Прецедент

      Гайка выслушивал друга так терпеливо, как только мог. Иногда казалось, что он даже искренне озадачен сложившейся ситуацией. По крайней мере, какое-то сочувствующее выражение лица ему изобразить удалось. Он больше слушал и размышлял, чем отвечал собеседнику. Ловчий излагал всё в присущей ему только в самых критических ситуациях излишне эмоциональной манере, время от времени то негодующе рыча, то воя от отчаяния, и заполняя паузы в разговоре большими глотками кефира. От его обыкновенной самоуверенности не осталось и следа. Учёный уже прекратил тщетные попытки останавливать его, и только сдержанно вздыхал, когда телохранитель залпом опрокидывал очередной стакан. Столько не пил даже Крэй. — Нихрена не помогает! Что бы я ему не сказал! Да хоть прямым текстом! Эх, хоть бы на долю секунды что-то промелькнуло в его глазах, но нет же… — Эн обессиленно опустил голову на руки, развалившись на столе (Гайя незаметно отодвинул от него стакан и активировал свою консоль, подключаясь к барному синтезатору. Кефира сегодня больше не будет). — Всё хуже, чем я думал, Гаечка. Он живёт прошлым, он не здесь, он не с нами, понимаешь? Я не могу вытащить его оттуда. И не понимаю, почему… — Вларрак вновь вскинул голову и теперь глядел на ученого глазами, полными отчаяния. Сегодня ему впервые нужна была помощь. Казалось, он вот-вот тоскливо взвоет. То ли потому, что перебрал кефиру, то ли из-за переполняющих его чувств, а может, по обеим этим причинам сразу. Гайя видел телохранителя в таком состоянии впервые в жизни, и от зрелища едва ли не рыдающего здоровяка-головореза был растерян и даже слегка растроган. Всё это время, сколько он знал Эна, тот всегда был несокрушимым защитником для их маленькой команды. Абсолютно бесстрашный, непоколебимый, яростный, безумный, непредсказуемый, стремительный, словно вспышка молнии. Хладнокровно исполняющий любые приказы своего повелителя. Один как целая армия. Единственный из той троицы острозубых ловчих, кого в народе прозвали Легендарным. Он мог бы безоружным пройти по центральной улице Огнамы, и зеваки в страхе расступались бы перед ним. Гайя смело следовал бы за ним хоть с закрытыми глазами, чувствуя себя в полнейшей безопасности, как за каменной стеной, не боясь даже пули. Потому что всё и всегда было под контролем. Но сейчас… Сейчас что-то пошло не так. Да всё, чёрт побери, пошло не так! Общество раскололось на несколько враждующих лагерей, Крэй, глядя на это, хочет то ли устроить апокалипсис, то ли суицид, и даже Эн запаниковал… А уж если даже этот терминатор напивается и рыдает, словно ванильный подросток, из-за какой-то там, пффф, смешно подумать, «обречённой любви», значит ли это, что всё действительно плохо? — Я бы мог дать ему всё. — Сдавленно произнёс Эн. — Здесь и сейчас. Вот он я. И я реален, в отличие от его воспоминаний… Мы могли бы начать всё заново… Он был бы счастлив… Почему он отказывает мне? Нет никаких объективных причин для этого! Никаких! Почему же?.. — Его голос задрожал. — Гаечка, ты же умный, объясни мне, что я не так делаю? — Ну… — Тот смущённо замялся, размышляя о том, как бы покорректнее, чтобы ненароком не обидеть и не разозлить, изложить Эну совершенно, казалось бы, очевидную мысль о том, что его тяга к двуногому пришельцу в принципе, мягко говоря, странновата. — У людей в таком случае обычно говорят «сердцу не прикажешь»… — Он любит меня. Я точно знаю это. — Наверное, он видит в тебе друга и брата. Может, даже заботливого папочку, что не удивительно. Его это, видимо, устраивает, зачем ему что-то менять? — Он же говорил, что готов пренебречь вселенной ради меня… — Он уже делает это, Эн. Просто ты пока не замечаешь. — Он хочет меня! — В отчаянии воскликнул защитник. Гайка снова смутился, но не показал этого, и тем более не стал спрашивать, как именно телохранитель выяснил такую довольно интимную подробность. Но и не было никаких оснований не верить его словам. Эн горестно застонал и снова рухнул на стол. — Я не понимаю… Не понимаю… Мне в груди больно, Гайка…       Гайя был молод и не проходил через что-то подобное. Он никогда и не был по-настоящему влюблён, если, конечно, не считать любви к своей работе. Более того, даже не собирался — дитя притона, он вдоволь насмотрелся кипящих страстей и того, как его глупые слабовольные собратья гробили себя и своих близких ради всяческих сомнительных удовольствий, в которых и сам он, по глупости бывало, принимал участие. Но разобравшись в себе, он нашёл всё это бессмысленным и даже в какой-то мере отвратительным. «Всего лишь химия», как лаконично говаривал о боли и наслаждении, о чувствах и о жизни вообще его величайший учитель Атомный, и был, несомненно, прав. Однако даже отгородившись от внешних раздражителей окошком интерфейса разработчика, Гайка не мог не заметить, что между ури и боевым вларраком что-то происходит. Нечто такое, чего он ранее не встречал, хотя видел он многое. Их эмоции. Их чувства. То были чувства несколько иного порядка, каких он видеть не привык. И глядя сейчас на страдания Эна, даже сдержанный Гайя не мог не прочувствовать его боль и всю глубину её, и оставаться при этом равнодушным. Он, если честно, боялся себе даже представить, что должно было твориться в душе такого несокрушимого бойца, чтобы заставить его вот так себя вести. Всё же, Эн был ему в каком-то роде как отец, хотя они и недолюбливали друг друга. А страдания близких всегда задевают, в особенности, если ты — высокоразвитое социальное существо, обладающее сетью зеркальных нейронов. И даже будучи прожжённым материалистом, понимающим всю «механистичность» протекающих в теле электро-химических процессов, совладать с ними на практике очень тяжело. Да и нужно ли?       Эн отыскал рукой стакан и дал команду наполниться. Ничего не произошло. Перехватив строгий неодобрительный взгляд Гайки он смекнул, в чём загвоздка, но возражать не стал, понимая, что так тот заботится о его здравии. — Такое поганое чувство, — безжизненно глядя перед собой, прохрипел Эн, — как будто бы я… Мы с Крэйем… Как будто бы в тупике. Я не могу… Я бессилен пробить его «броню». Я бессилен, и мне больно… — Могу лишь предположить, в чём дело… — Гайка задумчиво опустил голову. — Не знаю, прав я или нет… Ему не ты нужен. —(Эн вопросительно взглянул на него). — Он ведь всё ещё помнит Юни. И его можно понять… Эн, если дело в этом, ты ничем не сможешь ему помочь. Прости. Это ури. Ты одно пойми: их культура, их психика несколько отличаются от нашей, хотя мы и похожи, и даже моё поколение является, в какой-то степени, поколением наследников части этой культуры. В отличие от тебя, я вырос не в норе, и чтобы прокормить себя, мне, хвала технологиям, не пришлось совершить ни единого убийства. Скорей всего, родись я каких-то сто циклов назад — я бы попросту не выжил… Но знаешь, несмотря на это, даже я давно уже плюнул на то, чтобы понять некоторые урианские идеи, которые кажутся мне слегка, эм, идеалистичными и абсурдными. Эти двуногие, насколько я могу судить хотя бы по Атому, слишком уж заморачиваются на этике, которую я бы, к примеру, безжалостно отбросил в некоторых моментах... Проще говоря, не пытайся понять его. Он вообще не то, чем кажется. И как бы вы не были близки — между вами пропасть. Думаю, у тебя нет шансов. Отступись. Миссия невыполнима, Эн. — Глупый Атом… — Стиснув зубы едва слышно простонал Эн и сжал веки, стараясь сдерживать слёзы. Не получилось. Это было странно и мокро. И произошло с ним впервые в жизни. — Почему всё должно быть так сло… Гайя тем временем снова мельком бросил взгляд на консоль и внезапно побледнел. — Какого х… Эн. ЭН!!       Эн резво выпрямился. Жёсткий ледяной взгляд. Полная боевая готовность. Будто и не было всех этих соплей и литров кефира. Инженер поспешно развернул перед ним консоль мониторинга систем (это окошко у него частенько было запущено фоном). — Э-э-это… Гайка, что это всё значит? — Телохранитель мало что понимал в этих бегущих строках. — Это значит, что Крэй только что собственноручно переслал кое-какие файлы, им же самим запрещённые к копированию и распространению под страхом тотального экстерминатуса. — Какие? — Информация о его костюме. Та-ак... Параметры, кое-какие исходники… Правда, не всё, а только… — КОМУ!? — Ты не поверишь... — Мрачно прорычал Гайка и ткнул пальцем в строку с адресатом. Телохранитель вскочил с места так резво, будто кресло под ним раскалилось до астрономических температур. Синие «крылья» вспыхнули за спиной и он исчез здесь. Чтобы в этот же миг явиться возмездием уже в кабинете Атомного.       Гайя развернул перед собой сразу несколько парящих окошек и задумчиво сдвинул брови. Было уже поздно что-то исправить. Но в запасе у инженера компьютерных систем оставалось ещё несколько «фокусов», пока получатель бесценного «подарка», на радостях наверняка потерявший бдительность, не удосужился перекрыть канал связи. Впрочем, и нужно-то было всего ничего. — Не уйдёшь, мразь. — Прорычал учёный, обнажив клычки.