Сборник драбблов

В душном кабинете, залитом ярким солнечным светом, сидят двое. Исин думает над заданием по математике, грызет колпачок ручки, задумавшись, а Сехун наблюдает за ним. Уже больше полугода третьеклассник не даёт ему покоя. Весь такой витающий в облаках, весь такой красивый и талантливый, Исин сразу запал в душу. И Сехун не мог — да и не хотел — противиться своим чувствам. То, что Исин — умница, всего себя посвятивший учёбе, а Сехун — откровенный раздолбай, об учёбе совсем не думающий, стало знаком свыше, не иначе. Учителя не придумали ничего лучше, чем сделать выпускника репетитором, и как Сехун был благодарен им. Нет, он всё так же не думал об успеваемости, но вот находиться рядом с Исином три часа в неделю считал благодатью. Три часа в неделю мог спокойно наблюдать за чужим сосредоточенным лицом, три часа мог мечтать об отношениях с вундеркиндом. И Сехун не допускал мысли, что Исину он мог не нравиться, ведь тоже ловил на себе заинтересованные взгляды. Случилось всё как-то слишком быстро. Исин уронил ручку, одновременно с Сехуном наклонился, чтобы поднять, одновременно коснулся пальцами и… По телу пробежала дрожь, когда почувствовал пальцы Сехуна на своих, зарделся, нервно облизнул губу, а через секунду почувствовал чужие губы. Сехун смело потянулся, погладил Исинову скулу и углубил поцелуй. Переплёл их пальцы, мягко касаясь костяшек, и был почти счастлив, слыша тихие стоны. И только заслышав шаги в коридоре, отстранился, а Исин мигом вскочил и унёсся из кабинета. Следующим смелым и решительным шагом оказалось приглашение в кино. Исин согласился, всё так же очаровательно краснея. В кинозале заняли свои места на последнем ряду, Сехун переплёл их пальцы, отмечая, как дрожит рука Исина, и погрузился в сюжет. Но Исин не мог усидеть на месте и насладиться наверняка крутым фильмом. Горячие пальцы Сехуна, что-то гладят, то сжимают его ладонь, заставляют все мысли испариться. Все кроме одной: ему невозможно хорошо сейчас. Так хорошо, что член предательски поднимается и грозит выдать с потрохами. И, может, стоило бы сходить освежиться, или вырвать руку, но… — Сонбэ, всё хорошо? Исину только казалось, что Сехун смотрит фильм. На самом же деле тот каждый миг ловил изменившееся дыхание Исина, или его ёрзанье в кресле, или вставший член. — Всё… всё замечательно, не отвлекайся, сцена интересная. Сехун кивает, переводит взгляд на экран, и Исин было успокаивается, но… Сехун тянет его ладонь к своим губам и целует. И всё. Исину крышка. Поцелуй на тыльной стороне, поцелуй каждой фаланги и ногтевой ложи, язык вдоль длины. Исин кусает губы и жмурит глаза. Не знает, плакать ему или просить не останавливаться. У Исина слишком чувствительные руки, чувствительнее члена, и, кажется, Сехун догадался об этом. Сехун догадался, да. Поэтому выбирает указательный палец и втягивает в рот. Кружит, сосёт, прикусывает кончик зубами. А чтобы Исину стало совсем невозможно, гладит вторую ладонь. — Сехун, нет, перес… — Тш-ш, — не вынимая пальца изо рта, — ты можешь кончить, сонбэ. Ты же хочешь? Сехун ещё раз прикусывает подушечку указательного пальца, и Исин сильно дёргается, ёрзает бёдрами в неудобных школьных брюках и кончает. На светлой ткани расползается пятно, а красные пятна ползут по Исинову лицу. — Сонбэ, фильм дурацкий. Может, уйдём?