Руки, полные богов (сборник драбблов)

      — Я не хотел.       Танатос курит яростно, резко, как будто одной затяжкой хочет впитать в себя всю сигарету. Словно это может навредить ему — одному из немногих, кто не просто несет смерть, но обладает силой убивать даже богов.       Хотя он никогда не пробовал.       Но вот нести смерть — постоянно.       Многие наверняка полагают, ему даже нравится. Взметать топкую, вязкую силу, которая останавливает сердца смертных, несет сладковатое забвение, шелковистые ленты небытия. Выдергивает душу из мертвого тела и отправляет ее дальше, к богам смерти в их загробные миры.       К богам, в которых есть смысл. Они врата и привратники, замки и стены, смерти и бессмертие.       Танатос же просто убивает. Как маньяк какой-нибудь, которых теперь показывают по телевизору. Такой же монстр, как и они.       Арес частенько обращался к нему за тысячи лет, когда требовалось вмешаться в им же развязанные войны. Куда чаще просил Зевс — когда подчищал за Аресом или просто воплощал свои божественные замыслы. Танатос соглашался, только если Аид кивал — всё-таки именно он владыка Подземного мира, мира, которому принадлежит и Танатос.       Большую часть времени он предоставлен самому себе. И сам вынужден решать, кто он и как использует силу — хотя последнее не всегда выходит.       — Я не хотел, — повторяет Танатос, докуривая сигарету.       — Знаю, — мягко отвечает Гипнос. — Ты не виноват.       Они стоят посреди ночного города, Танатос даже не знает толком, где они. Брат увел его из проклятого клуба, где музыка была слишком громкой, чувства слишком яркими, а режущие лучи света ввинчивались в черепную коробку.       И там была девушка с волосами цвета пшеницы и губами такими мягкими и податливыми, что Танатос на миг лишился контроля.       Единственный миг, который чуть не стоил девушке жизни.       Танатос обнимал ее у того клуба, прижавшись к стене, лаская нежно, но требовательно. Она подавалась ему на встречу, уже скользнула ладонями под его футболку, очерчивала ребра.       Танатос правда не хотел. Она просто раскрыла губы ему навстречу, и он сам не понял, когда поцелуй превратился в нечто другое. Когда Танатос чуть отстранился, выпивая из девушки саму жизнь, ощущая под ладонями не шероховатую стену с отдающимися басами, а трепещущее сердце.       Он бы убил ее.       Если бы в тот момент не появился Гипнос. Не успевший даже накинуть куртку, он отстранил брата, прервал поцелуй смерти и шепнул несколько древних греческих слов на ухо девушке, погружая ее в сонное состояние, ненавязчиво гипнотизируя.       Его мягкая сила приятных сновидений. Сладкая истома, будто бы ощущение полёта и бесконечной мягкости, спокойствие и щекочущие пёрышки. Расплавленное серебро, которое обещает только блаженство.       — Возвращайся в клуб, — тихо сказал Гипнос девушке. — Вызови такси и езжай домой. Спи, как только доберешься до своей кровати. Сегодня тебе будут сниться только приятные сны.       Девушка, полуприкрыв глаза, кивнула и ушла. Гипнос не стал возвращаться за курткой, просто увел Танатоса подальше.       Братья-близнецы Подземного мира. Смерть и сон.       Танатос почти хочет, чтобы Гипнос накричал на него. Двинул ему по лицу. Да хоть что-то сделал, говоря, как Танатос не прав и какой он придурок! Как он случайно чуть было не убил обычного человека.       Гипнос молчит. Смотрит настолько проницательно, что Танатос прекрасно понимает: близнец знает все его мысли. И понимает, что Танатос сожалеет и сам себя наказывает хуже, чем мог бы кто-то еще.       — В последнее время ты иногда… переходишь границу, — говорит Гипнос.       Это почти то самое, что хотел услышать Танатос. Пусть даже голос брата спокоен и чуточку грустен. Шелестит, как дождь по стеклу. Но следующие слова делают только хуже:       — Женщина разбила тебе сердце, а с тобой такого уже давно не случалось. Вот ты и теряешь контроль.       — Та история давно в прошлом! — резко заявляет Танатос. С остервенением тушит сигарету и выкидывает. — Тоже мне, психолог…       Гипнос молча ловит машину, и Танатос не спрашивает, куда они едут. Косится на сидящего рядом Гипноса на заднем видении, видит, как проплывают по его лицу огни ночного города и привычная полуулыбка.       Это спокойствие брата, его понимание всегда остаются для Танатоса четким маяком. И среди богов, и среди людей.       Они приезжают в маленькую квартирку Гипноса, и Танатос внутренне замирает, не зная, отправит ли брат его в Подземный мир через свои врата.       Гипнос молча стелет на диване.       — Я знаю, в последнее время тебе снятся кошмары. О том, кто ты есть. Если позволишь, я помогу тебе.       Танатос уже сидит на диване и смотрит на брата почти растерянно. Гипнос может усыпить и его, наслать добрые спокойные сны, но Танатосу стыдно просить. Смерть, которой снятся кошмары! Вот смешно-то!       Гипнос садится рядом. Он мягко улыбается, и в этой улыбке тонут сомнения и мрак ночи.       Только Танатос слишком хорошо знает близнеца.       — Ты тоже, — тихо говорит он. — Я знаю, ты тоже спишь неспокойно.       Брови Гипноса взлетают, как будто он удивлен, что раскрыли его тайну. Он смущается и опускает глаза:       — Иногда я слишком много думаю. Я тоже совершил порядочно ошибок. Но… с тобой рядом мне спокойно.       — Усыпи меня, — просит Танатос. — Усыпи так, чтобы и ты это почувствовал и тоже уснул.       — Это будет слишком сильно…       — Если я просплю сутки, ничего страшного.       Гипнос медлит, но потом кивает. Наклоняется и прижимается лбом ко лбу близнеца. Кончики его прохладных пальцев ложатся на висок Танатоса, и кажется, их обволакивает мелодия без слов, колыбельная начала времен, которую пела мать-ночь, пока первые звезды зажигались вокруг их колыбелек.       Танатос не видит кошмаров этой ночью.       Гипнос ощущает спокойствие брата-близнеца, перенимает его и тоже спит, спокойно и глубоко.