Утро

— Мне почему-то казалось, что он поделится своими достижениями… Чимин шёл неспешным, прогулочным шагом, а Тэхён по привычке то и дело пытался ускориться, потому что в обычной жизни ходил быстро. Как и Чонгук — это он его научил. Он вообще много чему его научил, но Тэхёну начинало казаться, что от донсена он перенимает только плохие черты. — Я, хоть и не просил пощады, выглядел жалко. Есть повод гордиться. Он отделал меня так, что я неделю пролежал дома. В больницу не пошёл, чтобы не создавать ему проблемы, хотя он заслужил. Но я могу его понять. Не будь я тряпкой, которая не может за себя постоять, я бы напал первым, отвоевал бы тебя. Наверно, у меня были бы шансы. Ведь ты, кажется, никогда не рассматривал его, как партнёра для отношений? Не отвечай, я и так знаю, что нет. Если бы это было не так, ты бы просто не смог так долго игнорировать его намёки. — Но почему? Как это произошло? — не понимал Тэхён, вместе с тем припоминая, что однажды Чонгук пришёл с разукрашенным — разукрашенным не им, не Тэхёном, — лицом. Нёс какую-то чушь про то, что врезался в дверь, а потом упал, встал и снова встретился с проклятой дверью. Тэхён отлично видел следы от кулаков, а не дверей, но не стал докапываться, зная, что Чон частенько встречался с занятыми девушками. Рано или поздно кто-то должен был начистить ему физиономию. Но теперь у этой истории открывались новые грани. — Почему — понятно. Из-за тебя, тебе ли не знать, как бешено он ревновал. А произошло до банальности тупо. Он давно смотрел на меня так, будто, останься мы наедине, непременно изобьёт до полусмерти. Забегая вперёд, скажу, что, если бы не Хоби, который пытался утешить меня после разрыва с тобой, он бы, пожалуй, не остановился и отправил меня на тот свет. — Больной придурок… — выдохнул Тэхён, смотря на Чимина с искренней жалостью. Ему пришлось терпеть побои просто за то, что его друг был таким ревнивым. — В общем, он подкараулил меня в туалете и набросился. Сначала словесно, говорил, что я шлюха, которая даёт всем подряд, а я, к слову, не спал ни с кем, кроме тебя, даже с Хоби, хоть и ходят слухи… — Чимин смущённо вжал голову в плечи, и Тэ, чтобы утешить, приобнял его за плечи. — Может, мне лучше у него у самого спросить? — предложил он. — Спроси у него тоже, но свою версию я всё равно расскажу, — мурлыкнул Чимин, прижимаясь к Тэхёну. — Он клеветал на меня, я пытался спорить, но держался, ты знаешь, меня разозлить нелегко. А потом он перешёл на тебя. Было что-то… — Чимин остановился на развилке, а потом посмотрел на Тэхёна и свернул на улицу, ведущую к его дому. — Он говорил, что ты его игрушка, только его, и он никому не отдаст тебя, даже если придётся побить тебя. Или любого, кто попробует тебя забрать. — Вот как… — растерянно проговорил Тэхён, действительно думавший, что Чонгук давно избавился от своего собственничества. — Он вообще ещё много про тебя говорил, но не уверен, что я должен рассказывать тебе это. — Говори. Отлипая от Тэхёна, Чимин поправил помявшуюся куртку. — Говорил, что попросил тебя ходить с ним на занятия, чтобы ты всегда был рядом, чтобы всё время контролировать тебя и не бояться, что ты уйдёшь к кому-то другому от него. С этим вариантом он прогадал, — на лице Чимина появилось злорадство, но лишь на секунду. — Было от него и немного сентиментальностей. Ты, наверно, знаешь, как он может сказануть что-то милое, а потом смутиться? Думаю, он бил меня с особенным остервенением как раз за то, что я услышал от него эти откровения. — И что там было? Хотя уже не уверен, что хочу знать что-то ещё из этой истории. Чимин взял его за руку, и некоторое время они шли молча. Тэхёну нужно было время, чтобы осмыслить услышанное, чтобы приготовиться к тому, что ещё может раскрыться в истории, давно казавшейся забытой. В той истории, которая когда-то сильно задевала его, особенно в школе. Несмотря на то, что Чонгук с готовностью изменился ради Тэхёна, последний не очень в это верил, ожидая подвоха. И однажды он его услышал. Видимо, потому что хотел услышать. В тот раз Чон слишком некрасиво попросил Тэ подойти к нему при половине школы. И как попросил: приказным тоном, старым «эй» и неуважительным «сюда иди». Потом, наказывая за возвращающиеся привычки, Тэхён несколько дней общался с ним сдержанно, холодно, мучая несчастного Чона. А Чонгук просто не знал, как это прозвучало. Они были в актовом зале, все галдели, Тэхён задерживался, и место, занятое для него донсеном, то и дело пытались занять. Чонгук никогда не пользовался уважением школьных товарищей, поэтому попытки были многочисленными. А, когда Тэ зашёл в зал, Чонгук замахал ему рукой и закричал: — Эй, Тэхён, сюда, скорее, иди сюда. Но из-за шума Тэхён не услышал пару слов, но сделал нужные ему выводы.