Руки, полные богов (сборник драбблов)

      Всё началось с мелочей.       Эбби хотела увидеть мир, воочию, а не только во сне, и Амон был рад этот мир ей дать. Он думал, Эбби переполняют впечатления, поэтому она забывает названия улиц, где они проходили, или кафешки, где ужинали вчера.       Потом у нее из памяти начали выпадать целые города. Она хмурилась, когда Амон говорил о Флоренции, в которой они провели день на прошлой неделе. Потом лицо ее озаряла улыбка, и она вспоминала.       Она забывала сковородки на плите, терялась и не могла подобрать нужные слова. Амон полагал, это из-за обилия впечатлений. Но вечерами, когда Эбби засыпала, Амон устраивался у окна, откуда пахло морем в очередной южной стране, и открывал телефон, чтобы связаться с другими.       Амон боялся, что однажды утром она проснется, посмотрит на него и также нахмурится, не узнав.       Оказалось, у многих бывших чудовищ возникла похожая проблема. Став частью пантеонов, они изменились, но, казалось, их мозг не успевает за подобными изменениями.       «Это как прогрессирующая болезнь Альцгеймера», написал Ёрмунганд. «Мы пока не знаем, что делать. Богов медицины осталось мало, но они обещали помочь».       Амон был главой египетского пантеона, но даже он не мог ничего сделать. И гадкий внутренний голос (почему-то звучавший в точности как Зевс) нашептывал:       — Неужели ты думал, можно нарушить устоявшиеся законы мироздания с чудовищами и ничего за это не получить?       Он не говорил Эбби, а после того, как они побывали в Каире, предложил отправиться на север. Эбби оставалась непривычно молчаливой и задумчивой. На закате они гуляли у залива с каким-то труднопроизносимым названием, которое Амон даже не пытался запомнить. Он кутался в огромный теплый свитер, ветер нещадно трепал его светлые волосы. Эбби прижималась к нему, завернувшись в огромную шерстяную шаль.       Пенные барашки волн лизали гальку у их ног, но Амон не хотел отходить дальше. Ему нравился соленый воздух, нравилось стоять, обняв Эбби и зарывшись лицом в ее волосы, от которых сейчас пахло забродившими ягодами и нагретыми солнцем мхами — то ли ощущение силы Апоп, то ли обычный шампунь из отеля.       Она пошевелилась и обернулась, в ее голосе сквозила неуверенность:       — Амон…       Он вскинул голову, посмотрел на нее, и страх наверняка отразился на его лице. Он боялся, Эбби еще что-то забыла. Но она смотрела с грустью и смаргивала слезы — возможно, из-за сильного ветра.       — Что-то ведь не так, да? Со мной.       — Со всеми чудовищами, — не стал отпираться Амон.       Она кивнула, как будто догадывалась. Или как будто тоже успела поговорить с Ёрмунгандом и знала, в чем проблема. Но, как и все, понятия не имела, что делать.       — Мы решим это, — Амон постарался вложить в голос максимум уверенности. Даже добавил немного лучистой силы, сделавшей пространство вокруг чуть теплее.       Эбби прижалась теснее, доверчивая и открытая. Если бы для помощи ей потребовалось осушить пару рек, Амон бы сделал это. Но, увы, пока он мог верить в других богов, отчаянно думать сам — и оставаться рядом с Эбби.       Ее выкрашенная в розовый прядка волос мазнула его по щеке.       — А если не выйдет, Амон?       — Тогда я стану последним, что ты забудешь.