Между прошлым и будущим

Дорога вперед, дорога назад, Куда повернешь: в Рай или в Ад? Бьет ангел крылом, спасая тебя, Черт лесть разливает, душу губя. К чертям так легко бывает идти, В Рай ноги сбивают камни пути. И в сердце крови тревожная дрожь — Ах, если бы знать, куда ты пойдешь. (Канцлер Ги. «To Friends»)

В ужасе от произошедшего Маргарита бежала прочь, а где-то за ее спиной оглушительно-громко кричал петух. Она не видела, как гости тлеют и обращаются в прах, из которого пришли, не замечала и то, как угасают огни, рассыпаются колоны, а само пространство бесчисленных залов подрагивает, словно световая иллюзия, и сужается. До всех этих «мелочей» королеве теперь просто не было дела. Маргарита предала Мастера. Изменила. Поцеловала другого. Но хуже того, она сама хотела этого. Нет, не так. Марго желала гораздо большего, чем столь откровенный танец и поцелуй. Она жаждала продолжения. Хотела касаться Дьявола, целовать его, ощущать всем телом, словно Грета в последнюю ночь в своей жизни. И все это бы непременно произошло, Маргарита ни на миг не сомневалась, ведь она видела огонь в топазовых глазах и будто чувствовала желание, сродни ее собственному, снедающее Властителя Ада изнутри. Но хоть последняя черта и оказалась перейдена, Маргарите просто не позволили шагнуть в бездну. Да, именно так — не позволили. В какой-то миг перед мысленным взором уже ничего не соображающей Марго предстало искаженное страшной мукой лицо ее любимого Мастера. И тут же невыносимая боль пронзила сердце королевы, которая, прервав столь желанный поцелуй, бросилась прочь. Маргарита распахнула очередную дверь и оказалась в скромной гостиной московской квартиры, которая после величественных залов показалась совсем маленькой. От неожиданности Марго даже остановилась и нерешительно обернулась. Дверь, в которую она только что вбежала, исчезла, зато появились две другие, находящиеся в противоположных концах комнаты. Одна из них была приоткрыта и за ней угадывалась спальня Воланда. Решительно тряхнув головой, Маргарита направилась к закрытой двери, надеясь, что за ней все-таки окажется выход. Глупо было сбегать вот так — даже не попытавшись получить плату за бал, однако вновь увидеть Дьявола было выше ее сил. Сжав прохладную ручку, Марго распахнула дверь и невольно попятилась. Какой все-таки глупой, наивной самоуверенностью было полагать, что от Сатаны можно просто так убежать! — Вы уже уходите, Маргарита Николаевна? — слишком вежливо поинтересовался Воланд, вопросительно изогнув брови. Он вновь сменил облачение и теперь на нем был безукоризненно пошитый черный костюм из дорогого сукна. Дьявол шагнул из темного коридора и дверь за его спиной закрылась. — Пожалуй, мне пора… — опять отступив, не очень уверено ответила Марго, обращаясь скорее к левому плечу мужчины. После всего случившегося находиться рядом с Сатаной, да и просто смотреть на него было воистину невозможно. — Куда же вы спешите? — все так же вежливо, но в то же время довольно сухо спросил Дьявол. — Да, пора! — смутившись сильнее прежнего, повторила Маргарита. Его холодность и отстраненность задели ее за живое. Черная, будто самая безлунная ночь, тоска подкатила к сердцу ведьмы и враз затопила ее с головой. Она чувствовала себя обманутой и еще более одинокой, чем прежде. — Благодарю вас, мессир, — не удержавшись, Марго взглянула в лицо Воланду, который равнодушно улыбался. Казалось, он и не собирался ее удерживать или хотя бы наградить за услуги на балу. И первое почему-то угнетало гораздо больше, чем второе. Хоть Маргарита и собиралась уходить, но идти ей было абсолютно некуда. Вернуться в дом к мужу и сделать вид, что не было этих нескольких безумных дней, полных настоящей жизни, она тоже не могла. Не хотела. Наверное, Марго, как и говорил Азазелло, могла попросить мессира, но гордость — последнее, что у нее осталось. Нет, она ни за что не станет просить! Пусть будет, как будет! — Может быть, вы что-нибудь хотите сказать на прощание? — поинтересовался Воланд, как и прежде скрывая все свои чувства и эмоции под ледяной броней. — Нет, ничего, мессир, — с гордостью ответила Маргарита, вновь изучая взглядом мужское плечо. — Кроме того, что если я еще вам нужна, то я готова охотно исполнить все, что вам будет угодно, — только сказав это, Марго осознала, насколько двусмысленно прозвучали ее слова. Румянец окрасил щеки королевы. — Бал был великолепен. Я ничуть не устала и от души повеселилась, — добавила она, стараясь исправить положение. — Так что если бы праздник продолжался еще, я охотно бы подставляла свое колено для того, чтобы к нему прикладывались тысячи висельников и убийц! — с вызовом сказала Маргарита, но голос ее предательски дрогнул, а глаза наполнились слезами. Себя было нестерпимо жаль, особенно из-за того, что все мучения оказались напрасны. — Верно! Вы совершенно правы! — громко и как-то очень страшно прокричал Воланд, чрезвычайно довольный ответом своей королевы. Столько столетий прошло, а она так и не изменила своим принципам. — Так и надо! — одобрительно сказал он. — Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! — Дьявол, испытывающее глядя на Маргариту, неторопливо обошел ее, не изменяя разделяющее их расстояние. — Итак, Марго, — смягчив голос, продолжил Воланд, — чего вы хотите за то, что сегодня были у меня хозяйкой? Просите… — он тут же исправился. — Требуйте, моя донна! Я сам предложил. Сердце Маргариты застучало так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Она тяжело вздохнула и даже приоткрыла рот, собираясь произнести желание, ради которого пришла этой ночью к Сатане, но остановилась, не в праве его озвучить. — Ну что вы, Маргарита Николаевна, смелее. Будите свою фантазию! — поощряя королеву, сказал Воланд. — Чего вы желаете больше всего? У побледневшей Маргариты перехватило дух, а в голове зазвучал назойливый, умоляющий голос, повторяющий одно единственное слово. Фрида. — Так я, стало быть, могу попросить вас только об одной вещи? — запинаясь, спросила Марго. — Потребовать! — поправил ее Воланд, понимающе улыбаясь. — Потребовать одной вещи, моя донна. Маргарита вновь тяжело вздохнула, и возвела глаза к потолку. Какая забавная все-таки вещь — даже продавая свою бессмертную душу Дьяволу за исполнение одного единственного желания, люди все равно обращаются за поддержкой к Богу. — Фрида, — тихо, но довольно уверенно произнесла Марго. — Я хочу, чтобы Фриде перестали подавать тот платок, которым она удушила своего ребенка. Это было предсказуемо. Пожалуй, даже слишком. Но победа опьяняла не хуже вина. Душа Маргариты, подобная прекрасной, но такой хрупкой бабочке ринулась на свет пламени, однако не обожгла тонкие крылышки, а попалась в сети, сплетенные коварным пауком. И пока она трепыхалась, стараясь оправдать свою милосердную глупость, он подбирался все ближе, начиная плести кокон. — Если я нарушу данное слово, я не буду знать покоя!.. — едва сдерживая слезы, пробормотала Маргарита, понимая, что это конец. Она предала Мастера и свою любовь дважды за одну ночь, пусть и бесконечно-долгую. Однако при всем желании Марго просто не могла поступить иначе. Что-то находящееся у нее глубоко в душе не давало сделать этого, а история Фриды вызывала отклик и сильную боль. Воланд подошел практически вплотную. Даже страдания королевы доставляли ему невиданное удовольствие. Прятать торжествующую улыбку за маской ледяного безразличия становилось все сложнее, но он с этим справлялся просто прекрасно. Не касаясь дрожащей женщины, мучающейся от своего правильного выбора, Повелитель Теней провел возле нее ладонями, будто успокаивающе гладя. Ощущая его жар, Маргарита прикрыла глаза, отдаваясь во власть этой почти ласки. — Так вы сделаете это?.. — тихо спросила она, желая прекратить свои мучения. Бал и эта ночь были совершенно напрасны. Они не только не принесли Марго счастья, но и посеяли в истерзанной душе сомнения, лишая даже иллюзионного покоя. — Ни в коем случае, — губы Воланда дрогнули в едва заметной усмешке. Он играл, наслаждаясь столь долгожданной победой. Наконец-то все шло по его плану. — Вы сделаете это сами! — жестко добавил Дьявол, поймав молящий взгляд зеленых глаз. — А разве по-моему будет? — искренне удивилась Маргарита. — Будет, — согласно кивнул Воланд, а затем неохотно отошел в сторону. Он не собирался мешать королеве исполнять ее крайне глупое желание. Да, зачастую, люди сами делают себя несчастными. — Фрида!.. — поскольку Сатана не удосужился объяснить Маргарите, что именно надо делать, она не нашла ничего лучше, как просто позвать грешницу по имени. — Фрида! — гораздо громче повторила Марго. Одна из дверей с грохотом отворилась и в гостиную ворвалась Фрида — нагая, с растрепанной после бала прической и с все такими же, как и прежде, неспокойными, назойливыми глазами. Склонив колени, грешница протянула руки и коснулась подола полупрозрачной тоги, в которую по-прежнему была одета Марго. — Фрида, тебя прощают! — нежность и величие причудливейшим образом соединились в голосе королевы, когда она осторожно погладила по голове девушку. — Тебе больше не будут подавать платок. Громкий издевательски-торжествующий смех разрушил едва воцарившуюся в гостиной тишину. Маргарита дернулась, словно ее ударили хлыстом, с недоумением посмотрев на веселящуюся Фриду, которая, впрочем, с колен не встала. В одно мгновение несчастная овечка, которую погубил коварный волк, превратилась в гремучую змею, вот только Марго поняла это слишком поздно. Будто из воздуха в руках грешницы появился отвратительный желтый букет, который она с нескрываемым удовольствием насильно вручила ошарашенной, а потому и практически не сопротивляющейся королеве. Маргарита была слишком милосердна. Она заслужила наказание за свою глупость. Более того, она сама наказала себя. Это было правильно. Однако сейчас Воланд был готов разделить мнение Геллы о Фриде, которая, наконец, сумела избавиться от напоминания о своей чудовищной жестокости. Впрочем, очень скоро она станет мечтать видеть по утрам платок, ведь на смену одному наказанию Дьявол подготовил другое — теперь в ночной тиши убийца будет слышать надрывный плач сына. Воланд взмахнул рукой и грешница исчезла, словно ее и вовсе не было. Лишь букет желтых цветов напоминал теперь королеве о том, что желание исполнено. Маргарита Николаевна судорожно сжала проклятые, ненавистные мимозы. Какой же наивной дурой она была, полагая, что от одиночества, как и от этого букета, можно избавиться просто выбросив, забыв. Та встреча с Мастером, который, казалось, был ниспослан ей Богом, лишь ненадолго отодвинула неизбежное. От одиночества, как и от мимоз, не может быть спасения. По крайней мере, для нее. — И чем вам так не угодили эти цветы, донна? — оказавшись за спиной Маргариты, тихо поинтересовался Воланд, впитывая такие чарующе-притягательные эмоции. — Зря вы относитесь к ним так предвзято. В первую нашу встречу Фагот неслучайно передал вам именно их. Закройте глаза, — велел Сатана и, когда Марго безропотно подчинилась, он положил свою ладонь поверх ее, заставив женщину поднести букет к самому носу. — Дышите глубоко, Маргарита Николаевна. Это вам сейчас очень необходимо. Вы, конечно, даже не догадываетесь, но аромат мимоз, или как говорит Фагот — серебристых акаций, успокаивает и снимает стресс. Знаете, в Древнем Египте эти самые цветы считали символом возрождения. Люди — непонятные существа, Марго, что для одних из них символ солнца, для других — скорби. И вот странное дело, слушая тихий, убаюкивающий голос Дьявола и вдыхая аромат мимоз, Маргарита Николаевна, действительно, ощутила, как внутри будто развязывается тугой узел, да и дышать, кажется, стало несколько легче. Но вот только было совершенно неясно: было ли то заслугой солнечных цветов или же мессир тоже приложил к этому руку? Впрочем, ответ на данный вопрос был не так уж и важен. — Благодарю, — едва слышно прошептала Маргарита, прижимаясь спиной к сильному мужскому телу. Пожалуй, ей ничего не было страшно, пока она находилась в объятиях Дьявола. Он будто защищал ее, отгоняя все беды, и тревоги, а взамен даря удивительный не покой, который наполнял измученную молодую женщину жизнью и, кажется, был нужен ей гораздо сильнее умиротворения. — Вы очень непрактичный человек, Марго, — задумчиво сказал Воланд, аккуратно подбирая слова. — И наживаться на вас в праздничную ночь неправильно. Я исполню еще одно ваше желание, если… — Мессир!.. — Маргарита, не веря своему счастью, повернулась к Сатане лицом. Да разве такое могло произойти? Неужели ей все-таки позволено быть счастливой? В зеленых омутах глаз королевы зажегся огонек надежды. Марго уже собиралась открыть рот, чтобы рассыпаться в благодарностях, но Дьявол не позволил ей это сделать. — Однако вам, разумеется, придется сделать кое-что для меня взамен, — жестко сказал Воланд, а его пальцы, едва касаясь, заскользили по спине женщины. Маргарита оторопела, а на щеках ее вновь появился румянец. Удивительно, как легко Сатане удавалось смущать ее. Впрочем, искуситель на то и искуситель. У Марго ни на секунду не возникло даже тени сомнения в том, чего хочет от нее Дьявол, а его руки, столь коварно ласкающие ее спину и пробуждающие постыдные желания, лишь убеждали в верности предположения. — Я… понимаю, мессир, — собравшись с духом, ответила Маргарита, переведя взгляд на тонкие губы мужчины, но не решаясь их поцеловать. — Не буду скрывать, Маргарита Николаевна, мне очень нравится ход ваших мыслей, — прилагая нечеловеческое усилие, чтобы не расхохотаться, сказал Воланд. Игра в «кошки-мышки» с этой восхитительной женщиной доставляла ему удовольствие. — Однако сейчас я желаю получить от вас нечто иное. — Что же? — поинтересовалась Маргарита. Она ощущала гремучую смесь эмоций из смущения, облегчения и разочарования от того, что ее домыслы не только были так легко поняты Сатаной, но и оказались полностью ошибочными. И, пожалуй, второе было гораздо обиднее первого. — Ответ на вопрос, — озвучил свое желание Воланд, перестав поглаживать спину королевы. — Я согласна, — решительно сказала Марго, чувствуя подвох. Сердце же ее сжалось от пока довольно призрачной тревоги. — Но что это за вопрос такой? — Очень простой. Вы, как и я, знаете ответ на него, — Маргарита не была уверена, но, кажется, в этот момент в холодных топазовых глазах мужчины промелькнула невыносимая тоска. — Как звали первую женщину, Маргарита Николаевна? — Ева!.. — воскликнула Марго, которую внезапно охватил ужас. Она хотела отстраниться, отступить, но Дьявол не позволил ей это сделать. В мгновение ока его ладони обхватили голову молодой женщины, а большие пальцы сошлись в точке, примерно, посередине лба — именно там, где, согласно восточным верованиям, располагается третий глаз. — Нет, вы лукавите, донна, — неудовлетворенный ее ответом, ледяным голосом сказал Воланд, намереваясь закончить то, что в свое время начала Парка. Маргарита, даже если она этого не хотела, должна была вспомнить все от начала до конца. — Я спрашиваю вас не о второй жене Адама, а о первой. — Я не знаю! Не знаю! — в отчаянье закричала Маргарита Николаевна, которой уже безраздельно завладел страх. Она замотала головой, стараясь избавиться от рук Сатаны, но безрезультатно. Во лбу начало жечь. — Знаешь! — настаивал на своем Повелитель Тьмы. — Как звали ту, которую я создал? Как ее имя? Память подобна зыбучим пескам. Начнешь вспоминать и не заметишь, как безнадежно застрянешь в лабиринте прошлого. Маргарита Николаевна уже давно шла по обманчиво твердой поверхности, пока однажды, благодаря сновидениям, не угодила в страшную ловушку. Она изо всех сил сопротивлялась, барахталась, стараясь выбраться, но с каждым разом все глубже увязала в собственном прошлом. Сейчас же Марго, провалившись в эти самые зыбучие пески по шею, в отчаянье пыталась ухватиться ослабевшими пальцами хоть за что-то, но Дьявол, криво улыбаясь, лишил ее даже самой призрачной надежды на спасение. — Лилит! — судорожно выдохнула Маргарита, теряя сознание. Зыбучие пески сомкнулись над головой своей очередной жертвы.