Cказание Алакмерии

Густая пелена сизого пепла непроглядной завесой стлалась над поверхностью рожденного сердцем древности места. Утопая в копоти и гари кипящих лавовых котлов, неприступными хребтами к обагренным высям вознесли свои остроконечные пики необъятные каменные горы. Вдоль них, вытягивая свои скользкие, похожие на кристаллы и громады тел, червеобразные монстры, время от времени извергали из своих безобразных пастей смрадные потоки, наполнявшие болота гибели, яда. Именно здесь и раскинулись одновременно как поражающие своим лишенным всяких рамок безумным гением, так оскверняющие жуткими формами, причудливо извивающиеся строения, в единстве своем составляющие Великие Даймонические города империи Аримана. Их центр образовывала одна из печатей хаоса, определявшая предназначение и величие града. Но особенно сильно выделялся венец Моргантии, город Мерзандес, в камне. Его основание являло собой самый могущественный сигул всей Империи Даймониум, представлявший собой опоясанную пламенным кругом величественную звезду, вершина которой испокон веков обращена исключительно строго вниз. В каждых остроконечных пересечениях главного символа всей Империи хаоса расположились охранные башни, представлявшие собой пары массивных даркониевых когтей, внутри которых отвратительно извивались и пульсировали разными цветами кошмарные сущности. Охранные посты соединялись между собой протяженными пылающими стенами, надежно оберегая Даркониевое Сердце не только Мерзандеса, но и всего Даймониума. На страницах старинных гримуаров говорится о том, что изначально Дарконий являл собой легендарный Соларус, из света которого была сотворена Прекрасная Сильвиния. Однако, впоследствии его окутала тьма, и с тех пор он являл собой светильник, навсегда потерянный во мраке, из которого впоследствии был создан дворец Асгарота и многие другие чудовищные творения Моргантии. Всем своим видом эта крепость напоминала всепожирающее пламя, жадно вскинувшее к небесам свои извивающиеся, двигающееся в каком-то своем гипнотическом танце то ли языки чудовищного пожара, то ли кошмарных размеров щупальца жуткого монстра. Поверхность сверкающей плоти верховной твердыни Даймониума, именуемая здесь Даркониевым сердцем, сплошь покрывала множество распахнутых глаз. Однако подобное могло показаться только лишь в начале. При более внимательном осмотре в так называемых глазницах можно было обнаружить символы, написанные на очень старом, известном только здесь языке перворожденного Хаоса. Даркониевое сердце таило в себе множество загадок и секретов, одним из которых являлся вход во дворец, поскольку помимо основных врат имелось еще и множество других запасных ходов, о существовании которых знали лишь главы 11 когорты. Великое число опасностей пришлось бы преодолеть тому, кто осмелился бы проникнуть в столь ужасное место. На его пути лег бы глубокий грот, заполненной кипящей пузырящейся жидкостью ,едва коснувшись которой искатель приключения стремительно бы растворился. Впрочем, если бы каким-то чудом он преодолел эту преграду, то непременно попал бы в сад чудовищных растений, называемых даймониумами тробагандами. Эти вечно голодные, ненасытные твари, всем своим видом воплощавшие собой самый настоящий кошмар, были настолько опасны, что сами садовники-гоблины частенько выступали в качестве ужина, несмотря на свой мало аппетитный внешний вид, и специальное зелье, усмиряющее хищников. Огромное, извилистое тело монстров, пустившее корни в обедненную землю, имело серповидные листья, покрытые тонкой, еле заметной сегментированной пленкой, выступавшей в качестве органов чувств. Листообразные образования разрезали жертву по частям, а затем подтаскивали к центру багрового цветка, откуда высовывалась пасть- присоска, предрешавшая исход жертвы. Меж тем, внешне напоминающие чудовищную глотку парадные врата находились под пристальной охраной особых воинов — синтеросов Моргантии, вошедших в орден, именуемый как когорта карателей. Оказавшись в нутре этого жуткого места, вошедший попадал в холл, внутри которого ледяным сиянием пылала пентаграмма, очерченная великим кругом, выложенным из костей. Прямо напротив каждого луча проступали вызванные блеклым свечением силуэты порталов, один из которых являлся центральным и вел прямо в тронный зал. Лишенное всяких окон и дверей, заполненное до краев непроглядным мраком обширное помещение — вот, что можно было сказать о главном зале, где собирались высшие Даймониумы. Но оно было таким только до появления света, излучаемого существом даркония. Как только холодное загадочное сияние расходилось по зале, открывалась вся одновременно удивительная, и в то же время ужасная красота Даркониевого дворца. Изломанные, извивающиеся, лишенные всякой симметрии стены напоминали огромное, совершенно неприглядное нагромождение черных камней. Однако, источаемый камнями свет облагораживал и делал загадочное творение по-своему привлекательным. Кроме того, как снаружи, так и внутри, опоры дворца были декорированы загадочными магическими символами, смысл и происхождение которых были известны лишь Старшим даймониумам. Над огромным трехлепестковым соцветием спинки трона раскинулось широкое, бархатное полотнище. На нем был изображен шар, гармонично сочетавший в себе цвета воды (синий), земли (коричневый) и жизни (зеленый). Однако что это? Его, подобно кровавому кольцу, окружал ярко-красный ореол, выпускавший беспощадных псов войны на беззащитный мир Сильвини. А в полюсах планету пронзал великий меч тьмы фламберг Дарконесс В это время в тронной комнате было тихо как никогда. На даркониевом троне, искусно декорированным таинственными письменами и великими победами Империи, восседал сам принц. Лик его был печален. Покрытая длинными белоснежными локонами волос голова тяжело клонилась к груди, выражая всю горесть утраты. Бледные ладони, сомкнутые в крепком замке, служили надёжным оберегом от гнета обыденности. Одного взгляда на наследника было достаточно для осознания того, что тот находился в бескрайнем пространстве собственных мыслей. Но вот, оторвав тяжелый взгляд от пола, принц Даймониума поднялся с бархата кресла, представая во всей своей красе. Слегка скошенный лоб, увенчанный густыми бровями, стремящимися соединиться друг с другом, пронзала всего одна небольшая ложбинка, обычно имевшаяся у тех, кто постоянно находился в глубокой думе. Под серыми дугами в глубине тёмной пещеры расположились глаза, имевшие цвет штормового моря. Чуть ниже глазниц нашёл своё убежище острый, не имеющий изъянов нос. А прямо под ним, дрожа от волнения, протянулись две тонких полосы губ. Наконец картину дополнял выпуклый подбородок и пологие щёки. Стройное, но крепкое тело принца Даймониума было облачено в чёрную бархатную мантию, чей подол, украшенный ярко-красным узором, спадал до самого пола. Под ней едва проглядывались кольца древней кольчуги, туго подпоясанной узорчатым кожаным ремнем. Ступни же надежно сберегали кожаные сапоги. Встав с трона, постукивая каблуками по гладким плитам, Горрен властно прошествовал к противоположной стене, а затем обратно, после чего стал беспорядочно разгуливать по всему тронному залу. Наконец остановившись, темный господин спокойно произнёс: «Хризомар, я знаю, что ты здесь! Выйди ко мне». В тот же миг непоколебимая, словно могильная плита, мгла встрепенулась, являя взору наследника рыцаря империи, наивернейшего вассала лорда Асгарота, победителя океанид, арона Хризомара. Прославленный даймониум принадлежал к роду аморфий, бесстрашных и беспощадных убийц, способных принять абсолютно любой облик. Так, сейчас перед Горреном предстал во всём своём величии сам лорд Асгарот. Видя это, Горрен, нисколько не удившись подобному визиту, сказал следующее: — Да, Хризомар, ничего другого ты придумать не мог! Ведь тебе прекрасно известно, что этот маскарад ничего не изменит. Что тот, кто изгнан в Арданну, больше никогда не сможет вернутся назад… — Я думал, это хоть как-то отвлечет вас от тяжелых дум! — утробно произнёс владыка теней. — И приведет вас в… — Не утруждай себя подобными речами. Я прекрасно знаю, как ты относишься к чувствам, — продолжил Горрен. — Ещё скажи, что мой учитель выбрался из глубин Астрала в свои покои. Принц хотел было рассмеяться, как вдруг случилось нечто совершенно неожиданное. Стоявшее в самом углу, в непосредственной близости от костяного стола долгое время, молчавшее зеркало запульсировало и засияло. А затем на его, имевшей форму шестигранника, поверхности отобразилось изображение жуткого существа. Лишенная четких очертаний сущность всем своим видом походила на разбухшее облако, испускавшее багровый свет. И для кого угодно был страшен, чужд и совершенно непригляден облик этой омерзительной массы, но только не для Горрена, подошедшего вплотную зеркалу. Из книжных фолиантов, хранившихся в Черной библиотеке Даркониевого Сердца, приемник хорошо ведал о том, как выглядят существа, попавшие Арданну. И на короткий миг застыв на месте, избранник приготовился ко встрече. "Горрен, услышь меня" — раздалось прямо из сердца артефакта. — Арон Хризомар, немедленно оставьте нас, — повелительным тоном приказал тёмный принц, обращаясь к стоявшему позади него аморфу. — Да, повелитель, — сдерживая недовольство, прогрохотал Хризомар, исчезая в полумраке блуждающих огней. Убедившись, что даймониум исчез, седовласый господин снова обратил свой взор на мутную поверхность зеркала. — Учитель, я слышу вас. Но до сих пор не могу поверить, что вы сумели прорвать ткань Астрала. Я считал, это практически невозможно. — Со временем и ты сможешь осуществить подобное. Ладно, у меня очень мало времени, а мне тебе еще много о чем нужно поведать. Слушай меня внимательно. — Я внимаю вашему учению, наставник, — настороженно ответил наследник. — Итак, мой ученик, прежде чем продолжить мое дело, ты должен стать лордом. Сначала принц Горрен должен пройти церемонию обращения, но прежде всего тебе необходимо вернуть священную реликвию Моргантии, великий меч Даймониума Дарконесс. — Повелитель, я наблюдал за вашим поединком с Квентинелом и видел своими глазами, как Дарконесс сломался, — недоумевал наследник. — Да, действительно, в тот день клинок утратил свою жизнь, ибо потерял хозяина.- Неожиданно зеркало погасло, и сущность Асгарота исчезла. Правда, через некоторое время связь между измерениями была восстановлена. — Что случилось, мастер? — заинтересованно спросил Горен. — Это не важно. Слушай дальше меня, принц, — и сущность бывшего лорда продолжила. —Меч действительно сломан, но он снова воскреснет. Сразу говорю, не спрашивай меня о том, как это возможно. Совсем скоро ты всё узнаешь и поймёшь. В сей же миг ты должен сосредоточить все свое внимание на теле Дарконесса! Внимательно выслушай меня. Опустись на колени, закрой глаза, и представь, что ты держишь меч. Если после того, как ты прозреешь, он появиться в твоих руках, это значит, что его существо избрало тебя, и твоя сила объединится с ним, — закончил Асгарот. — А если все-таки нет? Может ли быть такое, что он проявит свою силу в моих руках? — опасливо поинтересовался Горрен. — Нет, мой ученик, такого не может быть, иначе окажется, что я ошибся, но величайший Даймониум не ошибается, — дал исчерпывающий ответ лорд. — Хорошо, мастер. Выполняя все указания своего наставника, молодой принц представил в своём сознании клинок, лежащий в его ладонях. Внезапно он удивлённо произнёс: — Да, учитель, вы правы, я чувствую что-то ледяное в своих ладонях! Тут он открыл глаза. В ладонях принца возлежала реликвия демонических сил. Верхняя часть когда-то стройного лезвия была отсечена и утрачена. Однако даже в таком состоянии реликт темного мира вызывал уважение. Матовая синева волнообразного пламенеющего лезвия изредка поигрывала внезапно зажигающимся, а затем тут же утихающим красноватым свечением вязи древних знаков и узоров, украсивших также выступающие вперед шипы, расположившиеся над соединением лезвия и эфеса. Дивная гарда двуручного меча была выполнена в форме темных языков пламени. Наконец на вершине рукояти венчала черная сфера. Горрен с наслаждением рассматривал чудесный клинок, не в силах отвести от него глаз. — Я вижу, ты восхищён! —нарушая торжество наслаждения принца, сказал Асгарот. — Да, владыка, я им очарован. Только не мешало бы его восстановить. — Именно этим тебе и придется заняться! — А почему именно я? Почему не великий арон Хризомар, куда как более достойный власти? — удивлялся Горен. — Никто и ничто, кроме хозяина, не может прикоснуться к этому оружию и символу нашего Империума. Ни свои, ни чужие. Потому как ты избран им, мой наследник, — ответил Асгарот. — Хорошо, это я понял. Но, во имя Аримана, как и где мне отковать его? — озадаченно спросил принц. — Послушай, что я тебе сейчас скажу: В этой комнате есть светоч врага. Свет спадёт — узришь чудеса. — Во имя чёрной короны, что это за бред?! — гневно вскликнул наследник, явно надеясь услышать что-то более вразумительное. — Это не бред, а один из важнейших этапов твоего дальнейшего развития, мой ученик, — уверенно пророкотала сущность лорда. — Но почему это препятствие нельзя обойти тропой ясного ответа? — Потому как я хочу убедиться, что ты готов занять трон. Всё, мне пора идти, ловцы уже близко! — Будьте осторожны, мастер! — взволнованно воскликнул принц. — Не беспокойся, Горрен, со мной ничего не случится, — уверенно ответил Асгарот, после чего исчез. Закончив беседу с павшим лордом, принц, вложив Дарконесс в ножны, возвратился к трону, где, уютно расположившись, принялся искать ответ на заданную ему головоломку. Но вот, когда темный принц уже было пребывал в океане бескрайней задумчивости, Тьма снова ожила, являя взору Горрена арона Хризомара. На этот раз великий демон предстал перед преемником Асгарота в своём первозданном виде. Как и все аморфы, арон Хризомар в своем настоящем обличье имел полупрозрачные очертания, однако, в отличие от них, был гораздо скрытней и незаметней своих братьев более всего, напоминая призрака. Во много раз кошмарнее и жутче любого из неупокоенных духов, этот гений коварства словно бы из ниоткуда мог вынырнуть в любом месте и спокойно предрешить исход жертвы. Прежде всего, несчастный или несчастная лишились бы рассудка под действием гипнотического взгляда его бездонных глазниц, до краев заполненных ядом лукавого, принявшего самые извращенные формы коварства и мудрости. Все эти мгновения выражение лицевой маски высшего даймониума будет находиться в постоянном движении, доводя тем самым жертву до исступления, позволяя Хризомару острейшими шипами проникнуть в тело жертвы, попутно отравляя его смертельным ядом. И вот, когда вся жизнь истечет из тела жертвы, тогда он, пренебрежительно отбросив труп, навсегда исчезнет, или же растворится в толпе, принимая дружественное обличье. Впрочем, в одиночку прославленный даймониум охотился очень редко, более предпочитая направлять неисчислимые легионы Империи на разрушение и уничтожение всех тех, кто посмел встать на пути Даймониума. Именно такая участь постигла когда-то прекрасный и загадочный высококультурный народ океанид, который был буквально стерт с лица Алакмерии, а череп его владыки ныне служит декоративным украшением черного трона жуткой Империи. — Да, мой повелитель! Чем могу служить? — язвительно произнёс Безликий. Остановив на даймониуме тяжелый взгляд, принц Горрен холодно произнес: — Арон сил Моргантии Хризомар, попрошу не скрывать от меня правду. Почему во время нашей беседы с наставником я явственно чувствовал твое присутствие? Хризомар, выслушав данный упрек, принял облик павшего учителя и с важным видом произнёс следующее: — Ты обретаешь новые способности. И всё ближе отдаляешься от презренного мира людей, становясь ближе к нам. Совсем скоро принц Горрен измениться до неузнаваемости. Но знай, как уже сказал мастер, в тебе проснутся новые силы, поэтому будь готов к тому, что потеряешь некоторые присущие только людям качества! Ибо всё в этом мире держится на созидании и … — не успел закончить назидание демон, как его речь оборвал недовольный Горрен. — Да это я и без тебя знаю. Наставник многому успел меня научить перед своим исходом! Ты мне лучше ответь, что это за тайна такая? Что он имел ввиду под заданной им головоломкой? В тот же миг арон Легиона Моргантии, воплотившись в свой родной облик, в задумчивости удалился. Однако уже через некоторое время вновь предстал перед Горреном. — Я думаю, что всё не так уж сложно и запутанно… — Хризомар хотел было продолжить, но наследник престола, не дав тому договорить, молниеносно вскочил с насиженного места и переместился к зеркалу, в котором совсем недавно проявлялась сущность Асгарота. Замерев перед его мутной поверхностью, наследник, закрыв глаза, перенес в свои руки один из множества кристаллов, освещавших залу, фокусируя сияние светильника на поверхности артефакта Океанид. В тот же миг загадочное стекло, приняв синеватую стрелу, отразило его на камни противоположной стены, представив взору присутствующих символ. — Надо же, — произнес Горрен, — этот сигул … и я его, кажется, уже где-то видел. В мгновение ока он запустил руку за пазуху, нащупав цепочку с медальоном. Держа его крепко в руках, избранник внимательно посмотрел на него. — Здесь то же самое, что и на камне, — удивился тёмный принц. Затем молодой повелитель поднёс цепочку к изображению, проступившему на стене, после чего, собрав воедино потоки квентисенции, направил их на кулон, а тот в свою очередь перенёс течение магии на печать, проявившуюся в камне. Принявший энергетический поток, символ породил новый луч, упавший перед самым входом в тронный зал. Тут же каменная плита, скрывавшая от наблюдателей тайный проход, под воздействием чар в мгновение ока провалилась в образовавшийся проем, явив избраннику и Безликому Даймониуму несколько ступенек, ведущих в подземелье. «Тайный вход», — догадался тёмный принц, входя в закрытое подземелье.