Сборник драбблов

— Эй, Сехун, снова ловишь Макконахи? — — со смешком бросил один из школьных приятелей, швыряя в Сехуна баскетбольным мячом. Тот отбил мяч, хохотнул, закатив глаза, и поднял лицо к чёрному небу, усеянному мириадами звёзд. Сехун любил звёзды. Долгими ночами наблюдал за их светом, думал, по какой причине и каким образом звёзды умирают. Смотрел на них и мечтал оказаться там, в космосе, далеко-далеко, где нет печалей и забот, где нет горя и смертей. Сехун любил звёзды. Действительно любил. Именно их холодный мягкий свет помогал осушить его слёзы, развеять ненастье на душе. Сехун часто плакал. По делу и пустякам, после пореза на пальце или во время трогательного момента в фильме. В самом деле, каким же он был плаксой! Иногда казалось, что столько слёз в одном маленьком теле просто не должно быть, просто не должно помещаться, однако всё было именно так. Сехуну было проще тихо прорыдать в подушку, чем бить в ярости и бессилии кулаки. Проще было ходить с воспалёнными от слёз глазами, чем кричать от несправедливости мира. — Эй, да хватит киснуть уже! — не унимался приятель, снова швыряя мяч. — Ну бросила тебя подружка, что, конец света? Давай, утри сопли и айда, нас уже ждут. Сехун отбил мяч, вытер действительно сопливый нос, зажмурился крепко, открыл глаза и решительно вскочил, идя навстречу приятелю. С детсва у Сехуна было достаточно причин для слёз. Первым ударом стала смерть черепахи, когда мальчику было три года. Чуть позже, в младшей школе, из семьи ушёл отец. Сехун помнил, как плакал на пару с мамой, но вскоре мама взяла себя в руки, а маленький Сехун ещё долгие часы не мог успокоиться. В средней школе он не получил первенство кубка школы по плаванию, не успел на долю секунды. Тогда слёзы обиды высохли лишь ближе к рассвету. В старшей школе его мама тяжело заболела, и её сестра забрала к себе в другой конец страны. А ещё всего через полгода на его глазах скончался близкий друг, который в трудную минуту поддерживал и не давал слишком уж увязнуть в своей печали. С тех пор каждый вечер Сехун плакал от одиночества и бессилия что-либо изменить, да и не особенно пытался. Плакать по поводу и без вошло у него в привычку. Вот и сейчас, получив от девушки сообщение о разрыве, не сдержал слёз. Да и не пытался. Друзья давно привыкли к сырости на его лице, уже даже и не прикалывались, и Сехун был благодарен друзьям за это. Но только холодный свет далёких звёзд давал ощущение покоя. Будто магнит, незримо притягивал к себе тревоги и дарил душевную лёгкость. Как бы он хотел стать звездой. Крис знал Сехуна с самого своего рождения. Он был обязан Сехуну своим рождением. Он — слёзы Сехуна. Он — каждое переживание и тревога. Он — звезда, что с каждой пролитой слезинкой становится всё больше и сильнее. Он давно уже обогнал своих братьев и сестёр и всё продолжал расти. «Однажды, — сказал когда-то давно Собиратель, — вы все принесёте счастье своим людям.» Звёзды рождаются для того, чтобы исполнить человеческое желание. Самое сильное, самое нужное. Они живут, чтобы в нужный момент сделать своего человека счастливым. И Крис ждал этого «однажды». Он так хотел, чтобы Сехун стал счастлив. По-настоящему счастлив. Свободен от печалей, не знал больше горя. Крис мог только верить, что Сехуну кто-то поможет, потому что большее было просто не в его силах. Как бы он хотел обрести настоящее тело, ступить по земной тверди, найти в муравейнике городов своего человека, обнять его крепко-крепко и прошептать, что всё будет хорошо. Поднять заплаканное лицо, сцеловать каждую солёную каплю и пообещать, что больше не будет причин для слёз. Что он будет рядом, что сделает всё для счастья Сехуна. Желание было так велико и остро, что аж кололо изнутри, заставляло пульсировать горячее сердце звезды, заставляло светиться горячее и интенсивнее. Как же он хотел оказаться человеком. — Ну вот она ему и го… — Я пойду, ладно? — Сехун невежливо перебил рассказывающего очередную невероятную историю приятеля, на что тот так и замер с открытым ртом и растерянно кивнул. Друзья понимали, что Сехуну иногда нужно было побыть с собой наедине, потому и не настаивали на тусовках особенно сильно. Им вполне хватало, что Сехун хотя бы на полчаса светил там своим носом. Сехун виновато улыбнулся, хлопнул приятеля по плечу, накинул куртку и вышел из душного бара, где сегодня должны были выступать его школьные приятели. Он не переживал за их успех, видел уже не раз, какой фурор их концерты производили. Отличная группа. Крутой состав. Но Сехун не входил в их число. В носу привычно защипало, и Сехун выглянул в звёздное небо. Небесные светлячки игриво ему подмигивали. Вот кто на самом деле дружен и сплочен. Вот кто по-настоящему не одинок. Крис чувствовал, что снова растёт. Звёздное сердце тоскливо заныло, не в силах ни помочь, ни поддержать человека. Крис даже подумал, что и сам заплакал, если бы умел. Но он не мог. Не мог выплеснуть свою печаль, не мог кричать слова поддержки, кричать так громко, чтобы далеко-далеко Сехун его услышал. Чтобы знал, что он не один, что никогда не был один! Что как бы его ни обижала злодейка судьба, всегда был и будет Крис, что думает о нём постоянно! Что Крис готов на что угодно, чтобы сделать Сехуна счастливым. Тянулись годы. Длинные годы для Сехуна, но мгновенье — для Криса. Сехун научился выплёскивать эмоции через физические упражнения, плакал всё реже и реже, Крис почти перестал расти. Сердце размеренно билось, будто в ожидании чего-то, но Крис не понимал в чём дело. Что-то беспокоило, но объяснить причину никто не собирался. — Ого, смотри, падающая звезда! — воскликнул школьный приятель, больно пихая Сехуне в плечо. — Скорее загадывай желание! Сехун вздрогнул и проследил за взглядом друга. Падающая звезда? Нет, звёзды не падают, это лишь метеорит и свет его «хвоста». А как же в самом деле умирают звёзды? «Пора, Крис. Твой час настал. Не упусти свой шанс», — пришёл к нему Собиратель, и Крис понял, что так беспокоило его горячее сердце. Он дождался того, ради чего родился. Ради чего должен теперь умереть. — Я не верю в это, — покачал головой Сехун и подложил руки под голову. «Давай же, мой мальчик, давай же!» — Метеориты, а тем более звёзды не выполняют наших желаний. «Только бы продержаться ещё чуть-чуть… Почему ты медлишь?» — Они же… Неживые. Крис чувствовал как таял. Растворялся в небытие, но всё ещё держался за мысль, что в последних отсветах его жизни Сехун всё же успеет, загадает желание, станет наконец счастливым. — Ну вот, упала. Ты же загадал? — не унимался друг. Сехун покачал головой и усмехнулся. И кто тут наивный любитель мелодрам? — Ну и дурак. Теперь звезда умерла просто так. Бессмысленно и бесславно! Друг ещё с пару секунд придержал на лице трагичный вид, а потом расхохотался, хватаясь за живот и шутливо пиная Сехуна, Сехун поддержал смех, но как-то не по-настоящему, наигранно. Сехун не верил в сказки. Не верил в голубых фей, не верил в магию звёзд. Это всё полнейшая чушь. Люди — кузнецы своего счастья, и только они могли себе помочь. Своими силами. Через страдания, через понимание, что всё плохое когда-нибудь заканчивается. Но как же всё-таки умирают звёзды?