Между прошлым и будущим

Ваши глаза, так сверкают желаньем мести, Против и за. Ваша честь и мое бесчестье. Как же давно размотали боги эту нить, Только вино одно это велит забыть. Когда б на то случилась ваша воля — Гореть бы верно мне на медленном огне. Вы ненавидите меня до боли, И это весело вдвойне. Стынет окно, а в закате играет солнце — Пейте вино, пойте песни, пока поется. Просто в камин бросьте еще немного дров, Вы, как и я один, в общем сюжет не нов. Вы столь близки и это так опасно, Но разум, верно, утонул в «Дурной крови». Вы ненавидите меня так страстно, В пол-шаге стоя от любви. (Канцлер Ги. «R.R.»)

Сознание медленно, но верно возвращалась к женщине, измученной адской пыткой, и вместе с ним возвращалась и боль. Маргарита судорожно вздохнула и, с трудом приоткрыв глаза, уставилась невидящим взглядом в темно-красный полог кровати. Сон?.. Неужели все эти ужасы, через которые ей пришлось пройти, оказались просто сном? Хотя слово «просто» никак нельзя было употреблять по отношению к ее сновидениям, но все же… Неужели все-таки не было того спонтанного и в тоже время вполне осознанного решения разорвать раз и навсегда проклятый круг? Неужели она так и не сделала рокового шага в бездну? Неужели она вместе с десятком других грешников не переправлялась через дышащую страхом реку на дряхлой лодке, которой управлял не менее дряхлый старик? И неужели вовсе не ей предстояло провести всю оставшуюся вечность с вывернутой шеей и зажатой среди ведьм, колдунов, алхимиков и других несчастных, кои пытались приоткрыть завесу будущего или облегчить свою жизнь с помощью магии? Огромное множество вопросов в один миг пронеслось в голове молодой женщины. Самостоятельно найти на них ответы она вряд ли бы смогла, зато Маргарита точно знала, кому это было под силу. Отчего-то она ни на секунду не сомневалась в том, что он сейчас в комнате и терпеливо ждет ее пробуждения. Несмотря на сильную боль в шее, Марго, сначала приподнявшись на локтях, села в постели. Пожалуй, это было почти дежавю. Дьявол расположился в том же самом кресле, что и в утро после бала, с одним лишь различием — теперь на нем вместо дорого костюма были черные кожаные доспехи, будто он готовился к некому сражению. Впрочем, подобное предположение вполне возможно и было недалеко от истины. Вот только Марго не могла даже предположить, какого рода битву предстоит вести не только Дьяволу, но и ей. — Вы умная женщина, Маргарита Николаевна, а так и норовите сделать глупость, — вместо слов приветствия, сказал Воланд. Его голос, как и обычно, звучал спокойно и холодно, но Марго была готова поклясться чем угодно, что к столь привычному букету примешались еще и интонации полные скорби. — Мессир, скажите… — Маргарита запнулась, стараясь подобрать слова. Страх заключил молодую женщину в ледяные объятия. Странно, а она же совсем не боялась, решившись сделать тот последний шаг, а вот узнать сделала или нет — страшно. — Прошу, скажите, мне все приснилось или это было на самом деле? — взяв себя в руки, тихо спросила Марго, не мигая глядя на Дьявола. — Вы действительно помешали моим замыслам осуществиться, донна, — сардоническая улыбка исказила бледное, словно вырезанное из мрамора, лицо Владыки Ада. — Вам не стоит надеяться, что после такого все произошедшее с вами окажется сном. Вы вполне справедливо заслужили место в Аду, — зло припечатал он. — Но тогда почему я здесь? — озадаченно Маргарита развела руками. Она и вправду не понимала, почему оказалась в постели Сатаны, а не с прочими грешниками на Круге. — Потому что я этого хочу, — продолжая язвительно улыбаться, Воланд поднялся из кресла. — Но не обольщайтесь, донна. Это все равно Ад, пусть и отличающийся внешне от того места, куда вы попали вначале. — Я понимаю, — тяжело вздохнув, Маргарита Николаевна с трудом выдавила улыбку. — За все нужно платить. Я давно это усвоила, — в зеленых глазах женщины промелькнуло нечто такое, что заставило Дьявола насторожиться. Нет, совершенно точно, так на него могла смотреть только Лилит. — Не буду с вами спорить. Вы все сказали правильно, — нахмурился Воланд, пристально вглядываясь в Маргариту. Но даже ему оказалось не под силу понять, насколько пробудилась ее душа. Впрочем, кажется, после его вмешательства и гибели телесной оболочки грани между ее сущностями-воплощениями не только окончательно стерлись, но и сами личности тех особ, которые были реинкарнациями первой женщины, причудливейшим образом перемешались, породив совершенно другую, которая, вроде бы, не сильно-то отличалась от прежней. — Поднимайтесь! — голос Дьявола прозвучал резко, словно удар хлыста. Маргарита невольно вздрогнула и крепко сжала одеяло. Он еще никогда не разговаривал с ней так. — Поговорим о цене вашего опрометчивого, импульсивного поступка. Какая все-таки глупость добровольно лишиться жизни и обречь себя на вечные муки из-за неверности ветреного любовника! — Неправда! Вы лжете! — воскликнула Маргарита. Откинув одеяло в сторону, она вскочила с кровати. Ярость проснулась в ее душе и целиком затопила женщину при одном лишь упоминании Мастера. — Вы!.. Да как вы смеете его обвинять?! — буквально подлетев к Дьяволу, закричала Марго. — Я все знаю!.. Это вы все подстроили! Это Азазелло по вашему приказу похитил Мастера! И у вас еще хватает наглости обвинять его?! Вы подлец! — зеленоглазая ведьма в бешенстве замахнулась, мечтая отвесить Сатане смачную, звонкую пощечину, но он в последнюю секунду успел перехватить ее руку. — Вы забываетесь, Маргарита Николаевна! — зло сощурив топазовые глаза, холодно произнес Воланд, до боли сжимая тонкое запястье и едва удерживаясь от того, чтобы свободной рукой схватить зарвавшуюся женщину за горло. Никто не смел так с ним разговаривать, как и никто не имел права даже пытаться дать ему пощечину. Он — Владыка Ада, Князь Тьмы. Кулак с силой врезался в стену. Надежная каменная кладка, простоявшая ни одну тысячу лет, покрылась мелкими трещинами, не в силах устоять перед мощью Духа Зла. — Другие за гораздо меньшее были обречены на такие муки, по сравнению с которыми Восьмой Круг, где вам довелось побывать, донна, мог бы показаться санаторно-курортной зоной, — обманчиво-ласково сказал Дьявол, наклонившись и едва ли не касаясь губами чуть приоткрытых губ испуганной, но все еще гневной королевы последнего бала. — Я изъясняюсь достаточно ясно, донна? — Вполне!.. — зло ответила Маргарита, глядя, как кролик на удава, на мужчину… Нет, на Дьявола! Воплощение вселенского Зла! — Прекрасно, — Воланд улыбнулся и выпрямился, однако запястья бывшей королевы отпускать не торопился. — И раз уж вам стали известны некоторые подробности личной жизни вашего бывшего любовника, — его улыбка стала более ироничной, — то мне не мешает объяснить вам одну вполне очевидную вещь, донна, которую вы отказываетесь замечать. Да, Азазелло действительно помог состояться той встрече, но он, как бы вам не хотелось думать иначе, Марго, никого не подкладывал в постель и не принуждал заниматься любовью. Ваш Мастер сам выбрал себе новую музу. — Вы!.. — только и смогла выдохнуть Маргарита, дернувшись, будто от пощечины, но ничего возразить не смогла. Истина на то и истина, хотя щемящая боль в сердце никуда не делась, а ярость, подпитываемая обидой, никак не желала стихать, однако вновь бросаться на Дьявола с кулаками Марго не отважилась. Мастер уже не принадлежал только ей, и как бы ни хотелось возложить всю вину на Сатану и его свиту, она не смела, помня о былых предательствах Адама, нашедшего ее и в этом воплощении. — Да, мы искушаем, донна, но у человека всегда есть выбор, как поступить! — жестко сказал Воланд, объясняя Маргарите, как ему казалось, не прописные истины. А вообще все это вроде бы было, и она вот так же бессильно злилась, пытаясь отстоять свое мнение, обвинить его и защитить других. Вот только тогда яблоком раздора был не Мастер, а москвичи — посетители Варьете и потому было в тысячу раз проще. Любящие женщины слепы. Воланд поморщился — победа окажется нелегкой. Если, конечно, она вообще будет. Маргарита не спешила благодарить за избавление от вечных мук, а рвалась в бой со своим спасителем. Впрочем, если уж говорить откровенно, то Дьявол и не рассчитывал на иное — эту женщину он уже успел узнать довольно хорошо, хотя удивляла она его до сих пор. — Сядьте! — и уже в этот раз слова сопровождались делом. Воланд подтолкнул Маргариту Николаевну к ныне пустующему шахматному столу и усадил в одно из двух кресел, однако сам занимать второе не спешил — отошел налить вина и дать время успокоиться себе, а главное — Маргарите. — Вы собираетесь играть со мной? — наконец хоть немного взяв себя в руки, тихо, но уверенно спросила Марго у стоящего к ней спиной Дьявола, разливающего вино по бокалам. Фраза прозвучала донельзя двусмысленно, впрочем, Маргарита, кажется, именно этого и добивалась, желая отплатить Владыке Ада его же монетой. Она уже чертовски сильно устала от всех его недомолвок, интриг и игр. — Нет, донна, не собираюсь. Время игр истекло, — взяв бокалы, наполненные рубиновым вином, Воланд вернулся к шахматному столу. — Вы, надо признать, блестяще завершили прошлую партию, а начинать новую я уже не вижу смысла, — честно ответил он, устроившись в кресле напротив бывшей королевы. Впрочем, разве королевы бывают бывшими? Эта уж точно нет! — И поэтому вы налили мне не воды, как в прошлый раз? — с вызовом в колдовских зеленых глазах поинтересовалась Маргарита, пригубив из бокала. Вино обожгло гортань и приятным теплом разлилось по телу, согревая душу. — Нет, — усмехнулся Дьявол. — Просто сейчас в этом нет необходимости, да и как выяснилось, глупости вы способны делать даже будучи совершенно трезвой. — Значит, вы считаете, я поступила глупо? — холодно поинтересовалась Марго, приподняв брови. С трудом затушенное пламя ярости, вновь начало потихоньку разгораться. — Но при этом вы, мессир, утверждаете, что я победила. Разве это не противоречит друг другу? — Факты — вещь чертовски упрямая, Маргарита Николаевна. И они говорят нам, во-первых, покончив с собой, вы поступили импульсивно и необдуманно, за что и обрекли себя на вечные муки в Аду, а во-вторых, как бы мне не было неприятно признавать, вы этим шагом разрушили мои планы, — холод слов Дьявола мог сравниться разве что со льдом его глаз, а улыбка… Ох, лучше бы он сейчас и вовсе не улыбался! — Тогда почему я здесь, а не на Круге? — едва удержавшись, чтобы не передернуть плечами, вновь спросила Маргарита, не сводя глаз с Сатаны. Хватит с нее блужданий в темноте! За три жизни, которые теперь помнились ей на удивление отчетливо и будто были просто разными этапами этой, Марго по горло наелась лжи. Теперь она желала видеть и слышать только правду, какой бы та ни была. — Разве вас это не устраивает? — вопросом на вопрос ответил Воланд. — Предпочли бы так и остаться на Восьмом Круге или, скажем, оказаться на Седьмом, как самоубийца? — Почему? — твердо повторила Маргарита. Пожалуй, любой баран мог бы позавидовать упрямству королевы. — Я уже отвечал вам, донна, и с того момента ничего не изменилось. Вы здесь потому, что я этого хочу, а еще нам нужно серьезно поговорить, — напомнил о сказанном до стычки Дьявол. Кажется, буря все же улеглась, однако расслабляться и терять время не стоило — ни он, ни Маргарита не отличались терпением и сдержанностью, хотя сам Сатана умело скрывал это за маской. Воланд глухо щелкнул пальцами и в то же мгновение на шахматной доске появились дивной красоты длинные жемчужные бусы. Стоило их лишь увидеть, Маргарита, ставшая бледной как снег, шарахнулась, словно перед ней появилась ядовитая змея. Перламутровые камни, полные особенного мистического сияния, так и притягивали взгляд, умоляя прикоснуться к их прохладной поверхности, принять дар и позабыть обо всех горестях. Марго, побелевшими от напряжения пальцами, вцепилась в подлокотники, будто боясь помимо воли прикоснуться к камням, которым была обязана своим именем, и перевела не то испуганный, не то гневный взгляд с жемчугов на Владыку Ада. Королева молча требовала объяснений. — Все очень просто, донна, — начал Воланд, нарушив гнетущую тишину. Топазовый и изумрудный взгляд скрестились, словно рапиры противников. — Я один. Всегда один. У меня есть свита, но нет королевы, — Сатана тщательно подбирал каждое слово, дававшееся нелегко, будто изнутри царапавшее горло. Да он в принципе и не думал, что когда-нибудь будет говорить кому-то подобное, решит добровольно расстаться со свободой и жизнью, полной вседозволенности. Однако эту женщину, смотревшую на него сейчас с величайшим недоумением, Дьявол желал привязать к себе самым надежным способом, чтобы она принадлежала лишь ему и даже не думала сбежать. Зерен граната* для этого было совершенно точно мало, нужно было проверенное средство, в свое время удерживавшую не одну любовницу. — Мне нужна королева не на одну ночь бала — навсегда. Маргарита Николаевна, я предлагаю вам стать ею — скорбною женой, спутницей мессира. Время замерло — испугалось только что произнесенных слов. Оно остановилось, боязливо дожидаясь вердикта, которого все не было и не было. Королевская гордость требовала немедленно сказать «нет» и разрушить любые планы Дьявола, унизить отказом, отомстить. Да, он совершенно точно заслуживал этого из-за Мастера и ее чувств, безжалостно втоптанных в грязь в угоду своим планам. Но слова не шли с языка, будто намертво прилипли. Полностью растерянная Маргарита молчала, ошарашено глядя на Воланда и сокрушительно проигрывая их поединок взглядами. Впрочем, сейчас подобные глупости отходили на второй план. Жизненно важно было понять другое — что на самом деле задумал Владыка Ада? Какую игру ведет? Зачем ему надо связывать себя какими-то узами? Делать именно ее своей женой? Да, Лилит обладала немалой силой, но Марго теперь уже точно знала, что могущество первой женщины иссякло, кануло в Лету — Сатана не мог не понимать этого. Тогда почему? Шальную, заманчивую мысль о том, что Дух Зла мог полюбить или испытать к ней хоть что-то похожее, Маргарита отмела сразу же. Она после всех этих историй с Мастером и Адамом вообще вряд ли была способна хотя бы поверить в существование столь эфемерного, сентиментального чувства, а уж приписывать его Сатане и вовсе было верхом безумия и самонадеянности. В его действиях всегда был тонкий расчет, хотя когда-то Маргарита, да и все ее прошлые воплощения, предпочитала обманываться, уступать его обаянию и оставаться слепой до поры до времени, зато потом, когда глаза открывались, а правда выплывала на поверхность, становилось безумно больно. Воланд ждал, холодно и несколько отстранено смотрел на молодую женщину, старающуюся изо всех сил заглянуть за маску ледяного безразличия. Да куда там ей! Он сам-то не всегда мог это сделать. Понять себя порой столь же сложно, как и понять других, но Марго сдаваться без боя отказывалась. Она, не в силах унять внезапное волнение, кусала губы и лихорадочно старалась найти ответ на самый важный вопрос, однако даже опыта всех трех жизней вместе взятых оказалось недостаточно, чтобы справиться со столь сложной задачей. — А если я откажусь, вы вернете меня назад на Круг? — так и не найдя ни одного подходящего ответа, продиктованного не только глупым сердцем, столь часто обманывающим ее, но и разумом, осторожно спросила окончательно запутавшаяся Маргарита. Это была рискованная игра, но, кажется, другого способа расставить все точки над «i» не существовало. Все произошло быстро. Даже слишком быстро. Если бы Маргарита не знала куда смотреть, то и не заметила бы — словно сильный порыв ветра всколыхнул тяжелую портьеру, скрывающую хозяйскую тайну. Глаза — зеркало души — это верно даже если речь идет о Дьяволе. Всего на секунду в глазах, подобных двум озерам Коцита, промелькнула обреченность и боль. — Нет, донна, я не верну вас назад за отказ. Вы вольны сами решать свою судьбу, — слишком уж учтиво ответил Воланд, крепко сжимая подлокотники. Наверное, он ожидал чего-то подобного, зная, что за предательства давно приговорен к вечному одиночеству, которое не способны скрасить мимолетные связи, но в тоже время оказался совершенно не готов. Возможно, ему стоило подождать несколько дней или недель прежде, чем заводить этот разговор, подготовить почву и надежно опутать Маргариту своими сетями, пробудить страсть и лишить воли, но проклятая гордыня и самоуверенность всегда были его слабостью. — Разве вы забыли, Маргарита Николаевна? У вас осталось второе желание. Ваша смерть не изменила этого факта и не сняла с меня обязательств. Я обещал исполнить любое ваше желание, если вы ответите на мой вопрос — я сдержу свое слово. Если вы захотите, то сможете обрести вечный покой или вновь переродиться, — вероятно, стоило искушать или запугивать сидящую напротив молодую женщину, однако Дьявол не делал этого. Он впервые за долгие столетия своей жизни решил сыграть честно и чувствовал, что проигрывает. — Я не возьму этот жемчуг! — с вызовом и небывалой твердостью в голосе сказала Маргарита. В зеленных глазах, смотрящих прямо, тоже была твердость, не оставляющая ни тени сомнений — она все решила. И судья, ставшая еще и палачом, озвучила приговор тому, кто сам долгие века губил и казнил других, не думая, что вновь придется заплатить. Не произнеся ни единого слова, Воланд стремительно поднялся, будто некая сила вытолкнула его из кресла. На несколько бесконечно долгих секунд льдистые глаза Владыки задержались на спокойно сидящей женщине, не изучая — запоминая. Прервав зрительный контакт, Дьявол подошел к большому камину, стараясь как можно скорее отдалиться от Маргариты и уже наконец-таки прервать мучительную агонию. Он проиграл. Опять. Вот только теперь окончательно и бесповоротно. Теперь уже не было ни ключа от Рая, ни женщины способной, черт возьми, разрушить его вечное одиночество и принести в бесконечную, давно наскучившую обыденность новые краски, развеять скуку. Нет, конечно, упрямая женщина, гордая королева, победительница, сумевшая переиграть самого Дьявола, еще была — сидела, глядя на неестественно прямую спину побежденного, замершего у каминной пасти. Воланд спиной чувствовал ее взгляд и знал, что долго так продолжаться не будет. Она уйдет навсегда. Он должен ее отпустить. — Так что вы решили, Маргарита Николаевна? Вечный покой или новая жизнь? — не оборачиваясь, нарочито-безразличным тоном поинтересовался Сатана, глядя на весело потрескивающий огонь, которому было все равно на победителей и побежденных, вот только бы дров было побольше. Завидное равнодушие. — Чего вы желаете, донна? — стараясь отогреть окоченевшие руки, вновь спросил Воланд. Холодно. И какой дурак сказал, что в Аду жарко? На самом деле здесь холодно. По крайней мере, в его Аду. Даже стоя совсем близко от жарко натопленного камина, Дьявол мерз, будто до сих пор находился заточенным во льдах Коцита. Впрочем, то, что Сатана физически освободился от оков адского озера, вовсе не означает, что их не осталось у него внутри. Он уже давным-давно не просто замерз, а вымерз. Просто раньше Владыка Ада не замечал этого, свыкнувшись с преследовавшим его повсюду холодом. — Я не возьму жемчуг, — упрямо повторила Маргарита, бесшумно приблизившись к Воланду, но не решаясь прикоснуться к нему. — Но, мессир, скажите, почему вы думаете, что с вами нельзя остаться просто так? Без поводка? — тихо и робко, словно неопытная девица, а не вполне себе зрелая женщина, спросила она. Пальцы слегка дрожали, когда Марго положила руку на плечо мужчины. Сейчас все былые обиды и недомолвки отошли на второй план, казались малозначимыми и глупыми, ведь в этот самый момент решалось абсолютно все. — Маргарита Николаевна… — начал было Воланд, но осекся. Обернувшись, он, хмурясь, смотрел на королеву, которая самым прилежным образом изучала его наплечник, лишь бы не встречаться с Сатаной взглядом. От ее прикосновения даже через толстую кожу доспеха по всему телу распространялось странное, непривычное тепло, с которым не мог конкурировать жар ни одного очага. — Какого цвета мои глаза? — совершенно неожиданно даже для самого себя спросил Дьявол. — Что?.. — полностью сбитая с толку, Маргарита, вскинув голову, с недоумением взглянула на Владыку Ада. Вероятно, она просто ослышалась. — Скажите, донна, какого цвета мои глаза? — терпеливо повторил Сатана. И Маргарите вдруг показалось, что этот самый вопрос важнее миллионов других и именно от ответа на него зависит не ее — их дальнейшая судьба. — Голубые, словно небо в солнечный день, — честно ответила Марго, сама удивляясь подобному сравнению и вновь ощущая себя глупой девочкой-подростком. — Только они очень холодные, — быстро добавила она, стараясь исправить ситуацию. Получалось как-то из рук вон плохо. — Странно, — задумчиво прошептал Воланд, и в его голосе появилась грусть. — Знаете, Маргарита Николаевна, остальные утверждают, что глаза у меня разноцветные — черный и зеленый. Я так часто это слышу, что уж и сам начал верить. Вы единственная по-прежнему видите те глаза. — Мессир, я могу… — Маргарита не договорила, оборвала себя на полуслове. Ее решимость таяла столь же быстро, как и снег в жаркий весенний день. Но королевы ведь не меняют решений и упрямо идут к намеченной цели. К сожалению, иногда последние шаги даются нелегко, а страх или голос разума встают на пути почти непреодолимым препятствием, справиться с которым можно разве что с чьей-то помощью. Воланд же помогать, подталкивать в нужном направлении просто напросто отказывался, словно решив предоставить полную свободу действия, снял с себя любые обязательства. Маргарита будто наяву увидела, как хозяин, который осознав, что если и дальше станет удерживать, то лишь погубит птичку, открыл золотую клетку, позволяя ей улететь на волю. Королева с трудом подавила улыбку — самоуверенный хозяин оказался ужасно глуп, он же и подумать не мог, что птаха, выпорхнув, сядет ему на плечо. — Мессир! — вновь начала Марго, сделав глубокий вдох. Ничего, справится и сама, без его помощи, она ведь сильная. — Я не хочу ни покоя, ни новой жизни. Скажите, я могу остаться с вами? Без всякого поводка? Это не желание — просьба, — словно боясь, что вот-вот передумает быстро, но довольно уверенно сказала она, тревожно вглядываясь в глаза Сатаны. И до чего же странно и волнующе было видеть, как два вечно холодных голубых озера пусть и не теплеют, но наполняются удивительным светом, который, возможно, со временем и сможет хоть немного растопить многовековые льды. По крайней мере, Маргарита надеялась на это. — Марго, разве вы не знали, что стоит быть осторожнее и с желаниями, и с просьбами? — на мгновение прикрыв глаза, охрипшим голосом напомнил не прописную истину Воланд. Все еще ледяные пальцы аккуратно убрали в сторону прядку темных волос, так и норовивших все это время лезть в глаза королевы, и с которыми она сама решительным образом ничего не делала, а затем, осторожно гладя, коснулись пылающей щеки. Маргарита немного повернула голову и легонько поцеловала раскрытую ладонь мужчины. — Хорошо подумайте, донна, я ведь не позволю вам уйти опять! — Я знаю, мессир… Я все знаю, — светло улыбаясь, отозвалась Маргарита. Приподнявшись на цыпочки, она, запечатывая свое решение, коснулась губами сухих, обжигающе-горячих губ Дьявола, уже не желающего сохранять самообладание. ______ *Гранат один из символов брака.