Сборник драбблов

В душном клубе, переполненном телами, звуками и запахами, не протолкнуться. Ни единого свободного сантиметра за барной стойкой, ни клочка пространства на танцполе. Исин только чудом смог заказать столик в этом закрытом клубе. — Знаешь, — говорит Ифань, затягиваясь крепкой сигаретой, — в последнее время совершенно не на кого взглянуть. Бабы — откровенные бляди; парни — и того хуже. И страшные все как на подбор. Вот скажи мне, Исин, когда ты в последний раз трахал кого-то реально симпатичного и горячего? Исин усмехается на недовольное бурчание друга, но молчит. Не видит смысла напоминать, что именно его самого Исин трахал буквально на прошлой неделе. — Ну серьёзно! — продолжает Ифань, нисколько не заботясь, а слушает ли его друг вообще. — Мы в клубе уже три часа, и ни одного хоть сколько-нибудь привлекательного личика! — А если этот? — Исин взглядом показывает на извивающегося в танце недалеко от них молодого мужчину. Гибкого, стройного, очень даже привлекательного. — Этот? — Ифань тоже переводит взгляд и недовольно поджимает губы. — Этот слишком… Изящный, что ли. Манерный мальчик. Слишком. Наверняка под каким-то папиком. — А может, ты просто боишься, что такой бриллиант тебе не даст? Ставлю сто тысяч, что он обломает тебя. — Что?! Да я!.. Ифань не договаривает, тушит сигарету в пепельнице, залпом допивает виски своего возраста и поднимается с дивана. — Мне наличными. Я пошёл. Ифань в секунду оказывается за спиной «бриллианта». Молодой мужчина не прекращает свой танец, но теперь будто двигается специально для Ифаня. Бедром поведёт, руку вскинет, глазами стрельнёт. В свете упавшего софита Ифань замечает чёрный карандаш на глазах, рубиновый блеск для губ и откровенно блестящую шею, к которой хочется прикоснуться языком и зубами. — Ву Ифань, — говорит на ухо, прижимаясь ближе в танце. — Я знаю. Весь клуб мечтает переспать с тобой. Привереда. Ифань удивлён. Совсем не ожидал, что обзавёлся здесь какой-то славой, но всё же это льстит. — А ты? Ты вполне в моём вкусе. Мужчина поворачивается лицом, встаёт на носки и касается губами мочки уха. — И я. Бэкхён. Бэкхён чуть сжимает зубы, тянет на себя и руками скользит по чужой широкой спине вниз, мягко касается поясницы и ненавязчиво сжимает пальцы на заднице. — Поедем куда или туалет тебя устроит? Ифань, вообще-то, в самом деле привередлив, ни разу в жизни он не позволял себе связей в общественных туалетах, но этот Бэкхён… Этот лукавый взгляд, этот томный шёпот, эти горячие пальцы. Бэкхёна хочется прямо здесь и прямо сейчас. К тому же секс непосредственно в месте спора — лучшее доказательство выигрыша. Видимо, Бэкхён читает согласие в Ифаневых глазах, поэтому берёт за ладонь и идёт в нужном направлении. На их счастье возле умывальников никого нет, только в одной кабинке слышны звуки повышенного рейтинга, поэтому они не сильно стесняются. Вообще нет. Врываются в дальнюю кабинку, не забывая закрыть щеколду, и… Тормоза срывает. Ифань как сумасшедший целует Бэкхёнову шею, водит руками по поджарому телу, кусает и сжимает пальцы, словно стараясь оставить как можно больше меток, как можно больше доказательств их безумной страсти. Бэкхён не остаётся в долгу. Выгибается, прижимаясь сильнее, подставляет шею под поцелуи, сам скользит пальцами в районе Ифанева паха. — Отсоси мне, — жарко выдыхает Бэкхён, прикрывая глаза и шумно дыша через нос. Это не похоже на просьбу, не похоже на приказ. Звучит так же естественно, как «доброе утро» и «спасибо». Ифань не видит смысла противиться. Кивает, опускаясь на колени, пока возится с ширинкой, целует и облизывает чужой живот. Член у Бэкхёна достаточно крупный для сравнительно небольшого тела, длинный и ровный, с маленькой аккуратной мошонкой. И вишенка на торте — абсолютно безволосая промежность. Просто рай для фетишей Ифаня. Не согласился бы Бэкхён так сразу, быть может, Ифань в самом деле заинтересовался им. Ифань облизывает губы, прежде чем коснуться ими яркой головки. На языке ничего не горчит, в нос не бьёт даже природный запах, будто Бэкхён только что вышел из душа. Тем лучше. Берёт глубже, щекоча языком, и отмечает стон сверху, отмечает тонкие сильные пальцы в своих волосах. Бэкхёну нравится. Ещё бы не нравилось. Уж в чём-чём, а в минете Ифаню нет равных. Двигается быстрее, глотая слюну и не позволяя ей собираться на губах, иногда переводит язык на яички, потом снова возвращается к чувствительной головке, и снова… Раз за разом доводит до точки кипения, но не позволяя нечаянному любовнику кончить. Не так скоро. Только вот у Бэкхёна свои планы. Он не собирается провести в этой кабинке всю жизнь, поэтому, вдоволь насладившись умелыми ласками искушённого рта, берёт дело в свои руки. Буквально. Сильнее хватает пальцами Ифаневу голову, фиксируя её, и начинает быстро трахать его рот, не обращая никакого внимания на протестующее мычание. Уже вот-вот, ещё пара толчков… Бэкхён открывает глаза и смотрит вниз. Туда, где его член тонет в полных губах, туда, где взгляд окрашен похотью, туда, где происходит какое-то колдовство. Бэкхён спускает с утробным рыком прямо в чужую глотку, не позволяет отстраниться, заставляет выпить всё до капли. Бэкхёну хорошо. Пожалуй, если не самый лучший минет в жизни, но один из — точно. Ифань поднимается с колен, облизывая губы, наклоняется над Бэкхёном в намерении поцеловать и перейти к следующему блюду. Ифань не любит секс без поцелуев. Ифань романтик. Но Бэкхён отворачивается, пряча губы, а потом и вовсе ныряет под чужой рукой. — Извини, я не целуюсь на первом свидании. Сказать, что Ифань в шоке — ничего не сказать. — Я только что отсосал тебе! — Большее тебе за это спасибо. Найди меня, если захочешь повторить и, может, продолжить. Бэкхён обворожительно и лукаво улыбается, а через секунду его будто и не было. — Что за… Ифань возращается за свой столик, отбирает у мирно листающего твиттер Исина полный хайбол виски и двумя глотками осушает его полностью. — Найди мне этого парня, Исин. Ты знаешь каждого здесь. — Не дал? — ухмыляется Исин и подзывает официанта за новой порцией виски. — Взял. И получит ещё, как только я найду его. Ифань не замечает, как хитро блеснули глаза друга. Ифань не знает, что для сводного младшего брата Исин готов на всё: даже отдать лучшего друга и любовника. — И долго мне дурачком прикидываться? Исин входит в квартиру Бэкхёна, открыв дверь собственными ключами. В квартире полумрак, приятно пахнет ароматическими свечами с ванилью, а из-под потолка ненязчиво льётся тихая музыка. — И тебе привет, — Бэкхён весело кивает брату, делает глоток красного вина и приглашает к себе на диван. — Время только подогреет его интерес. Я для него теперь не одноразовый секс, а ценный приз. Бэкхён болтает рукой в воздухе, будто дерижируя, и прямо светится от счастья. А Исин сильно сомневается. Ифань импульсивный, как захотел выиграть спор, так и забьёт на него. Всё же Бэкхёну не стоит тянуть. А ещё, самую малость, конечно, и вообще не первостепенно, Ифань задолбал его своими звонками и вопросами. Прости, брат. — Как знаешь. Слушай, я устал, как собака. Сделаешь мне кофе? Исин улыбается, демонстрируя ямочку на щеке — оружие, против которого Бэкхён никогда не мог устоять. Нет, брат бы сделал кофе и так, но привычка, привычка. Бэкхён недовольно морщит лицо, но поднимается и идёт на кухню. А Исин провожает его взглядом и достаёт телефон. Набирает адрес и совет поторопиться, отправляет, а когда Бэкхён возвращается с чашкой кофе, вскакивает с дикими глазами, извиняется и спешит покинуть квартиру. Не хотелось бы раскрывать тайны раньше времени. Бэкхён только пожимает плечами, но не придает этому большого значения. У Исина всегда возникали какие-нибудь неожиданные дела в совершенно неожиданное время. И хорошо, если дела новые, а не «ещё вчера надо было», про какие Исин благополучно забывал. Решив, что мешать кофеин с вином не особенно хочется, Бэкхён безжалостно выливает кофе в раковину и снова разваливается на диване, мурлыча под музыку и практически растворяясь в идеальном самоощущении. Он уже почти засыпает, когда слышит звонок в дверь. — Исин? Опять забыл ключи? — произносит Бэкхён, открывая дверь. Но не Исина он видит. Ой не Исина. — Ну вот я тебя и нашёл. Я хочу повторить и продолжить. — Ифань двигает Бэкхёна плечом, без лишних церемоний заходя в квартиру, снимает обувь и проходит прямо на кухню, будто не в первый раз здесь. — Вот вино и ужин из хорошего ресторана, думаю, это можно будет счесть за свидание. Такой прямой и уверенный в себе Ифань… Напрягает? Волнует? Уж точно не оставляет равнодушным. И Бэкхён не видит смысла закатывать истерики, выяснять, как именно Ифань его нашёл, и прочее, и прочее, и прочее. Он только достаёт приборы и тарелки, штопор и ещё один бокал для вина. За ужином они разговаривают обо всём, да таким доверительным образом, будто давние друзья встретились после долгой разлуки. Прекрасная еда и дорогое вино расслабляют, делают голову лёгкой, и Бэкхён не замечает, как из-за стола они плавно переместились на диван. Приходит в себя только от вида Ифаня на коленях перед ним. — Часть первая, повторить, — Ифань играет бровями, облизывает губы и тянется паху Бэкхёна. На нём только домашние штаны (бельё дома принципиально не носит), поэтому много времени это не занимает. Ифань, как и в прошлый раз, скользит языком вокруг головки, ласкает член вдоль ствола, мнёт в пальцах яйца. Но вся ситуация настолько отличается, что у Бэкхёна голова кружится. И снова хочется запустить пальцы в волосы Ифаня, и снова хочется начать толкаться глубоко в глотку, но Ифань будто чувствует чужое желание. Он тянет вниз Бэкхёновы штаны, сдёргивает с щиколоток и кладёт на диван, а ноги Бэкхёна фиксирует под коленями и приподнимает, оставляя у себя на плечах. — А теперь приступим к части два, продолжим. Захват бёдрами становится полной неожиданностью для Ифаня. Такой же неожиданностью становится маленький и хрупкий на вид Бэкхён, который с лёгкостью поменял их обоих местами, и теперь Ифань лежит на диване, а Бэкхён нависает над ним. — Любишь быть сверху? — игриво бросает Ифань и даже не догадывается насколько правым оказывается. — Не то слово. Надеюсь, ты принял душ перед нашим маленьким свиданием со всеми вытекающими. Бэкхён опускается, оставляет на Ифаневой шее ощутимый след, потом скользит ниже по его крепкой груди, расстёгивая рубашку и рассыпая яркие метки. Ифаню нравится. Он бы даже замурлыкал от удовольствия. Бэкхён провёл ладонями вдоль чужих бёдер, умело и быстро избавился от ремня и брюк, а трусы, кажется, исчезли сами собой. Ифань уже приготовился получать удовольствие, как примечает неладное. На дне зрачков Бэкхёна он видит нехороший огонёк. Потом Бэкхён, не отрывая своего тёмного взгляда, тянет собственные пальцы в рот, со вкусом сосёт их и направляет не в свою задницу. Одной рукой он ловко приподнимает таз Ифаня, второй — скользит к его анусу. А Ифань даже осознать всё в полной мере не успевает. Не успевает испугаться. Напрячься не успевает, потому Бэкхён без сопротивления вводит в него два своих тонких пальца. — Какого чёрта! Чёрт… — Ты правильно понял, я люблю быть сверху. Я всегда сверху. Так что-либо ты затыкаешься и получаешь удовольствие, либо собираешь манатки и проваливаешь искать счастья где-нибудь без меня. — Чёрт… Конечно, Бэкхён дал Ифаню выбор: плаха или эшафот. Если Ифань выберет первый вариант, то упадёт в собственных глазах, если второй — с ума сойдёт от желания близости в Бэкхёном. — Чёрт… Бэкхён понимает, что выбрал Ифань, потому как тот прикрывает глаза, касается затылком диванной спинки и касается своего члена ладонью. Бэкхён едва слюну не пускает от этого вида. — У тебя есть минута, чтобы поменять решение и сбежать, — но на недоуменный взгляд Ифаня коротко поясняет, — я не рассчитывал на тебя сегодня, поэтому смазка и резинки не под рукой. Бэкхён встаёт и уходит в спальню, в самом деле не зная, что выберет Ифань, однако всё же готовится к любому развитию событий. Возвращается, видит Ифаня, послушно ласкающего себя, и не сдерживает довольной, широкой улыбки. — Тебе понравится. Гарантирую. Бэкхён возвращается на место между разведённых Ифаневых бёдер и садится на колени. Идеальная поза для начала. Смотрит прямо в глаза, демонстративно надевает на средний и указательный пальцы презерватив, выдавливает достаточное количество смазки и снова касается ануса. Ифань выдыхает сквозь сжатые зубы и закрывает глаза, принимаясь активнее ласкать себя. Но Бэкхён ему не даёт. Второй рукой убирает чужую ладонь и сам касается. Губами. Облизывает головку, посасывает на самой вершине, а потом полностью берёт в рот. Двигает головой в такт толчков пальцев и внутренне ликует, слыша тихие, с трудом сдерживаемые Ифанем стоны. Бэкхён понимает, как должно быть стыдно Ифаню. И осознание, что тот такой ведомый только с ним, не на шутку кружит голову и срывает тормоза. — Хватит, а то я скоро кончу, — шепчет Ифань, а у Бэкхёна аж мурашки по коже от низкого голоса. Но Бэкхён не только не перестаёт, но и начинает сильнее сосать, сильнее трахать сильного мужчину перед собой. А когда Ифань кончает, долго и много, Бэкхён выпивает его до капли. — А ты вкусный. Правильно питаешься, да? Ифань не хочет знать, сколько членов было в этом греховном рту, раз их обладатель может определить рацион по вкусу спермы. Не хочет думать, скольких уже он успел трахнуть. — Чтобы отсосать мне, мог не раздевать. — О нет, дорогой, — облизнувши губы, улыбается Бэкхён, — вечер только начинается.