Руки, полные богов (сборник драбблов)

      Анубис смотрит в окно, подперев голову рукой. Дождь на многих пациентов нагоняет тоску, но ему, в целом, нравится смотреть на мутный пейзаж и стекающие по стеклу капли. Хотя решетки на окнах мешают.       Просто обидно, что в плохую погоду нет прогулок.       Дождь идет почти неделю, и Анубису надоела и палата, и привычный до зубного скрежета распорядок.       — Зато десерт дадут, — жизнерадостно заявляет Гор. — В дождь всегда дают десерт.       Анубис не помнит, сколько он в клинике, но всё это время рядом брат. Появляется то там, то здесь с комментариями, которые скрашивают унылые дни.       — Говорят, я здесь из-за тебя, — произносит Анубис, не поворачивая головы. — Они говорят, тебя не существует.       Гор фыркает, что должно выражать всё его презрение к подобной точке зрения. Его не смущает, что никто больше его не видит.       Раньше это не смущало и Анубиса. Теперь стало больше дождливых дней.       После отбоя темно, только капли продолжают шелестеть по стеклу. Снаружи клиники горят фонари, так что тень от оконной решетки ложится на крашеную стену. Анубис смотрит на нее, пока не слышит тихий шелест за дверью, будто кто-то скребется.       Он вскакивает и выходит в коридор: незаметно уходить многие пациенты давно научились.       — Я уж думал, ты уснул, — говорит Гадес.       Они планировали этот поход несколько дней. Теперь главное, ни на кого не нарваться. Гадес двигается бесшумно, как кошка, Анубису мастерства не хватает, и он отмахивается от бухтящего над ухом Гора.       Про Гадеса говорили, будто он натравил на кого-то пса, и собака загрызла человека до смерти. Анубис в этом сильно сомневается.       Нефтида, которая отвечает в клинике за еду, как-то рассказала, что в прошлом Гадес играл в рок-группе, пока не впал в депрессию из-за потерянной любви. Анубис верит Нефтиде.       Иногда она смотрит на Анубиса с какой-то странной грустью, и ему приносят лишний десерт. Однажды она потрепала его по голове и вздохнула:       — Такой юный, а уже здесь.       Анубис смутно думает, что так могла бы вести себя мать. Но ему не с чем сравнивать, сколько он себя помнит, у него никогда не было родителей.       Всегда был брат.       Которого не видят другие.       Их не замечают. Гадес колдует над замком, и они наконец-то попадают в небольшой кабинет. Анубиса волнует картотека, и Гор тычет пальцем в один из шкафов:       — Наверняка тут.       Гадеса не интересуют дела пациентов. Он ищет в ящиках стола и находит сигареты. С наслаждением закуривает, пока Анубис копается в папках, пытаясь хоть что-то рассмотреть в полумраке.       Гадес зажигает на столе лампу, водружает рядом с ней ноги. Он выпускает дым в потолок и начинает:       — Когда-то у меня был друг…       — Да-да, — нетерпеливо прерывает его Анубис. Этой истории уже все успели наслушаться. — Давай еще свою обычную, что в другом мире всё могло бы быть иначе.       Он вытаскивает папку со своим именем и подходит к столу, скользит взглядом по буквам: «дата поступления», «диагноз», «родители неизвестны», «брат».       — Вот! У меня есть брат!       Анубис поднимает голову и с растерянностью смотрит на Гадеса:       — Почему он тогда ни разу не пришел? Я ему не нужен?       Гадес меланхолично выпускает в потолок еще одну струйку дыма, как будто ему всё равно. Или он предлагает дочитать до конца.       «Брат погиб в приемной семье». Дата. Еще до того, как Анубис поступил в клинику.       — Прости, воробушек, — вздыхает невидимый Гор. — Я не смогу к тебе приехать.