***
- Милая, это ты? - раздался голос Максона, как только я открыла дверь спальни. - Да, - просто ответила я, с интересом смотря, что он делает. Максон вытаскивал фотографии из альбома. - Почему ты их вытаскиваешь? - спросила я. - Я хочу чтобы они всегда на виду. Незачем им прятаться между страниц, - ответил он, посмотрев на меня и улыбнувшись. Я посмотрела фотографии. Вот Максон держит за руку Идлин с одной стороны, а Арена с другой, стоя в нашем саду. Вот Арен догоняет Кейдена, когда они играли на свежем воздухе. На другой фотографии я сижу на расстеленном пледе на траве, на руках держу Кейдена, рядом мама и Мэй. А вот фото, которое сделала Мэй. На нём мы с Максоном стоим, спрятавшись от всех за углом, моя ладонь у него на груди, он смотрит на меня с такой любовью, а я скромно улыбаюсь. - Ты тоже смотришь на это фото? - спросил муж и взял в руки наше фото. - Да, откуда ты узнал? - он не ответил на этот вопрос, лишь притянул меня к себе и как ребёнок прислонил ко мне макушку. Я долго гладила его волосы. Мы молчали, думая про себя. Но каждый знал, что мы думаем об одном и том же.***
Утром мы встали рано. Быстро оделись, мне нанесли макияж. Я дала указания, чтобы сегодня внимательно следили на детьми, особенно за Кейденом. И вот нам сообщили, что первые гости прибудут уже через двадцать минут. Пресса и журналисты со всего мира уже два часа караулят у наших ворот и пора их распределять. Максон передал поручения по этому поводу и мы на пару минут остались наедине. - Знаешь, что нам сейчас еще обязательно надо сделать сейчас? - спросил он. - Не говори мне, что мы что-то забыли. - Нет, - с легкой улыбкой произнёс он, затем взял меня за руку и сказал, - Пойдём. Он повёл меня в один из приёмных залов. Там никого не было кроме нас. - Максон, что мы тут делаем? Нам пора идти встречать гостей. - Минутку. И тут двери распахнулись и внесли огромный портрет, накрытый тканью. Максон подошёл к нему и взялся за край полотна, а после сказал: - Америка, я хочу чтобы все знали о том, как я тебя люблю, пусть каждый вошедший в эти двери убедиться в этом. Он дернул за ткань и я увидела, что на портрете изображены мы с Максоном. Написано с той самой фотографии, что мы смотрели вчера вечером. - Если ты не против, давай повесим её прямо здесь в зале приёма. - Максон, это...Это прекрасно! - я больше не знала, что сказать поэтому просто подошла и поцеловала его. Мне было совершенно всё равно, что портрет держат совершенно посторонние люди, которые станут свидетелями происходящего. Отстранившись я подарила ему свою самую счастливую улыбку и прошептала:"Спасибо". - Знаешь, что? Я хочу чтобы уже на этом приёме люди видели это произведение, оглянись и выбери место, куда мы его повесим. Я послушала его и осмотрелась, а затем сказала: - Давай повесим его в самом центре, на стене между колоннами, которые прямо на напротив двери, чтобы было видно сразу, как только отворяются двери. Так мы и сделали. День оказался насыщенным. Сотни людей мелькали перед глазами. Десятки встреч состоялись, бесчисленное количество вопросов прессы задано, около ста соглашений и договоров подписано, событие освещалось на весь мир. Но сейчас, когда большинство гостей разъехались и лишь немногие остались на вечер ко мне подходили и вели разговоры и каждый упоминал о том, какой чудесный портрет весит в этом зале, а мне оставалось лишь соглашаться. Больше всех по этому поводу я разговаривала с представителями Италии, как известно у нас с ними хорошие и давние связи. - Так романтично, знаешь, Америка, я ни разу не видела чтобы кто-то осмеливался отойти от привычной строгости написания портретов правящей семьи. Обычно всех пишут на троне. Но вы...! сумели удивить! Долго позировали? - Ох, нет! Это с фотографии написано. - Можете связать меня с этим художником, я тоже хочу что-то подобное, а у него явный талант. Я от души улыбнулась и ответила, что обязательно их познакомим. "И мне интересно с ним повстречаться":подумала я. Так и прошёл наш суматошный, но определённо успешный день