Руки, полные богов (сборник драбблов)

      Сет просыпается от кошмара.       Он верит, что есть люди, которые спят спокойно каждую ночь, но это определенно не он.       Сет включает тусклую лампу у кровати, но даже не пытается убедить себя, что уснет. Он поднимается и идет на маленькую кухню. Тут сложно развернуться, но ему хватает. Открывает шкафчик, перебирает упаковки из-под таблеток, с раздражением понимая, что почти все пусты. Наконец, находит и запивает стаканом воды.       Во время учебы Сет называл наизусть все применяемые медиками барбитураты. Даже не думал, что сам будет их пить.       Сет опирается руками на стол, ожидает, когда таблетки хоть немного подействуют. Когда сознание начнет приятно заволакиваться туманом и можно будет уснуть.       Когда он не будет видеть брата, закрыв глаза.       Когда тот перестанет скалиться:       — Это ты меня убил.       Ночью это кажется почти правдой.       Сет ощущает, как начинают действовать таблетки, предлагая густое черное забвение, которое с трудом можно назвать сном. Он ему рад. Только проверяет будильник, прежде чем рухнуть обратно в постель.       Утром Сет привычно не завтракает, пьет две чашки крепкого кофе. Он как раз рассчитывает прийти в норму к тому моменту, как окажется в клинике.       Он всё-таки проспал. Вставать с каждым днем становится всё сложнее.       Сет вызывает такси, чтобы успеть. И смотря на мутный мир за окном, сотканный будто из силуэтов, думает о кошмарах. Днем они не кажутся угрожающими.       Это Осирис хотел убивать людей. Точнее, не думал о последствиях: толкал целый ассортимент дури на улице, начиная от таблеток, заканчивая чем-то посерьезнее. Когда Сет узнал об этом, то сначала пытался поговорить с братом, а потом сдал его полиции с другими дилерами.       Он не мог знать, что в темной подворотне завяжется потасовка. До больницы брата не довезли.       Он не мог знать.       Голова начинает болеть, и уже в своем кабинете Сет быстренько закидывает таблетку. Она как раз начинает действовать к концу утреннего обхода, когда Сет возвращается в кабинет, чтобы заняться бумагами.       Работу свою он любит. Работа — то, чем он готов заниматься до позднего вечера, каждый день, прерываясь на походы в спортзал.       Сегодня за ним увязывается Персефона: еще совсем молоденькая и неопытная, училась вроде бы с Амоном. Ее перевели в клинику недавно.       — Что такое?       Сет не любит, когда его отвлекают. У Персефоны есть свои пациенты, пусть займется ими.       Она застывает у двери, опускает глаза в пол и явно робеет.       — Ваш друг… вел себя неподобающе.       Сет вскидывает брови: он понятия не имеет, о ком идет речь, и уж тем более в таких выражениях.       — Гадес.       — А, он, — Сет хмыкает. — Приставал, что ли?       — Можно и так сказать. Он считает, я его вечная возлюбленная, и мы были знакомы в прошлой жизни.       — Я поговорю с ним.       Делать этого Сету совершенно не хочется. Чем дальше скользит стрелка часов, тем больше возникает желание пойти во двор и раскурить косяк с травкой. Но он обещал Нефтиде этого не делать, и хватает представить ее строгий и чуточку грустный взгляд, чтобы отказаться от этой мысли.       В конце концов, он пошел во врачи для того, чтобы помогать людям, а не чтобы прятаться у себя в кабинете.       Сет находит Гадеса и молча предлагает пойти с ним. Спокойным пациентам разрешается гулять по территории, хотя дальше крыльца Сет идти не собирается: морось еще стоит в воздухе противной завесой.       Он курит дорогие сигареты и предлагает одну Гадесу. Если это увидит Зевс, то выговор светит обоим, но Сет знает, что главврач вчера встречался с бывшей женой, Герой. А если так, значит, сегодня явится не раньше обеда — или вообще будет пить вне клиники.       — Ублюдок, — говорит Гадес.       Его голос хрипловатый, но четкий в тишине сумрачного дня.       — Я здесь из-за тебя.       — Ты здесь из-за себя, — возражает Сет. — Амон говорит, скоро отправят домой.       — Мог бы сам быть моим врачом. Раз уж упек в психушку.       — Я не лечу друзей.       — А мы еще друзья?       Сет не отвечает и курит, смотря во двор. Такой же размытый, как весь его мир. Сет не любит объясняться и не видит в этом смысла, но сейчас Гадес его хотя бы слушает, поэтому стоит попытаться:       — Твоя депрессия становилась хуже.       Он делает затяжку и всё-таки добавляет:       — Я боялся однажды не успеть.       — Всё было не так плохо.       — Ты выкрал мои таблетки, а потом даже не мог сказать, какие именно выпил. Не помнил сколько. И запивал ли чем-то, кроме виски.       Гадес курит. И Сет знает, пусть тот не скажет ни слова, но молчаливо признает правоту Сета.       — Говорят, ты уже нашел себе новую большую любовь.       — Ты не понимаешь.       Сет хмыкает, но не возражает. Он знает, что Гадесу нужно некоторое время, и он сам всё выложит о Персефоне. Не сегодня. Может, понадобится еще одна пачка сигарет.       — Давай возвращаться, — говорит Гадес. — У тебя наверняка много работы.       — И не своей.       — Заставляют мыть полы?       — Принимать чужих пациентов. Попросили посмотреть какого-то мальчика.       Нефтида попросила — а ей Сет отказать не может.       Гадес кивает:       — Догадываюсь. Знаю его. И этот его взгляд, видел когда-то в зеркале. Не важно, как хорошо вы будете пытаться, этот мальчишка найдет смерть.       — С тобой же получилось.       — Я — другое дело.       Гадес отворачивается, так что Сет не может видеть его лицо. И он делает мысленную заметку поговорить с Амоном, который врач Гадеса. Может быть, они поторопились, и Гадесу стоит задержаться.       Голова снова начинает болеть, и Сет пьет еще одну таблетку перед разговором с Анубисом. Специально приглашает в свой кабинет, чтобы посмотреть, как отреагирует. Мальчишке, кажется, всё равно. На все вопросы он отвечает односложно и смотрит исключительно на сцепленные на коленях руки.       Снова начинает болеть голова, и Сету всё это надоедает. В конце концов, это пациент Амона, пусть он и бьется.       Сет трет виски, отвернувшись к окну. Поворачивается и говорит с непозволительным раздражением:       — Ты разве не хочешь выйти отсюда?       Анубис поднимает голову и смотрит в упор, так, будто видит одновременно в этой реальности и всех прочих:       — Зачем?       На его губах мелькает то, что можно принять за улыбку:       — Меня там никто не ждет.       Сет впервые не находит что сказать. Он знает, что за слова должен произносить как врач, но вместо этого молчит. Анубис продолжает:       — Вся наша жизнь — ночной кошмар, от которого невозможно проснуться. Можно только умереть.       Сет больше не пьет таблеток. Он приходит к Нефтиде, и она наливает ароматный чай. Сет ни черта не понимает в напитках, но этот всегда его успокаивает. Дарит не забвение, как таблетки, а тепло.       — Я попытался.       Нефтида проводит по его плечам, ее движения легкие, будто крылья бабочек касаются. Рядом с ней Сет хочет к чему-то стремиться. Быть лучше.       — Ты врач, — говорит Нефтида. — Ты должен помогать.       — Я не бог. И я никому ничего не должен.       Она садится напротив, смотрит внимательно. В ее глазах растворяется мертвый брат, друг, который теперь его ненавидит, и мальчишка, который ему вообще никто.       Иногда стоит осмелиться помочь.       Сет вздыхает:       — Хорошо. Завтра попробую снова.