Don't Be My Valentine

- Билл, ты куда? - крикнула Алида, когда он уже натягивал куртку у двери. Билл замер, непроизвольно втянув голову в плечи, и принялся позорно мямлить что-то про купить сигареты которые кончаются вот-вот кончатся уже кончились наверное. При этом выглядел абсолютно как человек, своровавший столовое серебро в приличном доме и застигнутый на выходе с торчащей из кармана ложкой. Алида вышла, держа в руках блок сигарет: - Этого тебе точно не хватит? Билл маетно смотрел на сигареты как на удава кролик. - Ментоловых захотелось вдруг. Он выскочил за дверь, почти юркнул, поскорее прихлопнув ее, и стараясь не впадать в душевные терзания. - Ну вот, - с нервным смешком пробормотал он, - я уже учусь врать, чтобы... Он развернулся и осекся, обнаружив, что ведет вещание в пустоту. "Оу, серьезно, Билли-бой?! - немедленно начал глумиться Внутренний Голос, замечательно копируя при этом восторженно-взвизгивающие интонации Пеннивайза. - А ты разве и впрямь ожидал кого-то увидеть тут? Ну, знаешь, если ты без дураков рассчитывал отправиться попить кофе с сыгранным тобой персонажем, то у меня есть немного плохих новостей для тебя. Сам догадаешься, каких, или тебе озвучить диагноз?" Билл растерянно погладил ручку двери, пальцы двигались легко и свободно, онемение прошло, как и не было... а было ли?... поглядел на потолок - нет, он не думал, что Пеннивайз парит там на воздушных шариках, просто... Тихонько выдохнув, он привалился спиной к двери, и опустился на корточки. Закрыл глаза. "А тебе ведь хотелось, правда?!" - радостно повизгивая, вновь взялся донимать его Внутренний Голос, теперь уже полностью звучавший как голос Пеннивайза. Сильнее всего пугало не то, что собственная вера в самим же созданный образ давно перешла все пределы, границы и линии, определяющие безопасную для психики зону допущения и принятия. Не так пугали кровь в чашке, надписи на стенах, заботливо оставляемые на прикроватных тумбочках оторванные конечности или головы - точнее, не так пугало то, что они воспринимались как физически существующие в его мире. Неподдельный, настоящий, обездвиживающий страх вызвало осознание испытанного сейчас неожиданного и неуместного чувства убийственного разочарования. Отрицать реальность того, что видели твои глаза, слышали уши, ощущало - всеми рецепторами, мышцами, костьми, кожей - тело, отрицать яростно и отчаянно, и для чего? Ради этой пустоты внутри? Чтобы вот так сидеть, оглушенным и раздавленным, когда реальность взяла, и хлестнула тебя по лицу наотмашь совсем не внезапной истиной о том, что вымышленная личность является лишь вымыслом, а вымысел - это то, что не существует. "Уохохохо, Билли-бой, - восторженно захохотал Внутренний Голос, - да ты ж вконец рехнулся!! А тебе и правда хотелось свидания с твоим Клоуном?! Ну да, конечно, ты же себе придумал романтическую связь с ним, а на Валентинов день просто сами боги велели провести время с объектом своей любви!! Вот только состояние твоего рассудка еще не достигло пока той стадии, когда вымышленная реальность полностью заменяет в сознании человека реальность настоящего. Ты еще пока сохраняешь хрупкий мостик между собой и настоящим миром. Мостик этот рушится конечно прямо на глазах, но у тебя еще есть шанс успеть перебежать по нему. В тот мир. В тот, который сейчас у тебя за спиной, за дверью. Там Алида - причал для вымотанного штормом капитана, приют усталого путника, жаждущего покоя, уюта, и неназойливой опеки. Ты можешь еще рвануть со всех ног туда. А можешь остаться в мире своих фантазий. Но тогда может произойти что угодно." Да, вернуться в реальность. Подняться на ноги, открыть дверь, сообщить взлетевшим вверх алидиным бровям, что он больше не хочет ментоловых сигарет, а хочет ромашковый чай, научиться вязать крючком и на Бали, потом убедиться, что в холодильнике нет никаких оторванных голов, на стенах - надписей, а в его жизни - безумного клоуна-монстра. В стотысячный раз сообщить самому себе, что все происходившее до, во время, и после съемок - когда этот танцующий кошмар беспардонно вторгался в реальность мира Билла Скарсгарда - было не по-настоящему. Что все и всегда было лишь игрой мозга, искаженным восприятием происходящего, самовнушением, порожденным излишне чувствительной психикой. Даже то, что оставляло следы физического воздействия и взаимодействия, то, что чувствовалось реальным по всем ощущениям. "А у кого-то, кажется, глаза на мокром месте, - подленько захихикал Внутренний Голос, - а кто-то, кажется, горюет из-за несостоявшейся свиданки! Как ребенок, которому пообещали поход в цирк, коробку поп-корна и шарик, а потом сказали что едут к тете Мери в Пасадену, там интереснее." - Заткнись, - дернув головой, велел Билл, вставая. - Я с самого начала сказал, что это все... - ...очень романтично? Пеннивайз, ожидавший у окна рядом с выходом на лестницу, демонстративно вздыхая и изображая скуку и одновременно вселенское терпение, начищал носочек своего смешного арлекинского ботинка чем-то, напоминающим пышный и излишне кружавчатый белый носовой платочек. Билл открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова. Внутренний Голос свалил, и никаких советов и толкований больше было ждать не от кого. - Ну ведь это и правда так романтично, - неторопливо продолжал Пеннивайз, принимаясь за второй ботинок, - ты сбегаешь со мной, в этот день, под прикрытием легенды! Лжешь своей пассии, и все только чтобы провести время со мной. Он наконец остался доволен тем, как выглядят ботинки, убрал платок в карман, зато достал маленькое овальное зеркальце в красивой витой оправе на ручке, после чего стал глядеться в него, наклоняя голову так и эдак, поправляя рыжий хохолок волос надо лбом, выпячивая губы, и хмуря брови. - Угу, - Билл отлепился от двери и медленно двинулся к нему, - романтика просто зашибись, сбежал от любимой жены на свиданку с... да еще в День всех влюбленных. - Сбежал от любимой КОГО?! - страшным голосом вопросил Пеннивайз. - Это откуда это у тебя взялись какие-то неучтенные жены, Билли? - А откуда они обычно берутся? - Билл надвинул на лицо кепку посильнее, так, что козырек едва не до носа свесился, и направился к выходу на лестницу, бросив через плечо: - Не отставай, кетчуп. Пеннивайз нагнал его уже на лестничной площадке, и, ухватив за плечо, бесцеремонно развернул к себе. - Какие еще жены, Билли?! - потребовал он объяснений, при этом глаза его словно в два бурава превратились, высверливающих душу до самого дна. - У меня вот, столько живу, ни одной откуда ни возьмись жены не завелось так вдруг, само собой, а у тебя?! Что еще за жены, Билли?! - Не жены, а жена, - Билл дернул плечом. - Я же не султан какой-нибудь с гаремом. Одна жена. Ну то есть как. Почти жена. Будет скоро. - Ах, будет. - Пеннивайз разом потерял интерес к вопросу, но не к Биллу, и ненавязчиво попытался было зажать его в углу, игриво приобняв за талию, но Билл ловко вывернулся, и заскакал вниз по ступенькам, небрежно сообщив: - Так что мы поженимся. С ней, - уточнил он, чтобы не быть неправильно понятым, и чтобы его фраза не была воспринята как предложение. - В скором времени, - и, оглянувшись на застывшую наверху фигуру, едва не чиркающую по потолку разом вздыбившимся при вести о матримониальных намерениях Билла рыжим хохолком, мстительно добавил: - А потом еще и детей целую кучу заведем. - Милота-то какая, - с каменным лицом оценил перспективы билловой жизни Пеннивайз голосом, однозначно свидетельствующим, что никакой милотой он это не считает. Мгновение - и он стоял рядом с Биллом, тот аж попятился от неожиданности, потому что ухватить своим зрением произошедшее перемещение в пространстве просто не успел. - Чего такой пуганный, Билли?! - хохотнул Пеннивайз. - Еще и не женился, а уже и нервы ни к черту?! - и, подумав, вкрадчиво добавил: - Ну вообще знаешь, я не против познакомиться с твоими детьми, когда они появятся на свет. Билл замер, занеся ногу над ступенькой. - Даже не думай, - тихо произнес он. - А что? Буду навещать вас по выходным, букетик фиалок Алиде... и коробку конфет, чтоб ей было чем заняться: пусть ест, сидя в комнате, не мешая нашему общению... а дети будут радостно прыгать вокруг меня, крича "дядя Пенни пришел!! дядя Пенни пришел!", и "а можно мне шарик?", и "а научи меня летать!!", и... Он не договорил. Сгребая пышные оборки в горсть, Билл дернул его на себя, а потом толкнул к стене, прижал всем телом, зашипев прямо в раскрашенное лицо: - Вот что, Питер Пэн хренов, учи летать кого-нибудь другого, ясно?! - Ууууохохохохо, Билли, люблю когда ты агрессивный, такой темперамент сразу прорывается! - захохотал Пеннивайз. - Давай, выпусти своих демонов наружу. Уверен, ты скрываешь в себе целые полчища демонов. Легион. И все мои. - Конечно, твои, - согласился Билл, выпуская воротник и отстраняясь, - для тебя и берег. - Ах, да можешь не объяснять, - отмахнулся Пеннивайз, поправляя смятый гофр своего воротника манерно растопырив пальчики, - твоей марципанке достаются классические нежность и забота, которые положено проявлять мужчине в паре, но все недостающие тебе в данном варианте отношений ощущения, потребность в которых остается неудовлетворенной, ты добираешь со мной. Билл споткнулся, едва не навернувшись на ступенях, был галантно подхвачен под руку, но, едва восстановив равновесие, тут же избавился от предложенной поддержки, и продолжил спуск, оставив Пеннивайза позади. - Ты сегодня Пенни Фрейд? - не удержался он от сарказма, призванного прикрыть замешательство. - Анализируешь мою жизнь и мои потребности? - Сегодня и всегда, для тебя, - Пеннивайз сходил вниз по ступеням с невозможно важным и исполненным достоинства видом, словно королева-мать на пафосном мероприятии, шлейфа, волочащегося следом не хватало для полноты картины, - классические отношения по типу семейной пары ограничивают те проявления, которые ты себе можешь позволить в интимной сфере. Поэтому твои эротические фантазии на мой счет... Билл примерз к ступеньке с занесенной для шага ногой. - Мои - ЧТО?! - громко произнес он, не шевелясь, и не поворачивая головы. - Эротические фантазии, - невозмутимо повторил Пеннивайз, аккуратно обходя его, и продолжая как ни в чем не бывало спускаться по лестнице, - ну же, Билли, будем честны: ты одержим мной. И вовсе не как идеей, или интересным образом, в твоем отношении слишком много личного и чувственного, ты думаешь обо мне постоянно, так, как думают и тоскуют любовники в разлуке. - Я наверное что-то не так расслышал, - выслушав все с лицом совы, пояснил сам себе Билл, Пеннивайз захихикал: - Оу, ты теперь еще и не так расслышиваешь то, что говорит воображаемый монстр?! - Я не одержим тобой, - отрезал Билл, - и не тоскую как любовник в разлуке, и уж точно в моих мыслях о тебе нет ничего чувственного, и... - он запнулся, Пеннивайз глянул на него снизу вверх, и припечатал: - Да у тебя стоит на меня во всю длину. И степенно двинулся дальше. - Ничего у меня не стоит на всю длину! - выкрикнул Билл, бросаясь его догонять, Пеннивайз затормозил, обернулся, сложив губы в птичью гузку, озабоченно покачал головой, взирая на Билла с выражением жалости и глубокого сочувствия: - Ничего не стоит на всю длину?! Ай-яй-яй, какая неприятность... Рановато оно начало, не стоять-то. Ты ж еще молодой. Относительно. Ну ничего, она же тебя не за это любит. Наверное. Но вообще ты это дело на самотек не пускай. И он спокойно зашагал вниз. - Если эта попытка взять на слабо, то прямо скажем, глупая, - не вполне уверенно огрызнулся Билл. - Должен же кто-то рядом с тобой самоотверженно брать на себя обязанность временами быть глупым, чтобы у тебя хоть когда-нибудь была возможность почувствовать себя умным. На Алиду-то в этом плане надежд никаких. - Пеннивайз вновь остановился, прищурившись, посмотрел на Билла: - Если принять за истину твою теорию о том, что я лишь плод твоего воображения, то для чего я тебе нужен, Билли? Что ты получаешь от наших с тобой отношений, такого, чего тебе не додают окружающие тебя в реальной жизни люди? Дети придумывают воображаемого друга, когда слишком одиноки, или ранимы, или испытывают потребность делиться чем-то таким, чем не поделишься с соседскими ребятами или родителями. Для чего придумывает воображаемого друга взрослый человек? Билл долго молчал, глядя в оранжевые глаза, впрочем, с ответом его не торопили. - Ты не мой воображаемый друг, - выдавил он наконец, Пеннивайз словно только того и ждал: - Верно, - захохотал он, - между друзьями не бывает всего того, что было между нами!! - Я даже не буду это комментировать, - закатил глаза Билл, пытаясь обойти громоздкую фигуру в пышном одеянии, но был пойман, подхвачен на руки и усажен на узкий подоконник. - Нет, давай разберемся, - деловито заявил Пеннивайз, ловя пытающуюся лягнуть его ногу, и, прижав ее бедром к себе, закинул голень Билла себе за спину, посоветовав: - Если ты меня обхватишь еще и второй ногой, то это будет прямо совсем по-валентиновски. - О, мечтай! - Билл всерьез собрался ударить кулаком, но рука была также перехвачена, и уложена на затянутое в плотную материю плечо. - Вот так. - Пеннивайз предусмотрительно прижал его ладонь сверху своей, спокойно и внимательно осмотрел злого, как черт, Билла, и вздохнул: - А теперь давай подумаем вместе, и решим: если все происходящее сейчас - лишь плод твоего воображения, почему оно у тебя придумывает все сплошь непристойности?! Билл, едва не пуская пар, как закипающий чайник, глядел в лицо клоуна, а видел под гримом свои черты, и чувствовал своим бедром тазовую косточку под оборкой - там же, где она выпирала у него самого, и ощущал, как перекатываются упругие мышцы под пальцами, вспоминал прочие подробности, свидетельствующие о физической идентичности их обоих, и обстоятельства ознакомления с этим, и лицо его против воли начало пылать. - Вы посмотрите только, - нараспев произнес до невозможности счастливый Пеннивайз, - Билли-то мой, прямо как маков цвет заалел! Не иначе как вспомнил что-нибудь особо непристойное из наших прошлых встреч! Что возвращает к вопросу: а почему же, Билли, твое воображение так хорошо работает именно в этом направлении? Почему оно не придумывает например как я во время своих визитов к тебе читаю вслух Шекспира, или агитирую вступить в Гринпис, ну или хотя бы просто не брожу, гремя цепями и завывая как классическое привидение?! - Может, какие-то глубинные страхи, - попытался отговориться Билл, - может, что-то застарелое, из детства.... - Неужели в детстве ты больше всего боялся быть изнасилованным клоуном? - немедленно заинтересовался Пеннивайз. - Что-то с трудом в такое верится, ты уж прости, Билли. - Ну, может, компенсационный механизм так работает, - неразборчиво прошептал Билл, - где-то я что-то в жизни не добрал, вот и добираю подобными...фантазиями. - Доберем сейчас? - тут же предложил Пеннивайз, отпуская наконец ногу Билла, которую тот тут же с облечением пристроил на пол, пытаясь одновременно податься назад от втискивающегося между разведенных бедер чужого паха. - Давай, Билли, будем считать, что ты уже исполнил свою партию недотроги, с негодованием отвергающего наглые домогательства, в конце концов, это самая скучная часть, ее можно и пропустить. Надо разбавить твою пресную почти семейную жизнь чем-нибудь веселым и легким, вроде быстрого перепиха на лестнице, с опасностью быть запаленными любым мимопроходящим человеком! - Не надо, обойдусь. - Билл уперся ладонями в украшенную оранжевыми помпонами грудь, пытаясь отодвинуть навалившееся тяжелое тело, в чем, разумеется, не преуспел. - Как это - обойдешься?! Да перестань, когда и с кем тебе еще доведется. Хоть будет что повспоминать на старости лет. Ну же, Билли, неужели тебе не хочется пополнить копилку своего опыта таким забавным милым развлечением!! - выпевал Пеннивайз, расстегивая куртку Билла и залезая ладонями под майку. В какой-то момент до него, вероятно, дошло, что Билл сидит, отвернувшись в сторону и упорно глядя в одну точку, напряженно сжав челюсти. Руки в перчатках остановили свое наступление, Пеннивайз потрясенно и неверяще уставился на избегающего его взгляда Билла: - Билли?! - обиженно взвизгнул он, вновь с недоверием оглядел Билла, потом обхватил за шею, притянув его голову к себе, и замер на секунду, словно прислушиваясь. - Да ладно?! - Ох ну что я могу сказать, - фыркнул Билл, - я был очень молод и пользовался успехом. Оскорбленно поджав губы, Пеннивайз отдернул руки и отошел в сторону. - Моего мальчика испортили и развратили задолго до меня, - печально констатировал он. Билл усмехнулся: - Ну прости, что не дождался тебя. К слову, по статистике, лифты и лестницы - одно из самых популярных мест для секса вне стен своей спальни. - Мы с тобой наверное пользуемся данными разных статистических служб, - Пеннивайз казался неподдельно уязвленным и раздосадованным, Билл развел руками: - Ты знаешь, у меня была бурная юность, - он запрокинул голову, с удовольствием потянулся, посетовав: - Ну вот, курить захотелось. - Мозг среагировал на знакомый маркер ситуации, - съехидничал Пеннивайз, - вот и требует обычную дозу никотина после обычного занятия. Билл только хмыкнул, приоткрывая окно. - Покараулишь? - беззаботно попросил он, затягиваясь и выпуская дым в щель окна. - Ты должен был вести меня на свидание, - упрекнул Пеннивайз, - а не заставлять стоять на стреме, пока ты куришь в форточку, словно школьник. - Сам виноват. Нехрен было играть в моего личного Фрейда и вынуждать копаться в себе. - Тебя это так взволновало, Билли? - Никому не нравится, когда его препарируют, - Билл покосился на вновь подобравшегося поближе Пеннивайза, мысленно встряхнул себя, готовя к новому кругу обороны. Выглядевшие почти кукольно из-за перчаток пальцы изящно обхватили ладонь Билла с зажатой в ней зажигалкой. - Красивая вещица, - затянутый в белую тонкую ткань палец обвел лежавшую на ладони зажигалку кругом. - Ты про зажигалку? - Нет, Билли, я про твою руку, она просто произведение искусства! - Да, я знаю, - Билл высвободил свою ладонь, под ревнивым взглядом убрал зажигалку в карман. - Вообще это сделано на заказ. Это подарок. - Надо мне тоже сделать тебе подарок, - задумался Пеннивайз, - что-нибудь милое и красивое. - Ну ты делаешь, - Билл указал подбородком наверх, - головы в холодильнике. Всякое такое. Правда, все это ненастоящее. - Подарю настоящее. - Пеннивайз широко улыбался, и то ли что-то в этой улыбке, то ли что-то в его голосе заставило Билла посмотреть на него повнимательней. - Только пусть это будет не оторванная голова, хорошо? - против воли, по спине вновь пробежали ледяные мурашки. - Договорились, Билли, - нежнейшим голоском заверил Пеннивайз,- это будет не оторванная голова.