For Him

Она всегда появлялась в комнате бесшумно — заплывала подобно призраку, замирала на пороге, окидывая помещение смущенным и слегка напуганным взглядом, медленно — тише летнего ветра — перебирала ногами, подходила к кровати и плюхалась на мягкий и нагретый чужим телом матрас. Зажмуренные от счастья глаза и широкая улыбка — с таким выражением лица она прижималась к своему возлюбленному, до сих пор не осознавая, что Томас — тот самый Томас со школы, которого она любила с девятого класса, — обнимает ее за талию и держит в своих крепких объятиях, не намереваясь отпускать или отворачиваться. И все кажется таким нереально романтичным и до замирания сердца идеальным, что ты невольно думаешь — так ведь все и должно быть, да? Улыбка на твоих губах и любящая девушка под твоим боком, жмущаяся к тебе так, будто ты единственный, к кому она всегда может вернуться. Теплые объятия, оладья по утрам и сладкие поцелуи посреди коридора университета. Их друзья, стоящие неподалеку, всегда фальшиво морщатся и улюлюкают. Симпатия, влюбленность, окрыленность чувствами — все идеально, не так ли? Тогда почему в груди так пусто? Почему украдкой брошенные взгляды Терезы с другого конца аудитории не вызывают в нем ничего, кроме неискренней улыбки? Почему от ее горячих прикосновений внутри не разгорается давно забытое пламя? Почему под кожей все чувства стягиваются в одно, образуя собой никчемный, пылкий шар из потерянных в глубинах памяти воспоминаний, когда рядом с ним находится девушка, любящая его всем своим нутром? Почему вся его жизнь построена на жалкой лжи, в которой он погряз еще несколько лет назад? Почему Тереза сейчас лежит рядом с ним и пытается заглянуть ему в лицо, чтобы узнать причину его вечной — кажется, хронической — задумчивости и скошенных к переносице бровей? И даже попытка улыбнуться не оборачивается привычным успехом. — Том, с тобой все в порядке? Она всегда называет его «Томом», не находя в этом ничего странного. Ведь, действительно, с чего ее вообще должно волновать то, что эта форма имени чертовски его бесит. И, конечно, она случайно не замечает того, как в такие моменты опускаются уголки его губ, а глаза делают привычное движение назад, закатываясь в раздражении. Это, наверно, единственное, что бесит Томаса в ней. Только это, и все. — Ты сегодня задумчивый какой-то. Может поделишься?.. Хочется протяжно заскулить, когда девушка в поддерживающем жесте проводит одним пальцем по его предплечью, вызывая этим непрошенные мурашки на спине, и о причинах этого еще можно поспорить. Он окидывает взглядом голые стены, колыхающийся от ночного ветра тюль и опускает лицо, встречаясь с голубыми глазами возлюбленной, которая смотрит на него с немым вопросом и нескрываемым недоумением. — Все в порядке. Голос, как всегда, стальной. Твердый, уверенный. С привычной хрипотцой и мягкостью, потому что его мысли и настоящие чувства не должны трогать Терезу, потому что она не виновата в том, что он продолжает притворяться и искать хотя бы тень симпатии к ней внутри себя каждый день. Конечно, все, что ему удается найти — это осознание обреченности и безнадежность всей ситуации в целом. Кого он обманывает? — Я же вижу, — она аккуратно вырывается из его объятий, отмечая, что Томас на это никак не реагирует. — Ты что-то от меня скрываешь. Томас понимает, что напряженная тишина затянулась, поэтому, чтобы избежать ссоры и ненужных порывов со стороны девушки, тянет к ней руку и мягко дотрагивается до ее оголенного плеча, притягивая обратно к себе. Она снова верит ему, льнет, как милостливая кошка, вытягивается во всю длину рядом с ним и блаженно улыбается, наверняка думая, что Томас ей не лжет. Он просто устал, уверяет она себя, прикрывая глаза и лениво касаясь тонкими пальчиками его жилистой шеи. Черт. Это никогда не помогает. Эти прикосновения никогда не будут похожи на те, что когда-то дарил ему другой, более нужный человек. Как же отвратительно осознавать правду — с той силой, с которой он любит Ньюта, он не влюбится в никого никогда. И это чувство не сравнится с жалкой привязанностью к Терезе из-за стольких лет дружбы, которая позже переросла в односторонние романтические отношения. Как жаль, что он не может ответить ей взаимностью. Зачем Томас держит ее около себя? Боится причинить ей боль? Разбить ее девичье сердце? Но ведь Тереза — сильная девушка, и она бы справилась. Она всегда справлялась. Томас просто боится остаться одиноким, осужденным и преданным. Его страхи и предрассудки погубили настоящую любовь несколько месяцев назад. Ньют исчез из его жизни также быстро, как и появился в ней. Только разница в том, что воспоминания, чувство вины и нескончаемой любви так быстро в нем не убить. Они всегда будут идти бок о бок с Томасом, напоминая ему о том, что он сделал. Сделал выбор в пользу не того человека, которым так нагло пользовался сейчас, но не мог бросить, потому что боялся остаться один. Боялся за свою собственную шкуру, не заботясь о чувствах окружающих его людей. Идиот. Полный, безнадежный идиот. Тереза тянется к его губам через пару минут, и он отвечает на ее пылкий, наполненный любовью поцелуй, надеясь, что она не заметит его нежелание и легкое чувство отвращения к происходящему в спальне. Томас скользит подрагивающими руками по ее телу, дотрагиваясь до каждого изгиба и продолжая исступленно прижиматься к не тем губам, надеясь, что внутри что-нибудь предательски екнет, что-нибудь взорвется миллионами разноцветных фейерверков. Что это «что-то» заставит его полюбить ее. — Ты все еще думаешь о нем, Том. Она шепчет это так тихо, прямо в его ухо, и Томас замирает, но не от ненавистного имени, а от понимания — Тереза знала правду все это время. Она всегда была такой понимающей. Кого он пытается обмануть? Опять. — Я просто не могу понять, — говорит она, щекоча своим порывистым дыханием его шею, — зачем ты остался со мной. Остаешься до сих пор. Томас все еще молчит: он не может найти никаких слов утешения или поддержки, потому что все, что произносит Тереза — полная, разрушающая его мир правда. Ее глаза блестят в темноте. Пристальным взглядом она пытается выпытать ответ на свой самый главный вопрос, но взамен получает только молчание и — к сожалению — разбитое сердце, которое теперь неприятно царапало грудь. Она прекрасно знала, что Томас не любит ее, хоть и жил с ней последние полгода, целовал, притягивал по ночам к себе и вместе с ней готовил им завтрак. Их отношения — это выдумка, которую она сама себе вдолбила голову после первого фальшивого признания Томаса. Есть ли вообще смысл бороться за то, чего нет? — Прости, Тереза. — За что ты извиняешься? — девушка приподнимается на локтях; Томас зачарованно наблюдает за лунным светом, переливавшемся на ее фарфоровый коже. — За то, что разорвал в клочья мои чувства? За потраченное время? За созданную иллюзию счастья и взаимопонимания? — ее голос срывается, и она делает глубокий вдох, отводя взгляд. — За то, что я не смогла заменить тебе его? Томас чувствует, как горячее чувство вины появляется где-то под кожей и начинает медленно двигаться по сосудам прямо к сердцу, чтобы расколоть, вывернуть и разбить его, на хрен, пополам. Заслуженная участь, думает он, поднимаясь вслед за вскочившей с кровати Терезы. Он прокручивает в голове всевозможные реплики, которые может сказать в свое оправдание, но разум его был пуст, как никогда раньше. Томас замер посреди комнаты, глядя на застывшую у балкона девушку: она приоткрыла тонкую, шелковистую материю и смотрела на темное, беззвездное небо, выискивая в нем что-то своими бездонными, цвета океана глазами. Сердце пропустило несколько ударов, когда Тереза резко обернулась и смерила его разочарованным взглядом. — Том, я не виню тебя, — тихо проговорила она. — Я прекрасно понимаю, как тебе было тяжело все это время. Но ты, видимо, забыл, что вокруг тебя есть еще люди, и им тоже бывает больно. Мне больно, Томас. Ее негромкий голос отдается долбящим звуком по черепной коробке. Парень стыдливо опускает взгляд и прикрывает глаза, считая глухие удары собственного сердца о грудь. Он причинил боль Ньюту, когда сказал, что будет с Терезой. Он причинил боль Терезе, когда понял, что любит Ньюта. Но проблема в том, что тот никогда больше не будет с ним: в этом городе от него осталось лишь жалкое напоминание в виде фотографии на доске почета в университете. С той улыбкой, искрящимися глазами и взглядом, пронизывающим его, Томаса, до глубины сознания. Он исчез из его жизни быстро. Испарился из города, как хитрый и прозорливый воришка с места преступления. Разница в том, что Ньют вором не был. — И если ты думаешь, — продолжает Тереза спустя несколько минут причиняющего боль молчания, — что я буду умолять тебя не бросать меня, то ты ошибаешься. Потому что я лучше уйду сейчас, чем потом, когда тебе надоест эта игра и «отношения» со мной. — Прости меня, Тереза, прости, — произносит Томас, подходя ближе к ней; он искренне раскаивался, он знал, что был виноват. — Ладно уже, — девушка отмахивается, горько усмехаясь. — Я знала, что так и будет. Только, почему-то, не уходила. Наверно, надеялась, что что-то изменится, ты полюбишь меня и... — Я не хотел, чтобы так... — Томас, — она резко перебивает его, — я могу остаться здесь только на одну ночь? Завтра же я съеду домой. — Да, конечно. Он потерял себя в своей же лжи. И слова Терезы это подтверждают. Есть ли у него шанс искупить свою вину перед ней и Ньютом? Или, все же, он упустил абсолютно все?

***

— Тут дело не в тебе, Томас, — говорит Тереза, скованно стоя у двери и сжимая в руках шелковый шарфик, — а в твоем отношении к людям. Ты думал, что будешь счастлив со мной, без Ньюта. Но ты так легко ошибся, потому что все это время ты любил только его. И бросил его только из-за страха быть осужденным. А это, мой дорогой друг, куда хуже предательства. Она исчезла из коридора бесшумно — выплыла подобно призраку, прикрыв створку с тихим звуком столкновения металлических стенок. Шлейф легкого цветочного запаха остался в коридоре, напоминая Томасу о том, что теперь в этой квартире он остался совсем один. С двумя призраками ушедшего прошлого.