Извивается время, укусив себя за хвост; Мы бессильно тонем в утреннем сне. Хитрых чертиков племя мастерит подъемный мост, Делит нас, как берега по весне. Злобно зашуршали в гардеробе скелеты — Зубы скалят вновь, тайну выдать грозя. И случайной страсти на глаза две монеты Положу я, сон за собой унося. (Канцлер Ги. «Баллада про скелеты в шкафу»)
Глобус завертелся и засиял. Она склонилась над ним, силясь разглядеть хоть что-то через пелену непрошеных горьких слез, и… … и тут Маргарита Николаевна открыла глаза, уставившись затуманенным слезами взором в кроваво-красный полог. Сон. Это был только сон. Хотя слово «только» никак не подходило к череде сновидений, терзавших женщину уже больше месяца. И все же было облегчением проснуться и понять, что все это происходит не с ней, ей вовсе не надо искать выход, принимать решение и выбирать, когда на самом деле выбора нет, а исход все равно один — смерть. Маргарита шумно вздохнула, повернулась набок и наконец-таки с огромным запозданием осознала, что находится вовсе не у себя в кровати. Встрепенувшись, Марго резко села в постели, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в одеяло. Комнату она узнала сразу, а ее владельца, удобно расположившегося в потертом кресле как раз напротив кровати, молодая женщина при всем своем желании не смогла бы забыть. — Ну вот вы и очнулись, Маргарита Николаевна, — констатировал вполне себе очевидный факт Воланд, не спуская топазовых глаз с королевы, сидящей в его постели. Пожалуй, он не отказался бы лицезреть подобную картину, как один из символов своей победы, гораздо чаще. — Что произошло?.. — охрипшим и каким-то совершенно чужим голосом спросила Марго. В горле сильно пересохло и страшно хотелось пить, но она постаралась скрыть это. Впрочем, получилось это отвратительно — ее взгляд то и дело возвращался к хрустальному графину с вином, который стоял на столике возле кресла, где сидел Дьявол. — Как я здесь оказалась? — Вы потеряли сознание, и я вынужден был отнести вас сюда, — ответил Воланд и, поднявшись со своего места, взял графин. — Знаете, донна, я не люблю конкуренцию. Особенно такую. Сейчас я явно проигрываю вину, — криво улыбаясь, добавил он, заметив, как Маргарита машинально облизнула пересохшие губы. Дьявол до краев наполнил бокал столь любимым им самим напитком и неторопливо приблизился к изголовью кровати. — Пейте! — но не успели пальцы женщины коснуться тонкой хрустальной ножки, как он отдернул бокал. — Нет, не стоит вам сейчас употреблять алкоголь. Нам предстоит непростой разговор и выпитое может все усложнить, — пояснил Сатана, видя разочарование во взгляде томимой жаждой Марго. Он крепче сжал бокал, жидкость в котором прямо на глазах стала светлеть и вскоре из бордовой превратилась в совершенно прозрачную. — Вот теперь можете пить, донна. — Что это? — Маргарита хоть и приняла бокал, но выпить содержимое не решалась, подозрительно принюхиваясь. — Вода, — вернувшись на свое место, ответил Воланд и лениво закинул ногу на ногу. — Просто вода. — Благодарю, мессир, — делая первый глоток, сказала Маргарита. У нее в голове тут же промелькнула опасная мысль, поскольку любое такое сравнение следует считать опасным, о том, что Воланд действительно даже в столь малом полная противоположность Иешуа, ведь он, в отличие от сына Бога, превращает вино в воду. Чудовищно-громкий взрыв хохота вдребезги разбил едва наступившую тишину. Маргарита Николаевна вздрогнула от неожиданности, чуть не пролив остатки живительной влаги и испугано взглянула на Сатану, который, запрокинув голову, безудержно смеялся. — Браво, Марго! Браво! — просмеявшись, воскликнул Владыка Ада, голубые глаза которого заискрились подобно драгоценным камням. — Вы не перестаете меня удивлять. Весьма проницательно и находчиво, надо признаться, я даже предположить не мог, что мой поступок окажется поводом для такого сравнения. — Я могу попросить вас не читать мои мысли, мессир? — справившись с потрясением, с вызовом спросила Маргарита, на щеках которой вновь пылал румянец. — Разумеется, можете, донна, но я вряд ли выполню вашу просьбу, — лукаво улыбнулся Воланд. — Разве только это будет вашим желанием. — Желание… — прошептала Марго, вспомнив и о подаренном ей Дьяволом втором шансе, и о том, что случилось позже. — Что все-таки произошло? Что вы со мной сделали? — требовательно спросила она, машинально прикоснувшись к точке на лбу, на которую надавливал Сатана, терзая вопросами. Маргарита чувствовала… знала, что обязательно должна разобраться во всем от начала и до самого конца, иначе никогда не распрощается с мучающими ее снами и не обретет покой. — Ничего особенного, Маргарита Николаевна, — вмиг став серьезным, ответил Воланд, тщательно подбирая каждое слово. — Я помог вашей душе окончательно пробудиться ото сна, хотя этот процесс был запущен вовсе не мной. Совсем скоро воспоминания о прошлых воплощениях полностью вернутся к вам и… — А если я не хочу, чтобы они возвращались? — сильно стиснув бокал, внезапно дрогнувшим голосом поинтересовалась Маргарита, перебив Дьявола. — Это можно как-то остановить? — Начатое будет окончено. Можно отсрочить, замедлить, но не остановить, — сказал Воланд и, предугадав следующий вопрос женщины, добавил: — Даже если вы пожелаете этого, я не смогу. — Хорошо. Пусть будет так, — обреченно прошептала Маргарита, переваривая полученную информацию. Наверное, не стоило и сопротивляться, пытаться отсрочить, раз это все равно было неизбежно. Вероятно, нечто подобное ощущают и приговоренные к казни или смертельно больные люди. Маргарита Николаевна медленно, словно находясь в каком-то полузабытье, поднесла бокал к губам и осушила его до последней капли, жалея, что там все-таки просто вода, а не вино. Впрочем, водка или даже чистый спирт оказались бы сейчас гораздо предпочтительнее. Мессир был чертовски прав, утверждая, что разговор будет не простым, но напиться до полусмерти, чтобы не думать, не чувствовать, не бояться принимать решения было бы великим счастьем, но такое благо ей, увы, оказалось недоступно. Маргарита четко понимала, что у нее уже никогда не будет нормально жизни, прежнего, пусть и не долгого, тихого счастья в небольшом подвальчике близ Арбата вместе с Мастером. — Мастер!.. — подобно ослепительной вспышке молнии в затуманенном разуме женщины промелькнул образ любовника. Бокал выпал из ее рук и, скатившись с кровати, разбился. — Что сейчас с Мастером?! Мессир, прошу, скажите! — широко распахнув изумрудные очи, выдохнула Маргарита. — Сказать, что с Мастером? — повторил вопрос королевы Дьявол и досадливо поморщился. Он устранил этого мужчину из жизни Маргариты, но она, то и дело, вспоминала о нем, причем, в самые неподходящие моменты. Этот жалкий человечишка умудрялся стоять, подобно пусть и не стене, а решетке, между ним, Властелином Тьмы, и желанной женщиной, ключом от Рая. Все как и тогда! Словно и не было этих тысячелетий! — Нет, говорить я не буду. Слова — это звуки, которым, при желании, можно и не поверить. Вы увидите все сами, Маргарита Николаевна! — Воланд сделал знак, и магический глобус покинул нишу, где обычно скрывался от посторонних глаз. — Идите и смотрите. Откинув в сторону тяжелое, громоздкое одеяло, в котором при спешке она едва не запуталась, Марго вскочила с кровати, лишь по счастливой случайности не наступив на осколки, и бросилась к глобусу, который остановился недалеко от кресла Дьявола. Словно как в недавнем сне, Маргарита склонилась над засиявшей моделью Земли, силясь разглядеть того, кого, кажется, любила с самого сотворения Мира. Молодая трава сплошь была усеяна бисеринками росы, которые в ласковых лучах утреннего солнца блестели, подобно диковиной красоты самоцветам. Выйдя из рощи, Мастер, ступая босиком по сотканному самой природой изумительному ковру, который мог послужить источником вдохновения для какого-нибудь художника, стал неторопливо спускаться с пологого холма, у подножия которого расположился небольшой белый домик с чудесным садом, а чуть дальше широкой лентой извивалась река и виднелась россыпь деревенских домишек. Все это время с лица мужчины не сходила странная, мечтательная полуулыбка, которую Маргарита Николаевна не раз замечала, когда любовник рассказывал о своем романе. Наверное, так и должно выглядеть вдохновение. В тот самый момент, когда Мастер открыл резную калитку и вошел в сад, из дома выглянула очаровательная светловолосая женщина — еще совсем молодая, если не сказать, юная. Нежная и в то же время озорная улыбка озарила ее лицо, и незнакомка в одной лишь длинной розовой ночной рубашке выскочила на улицу, чтобы оказаться в объятиях вернувшегося с прогулки любовника. Мастер наклонился, желая поцеловать ее, однако губы его коснулись алого яблока, которое, вероятно, намерено захватив из дома, блондинка ловко подставила. Довольная удачной шуткой, она, запрокинув голову, весело рассмеялась. — Хватит… Пожалуйста, хватит!.. — прошептала бледная, словно сама смерть, Маргарита, не в силах отвести изумрудных глаз от ужасающей картины предательства ее возлюбленного. Слезы катились по щекам, но она этого не замечала. — Вы сами хотели знать правду, донна, — напомнил Воланд, оказавшись за спиной Марго. И снова почти касаясь, Дьявол провел руками вдоль ее сотрясающегося в беззвучных рыданиях хрупкого тела. Скоро, совсем скоро она будет полностью принадлежать лишь ему, а пока приходилось довольствоваться всеми этими почти. — Адам, Ева, яблоки — все это старо, как Мир. Адам предпочел Еву Лилит потому, что ему всегда нравилось, когда его боготворили, а не воспринимали, как равного. — Но я ведь его… и он меня… — с трудом подбирая слова, пробормотала Маргарита, обхватив себя за плечи. Сердце болело так нестерпимо, что хотелось вопить во весь голос, чтобы разом оглохли и Бог, и Дьявол. Впрочем, первый, наверное, и так глух, по крайней мере, к ее мольбам. — Несомненно, он вас любит, — кривя тонкие губы в усмешке, сказал Сатана. — Так же, как он любил когда-то жену, сейчас уже бывшую, как любит теперь и эту чаровницу. Маргарита не смогла найти в себе сил, чтобы ответить. Да и стоило ли что-то говорить, оправдывать, ведь она же все видела своими глазами? Королева была предана и повержена. От эшафота ее отделяла лишь коротенькая лесенка, по которой, шаг за шагом, предстояло подняться и безропотно принять свою участь. — Ваша жизнь вовсе не закончена, Маргарита Николаевна. Глупо считать иначе из-за произошедшего с этим мужчиной, — тихим вкрадчивым голосом сказал Воланд и в его руке появились длинные жемчужные бусы. — Я могу показать вам другой путь, донна, если вы… — Сатана оборвал себя на полуслове и, будто превратившись в некое мраморное изваяние, замер, к чему-то внимательно прислушиваясь. Дверь спальни бесшумно приоткрылась и в комнату, подобно бесплотной тени, просочился Азазелло. Лицо демона безводной пустыни было еще более серьезно, чем обычно. — У нас гости, — мрачно сообщил он, приблизившись к Дьяволу. — Он и раб, что его сопровождает, желают переговорить с вами, мессир. — Я знаю, — холодно ответил Воланд, сжав в руке жемчужную нить. Безусловно, Отец по достоинству оценил старания изгнанного сына, раз отправил своих посланников, но как же все это было не вовремя! Черт возьми! Еще каких-то жалких пять минут и от Светлой королевы Марго не осталось бы и следа! — Маргарита Николаевна, я вынужден ненадолго отложить наш разговор, но он обязательно состоится, — приняв решение, сказал Сатана и положил бусы на стол рядом с графином. — И еще, Марго, не покидайте этой комнаты до моего возвращения, — добавил он, но ответа не получил. — Вы меня слышите, Марго? — требовательно спросил Воланд и, взяв женщину за плечи, развернул к себе лицом, а затем заглянул в потухшие зеленые глаза. — Марго, не покидайте мою спальню. — Я слышу вас, мессир, — с трудом произнося каждое слово, сказала Маргарита и попыталась улыбнуться, но лучше бы она этого не делала. — Идите. Вас ждут. — Азазелло, — все еще не спуская с королевы, поверженной предательством любовника, изучающего взгляда, Дьявол обратился к старшему члену свиты, — идем, уделим внимание незваным гостям. Воланд, а следом за ним и Азазелло, вышел, плотно закрыв за собой двери спальни, и Маргарита осталась наедине со своими страданиями. Мастер… Ее милый, бесконечно любимый Мастер, ради которого она отправилась на бал к самому Сатане, предал ее. О том, что она сама поступила не лучше, целуя Воланда и с мучительным наслаждением принимая его ласки, Марго не думала, ослепленная горем. С того самого момента, когда Маргарита нашла подвальчик пустым, а роман сожженным, она была уверена, что с Мастером случилась страшная беда, а на самом деле, он не только предал огню труд всей своей жизни, но и просто бросил ее, променял на другую и даже не посчитал нужным попрощаться. Маргарите Николаевне хотелось орать во всю глотку и крушить все, что попадется под руку, но вместо этого она стояла практически не шевелясь, лишь крепче сжимая кулаки, так что ногти впивались в ладони, да в кровь кусая губы, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Нет-нет, королевы не плачут! И она тоже не будет! Она же сильная! Отсутствующий взгляд Марго остановился на столике, куда Сатана лишь недавно положил свой дар. Крупные, идеально ровные жемчужины, достойные особы королевских кровей, притягивали, манили, без всяких слов убеждая принять дьявольский подарок. Не отдавая себе отчета, словно завороженная, Маргарита протянула руку, но коснуться прекрасных жемчужин не успела — внимание ее привлекла отворившаяся дверь. — Ты?.. — Маргарита невольно отступила на шаг, увидев на пороге бывшую немногословную музу Сатаны. Ей вовсе не обязательно было обладать каким-то особым даром, чтобы понять, как к ней относится рыжеволосая вампирша. — Я! — Гелла оскалила зубы в хищной улыбке, но, благодаря немыслимому усилию, взяла себя в руки, помня о своей цели. Она, несмотря на шанс начать новую жизнь, собиралась отомстить этой чертовой Маргарите, которая, одним своим появлением, разрушила хрупкое счастье, всецело завладев вниманием мессира. Впрочем, убивать ее вампирша не собиралась, ведь смерть — это избавление, а Маргарита непременно должна страдать и испытать хоть малую часть того, что пережила сама Гелла. — Я ухожу, но у нас с вами, королева, — последнее она произнесла с нескрываемым презрением, — есть одно незаконченное дело. — Какое дело?.. Чего ты хочешь?.. — устало спросила Марго, которой сейчас меньше всего на свете хотелось с кем-то разговаривать. — Я проиграла пари. Разве вы забыли? — в голосе вампирши появилась горечь. Вспоминать минувшую ночь было очень больно. — Я ненавижу оставаться в долгу. — Забудь об этом, — ответила Марго. Несмотря на собственные переживания, в сердце ее пробудилось сострадание к этой вечно молодой рыжеволосой девушке, ведь, по сути, они оказались в практически одинаковых ситуациях. — Ты мне ничего не должна. — Нет, королева, так не пойдет! — вновь на губах вампирши появилась плотоядная улыбка. — Я уплачу долг. Вы же пришли сюда из-за своего любовника, так неужели вы не хотите узнать, что с ним стало? — Я знаю, — мучительная гримаса исказила черты лица молодой женщины. — Да? А вы знаете все? — поинтересовалась Гелла, не испытывая к удачливой сопернице ни капли жалости. Всего чуть больше суток назад вампирше краем уха довелось услышать, как Азазелло докладывал мессиру после выполнения одного небольшого поручения, вот только тогда немногословная муза даже не представляла, что когда-нибудь воспользуется этим. — Вы знаете причину или только следствие? — О чем ты говоришь? — с недоумением спросила Марго. — Значит, последствия, — сделала совершенно верный вывод рыжеволосая девушка. — Но я бы на вашем месте взглянула и на причину, донна! — сказав это, Гелла буквально вылетела из спальни мессира. Конечно, она с удовольствием бы насладилась муками Маргариты, но Дракула с минуты на минуту собирался покинуть временную резиденцию Сатаны, да и в принципе ей необходимо было уйти до возвращения Воланда, который будет просто в ярости, когда все вскроется. — Ты опять играешь с огнем, Гелла, — за спиной девушки раздался насмешливый голос могущественного вампира. Захлопнув дверь спальни Дьявола, Влад лениво оттолкнулся от стены и, подойдя к застигнутой на месте преступления немногословной музе, накинул ей на плечи темный плащ с капюшоном. — Нам пора. Вновь оставшись в одиночестве полностью сбитая с толку Маргарита подошла к волшебному глобусу, одновременно и желая, и боясь увидеть то, о чем говорила Гелла. Разумом она понимала, что легче от увиденного ей не станет, но когда волшебная модель Земли ожила, Марго, боясь пропустить хоть одну даже самую незначительную деталь, будто вся обратилась в зрение.***
Мастер, все еще дорогой сердцу и нежно любимый, сидел на полу в до боли знакомом подвальчике, где они были так счастливы с Маргаритой, и диким, почти безумным взглядом смотрел на огонь, трепещущий в печи. Он потерпел поражение, и отрицать это было глупо. Да Мастер и не пытался этого делать. Он и его детище оказались просто-напросто уничтожены безжалостной толпой критиков, цензоров и издателей. Литературный люд не принял проникновенного, чистого романа, написанного в столь неподходящее время. Хотя, возможно, он и в самом деле был никуда не годный писатель, а вовсе не талантливый гений. Маргарита называла его мастером, но влюбленные женщины слепы. Да и вообще способна ли женщина здраво судить о литературном произведении? Нет, она совершенно точно ошибалась, а вот издатели и истинные профессионалы своего дела были правы! Он бездарь и зря Марго так яро настаивала на публикации. Если бы не она, он бы не вкусил горького плода разочарования. Размышляя подобным образом да неустанно коря себя и Маргариту, Мастер поднялся и подошел к столу, за которым совсем недавно с таким воодушевлением писал роман. Все было напрасно! Все оказалось ложью! Так не быть ничему! Ошибки и позор надо уничтожать, чтобы и следа не осталось! Ярость, подобная голодному хищному зверю, подняла голову и в одно мгновение захватила писателя, поверженного неудачей. Мастер со злостью смахнул со стола чистые листы, а чернильницу швырнул об стену, где тут же осталось уродливое синее пятно. Чувствуя подъем настроения, мужчина, упиваясь собственной злобой, начал швырять и книги, которые в прежние времена собирал с невероятной любовью, а сейчас ненавидел всей душой, завидуя авторам, которым удалось издать свои творения. Полный безумной злобы взгляд мужчины скользнул по постели, где они с Марго предавались греховной, но такой желанной обоими страсти. Маргарита!.. Она тоже была виновата в его поражении! Мастер кинулся к кровати и содрал с постели белье, желая уничтожить столь малое напоминание о любовнице, как уничтожили его роман. Роман! Точно! Уничтожить немедленно! От позора не должно остаться и следа! Мастер закрутил головой, стараясь вспомнить, где же притаилась проклятая рукопись, а уже через несколько секунд он оказался у входной двери, рядом с которой стоял потертый кожаный портфель, где и лежал злосчастный текст. Сначала писатель попытался разорвать ненавистные тетради, но они не поддались. Не помня себя, Мастер подскочил к печи и отдал свое детище на погибель ненасытным языкам пламени. От стены, где тьма, казалось, была намного гуще, чем в любом другом месте небольшого подвальчика, отделилась коренастая мужская фигура. Азазелло, который все это время с помощью своих сил в стократ усиливал безумную ярость несчастного писателя, оказался за спиной мужчины, так и не заметившего незваного гостя, и в тот же миг возлюбленный Маргариты рухнул на пол, словно от сильного удара. Демон безводной пустыни щелкнул пальцами, и Мастер навеки исчез из своего скромного жилища, чтобы появиться у самой калитки сада, окружавшего белый домик, где жила та самая светловолосая особа, которой было уготовано стать новой возлюбленной писателя.***
Маргарита отпрянула от глобуса. Сейчас она знала даже больше, чем хотела, но от этого знания легче не становилось. Теперь королева яснее ясного понимала, что во всех бедах, которые обрушились на Мастера и на нее, виноват не только злой рок, но и Дьявол. Нет, не так!.. Во всем виновата только она сама. Скорее всего, в ней все-таки был какой-то изъян, дефект, который не позволял Маргарите быть счастливой, любить и быть любимой. Наверное, она и вправду проклята Богом, но тогда лучше и вовсе не чувствовать. Не жить. Да, вероятно, это и есть единственный правильный выход. Сломленная и разбитая королева, пошатываясь, подошла к двери, ведущей на небольшой балкон и, обессилено привалившись к косяку, с жадностью вдохнула прохладный утренний воздух. Весна считается временем любви, началом жизни, символом возрождения. Как же все это глупо!..