Между прошлым и будущим

Маргарита не хотела возвращаться домой, но она задумалась, а ноги сами вывели ее к знакомым местам. Миновав Тверскую, молодая женщина свернула в практически безлюдный переулок. Странный был день. И дело было не только в столь напугавшем ее сне, и даже не во встрече на Патриарших с поразительным, пугающим иностранцем, а в этих безумно-желтых цветах. И почему ей подарили не, скажем, розы, а именно мимозы? Нет-нет, акации — разница, как сказал Коровьев, огромная. Впрочем, в независимости от названия, они все равно ей не нравились. В сочетании с ее черным платьем эти ужасные цветы навевали мысли о трауре. Но все же, несмотря на неприятие букета, на душе женщины становилось все легче и даже тоска, пусть и с большой неохотой, отступала прочь. Повинуясь внезапному, необъяснимому порыву, Маргарита Николаевна оторвалась от созерцания букета и, повернув голову, взглянула на единственного прохожего, оказавшегося в этот час в кривом, скучном переулке. Самый обыкновенный, ничем не примечательный худощавый мужчина лет сорока шел параллельно с ней по противоположной стороне и, как показалось Марго, все это время не сводил с нее глаз, однако заговорить не пытался. Возможно, окажись на месте этого мужчины кто-то другой, тот же иностранец с Патриарших, она бы не на шутку испугалась, но в нем было будто что-то очень знакомое и родное, однако давным-давно позабытое. — Нравятся ли вам мои цветы? — внезапно спросила Маргарита, хотя совсем недавно корила себя за то, что на Патриарших заговорила с незнакомцем. — Нет, — ответил мужчина, быстро перейдя улицу. Теперь он старался идти в ногу Маргаритой. — Вы совсем не любите цветов? — неожиданно враждебно спросила Марго, удивленно посмотрев на мужчину. Почему-то его ответ ее очень сильно задел и это притом, что и саму Маргариту Николаевну раздражали мимозы. Нет, акации. — Нет, я люблю цветы, только не такие, — будто извиняясь, мужчина робко улыбнулся. — А какие? — Я розы люблю. Стоило Маргарите услышать его ответ, как решение пришло само собой. Виновато улыбнувшись, она бросила цветы на асфальт и почувствовала облегчение. Давным-давно стоило так поступить, а ведь что-то не давало. В замешательстве посмотрев на Марго, мужчина наклонился, и хотел было поднять цветы, но она не позволила. — Не трогайте их, мне они тоже не нравятся! — велела Маргарита, улыбаясь. Необъяснимое, будоражащее кровь чувство вспыхнуло в ее сердце, и словно согрело изумрудные глаза. Любовь. Внезапная, безусловная и такая долгожданная завладела двоими совершенно незнакомыми людьми, которым вдруг показалось, словно они знают друг друга очень давно — тысячу лет, а, может, и с самого сотворения Мира.

***

Двое никем не замеченных мужчин, одетых в, столь непривычные глазу современного человека, хитоны, стояли на крыше дома и молчаливо наблюдали за тем, как только что познакомившиеся мужчина и женщина уходят прочь, крепко держась за руки и оживленно разговаривая. — Вот видишь, Левий Матвей, они встретились несмотря ни на что и тут же полюбили друг друга, — проводив пару глазами, заговорил тот из мужчин, который был моложе. — Когда-то они были созданы друг для друга. — Но, учитель, однажды эта женщина уже оставила его, — возразил Левий. При этом слово «женщина» он сказал с необычайным презрением, так что не могло остаться даже тени сомнения в том, как он относится к данной особе. — И оказалась жестоко наказана за это, — с печалью ответил ему Иешуа. — Однако я не думаю, что и в этот раз она поступит так же. Былое одиночество не позволит ей отречься от своей любви. — Дух Зла попытается заполучить ее. Она слаба и не сможет противостоять искушению. Из-за нее Мир окажется на грани уничтожения. — Она сильнее, чем ты думаешь, Левий Матвей, — мягко возразил Иешуа. — Несмотря на все, что произошло с ней с момента сотворения, душа ее остается чистой, неподвластной для истинного зла. Скоро мы сами в этом убедимся, а они, — Га-Ноцри указал в том направление, где скрылась пара, — обретут любовь и вечный покой.