Cказание Алакмерии

Стоило им только выйти из-за пределов портала, как молодой наследник чуть было сразу не отправился вслед за своим наставником, лордом тьмы, в Арданну. Поначалу он и сам не понял, что собственно произошло, однако через какие-то мгновения только и видел, как вместо твердой земли под его ногами простирается так похожая на воду жидкость. Еще чуть-чуть и для него все было бы кончено. Однако каким-то совершенно непостижимым образом Горрен успел в последний момент ухватиться за черные крылья навершия посоха, протянутого личем. С большим трудом выбравшись на каменные подмостки, он, поднявшись на ноги, взглянул вниз. —Лимба, сжигающая все сущее ледяная лава, морозный огонь, — прошептал он. А затем, развернувшись к скелету-магу, принц Даймониума, посмотрев в наполненные пепельным туманом глазницы лича сделал кивок в знак благодарности. И все же насупленные брови и переполненный лютой неприязнью ко всему происходящему взгляд Горрена говорил о недовольстве происходящего. Впрочем, если старейший из мортов и обратил на это внимание, то не показал виду. Вместо этого он, с силой стукнув о землю магическим шестом, заговорил: — Все, теперь ты на месте. Здесь мое путешествие с тобой заканчивается. Дальше ты отправишься один. Следуй вперед и помни о моих подсказках, последователь Асгарота. Только так ты сможешь достичь святилища, а также встретить Его. На этом мастер Валтес закончил, и все затихло. Правда, ненадолго. Ошарашенный подобным поворотом событий, трясущийся от переполняемой ярости, Горрен, не сдерживая себя, выхватил из ножен Дарконесс и что-есть силы рубанул по костяному магу. Однако сломанное лезвие меча прошло насквозь, прошивая ткань пространства, не причинив ни малейшего вреда ни мертвому, который перед тем, как раз и навсегда исчезнуть, последний раз сверкнув угасающим туманом бездонных глазниц, почти не слышно произнес: — Наконец-то покой и умиротворение. Оказавшись один в столь тяжелом положении, Горрен, как следует выругавшись, отправив меч в ножны, отправился вперед. Выйдя из тени громадных скал, он оказался на перепутье льда и огня. Ступая по мосту, он не видел вокруг себя ничего, кроме сильно разлившихся рек лавы и лимбы. Одна из них находилась в постоянной активности, яростно выпуская из вязкой толщи огненные волны. Другая же, что протекала в другой стороне, напротив, была очень спокойной и смиренной. На ее гладкой, как стекло, поверхности не было даже намека на присутствие мелкой ряби. Тем не менее, именно от нее то и дело отделялись еле заметные инистые облака, прикосновения к которым последователь Асгарота старался всячески избегать, поскольку прекрасно знал о том, чем для него это может закончиться. Идти было очень тяжело, и каждый шаг давался Горрену все сложнее и сложнее. Невольно он поднял свой взор на небо. Подобной картины ему не приходилось наблюдать даже при самых тяжких буйствах ушедшего в Арданну лорда. Цвет свода очень сильно напоминал окрас Даркония, однако был гораздо темнее. Но самым удивительным были кроваво-красные облака, которые в толще высей вращались с невероятной скоростью, напоминая своим кружением громадную спираль. От этого вида бастарду Даймониума стало совсем не по себе, и он, желая избавиться от разрушительного влияния небес, опустил голову вниз. Состояние его становилось все хуже и хуже. Но Горрен осознавал, что малейшая остановка в столь жутком месте тут же перенесет его в Арданну на вечное заточение. Поэтому, стиснув крепче зубы, он, опираясь на сломанный меч, продолжал идти дальше. Но вот вдали он увидел неясные расплывчатые силуэты какого-то черного предмета, очень похожего башню. Это открытие приободрило его, и он стал двигаться несколько быстрее и смелее. Меж тем, кипучая составляющая огненной реки становилась все неистовей и беспощадней. Небольшие лавовые всплески, которые до этого она выбрасывала на поверхность, становились все больше и больше, обращаясь громадными волнами, напоминавшие то ли хвост, то ли кольца жуткой змеи, жаждущей поглощения жертвы. С каждым моментом их наплыв становился все сильнее и сильнее, обжигая тело Горрена, причиняя ему сильнейшие боли. Да, он, конечно, использовал заклинание магического щита, но из-за слабости и утраты концентрации оно было практически бесполезно. Кроме того, дыхание сестры огненной реки, лимбы, было настолько холодным, что парализовало одно из плеч наследника Асгарота, отчего у него отнялась вся левая рука. Тем не менее, даже это его не остановило, и он, стремясь к намеченной цели, несмотря на чинимые ему преграды, упрямо продолжал движение вперед. В какой-то момент он упал, ибо лава обожгла ему ноги, и, тем не менее, даже в таком положении он стойко держался, продолжая ползти. Над долиной поднялся исполненный боли и кошмара крик измученного и изувеченного Горрена. Закрыв глаза и опираясь на единственную целую, уставшую руку, продолжал перемещение. Его усилия были не напрасны, так как вскоре прямо под собой он увидел чудовищно больших размеров вращающуюся воронку, куда спадали две ненавистные Горрену стихии. С ужасающим грохотом лимба и лава отправляли свои кошмарные воды в пасть этой буквально сотканной из тени пропасти, уходящей глубоко-глубоко в пропасть. Преисполнившись духа, Горрен, едва удерживая в ладони длинный меч, полз к этой воронке. Однако эта горячая волна полностью накрыла всю нижнюю часть тела бастарда, заставив того истошно орать и извиваться в агонии, и он уже стал что-то нечленораздельно бормотать, теряя всяческое самообладание. Но понимая, что он вскоре достигнет желаемого, он по-прежнему не сдавался. Ему оставалось чуть-чуть, впрочем как и пожиравшему его тело огненному и ледяному зверю. Остался последний шаг, и… вязкая стена пламени взметнулась, прошла прямо над наследником, накрывая того с головой, а после с безумным грохотом рухнула в бездну. *** — Где я? Что произошло? Почему мои пальцы, руки, ноги и все тело.. оно прозрачное, переливается и теряет свои очертания? Неужели со мной случилось что и с наставником? Вся эта окружающая меня тьма... Неужели это и есть то самое место, где исчезают даже такие вечные сущности, как Асгарот? Стоп, а где мой меч?! Где, во имя Моргантии, Дарконесс?! Нет! Нет! Я столько прошел, и мой путь не должен так закончится! Хоть и проклятый морт оставил меня одного здесь погибать, я знаю, что оказался в этой проклятой воронке... Если только мою плоть не сожгла последняя волна. И коли это так, то все кончено, и меня ждет пламя Арданны. Но этого просто не может быть, ведь мои действия были правильны. Я следовал подсказкам, о которых говорил этот лич Валтес. Стоп, а может это все было специально устроено? Возможно ли, что эти гнилые кости сговорились с Хризомаром в целях моего уничтожения? Ведь этот треклятый ядовитый лицемер всегда готов воспользоваться любой возможностью, чтобы поскорей заполучить трон. Тем более, что из всего Даймониума мало кто сможет что-то возразить арону Легионов Моргантии. Если это так, то как только я вернусь в Моргантию проклятый аморф точно пожалеет о содеянном. Трон мой и только мой. Я получу его, чего бы мне это не стоило. — Странно... Мне это кажется или там, вдали, виднеется свет? Нет, там определенно что-то сияет. Пойду туда, если смогу. Надо же, как интересно, в таком состоянии я могу не идти, а плавно плыть или даже лететь... Да как быстро. Неожиданно для себя я вижу, что вся эта тьма шевелится, при этом она меняет свет: то чернеет, то светлеет, извиваясь, словно водяные волны. Что это, что происходит? Какие-то неведомые мне образы мелькают перед глазами. И как быстро, словно неясные вспышки... Вот и снова это… Изображение становится все четче и четче. Две фигуры, нет, даже три. Одна из них в один момент как бы разделилась на несколько составляющих. Одно из существ, облачённое в белоснежные одежды, там, где он проходит, греет алое светило, расстилается голубое небо и под его ногами колосится зелёная трава, распускаются ажурные лепестки цветов. И иной демиург. Его одежда являет собой беспросветный мрак. Везде, где он бы не появлялся, исчезают леса, деревья, все живое. Ведомые владыкой, огонь и лед разрушают все, заставляя казалось бы спокойные горы плеваться пламенем, уничтожая и убивая на своем пути все, что создано существом в белых одеждах. Вместе со своими сыновьями даймониумами он шел вперед, захватывая одну землю за другой. —Что это только что было? Странно, этот меч в руке этого могущественного существа... Он очень похож на Дарконесс. Неужели это так и есть? Впрочем, навряд-ли, если только не предшественник. Снова этот свет, от которого все плывет перед глазами. Однако я вижу что-то впереди, го не могу понять, что это такое. Нужно переместиться поближе. Наконец-то. Неужто и правда, что это тот самый, который вскользь упоминается в гримуаре Хогнесс. Фигура, выточенная из измененного соларуса, по форме напоминающая перевернутый пентакль, внутри которого томился первородный огонь, а из центра поднималась громадная чаша. Теперь настал момент, когда мне надо сосредоточится и вспомнить о том, что говорил этот лич-предатель. Все-таки жалню, что не разрубил его на части еще при первой нашей встрече. Впрочем, с ним итак все кончено. Так, перемещаясь в портале, он что-то говорил о порядке прохождения ритуала. Нужно начинать именно с острия, расположенного в самом низу, далее постепенно поднимаясь вверх. Попробуем. Для начала перемещусь к этому самому острию. Между лучами звезды я вижу какой-то непонятный предмет. Интересно рассмотреть его поближе, однако при столь нестабильном телесном состоянии даже не представляю, как это сделать. Невероятно, это шлем. Совершенно обыкновенная, ничем не примечательная защита головы. Правда, интересна его маска-личина. По её невзрачным бокам проходят загадочные руны, сильно похожие на наш моргантийский язык, однако, как ни стараюсь, я не могу прочесть, что здесь написано. И, в общем, мне попался какой-то старый, будто бы ранее использованный, артефакт. Однако это очень странно. Я как будто бы слышу незнакомые мне голоса, призывающие меня одеть этот шлем. И почему-то руки сами тянут его маску к лицу. Еще чуть-чуть и металлическая личина полностью закрывает весь мой лик. Остается только соединить ее с внушительным, полностью закрытым назатыльником, и все. Готово. Что это… моя голова… она будто бы горит. Какая невыносимая боль! Меня изнутри словно съедает жуткое пламя. Верно, это конец… Но нет, боль внезапно отступила, а вижу я едва ли не лучше, чем раньше. Однако я не могу понять, как я оказался возле следующего острия, ведь какие-то мгновения я боролся с жуткой напастью, совершенно не помышляя о каких-либо посторонних перемещениях. Как я здесь оказался? Вопрос… Понятно, здесь меня тоже встречает еще один загадочный артефакт, и на этот раз им является побитый временем старый доспех. Рассмотрю его ближе. О, во имя всех даймонов Мерзандеса, эта кираса. Она тяжела или все же нет? Странно... Как только я взял в руки, она значительно уменьшалась в весе. Вся искореженная, покрытая следами тления, совершенно не пригодная к ношению защита. Но эти прячущиеся под толстым слоем убийцы металла, выпуклости рун, эти литые узоры, они так и манят, шепчут, зовут… опять голоса, и вот я одеваю этот нагрудник, не в силах противиться чуждой воле. Неожиданно мои руки от самых плеч покрыли защитные пластины. И снова боль. Как будто внутри вся поверхность доспеха покрыта ядом. Нестерпимо больно, как будто изнутри выжигается. Попытаюсь прикрыть веки, чтобы перетерпеть эту пытку. А она меж тем становится невыносимой, пока не достигает пика, после резко исчезая. И я снова оказываюсь рядом с новым предметом защиты. На это раз им является пара остроконечных металлических сапогов-саботонов. Как и у всех остальных составляющих защиты, вид у них был неважный. Впрочем, понимая, что выбор у меня невелик, я вынужден был сменить обувь. Облачившись в них, я почувствовал, как по моим ногам поползли металлические пластины, образуя поножи. А после мои ноги как будто в один момент пронзили множеством острозаточенных шипов, заставив меня громко орать. Наконец, все кончилось, и мне осталось разве что облачиться в последней элемент одежды, которым конечно, является пояс. Весьма интересная бляха с изображением разбушевавшегося огня. Однако, нет, это же ведь наш дворец Даркониевое Сердце. Как ладно однако сидит весь этот искореженный доспех. А-а-а.. Нет! Снова эта напасть. Теряю сознание, я падаю... Снова вижу нестерпимо яркий свет, озаряющий это укрытое тьмой место. Неожиданно это свечение принимает форму, телесный силует. И чем ближе я подплываю к этому загадочному существу, тем яснее становятся детали. Да, это именно он привиделся мне в том видении — первородный Даймон, способный как убить, так и исцелить своим сияниям. Великий отец Даймониума, освободитель и демиург, сколько же у тебя имен, о могущественный Ариман? — Кто посмел тревожить меня, оторвать судьбоносных дел? Назови себя, и я тебя отправлю в такое место, где Арданна покажется тебе Землей обетованной. — Это я пришел к тебе, принц Моргантии Горрен, последователь Асгарота, наследник Даймониума. — Ха-ха, рассмешил… Последователь Асгарота, наследник Даймониума, да как ты смеешь претендовать на черный престол, жалкий двуногий, если ты даже не являешься даймониумом? В тебе течет кровь мной покоренных народов, ничтожный раб, и ты еще смеешь что-то требовать. Немедленно убирайся отсюда, пока не пожалел. — Я вовсе не раб. Все мое детство прошло в Даркониевом Сердце, там мой учитель, Лорд Асгарот, воспитывал и обучал меня, я жил среди великих даймониумов Хризомара, Гоморгор гона, Атарана, Гулакса и других владык Моргантии. Наконец, в подтверждении своих слов у меня есть это. Правда, он сломан, но вскоре будет восстановлен, и после этого пламя Дарконесса пронзит сердце того, кто отправил лорда Асгарота в Арданну, Квентинела, всю его семью, я доведу дело наставника до конца. — Да, с одной стороны меня переполняют гнев, но с другой стороны я вижу перед собой смертного, облаченного в ржавые доспехи даймонда и держащего в руках сломанный фламберг, откованный мной. Ха-ха, это забавляет. Впрочем, я наблюдал за тобой, Горрен, и думаю, что я помогу пешке стать ферзем. По крайней мере, мне весьма интересно, что сможет получится из плана моего первого воина и сына Асгарота. Итак, Горрен. Ты видишь перед собой столб огня. Войди в него. — Да, о великий демиург. Все,я на месте. Передо мной возникают какие-то странные символы. — Читай их. — Но я не знаю. Или.. — Читай, Горрен. Это одновременно и заклинание, и клятва в верности мне и своему делу. Если ты нарушишь ее, то жестоко поплатишься за это. Как же много символов и слов перед глазами.Но каким-то непонятным для меня образом, у меня получается все это прочитать. — Кажется, что это будет бесконечно. Что дальше? Ничего не происходит! — Ха-ха, ты и вправду думал, что сможешь достичь вершин, занять трон, управлять созданной мной империей. Наивный глупец. Таким, как ты, нет места в Моргантии. Прощай, Горрен Не-е-е-ет! **** Яркое сияние, внутри которого оказался заперт принц, после слов демиурга неожиданно стало тускнеть, пока вскоре не превратилось в бесформенную, клубящуюся массу мрака, сердцевина которой была заполнена алым светом, отличавшимся невообразимой блеклости. Все это сильно напоминало с одной стороны чудовищную темницу, в которой в кошмарных мучениях умирало одно существо, а с другой — жуткий кокон, в котором на его месте ждало своего часа совсем иное монструозное творение. И вот, когда пелена мрака совсем рассеялась, на месте кокона осталась лишь неподвижно стоящая одинокая фигура. Громадное существо, закованное в металл тяжелых лат, цвет которых очень сильно напоминал ледяное сияние, всем своим весом опиралось на огромный двуручный меч. На месте лица, на которой буквально застыл зловещий оскал с навечно закрытыми глазами. Но что же это. Неожиданно создание Демиурга зашевелилось, широко открылись его холодные, словно мороз, лишенные зрачков глаза. Словно ломая сковывающие его невидимые оковы существо, спрятав Дарконесс за спину, со всей яростью рванулось вперед, направляясь к ярко сиявшему Ариману. Жуткий оскал и целеустремленный взгляд, и пылающий двуручник в руках. Казалось, битва неизбежна, но, ощутив жар ауры Демиурга, закованный в тяжелые латы демонический рыцарь, направив лезвия меча вниз, опираясь на гарду, посмотрел на своего создателя. На металлической поверхности шлема и тяжелых лат, украшенных синевой сигулов древности, раскинулось пламя Демиурга. А в походившем толи на шепот, то ли на гнусавый рык, отчетливо слышалось имя Фрозенморф, Фрозенморф, Фрозенморф.