Сборник драбблов

      — Ну что, ванильные лесбиянки, — Ифань заканчивает пить карамельный латтэ и отодвигает от себя чашку, — вы с нами тут будете ждать или..?       — Сам ты это слово, гэ. — Тао демонстративно морщит нос. — А мы с Сехуном успеем зайти в магазин. До сеанса ещё сорок минут, чего тут ждать?       Сехун обводит взглядом кафе и тихо молится о спасении своей души от пагубного китайского влияния. Вот нет бы поступать в отечественный — ему непременно нужно было попробовать силы в Китае! Вот и расплачивается теперь. Тао вроде как его парень, Ифань вроде как его лучший друг и Хань вроде как парень этого друга. И эти три товарища, пожалуй, возглавляют топ самых упоротых китайских раздолбаев! И ладно бы Тао был просто раздолбаем, так он ещё и шопоголик. Ни одного хоть сколько-нибудь нормального свидания: все через магазины Гуччи и Хуюччи. И отказать нельзя: Сехун Тао, вроде как, любит. Остаётся только вздыхать и молиться усерднее, чтобы в этот раз блуждание сквозь вешалки и примерочные кабины действительно закончились спустя сорок минут.       — Сехун, за мной!       Тао громко отодвигает стул, кидает на стол деньги за угощение и прямым рейсом направляется в соседний зал — рай для каждого уважающего себя Гуччимана. И Сехун покорно плетётся следом, не забывая вздыхать и молиться. Ходит ручной собачкой, с вымученной улыбкой кивает на тряпки, что Тао уже успел нахватать, и мечтает оказаться где-нибудь не здесь. Тао тем временем критично разглядывает в зеркале присмотренные шмотки, откладывает те, что не очень круто смотрятся со стекляшкой в его ухе, и, кивнув самому себе, идёт в святая святых любого магазина — кабинкам для примерки. Сехун начинает молиться отчаяннее, потому что теперь ему предстоит не просто ходить хвостом, а стоять и наблюдать, как его парень будет снимать с себя свою одежду, чтобы надеть новую. И снимать будет медленно, наклонившись вперёд и вытягиваясь, будет играть восхитительными мускулами своего сильного тела, дразнить, выпячивая упругий зад. А Сехун будет просто смотреть и давиться слюной. И поделом. Нефиг было из Кореи уезжать.       — Сехун, как тебе?       Тао демонстрирует какое-то леопардовое безобразие, совершенно случайно называющееся штанами, и выгибает в ожидании вердикта бровь.       — Здорово. Тебе очень к лицу.       Тао недоверчиво щурит глаза, а потом широко и радостно улыбается, кивает и тянет руки к следующему безобразию, уже со стразами. И только стоит Сехуну ещё раз вздохнуть, как Тао резко поворачивает к нему голову, снова хищной птицей сщурив глаза, и выбрасывает вперёд руку, чтобы схватить ей ничего не понимающего парня и притянуть к себе в кабинку.       — А знаешь, Сехун, мне тут Хань-гэ сказал кое-что, и я об этом кое-чём подумал. Несправедливо, что только я тащусь от нахождения в магазине. Тебе тоже должно быть интересно. И я кое-что придумал.       Не говоря больше ни слова, Тао толкает Сехуна спиной к зеркалу, а сам падает на колени. Проворно расстёгивает пуговицу на чужих джинсах, так же быстро справляется с зиппером и тянет одежду вниз, оголяя белые бёдра и пока ещё мягкий член.       — Тао! Что ты… Не здесь ж…       Сехун глотает последний слог ровно в тот момент, когда парень на коленях обхватывает губами головку его члена. И в задницу, думает Сехун. Кабинка закрытая, явных непристойных звуков не будет. Нужно только не стонать очень громко.       А Тао увлечённо сосёт и облизывает, наслаждаясь восхитительной толщиной и длиной сехунова члена. В идеале бы, конечно, Сехуна трахнуть прямо тут, но лучше не стоит — у них действительно мало времени.       Головка скользит по нёбу и корню языка, задевает щёки и глотку, и Тао приходится сдерживать бёдра любовника пальцами, чтобы не задыхаться от напора. Сехун любит трахать рот Тао. Мстит, видимо, за исключительно нижнюю позицию. Но ничего, и это можно пережить.       Тао поднимает глаза, чтобы полюбоваться красным от напряжения, стыда и удовольствия лицом, а у Сехуна от такого вида резко подскакивает давление, сознания уплывает и силы остаются только на сдавленный шёпот: «Сильнее».       И Тао рад угодить этой просьбе. Сильнее втягивает щёки, глубже проталкивает в глотку, крепче сжимает пальцы на бедре. Вторую руку проворно ведёт вперёд, пальцами касаясь ягодиц и между, а потом мягко проталкивает палец внутрь. Сехун мычит, кусая губы, жмурит глаза и подаётся вперёд, изливается в чужой рот и загнанно дышит, пытаясь вернуться в чувства после ошеломляющего оргазма. Тао, с довольным прищуром облизывающий губы и улыбающийся, не очень помогает.       — Давай, одевайся, у нас семь минут до сеанса, я ещё успею расплатиться!       И Сехун послушно одевается. Если Тао будет баловать его таким образом чаще, Сехун всё время будет послушным и, может даже, вовсе полюбит шопинг.