Между прошлым и будущим

Смилуйся, Господь над твоей душой — Пусть и не хорошей, и не плохой — Ты была такой, как сумел придумать; Напоследок дверь наподдав ногой, Я ушел, как зверь, сам себе изгой, Я тревожил пыль, в смятую ковыль Мысли о тебе все пытаясь вдунуть. Я ушел от оков равнодушия дней, От бессмысленной печали пустой; Мне не хватит подков, Мне не хватит коней, Чтоб угнаться за твоей красотой. (Канцлер Ги. «Amore»)

Страшная гроза, схожей с которой в Москве не было, да и не будет долгие годы, накрыла город вместе с его дворцами, садами и храмами непроглядной тьмой и обрушила на него целые реки воды. Небо рыдало, словно старалось смыть потоками своих вешних слез все следы неожиданного и от того столь горького поражения, но вряд ли даже ему это могло оказаться под силу. Очередная яростная вспышка молнии осветила несколько фигур, стоящих на вершине Воробьевых гор, которые, казалось, и вовсе не замечали безумства стихии. Ветер, будто стараясь привлечь к себе внимание и устрашить, безжалостно трепал черные, как ночь, плащи, однако и его усилия пропадали даром. Дьявол стоял на самом краю крутого обрыва и внимательно вглядывался в дерзкую красавицу Москву — гордую королеву, которую так никому и не удалось сломить. Его Марго, та самая Марго, ценнейшая из Жемчужин, и не могла родиться ни в одном другом городе Мира. Только здесь. Только в Москве, которая, оказавшись в безвыходной ситуации, в ловушке коварного завоевателя, сгинула в огне, но не покорилась, как и Маргарита. Несколько назойливых вспышек молний подряд рассекли тьму как раз в тот момент, когда поодаль мессира прямо из ниоткуда появились еще два силуэта: один — высокий и очень худой, другой — низенький и толстый. Вновь прибывшие не решались побеспокоить Владыку Ада, однако Бегемот нетерпеливо подергивал кончиком пушистого хвоста — настолько сильно коту хотелось доложить о блестяще выполненном поручении. — Ну? — даже не удосужившись повернуться, чтобы взглянуть на подчиненных, поинтересовался Воланд. Его могучий голос с легкостью перекрывал оглушительные раскаты грома. — Ваши приказания выполнены, мессир, — опередив товарища по шалостям, с готовностью доложил Фагот. Впрочем, веселость рыцаря была напускной — он прекрасно понимал, что Дьявол не потерпит даже малейшего намека на сочувствие к себе. Попадать же в немилость еще и у Властелина Тьмы Фагот и вовсе не желал — тут дело могло закончиться и не просто изгнанием. — Да-да, мы все сделали в лучшем виде! — поддакнул кот, раздувшись от важности. — Маргариту Николаевну обнаружил под окнами ее же спальни сосед, идущий на работу. — А вот ее служанка, особа наблюдательная и догадливая, предъявила стражам порядка прощальную записку, написанную Маргаритой Николаевной накануне вечером для мужа, — продолжил доклад Фагот. — Так что ни у кого никаких вопросов и быть не может, — деловито потирая лапы, закончил Бегемот, весьма гордый от того, как все удалось удачно обставить. — Помешательство и самоубийство! — Хорошо! — Воланд сжал кулаки, совершенно не разделяя радость шута. С формальностями было покончено, а дела оказались завершены. Больше не было ни единой причины оставаться в непокорном городе, взрастившем упрямую королеву, оставившую последнее слово за собой. Бросив последний взгляд на умывающуюся небесными слезами белокаменную, Дьявол развернулся и направился к Азазелло. Демон безводной пустыни держал под уздцы четверку великолепных коней, черных, словно самая безлунная ночь. Скакуны явно заждались и в нетерпение рыли копытами вязкую от дождя землю. Воланд буквально взлетел в седло. Ему тоже не терпелось отправиться в путь, чтобы как можно скорее покинуть город, где он познал одно из величайших поражений за всю свою долгую жизнь. — Пора! — перекрывая шум разбушевавшейся стихии, над горами прокатился страшный голос Воланда, когда трое спутников устроились в седлах. Кони, только и ждавшие этой команды, рванули и, взмыв вверх, поскакали. Плащ Воланда, скакавшего впереди, вздуло над головами кавалькады, закрывая небосвод, а когда спустя всего несколько мгновений покров отнесло в сторону, исчез оставшийся позади город и лишь белесое марево тумана, так хорошо знакомого этим обитателям Ада, укутало проплывающую далеко внизу землю. Все. Они возвращаются домой. Волшебные черные кони замедлили бег и позволили начинающейся ночи нагнать их. На небе стали зажигаться пятнышки звезд, а навстречу несущейся кавалькаде из-за края леса начала выходить багровая, будто умытая кровью, полная луна, разоблачающая все обманы. Ее сияние до неузнаваемости изменило всадников, содрало с них казалось намертво приклеенные маски, и заставило принять их истинный вид. Если бы кому-нибудь сейчас удалось вновь увидеть Сатану и его спутников, то вряд ли даже самый наблюдательный из людей узнал бы в мрачном, никогда не улыбающемся рыцаре в темно-фиолетовом облачении неугомонного, услужливого Фагота-Коровьева, а в худощавом юноше — толстого черного кота — лучшего из шутов, существовавших когда-либо. Блистая сталью доспех летел Азазелло, принявший тот самый облик, который в ночь бала открылся Маргарите Николаевне в неясном свете уличного фонаря. Пожалуй, меньше всех изменился сам Воланд, каждая черточка в новом облике которого сильнее прежнего свидетельствовала не только о его истинной сущности, но и могуществе, которое порой могло тяжелым грузом ложиться на плечи Владыки Ада. В этот раз полет не приносил Дьяволу былого удовольствия. Смертная тоска, появившись незваной гостьей, крепко-крепко обняла Сатану и уже не желала его покидать. Даже упоительное ощущение свободы, рождающееся в полете, было не в состояние с ней справиться. А в дополнение ко всему прочему еще и чертова боль никак не желала затихать. Вот только теперь Воланда изводило не только колено, но и что-то непонятное ныло в груди. И от этого чего-то вряд ли помогла бы даже самая лучшая мазь. Боль, подобно верной любовнице, оставалась с Воландом, а вот две женщины, одна из которых породила его страдания, а другая унимала их, ушли. Нет, Геллу он, конечно, прогнал сам, но Дьявол, если быть откровенным, не ожидал, что его немногословная муза действительно возьмет и уйдет, а не будет всю оставшуюся вечность крутиться неподалеку, моля о снисхождении и мечтая получить прощение. Она должна была вернуться по едва слышному зову, словно послушная собачонка, но что-то пошло не так. Возможно, он был слишком самонадеян, разорвав бусы, однажды сильнейшей магией привязавшие рыжеволосую вампиршу к Сатане, сделав его для нее центром вселенной, лучом солнца в мире тьмы. Воланд был убежден, что Гелла пылала к нему страстью, если не сказать любовью, лишь благодаря этим черным бусам. Впрочем, потеря Геллы хоть и была ощутима, но вовсе не смертельна. При желании Воланд всегда мог найти ей прекрасную замену среди сотен ведьм, вампирш и демониц, мечтавших о его расположение и месте в свите. С Марго же все было иначе. Другого такого ключа от райских ворот в природе и вовсе не существовало. Дьявол пришпорил коня, будто стараясь сбежать от неприятных мыслей, однако они гнались за ним по пятам, не желая отставать от Владыки Тьмы. Маргарита должна была сейчас скакать рядом с ним. Она должна была назло Небесам и всем силам Света войти вместе с ним Сумеречный Храм, чтобы медленно и долго пить страсть, дарить ему наслаждение, а потом послужить его целям. Но Марго жестоко обманула его ожидания. С самого момента сотворения Маргарита… ее душа поступала не так, как от нее ожидали, а иначе, руководствуясь лишь собственными желаниями и сиюминутными прихотями. Ее можно было попробовать контролировать или манипулировать ей, что Дьявол, собственно говоря, неоднократно и делал, но в последний момент душа этой женщины все равно обретала свободу поступать так, как хочет сама. Пожалуй, к подобному стоило уже привыкнуть, но мириться с этим Владыка Ада не желал. Злобная улыбка исказила черты лица Воланда, когда он в очередной раз вспомнил о поступке Маргариты, разрушившем все его честолюбивые планы и оборвавшем ее нить жизни. Теперь душа Марго была обречена на адские муки и, черт побери, она заслужила это, хотя бы потому, что посмела обмануть его надежды! Гордость, а может быть, и гордыня, требовавшая отмщения, практически ликовала, при одной лишь мысли о том, как в этот самый момент гарпии терзают непокорную королеву. Однако что-то непонятное, ноющее и зудящее омрачало радость Дьявола. Воланд то и дело хмурил темные брови, стараясь понять это странное чувство, но оно, словно маленькая юркая птичка, ускользало от него. Впрочем, вероятно, все дело было в Иешуа и его словах о том, что Маргарита должна понести наказание за свои грехи. Вот так парадокс — женщина своим поступком уберегла от возможной гибели Мир и оказалась наказана за это не только Тьмой, но и Светом. Удивительное единодушие! — Я вижу несколько исходов битвы, которую ты начнешь с Ним за ключ от Рая, — скрипучий голос Парки раздался в голове Воланда, прервав ход его вовсе не радужных мыслей. — И у тебя есть хороший шанс на победу, однако хочу предупредить, Светоносный, ты подвержен греху гордыни и можешь проиграть из-за этого. Да он и проиграл. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Парка пришла к нему и произнесла свое пророчество. Однако даже их совместные усилия оказались бесполезны. Дьявол это точно знал, да и гордыня здесь была ни при чем. Это Марго со своим сумасбродством разрушила все планы. И она заплатит за это сполна! Этого требовала гордость!.. Гордыня… Воланд резко натянул поводья, заставляя черного, словно сотканного из тьмы, жеребца остановиться. Впереди, выступая из туманного марева, плотно укутывающего землю, виднелся темный силуэт Сумеречного Храма. Дьявол почти вернулся в то самое место, которое уже несколько тысячелетий было его пристанищем, но только сейчас Воланд понял, какую ошибку едва не совершил, ослепленный гордыней, требовавшей мести. Сатана оглянулся на членов свиты, так же остановивших коней и молча ожидающих приказаний мессира. Воланд криво и почти весело улыбнулся, глядя на недоумевающих спутников. — Возвращайтесь без меня! — Дьявол едва заметным движением подбородка указал на Сумеречный Храм. — У меня есть еще одно незаконченное дело, — последнее он сказал больше себе, чем им, избирая новое направление. Нет, Свет и Тьма никогда не будут единодушны! Он, Владыка Ада, этого ни за что не допустит!