Нам слепая судьба возводила мосты, Мы их рушили глупо и гордо. На изломе времен все решения просты — То, что хрупко, то будет и твердо. Я дарю свои сны и тебе и себе, Пусть обоим нам ночью приснится. Та любовь, что ушла по закатной тропе По вине медноглазой куницы. Мы скитались под солнцем с тобою давно, Как вино, выпивая усталость. И теперь на двоих сновидение одно У тебя, у меня лишь осталось. (Канцлер Ги. «Иноходец»)
В практически пустой комнате было сыро и холодно и это притом, что в большом камине, занимающем значительную часть одной из стен, горел огонь. Пламя, с жадностью голодного зверя, пожирало поленья, взамен даруя тепло. Перед самым камином на каменном полу были разложены медвежьи шкуры, на которых расположились двое — мужчина и женщина. Он полностью обнаженный, лежал на животе, наслаждаясь жаром пламени, но не в силах согреться. Она же, облаченная в тончайшую черную тогу, едва ли скрывающую соблазнительные изгибы стройного молодого тела, сидела рядом, поджав под себя ноги, и старательно перемешивала мазь в глиняной чаше. Как все-таки причудливо переплетаются нити судеб! Всего несколько жалких десятилетий назад Лилит даже в самых потаенных мечтах не могла вообразить, что когда-нибудь будет заботиться о своем создателе! Да и разве она могла представить, что сотворят с ним те, другие? Боль пронзала ее сердце каждый раз, когда она вспоминал, каким нашла Светоносного после его изгнания в Ад — он, лишенный своих восхитительных крыльев, оказался практически полностью вморожен в Коцит. Любимый архангел Бога был побежден, но не сломлен. Лилит видела это в его глазах — таких же голубых, словно райские небеса, но ставшими такими же холодными, как адское озеро. Давно привычным движением Лилит убрала длинные светлые волосы повелителя, чтобы не мешались, и, не удержавшись, едва касаясь кончиками пальцев, обвела шрамы на его спине, в тех самых местах, где некогда были крылья. Эти раны заживали крайне неохотно и очень плохо — первые годы, до тех самых пор, пока она, наконец, не подобрала нужный состав мази, они вообще постоянно гноились и кровоточили, теперь же хоть раны и затянулись, кожа там была очень тонкая и чувствительная. Да и было совершенно непонятно, сколько еще потребуется времени, чтобы все пришло в относительный порядок. Впрочем, шрамы все равно должны были остаться до скончания времен. — Хватит! Не тяни! — с нескрываемым раздражением в голосе велел Люцифер, зная, что вслед за лаской непременно последует боль. Еще раз нежно прикоснувшись к спине бывшего архангела, Лилит зачерпнула из чаши только что приготовленной удивительной мази, которая одновременно и обжигала, и холодила кожу. Сатана не издал ни звука, лишь крепко стиснул зубы, когда это воистину дьявольское средство коснулось его лопаток. Каждое прикосновение, несмотря на осторожность женщины, вызывало практически нестерпимую боль, но он, словно превратившись в статую, не шевелился. Гордость, а вероятнее всего, гордыня, не позволяли ему проявить хотя бы малейшую слабость. — Ну вот и все, — нежно коснувшись губами шеи мужчины чуть ниже линии роста волос, сказала Лилит. Она все понимала и всегда стремилась закончить неприятную процедуру как можно скорее. — Только дайте мази впитаться, а то в прошлый раз… — молодая женщина умолкла под пристальным взглядом топазовых глаз. Повернувшись на бок, Сатана как-то очень странно рассматривал Лилит, темные кудри которой в свете пламени отдавали рыжиной. Несмотря на то, что он создал ее, она таила в себе некую загадку, ответ на которую было никак не найти. Нет, конечно, Люцифер без особых усилий читал ее даже самые потаенные мысли, но что-то скрытое в ней не давало ему покоя, постоянно ускользая. — Ты помогла мне освободиться изо льдов Коцита, но ни разу не напомнила об этой услуге и не попросила платы за нее, — глядя прямо в янтарные глаза, заметил Владыка Ада. — Хотя ты знаешь, что имеешь на это полное право. — Нет, не имею, повелитель, — улыбнувшись, ответила Лилит. Несмотря на отказ, соблазн попросить Сатану об услуге был велик, но гордость, а может быть, и гордыня, которую первая женщина унаследовала от своего творца, заставляли ее молчать. — Однажды вы спасли мою жизнь, смягчив страшные проклятия Его посланников, — напомнила она, хотя сама предпочла бы навечно забыть тот роковой день, когда навсегда покинула Рай и лишилась возможности вновь стать матерью. — Если бы вы тогда не остановили их, я бы погибла, канула в небытие, разделив участь моих детей, — сжав в бессильной ярости кулаки, с горечью закончила Лилит. Рана на ее сердце все еще кровоточила, а ненависть к Адаму, которого она винила во всех своих бедах, только крепла с каждым прожитым годом. О, как же сильно Лилит мечтала отомстить мужу и его новой спутнице, навсегда отнять у них счастье и покой! Но самой проникнуть в Рай означало лишиться жизни. — Ты права! — криво улыбнулся Люцифер. Протянув руку, он, лениво поглаживая, заскользил пальцами вниз по предплечью женщины, на котором красовался искусно сделанный серебряный браслет-спираль в виде змеи. Глаза у нее были изумрудами — крохотными осколками от того камня, что когда-то украшал корону Светоносного. Пламя, причудливо играя, отражалось и преломлялось в самоцветах, и оттого змейка казалась живой. — Не стоит никогда и ничего просить. Однако чего же ты все-таки хочешь, Лилит? — испытывающе глядя на женщину, Сатана видел, как в ее глазах разгорается демонический огонь. Незаметно для нее он начал расставлять сети, готовя ловушку. Уже давно у него появилась одна весьма интересная теория, которую теперь Дьявол и собирался проверить. — Желай! Требуй! Я сам предложил! — О, мой повелитель!.. — задохнувшись от внезапно охватившего ее волнения, страстно зашептала Лилит. — Я желаю только одного, чтобы Адам и Ева, как и мы до этого, лишились Рая! Они не заслуживают счастья! Лишите их его, повелитель! — Моя сила и власть не безграничны, Лилит, — напомнил Сатана. Почти искреннее сожаление омрачило его лицо. — Без крыльев и прежней силы я не смогу проникнуть в Рай и наказать их. — Я открою для вас врата! Я знаю, как это сделать! У меня хватит силы! — не заметив, как угодила прямиком в сети, воскликнула Лилит, ослепленная идеей мести. — Только лишите их Рая, повелитель! Ах!.. — она не удержала испуганного вскрика, когда в одно мгновение оказалась лежащей на спине на медвежьей шкуре, а над ней навис Властелин Тьмы. — Ты — прекрасная жемчужина,* Лилит. Истинное сокровище! — не сдержав торжествующей улыбки, Дьявол страстно поцеловал молодую женщину. Он непременно выполнит ее желание, хотя бы потому, что это огорчит и раздосадует Отца, а уж после вернет не только былое могущество, но и победит Бога.***
— Что привело вас сюда? — Лилит с любопытством, к которому примешалась немалая доля подозрения, взглянула на вошедшую в комнату старуху, закутанную в серую мантию. Она, как и всегда, появилась внезапно. Молодая женщина с самой первой встречи отнеслась к Парке с недоверием, но Дьявол всегда с большим почтением обращался с ней, дорожа столь могущественной союзницей. — Я пришла поговорить, Ночная,** — хрипло сказала гостья, остановившись всего нескольких шагах от первой жены Адама. — Повелителя сейчас нет, — быстро ответила Лилит, поежившись под взглядом белесых глаз. Она знала, что старуха совершенно слепа, но от неприятного ощущения было никак не отделаться. — Я это знаю, — растянув тонкие сухие губы в подобие улыбки, неспешно проговорила Парка. — Ты, желая отомстить, открыла врата Рая, и именно поэтому я пришла сейчас сюда, — она медленно подняла руку и костлявым пальцем указала на то самое место, где в груди у Лилит билось сердце. — Я пришла предупредить тебя, Ночная, совсем скоро нить твоей жизни оборвется. — Значит, меня все-таки лишат жизни из-за Адама, — мрачно и как-то обреченно прошептала молодая женщина, чувствуя, как от страха внутри все словно покрылось слоем льда. — Он здесь не при чем, Ночная. Нить твоей жизни прервет тот, кто сотворил тебя, — возразила Парка. Подчиняясь ее неуловимому знаку, в комнате появился магический глобус, не так давно подаренный Сатане. — Если Светоносный осуществит задуманное, ты исчезнешь навсегда. Однако я вижу для тебя и иной путь. В один миг Мир рухнул. Разлетелся на тысячи, миллионы мелких осколков. Спасти, попытаться восстановить его не было уже никакой возможности. Удар, который когда-то нанес ей Адам, был болезненным, но не смертельным. Тогда Лилит, опираясь на сильное плечо Люцифера, выстояла, сумела зализать раны, но сейчас все было иначе. Сатана оказался не ее защитником, а врагом. Ее повелитель, которого она страстно любила всем своим существом, а совсем не той безусловной любовью, как бывшего мужа, желал ее погибели. Удар оказался слишком сильным и совершенно неожиданным. — Как же это может быть?.. — на враз ослабевших ногах, Лилит, пошатываясь, приблизилась к глобусу. Женщина не желала верить словам той, что плетет нити судеб, хотела протестовать, защищать Сатану, но что-то, что она порой замечала в его топазовых глазах, не давало ей этого сделать. — Смотри внимательно, Ночная, и выбирай. Теперь в твоих руках не только собственная жизнь, но и участь всего Мира, — Парка звонко щелкнула пальцами, глобус завертелся, засиял и приоткрыл перед взором сломленной молодой женщины завесу, надежно скрывающую тайны туманного будущего. ______ *Отсылка к имени Маргарита. **Имя Лилит переводится как «ночная».