Утро

Тэхён вернулся домой совершенно разбитым. Тело снова ломило, хоть он ни с кем не дрался, а голова гудела, но совсем не от алкоголя. От разочарования и расстройства. Среди множества причин, по которым можно было не любить Чонгука, не было лицемерия и чрезмерной жестокости, а теперь они появились, уничтожая прошлые отношения. — Как общаться с ним теперь? Он манипулятор и сможет сделать так, чтобы я его простил… — Тэ разулся, снял куртку и прошёл в комнату, бессильно плюхаясь на кровать. — И я прощу, всегда прощал все его ошибки. Правда, такого с нами ещё не было… Он лениво поднялся и стянул с себя футболку и джинсы, намереваясь принять очищающий от событий этого длинного, бесконечного дня, душ. Но в дверь вдруг позвонили. — Кто бы это мог быть, — выговорил он недовольно. — Пошлю его лесом, я не готов к разговору, — решил Тэхён, на цыпочках подходя к двери, за которой, конечно, оказался Чонгук. — Я видел свет и знаю, что ты дома, — крикнул он. — Не ври. Со двора не видны мои окна. А ещё я не включал свет. — Открой, я хочу поговорить. — А я не хочу. Иди к чёрту, Чонгук. — Пожалуйста. Я должен всё объяснить. — Не сегодня. Проваливай. — Я не уйду, пока ты не откроешь. Тэхён громко выругался, понимая, что манипуляции Чонгука снова заставляют играть по его правилам. Он открыл, но не хотел пускать Чона внутрь. — Я даже не буду оправдываться. Да, я избил его, потому что ревновал. Но я рад, что он жив и даже здоров, раз снова подкатывает свои шары к тебе. — Так, всё, пошёл нахрен, — Тэхён попытался закрыть дверь, но Чонгук просунул ногу, не позволяя это сделать. — Плохая шутка. Но, если серьёзно, я правда раскаиваюсь. И то, что говорил ему — знай, я так не думаю. — Кто-то стоял с пушкой у твоего виска? — Просто я когда-то думал так. Сам не знаю, почему наговорил всё это. — О, я слышал, что ты говорил много интересного, — Тэ всё-таки отошёл, впуская гостя. Чонгук хмыкнул и вошёл. — Мои бабские признания до тебя тоже дошли? Ну, наконец-то не придётся признаваться во всём тебе в глаза. Тэхён зачем-то пошёл на кухню — это сразу напомнило недавнюю сценку у Чимина, но теперь он был спокоен. Он хотел выслушать версию виновника. — Выпьем? — предложил Чон, ходя из стороны в сторону. — Расскажешь свою версию? — Уверен, Чимин тебе не врал. Мерзкий говнюк слишком честный и милый для этого дерьма. — Не то, что ты. — Не то, что я, — согласился Чонгук, доставая бокалы. — Выпьем? — Я не хочу с тобой пить. И говорить не хочу. Ты для меня больше не существуешь. Чонгук криво улыбнулся. — Даже так? И я ничего не могу с этим сделать? — Можешь свалить из моей жизни, — тоном, недопускающим компромиссов, отвечал Тэхён. — И что, так всё и закончится? — Чонгук опустился на пол, смотря перед собой рассеянно. — Наша история так и кончится? Столько лет дружбы — и всё в помойку? — Кажется, тебя это не сильно волновало, когда ты избивал Чимина, приговаривая, что никому не отдашь свою игрушку, то есть, меня. — Это адреналин. Люди часто делают то, что им несвойственно под его влиянием. — Только тебе это очень даже свойственно, — Тэхён плеснул в бокал немного виски и залпом выпил его. — А теперь уходи. — Не уйду, — Чонгук порывисто встал, уверенно взял Тэхёна за руку и потянул к спальне. — У меня есть к тебе дело. Даже если этим всё кончится, я не хочу, чтобы мы расстались так. Хочу, чтобы было, что вспомнить. И тебе, и мне.