Сборник драбблов

      — Сехунни, — тянет с улыбкой Бэкхён, обнимая широкие плечи младшего юноши.       Сехун лишь передёргивает этими самыми плечами и сбрасывает чужие руки.       — Иди обниматься к Чанёль-хёну.       Бэкхён, не снимая с лица улыбки, отстраняется, чтобы взглянуть исподлобья. Взглянуть с хитринкой, с лукавством. Он знает, что Сехун ревнует его. Ревнует страстно, неистово, глупо, к кому бы то ни было. Ох, какой разбор полётов был при промоушне в Японии. А сейчас, когда концепт концерта делает акцент на взаимодействии Чанёля и Бэкхёна, Сехуну остаётся только посочувствовать. Видеть, как любовник обнимает и «чмокает» другого, наверное, не очень приятно. Видеть, как любовнику в зад, пусть и в шутку, пытаются засунуть лайтстик, неприятно вдвойне.       — Котик, ну, что ты?       Бэкхён ещё раз делает попытку обнять Сехуна, на это раз удачную. Сехун не может злиться на него долго.       — Ты же знаешь, что я люблю только тебя. И вообще, — морщит нос, — я же не закатывал тебе скандал, когда ты хвостом ходил за этим оленем.       — Лухан-хён не…       Договорить Сехун не успевает. Бэкхён приподнимается на носках и тычется в чужие губы. Скользит языком по нижней губе, мягко прикусывает её, чтобы потом скользнуть внутрь горячего рта. Сехун и рад бы отстраниться на почве ревности и обиды, рад бы оттолкнуть, но он слишком любит язык Бэкхёна и то, что он им делает. Бэкхён никогда не был нежной и трепетной фиалкой, поэтому поцелуй его похож на огонь, на бурю, на конец света в локальном масштабе. До пелены перед глазами, до нехватки воздуха, до боли в лёгких, но какая это малость в сравнении с отдачей и страстью. Сехун не может сопротивляться, не может не обнимать и не целовать в ответ. Сехун не отдаёт себе отчёта, где он, в какой ситуации. Только на задворках сознания понимает, что слышит щелчок дверного замка, а потом, сразу после ощущения мягкого постельного белья под собой и гибкого тела над, сознание его отключается. Юноша отдаётся во власть своего хёна, своего любовника.       Бэкхён отстраняется от Сехуновых губ, чтобы после истязать поцелуями его шею. Так же сильно и страстно, но, увы, без следов. Как же иногда хочется оставить на сильной белой шее свой отпечаток: укус, засос, едва заметные синяки от пальцев. Быть может, не были бы они публичными личностями, они могли позволить себе собственнические метки. Впрочем, всё у них впереди.       Тонкие узкие ладони скользят по широкой груди, вызывая трепет и шумные выдохи, проходятся по бокам и спускаются ниже. К паху. Ещё с самого дебюта в фандоме ходят слухи о «лайтсейбере» Сехуна, и только Бэкхён может оценить его во всём великолепии. Длинный и крепкий, с аккуратными узорами вен и головкой, достойной стать произведением искусства. Головку члена Сехуна Бэкхён любит особенно. Не только ощущение того, как она проникает в тело, но и в рот. Бэкхёну, со всей его артикуляцией, приходится напрячься, чтобы обхватить эту великолепную головку целиком. Приходится приложить все силы, чтобы член попал в рот и глотку. Приходится заставлять себя не стонать в полный диапазон от спектра ощущений и удовольствия. Бэкхён не может не прикрыть глаза, когда член Сехуна упирается особенно глубоко. Глубоко так, будто достигает самой души. А как сам Сехун любит, когда его самый любимый хён берёт горлом. Тоже жмурит глаза и морщит нос, не в силах сохранять «лицо кирпича». Да и возможно ли это? Нет, никогда и ни за что. Невозможно сопротивляться, когда Бэкхён ластится к нему, когда подаётся навстречу. Невозможно держать себя в узде, когда Бэкхён седлает его, предусмотрительно поласкав себя пальцами. Невозможно не впиваться пальцами в точёные сексуальные бёдра и не рычать, когда старший тяжело дышит в шею и мусолит мочку уха.       Член проникает туго, насилу, но оттого не менее горячо и приятно. Обоим нравится это ощущение. Оба с ума сходят, когда чувствуют чужое тепло. Горячие мягкие стенки сжимают в идеальном соотношении боли и экстаза, крупный член будто касается самого желудка.       Единственное их отличие: Сехун любит быстро и несдержанно, в максимальной амплитуде, на вершине ощущений, а Бэкхён предпочитает размеренный и даже медленный темп, чтобы смаковать каждую секунду. И никогда они не придут к общему знаменателю. Бэкхёну приходится использовать пальцы и ногти на них, чтобы успокоить молодого горячего любовника, Сехуну остаётся отвешивать звонкие шлепки, чтобы подогнать.       Впрочем, никто не остаётся в накладе. Оба сходят с ума, оба переживают маленькую смерть, когда кончают. А потом долго лежат друг на друге, разговаривают ни о чём или обо всём на свете. Им хорошо вместе. Хорошо так, как ни с кем другим.       — Ты простил меня? — мурлычит разомлевший Бэкхён в чужое ухо.       — Нет. Тебе нужно попросить прощения ещё раз.