***
Домашняя семейная пекарня с дизайном в деревенском стиле встретила нас яркими запахами сладкой ванили и пряной корицы, вызывая в моём голодном желудке бурю эмоций, что тут же заметил Сокджин, шедший со мной плечом к плечу. Мы практически не говорили в машине, так как он решал по телефону с Седжином какие-то вопросы с расписанием, а я обсуждала с Минён проблему с перенабором ребят, ведь на фоне роспуска моей команды её девчонкам так же дали выбор на манер «быть или не быть», и они выбрали второй вариант, распрощавшись с агентством, так что мы с Ёни теперь остались вдвоём без какой-либо помощи. Ну, не считая странных парикмахеров, которые внушали мне благоговейный ужас. Разместившись в самом углу пекарни за столиком на двоих, застеленным симпатичной белой хлопковой скатертью и окружённым милыми стульчиками со светло-зелёной обшивкой, мы ждали заказ, мысленно уже десять раз съев желанные пирожные и бисквиты, решив в этот раз оставить без внимания диету и правильное питание. К счастью, в одиннадцать часов утра это место пустовало, потому нам не пришлось пробираться сюда окольными путями, лишь бы только Джина никто не узнал, и можно было сидеть, полностью расслабившись и наслаждаясь атмосферой и коротким отдыхом. — Так о чём будем говорить? — меня поедал интерес изнутри, ведь певец наверняка был ценным кладезем информации, и в первую очередь я хотела узнать, что же послужило мотивом для такой враждебности к моей, не сказать, что недружелюбной, персоне. — Я хотел объясниться и заодно прояснить ситуацию, — уверенное и серьёзное выражение лица, что я видела не так часто, а лишь во время генеральных репетиций, заставляло меня немного нервничать, но желание выяснить правду бушевало в голове, не давая думать ни о чём другом. Заказ принесли совсем не вовремя, поставив перед нами несколько симпатичных блюдечек с аппетитными пирожными, что выглядели так, будто сошли со страничек журналов о кукольных домиках, и отлично охлаждавшие в этот ужасно жаркий день молочные коктейли в высоких широких стаканах. Как-никак конец июля — свежести ждать не приходилось, разве что ближе к ночи поднимался лёгкий ветерок, а температура падала до двадцати пяти градусов. — Так мы сейчас говорим о месяце укоризненных взглядов и односложных ответов? — жутко хотелось смеяться от того, насколько же ситуация была глупой, но я пыталась держать себя в руках, пусть и получалось довольно-таки плохо. — Ну, похоже на то, — Джин пожал плечами, пряча улыбку за стаканом с напитком, но в глазах всё равно легко прослеживалось смешливое настроение. — Тогда начинай, я тебя внимательно слушаю, — схватившись за первый попавшийся под руку пончик, я откусила большой кусок, чувствуя, как горло обволакивает сладостный вкус густого грушевого повидла. Всё было лучше, чем смотреть прямо на парня, что, несмотря на свою относительную адекватность по сравнению с младшенькими мемберами, оставался для меня чёрной лошадкой в группе. И если Намджуна я просто слегка опасалась, зная, что он имеет достаточную власть в компании, чтобы настроить против меня большинство сотрудников, в том числе и самих BTS, то от Сокджина я просто не знала, чего можно ожидать. — Я просто беспокоюсь немного из-за твоих отношений, — удар прямо под дых, осталось только понять, о каких именно отношениях говорил Джин: о невинных свиданиях с Чоном-старшим или же о моих интересных связях с Тэхёном. «Главное — держать себя в руках и всё отрицать в случае всего». — Просто Хосоку в прошлом неплохо так досталось, — мне хватило этих слов, сказанных Сокджином, чтобы внутренне расслабиться и немного встряхнуться, ведь речь шла не о Тэхёне, а значит, поводов волноваться не должно быть слишком много. — Ты, насколько я понимаю, в курсе, что он некоторое время был в отношениях с Нарой, девушкой, что была до тебя, но ты вряд ли знаешь, в чём, собственно, была суть скандала, который мы с трудом, но замяли, не дав просочиться за стены компании. — Я просто знаю, что Нара шантажировала агентство, вот и всё, — прокручивая в голове разговор с Чимином двухмесячной давности, я вдруг поняла, что во всей той истории, что Пак рассказал мне, явно были какие-то пробелы, что скрывали от меня полную картину произошедшего. — Хм, она была не просто шантажисткой, а подосланной птичкой другой крупной компании. Да и не только Хосок пострадал от её интриг, а ещё один мембер, с которым Нара крутилась за спиной Хо и кем долгое время манипулировала, и именно он пострадал больше всего. Думаю, эта ситуация очень сильно изменила его отношение к определённым людям, кажется, теперь он и сам не понимает, чего же хочет на самом деле, — Сокджин, размеренно протягивая слова, всё больше проникал своими речами в мою голову, заставляя внутренне сжаться в предчувствии чего-то совсем нехорошего. «Второй мембер, тот, кто сильно изменился, человек с двойственным поведением, это ведь не может быть… С друзьями и близкими — весёлый и открытый, со мной — замкнутый, холодный и агрессивный. Его отношение изменилось только к определённым людям — наверняка к девушкам. Он не всегда был таким». — Не думай слишком много об этом, сейчас уже всё хорошо, всё в прошлом, и вспоминать это мало кому приятно. Просто пообещай мне, Бона, что ты не причинишь боль ни Хосоку, ни кому-либо другому в группе, — сейчас той детской наивности не было в глазах Сокджина: он смотрел прямо и уверенно, не зная, что я скрываю за своей душой, и потому пытался мне доверять, хотя это и было тяжело, ведь я просто левый человек, который внезапно вторгся в их размеренную жизнь со своими неуклюжими порядками и сомнительными намерениями. — Я пообещаю тебе, но только если ты дашь обещание взамен, что перестанешь игнорировать меня и мы будем общаться так же, как и раньше, как во время тура, — натянув на лицо глупую улыбку, надеясь, что она не выглядит, как стеклянная маска, я собрала все свои силы, вкидывая их в своё напускное прекрасное расположение духа, и протянула парню ладошку, чтобы скрепить наши слова клятвой на мизинчиках. Сокджин снова стал самим собой: радостным и легкомысленным, и, пока мы обедали, он много шутил и рассказывал забавные истории, что казалось, Ким и вовсе забыл изначальную тему нашего разговора. Меня же изнутри грызли жестокие сомнения по поводу личности второго парня, что попал в сети Нары, но задать вопрос о нём Джину я не решалась, ведь он выглядел сейчас максимально беззаботным и немного наивным: не хотелось портить его настроение дальнейшими расспросами, ведь у него и так за спиной слишком много трудностей и беспокойств. — Кстати, с кем ты говорил по телефону, что так испугался, что я могла услышать что-то? — моя попытка окончательно перевести разговор в безопасное русло оказалась вполне удачной, ведь Джин тут же стушевался из-за заданного мной вопроса, а в его глазах загорелся нехороший огонёк. «Кажется, я зацепила опасную тему». — Ладно, только потому, что Юнги доверяет тебе, — «да уж, плюс сто очков к карме Юнги, ведь я и сама себе толком не доверяю», — с девушкой, и если опустить подробности, то меня отшили, не дав и шанса, а я, кажется, превращаюсь в сталкера. — Погоди, тебя отшили? Тебя? — я не смогла остановить растягивающуюся на губах ироничную улыбку, за что получила укоризненный взгляд. — Она знаменитость? Я её знаю? «Нужно же знать в лицо наших героев». — Ну, если ты знаешь, кто такая Гон Сынён, то ты знаешь, кто уже несколько месяцев избегает встреч со мной, как только может, — удручённое выражение лица Кима остановило меня от насмешек: похоже, парень серьёзно влип. [1] — Она красивая и кажется милой, — я вспомнила девушку, что последнее время частенько мелькала на телеэкранах, демонстрируя свои обаятельную улыбку и чарующие глаза, что притягивали внимание своим необычным для корейцев светло-коричневым оттенком с зелёными нотками. — А ты не знаешь, почему она тебя уже столько времени отвергает? Ты ей попросту неинтересен или тут что-то ещё? Я, конечно, понимала, что музыканты и актёры — очень уязвимые и чувствительные люди, но парни из BTS просто били все рекорды по уровню любовных страданий. И ладно Юнги — я уже смирилась, к Чимину с его Суджон с трудом, но адаптировалась, главное было вовремя уйти в себя и абстрагироваться от трёпа Пака, я могла понять Намджуна с его боязнью подойти к девушке, что интересна, про Хосока и Тэхёна вообще лучше промолчать, так теперь ещё и Сокджин с его неразделённой любовью. Из всей этой компании горящих сердец выделялся лишь Чонгук со своим, на удивление, довольно спокойным отношением к противоположному полу: возможно, он просто ещё не встретил ту самую, кому посвятит десятки максимально сопливых баллад. — Она просто уже встречалась в прошлом с довольно популярным айдолом, потому не хочет снова наступать на те же грабли, и я бы не стал так настаивать, если бы не понимал, что Сынён и сама запуталась в своих желаниях, — «кажется, мы выбрали не то место для разговора — нужно было ехать в бар и брать коктейли покрепче». — Тогда не сдавайся, я думаю, у тебя всё получится, ты ведь замечательный, — собственно, чистая правда, Сокджин был тем человеком, что больше даёт, чем берёт. Его чуйка, что я что-то скрываю, сработала на сто процентов: он просто боялся за свою семью, что я могла навредить парням, а ведь я действительно могла, так что винить его мне не в чем, разве что в излишней бдительности. — Если Сынён не поняла этого до сих пор, то она пожалеет об этом в будущем. Довольная улыбка парня послужила мне наградой: его проблема решаема, они взрослые люди и смогут разобраться в своих непонятках, тем более, зная Сокджина, а он никогда не избегал ответственности и предпочитал быстро реагировать, если что-то шло не так, то он добьётся своего, нужно лишь вернуть ему прежнюю уверенность в своих силах. Радовало то, что не у одной меня в личной жизни полная неразбериха, от которой кружилась голова и сводило судорогой внутренности, а настроение скакало вверх-вниз, словно на американских горках. Я кидалась из крайности в крайность, а во мне попеременно включались то отчаянный оптимист, то пессимист без тормозов, желания сменялись на противоположные каждые несколько часов, и я не могла остановить этот процесс, что вытягивал из моего ценного равновесия тщательно уложенные кирпичики. Нужно было срочно что-то решать с Тэхёном, очень срочно, так как вариант отослать Хосока на все возможные стороны уже точно не прокатывал, ведь если всплывёт моя связь с Кимом, я буду ни чем не лучше Нары, а возможно, намного хуже. Всё пошло не так, не по плану, я ведь просто хотела мирно работать, зачем было ввязываться во всю эту переделку с Тэхёном и соглашаться на встречи с Чоном, который даже не подозревал, что служил простой пешкой в моей инфантильной игре под названием «вызови ревность у Тэхёна».***
Меня буквально трясло следующие несколько часов после разговора с Сокджином: казалось, я дрожала изнутри, а сердце билось так, словно совсем забыло, как правильно качать кровь, в голове царил переполох, и я продолжала зацикливаться на несуществующих проблемах, хотя у меня и реальных было выше крыши. Первым делом, что я сделала, когда поднялась в свою квартирку, это позвонила Хосоку с просьбой о встрече: с ним было проще поговорить, чем с тем же Тэхёном, что и слушать не то, что не хотел, но, казалось, и не умел. Слишком много «если» поднималось наперекор тому, что казалось правильным, и из-за этого все мои аргументы в пользу морали и этики утрачивали свою истинную ценность. «А что, если никто не узнает», «а что, если у меня получиться», «а что, если всё решится само по себе», но ведь такого точно не будет: нужно было начинать действовать. Придя к чёткому выводу, что никаких отношений внутри компании, тем более, такой, как BigHit, никаких служебных романов мне точно не нужно — мои нервы просто не выдержат проверку на прочность, и рано или поздно, но я сорвусь. До встречи с Хосоком оставалось без малого часов пять, за которые мне нужно было переделать хотя бы половину накопившейся работы, которой с каждым днём становилось всё больше, как бы я не старалась делать всё сразу. И первым делом нужно было отобрать кандидатуры в мою команду: всего лишь несколько человек — почему же так сложно? А может, всё дело в том, что думала я совсем не о тех несчастных, на которых падёт мой выбор, а о странном парне с чересчур проницательным и умным взглядом и о его прошлом. Это просто предположение, что Тэхён был вторым мембером, замешанным в интригах Нары, но оно не оставляло меня, заставляя чувствовать не просто угрызения совести, что и так преследовали меня уже который день, а уже жёсткие приступы паники с примесью подступающей истерики на фоне собственного бессилия и слабохарактерности. Я не была уверена, что смогу выдержать напор Тэхёна, точнее, я на сто процентов была уверена, что не выдержу прессинга со стороны Кима, сколько бы сил к этому не приложила, ведь он в моральном плане был намного сильнее, пускай и выглядел довольно уязвимым. Похоже, я совсем забыла, частью какой индустрии он являлся и на какие действия ему иногда приходилось идти, чтобы выстоять среди огромной толпы конкурентов и недоброжелателей. Если бы что-то угрожало его близким, он бы похоронил меня на глазах у всего мира в обломках моей гордости и разбитой репутации — даже сомневаться не приходилось. Индустрия развлечений не терпела слабых и мягкотелых, знаменитостям часто приходилось идти на жертвы, и в этот раз такой жертвой могла стать я сама. Телефон знакомо оповестил о входящем сообщении, и я с некой долей сомнения открыла Kakaotalk, заходя в чат с Хосоком, в котором каждый день мне приходили тёплые слова с пожеланиями доброго утра или сладких снов, от которых, однако, я чувствовала себя максимально неловко, желая в тот же миг разбить смартфон вдребезги о стену и исчезнуть с лица Земли хотя бы на день. Чон Хосок: Накинь что-нибудь потеплее, тут похолодало сильно, и выходи) Заблокировав телефон, предварительно черканув парочку слов танцору, я медленно села на пол у кровати: внезапное чувство непреодолимой усталости накатило огромной волной, сопровождаясь абсолютной опустошённостью. Отрешённость от всего мира заполняла каждую клеточку моего тела: внутри я уже рыдала, разбивая всё, что попадалось мне под руку, хотя в реальности оставалась непрошибаемо спокойной. «Сама натворила дел — сама и разбирайся». Натянув на лицо радостную улыбку и постаравшись придать себе более счастливый вид, я встала с пола, поправляя задравшийся спортивный чёрный сарафан и набрасывая на плечи тёплую ветровку, и вышла из квартиры, не обернувшись на своё отражение в зеркале. Я быстро покончу со всем этим бредом и восстановлю прежние доверительные и профессиональные отношения с парнями. «Я сильная. Я со всем справлюсь».***
Романтичная прогулка по парку за городом поздней ночью — ещё одно прекрасное свидание, которое я, к сожалению, не смогу оценить по достоинству, зато отлично буду помнить всю ту неловкость, что исходила от Хосока, но которую он упорно пытался спрятать за счастливым выражением лица. По сути, мы с ним занимались одним и тем же: притворялись, что нет ни одной причины для волнения, хотя всё обстояло с точностью наоборот. Ложь продолжала легко слетать с губ, голова кружилась от непривычно свежего воздуха, в висках с шумом отдавался взволнованный стук беспокойного сердца. Предчувствие приближающейся бури не оставляло меня: это всего лишь начало, только завязка сюжета, даже если получится разойтись хорошими друзьями с Хосоком, то оставался Тэхён, тяжёлым камнем висевший у меня на шее. Парк, по которому мы неспешно шагали, коротая время за пустыми разговорами и глупым смехом не к месту, был подобен большому лабиринту из живой изгороди и множества симпатичных фонтанчиков. Людей я за всё время так и не заметила: оно и не удивительно — час ночи всё-таки, так ещё и середина рабочей недели, да и добраться до этого места надо было уметь. Нужно отдать должное BTS: все мемберы отлично знали места, где можно без проблем проводить время, не натыкаясь с завидным постоянством на любопытствующие лица незнакомцев. Один фонтан в парке был особенно красив: искусная статуя древнегреческой богини охоты и природы — Артемиды — стояла по колено в воде, из её глаз и по волосам скатывались крупные капли чёрной воды, а благодаря серебристой подсветке богиня казалась совсем не земной и будто бы готовой в любой момент ожить. Я остановилась рядом со статуей, обхватывая себя руками за плечи, начиная замерзать из-за прохладного загородного ветерка. Хосок встал рядом, в раздумьях наблюдая за мной и не произнося ни слова: это был тот самый момент, чтобы начать нелёгкий разговор и окончательно испортить этот вечер, что мог бы стать одним из самых романтичных и счастливых в моей жизни, но, увы. — Хосок, — я совершенно не знала, с чего стоит начать, а решимость потихоньку угасала, ведь смотреть в глаза такого наивного и доверчивого парня и причинять ему боль было намного выше моих сил, — я хотела поговорить о наших отношениях, просто мне кажется, что мы совсем друг другу не… Всё произошло слишком быстро, снова: я успела лишь по инерции сделать шаг назад, когда Хосок притянул меня обратно к себе, крепко обнимая и утыкаясь носом в мою шею. Мозг упорно сигнализировал об опасности, но тело не хотело реагировать: мне давали то тепло, которого так не хватало, согревали меня, не требуя ничего взамен, поддерживали без слов, заполняя опустошённость внутри. — Дай мне месяц, хотя бы один месяц, и тогда мы вернёмся к этому разговору, — посмотрев мне в глаза так, что я невольно захотела разрыдаться, как маленькая девочка, Хосок начал нежно гладить меня по волосам, словно хотел успокоить. Я колебалась, не зная, как поступить: он доверял мне, отдавал часть своей энергии, а я нагло пользовалась его вниманием, стараясь выиграть из этой ситуации как можно больше пользы для себя. Хосок помогал мне не терять связь с самой с собой, и я вдруг поняла, что совершенно не хотела останавливать весь этот абсурдный спектакль, и мне тут же стало стыдно: когда я успела стать такой эгоисткой, что даже научилась использовать чувства других людей для получения большей выгоды? — Месяц, — обнимая парня в ответ, я прижалась ближе к нему, утыкаясь носом в его шею, проклиная себя в голове, жалея, что не могу заставить себя быть более сильной и принципиальной, но иногда так хотелось просто знать, что ты кому-то нужен, что кто-то хочет о тебе позаботиться. «Прости, Хосок, но мне слишком необходимо твоё тепло».***
Понимая, что пора понемногу отстраивать назад прежнюю Бону, я решила устроить небольшой девичник, да и слегка встряхнуть свою переполненную работой жизнь, ведь пока идёт подготовка к камбэку, всё, чем я занималась, это рисовала, спорила с Минён и пыталась снимать видео для своего канала. И ни одно из этих занятий не имело особого успеха. А подтолкнула меня к мысли о ночных посиделках с подругами, как ни странно, найденная в куче нестиранного больше трёх месяцев белья салфетка с номером одного очень хитрого бармена из шикарного клуба, с которым связано довольно много пикантных, но ценных моментов моей жизни. Пару часов назад я, немного посомневавшись, написала Канджуну пару строк о предложении встретиться на этой неделе, на удивление практически мгновенно получив ответ, хотя я думала, что он меня даже не узнает, да и вообще отправит восвояси. Мы даже немного по телефону поговорили, хотя это и было сначала жутко неловко, по крайней мере, для меня, но, благодаря остроумным шуткам бармена, у меня даже настроение подскочило на пару отметок и задержалось на том же уровне, похоже, не собираясь снова пробивать собой ядро Земли. Но сейчас на повестке дня стоял девичник для меня, Юнхи, Чанми и Мины, потому я как гостеприимная хозяйка быстро сходила в гипермаркет, накупила, казалось, на человек двадцать, а не на четырёх девушек, закусок, снеков и напитков, не забыв закинуть в тележку, что ломилась от избытка чипсов и фруктов, парочку бутылок шампанского и вина. Последний раз мы проводили время все вместе ещё до моего отъезда в Японию, и казалось, что прошло не меньше года, а ведь сейчас всего лишь середина августа. Если так задуматься, я работала в BigHit без малого три месяца, а событий произошло больше, чем за последние пять лет моей жизни. Такого переполоха и хаоса у меня не было даже тогда, когда я решила переехать из пригорода в Сеул, и пусть родители и поддерживали меня, но волновались настолько, что приезжали через день. И тогда я только и делала, что бегала по курсам визажа, разбиралась с косметическими брендами, совершенствовала навыки монтажа видео, пыталась так же избавиться от глупого сельского акцента и говорить так же, как и любой сеульчанин, приходилось много читать, очень много читать и ходить на курсы риторики и ораторства, чтобы речь звучала грамотно и красиво на камеру. И это забирало все моё время, на такие, казалось, маленькие вещи я потратила больше года своей жизни, пока всё не устаканилось. В университет я раньше и не думала поступать, ведь он мне был совершенно не нужен для будущей профессии, к тому же раньше мой уровень интеллекта оставлял желать лучшего. Но сейчас я частенько задумывалась над тем, чтобы всё-таки получить диплом о высшем образовании, только связать его не с адвокатурой, медициной и финансами, от чего не отказались бы мои родители, пусть они и не говорили этого вслух, а подать документы на факультет современного искусства. И не обязательно так стремиться в лучшие университеты, достаточно и обычного учебного заведения, ведь главное — желание получать знания, тогда лучшие учителя отходят на второй план, а вот качественные учебные материалы становятся на вес золота. Я уже проходила через подобное, когда определялась с местом практики после получения диплома визажиста: я пошла в обычный салон, что не выделялся сильно на общем фоне, но зато получила огромную свободу для применения своих навыков, у меня была невероятная поддержка от коллег и появились первые друзья и клиентура. И я ещё ни разу не пожалела, что не пошла в фешенебельный салон в центре города, где я бы стала обычной птичкой в золотой клетке без каких-либо прав и обязанностей. Стрелки часов близились к девяти часам вечера, и я уже успела убраться в квартире, в завершении отворив все окна настежь, впуская свежий ветерок внутрь комнаты, и, дабы не смущать подруг, да и себя саму, убрала огромный потрет Тэхёна, закинув его в захламленную небольшую комнатку, что должна была служить подсобкой для моющих средств, однако стала хранилищем всех моих холстов, а также косметики, что была или слишком дорогой, потому хранилась в запасе на случай необходимости, или ненужной, но могла пригодиться, или же рабочей, подготовленной для форс-мажоров, которые с BTS случались чересчур часто. Я даже вытащила из-под кровати складной кофейный столик из светлого дерева, расставив на нём всё съестное богатство и обложив предмет мебели подушками по всему периметру на полу, и на всякий случай повесила фон для проектора, чтобы можно было быстро включить какой-нибудь фильм, если появится желание. Я хваталась за все возможные дела, не давая мозгу и секунды, чтобы начать думать о чём-нибудь серьёзном, и уборка помогала в этом, как ничто другое. Орущая в наушниках музыка больна била по ушам, но это стоило временного освобождения от мук совести. В голове прочно обосновались Тэхён и моя возникающая из ниоткуда ненависть: это было так по-детски, но я стала винить парня во всех своих проблемах, а ведь, по сути, Ким был виноват лишь в том, что не слушал меня, а я даже не оказывала должного сопротивления. Хотелось написать ему гневное сообщение или же позвонить, накричать по телефону, послав так далеко, как только возможно, но рука не поднималась — ещё не та степень ярости на весь мир. Только я несла ответственность за свои действия, и в этот раз я приняла неправильное решение, подкрепив его клубком лжи, — так ли стоит жить? Сейчас во мне словно что-то надломилось: хотелось всё и сразу и чтобы без усилий, но так не бывает — у всего есть своя цена, и у меня уже имелся огромный невыплаченный долг. Что делать? Кричать? Плакать? Рассказать правду… Почему же так сложно? Я бы могла просто позвать Тэхёна и Хосока и объяснить им всё, сказать, что не права, что ошиблась, попросить прощение, но я вряд ли решусь на такое. Мне нужна была моя работа, мне нужны были забота и нежность Хосока, мне нужны были прикосновения и страсть Тэхёна и даже его злые взгляды… Я хотела их и как можно больше, как можно чаще. Жадная? Да, я раньше и не подозревала этого, но, тем не менее, это так. Сейчас я та, кто дорог Хосоку, я — его девушка, и прямо сейчас я та, кого хочет Тэхён, и да, мне льстило это. По правде говоря, я была невероятно довольна собой — эго и самовлюблённость взыграли во мне яркими красками, и только совесть продолжала невыносимо тихо и раздражающе нашёптывать, что я теряю себя, что я не такая, раньше не была такой и сейчас не должна. Так что же произошло? Раннее сумасшествие? От таких предположений хотелось смеяться во весь голос, подтверждая собственные догадки. Звонок домофона отвлёк меня от добровольного промывания мозга, и я благодарно побежала открывать вовремя пришедшим гостям, а то ещё чуть-чуть — и я бы стала спорить с собственным отражением в зеркале о высокой морали. Девчонки, что завалились ко мне в квартиру с громким смехом и огромными пакетами с едой, налетели на меня со счастливыми объятиями, и у меня появилось чувство болезненной ностальгии, словно я вернулась назад на несколько месяцев, когда только пришла в агентство. Тогда всё было так просто, так понятно и необъяснимо радостно от воплощающихся желаний, от новых друзей и знакомств с людьми, которых я раньше лишь во сне и видела. — Как ты? Я уже думала, ты совсем о нас забыла, — Мина, похоже, хотела раздавить меня своими тонюсенькими ручками, и вот откуда столько сил в этом маленьком теле? — О вас забудешь! Себе дороже, — причитала Юнхи, которую практически впечатали в стену, не давая места даже развернуться в узком коридорчике. — Я же писала почти каждый день, ещё и фотки скидывала, — моему наигранному возмущению не было предела, я бы не преувеличила, если сказала, что эти девушки всегда поднимали мне настроение. Их простота и открытость восхищали меня, ведь я до сих пор не могла поверить, что слава не испортила их, хотя вполне могла. — О да, у меня твоих фотографий теперь больше, чем своих, — Чанми, что сменила Мину на её обнимательном посту, сцепила руки за моей спиной, сжимая меня так, что позвоночник несколько раз жалобно хрустнул. — Заходите в комнату, а то мы тут так надолго застрянем, — подтолкнув девчонок вглубь квартиры, я забрала у бедной Юнхи тяжёлые пакеты, словив её благодарный взгляд и уставшую улыбку: похоже, Мина и Чанми успели знатно её утомить, а ведь, зная Хи, я даже себе представить не могла, насколько им нужно было быть реактивными, чтобы эта девушка устала. Пока мы с Чанми разбирали пакеты на кухне, Мина успела обследовать мой ноутбук, включая какую-то комедию для фона под активные комментарии Хи, которая давала оценку каждой предложенной кинокартине. Как только все приготовления закончились, мы устроились за кофейным столиком, удобно расположившись на мягких подушках и пледах, и стали делиться последними новостями, не забывая попутно перемывать косточки всем тем, кто не угодил нам. Это было то, чего мне недоставало: девчачьих разговоров с теми, кто был мне близок, и я подумала, что в следующий раз надо бы позвать Минён — она отлично впишется в нашу скромную компанию. Вино разливалось по бокалам, пицца кусок за куском исчезала со стола, тарелки с закусками опустошались, а наши языки всё больше развязывались, рассказы о личных переживаниях медленно перетекали в обсуждение последних сплетен, и, чего греха таить, узнавать смешные факты о знаменитостях от самих знаменитостей более, чем интересно, особенно, с подачи Мины. Было так хорошо, что обязательно должно было случиться что-то плохое. И после танцев в два часа ночи под испанские народные мотивы в попытках повторить какие-то странные движения из найденного на просторах YouTube смешного видео с хореографией мы развалились у меня на кровати, выключив свет, переходя на более личные темы. Вот тогда и начался тот ужас, который вполне можно было бы предсказать и предотвратить, была бы я чуть более сообразительной. Чанми нечаянно затронула тему, которая была словно обоюдоострый меч, что резанул меня и, как оказалось, Юнхи, не ожидавшей такой подставы. — Кстати, Бона, я тут слышала кое-что интересное от Чонгука, — спирт плескался в крови, потому я не успела вовремя среагировать на слова Ми, что лежала на моём плече и сосредоточенно накручивала длинные локоны себе на пальцы, — что якобы ты и Хосок ходили на парочку свиданий… Колись давай. Я услышала тихое копошение со стороны Юнхи, тут же вспоминая наш разговор у девушки на кухне о том, что она давно в кое-кого влюблена, и мои опасения о личности этого парня, и меня словно по голове ударило, ведь я совсем забыла об этом, пока пыталась найти решение своим проблемам. Но было уже поздно: если тот, кого интересовал Хи — это Хосок, то реакция девушки не заставит себя ждать, но ведь была надежда на то, что это не Чон-старший. — Мы вроде как встречаемся, — тихо протянула я, понимая, что уже не смогу отвертеться от ответов. — Ты мне не говорила, — в голосе Юнхи слышалась лёгкая обида, но помимо этого ещё и плохо скрываемая злость. «Значит, мне не показалось, она действительно влюблена в Хосока». — Просто хотела подождать, пока всё станет наверняка ясным, — и снова ложь, моя жизнь уже наполовину состояла из вранья, и снежный ком становился всё больше и больше, намереваясь задавить меня под своим весом. — А я тебе всё рассказывала, жаль, что ты не доверяешь мне, — слишком резкая реакция, тяжело было не догадаться, что Юнхи была в ярости. — Мне казалось, мы с тобой действительно близкие подруги, — и вот что делать, продолжать играть глупую и ничего не понимающую? Похоже, другого выбора у меня не было, ведь для правды я была слишком труслива. — Я просто не хотела сглазить, почему ты так реагируешь? Для меня это важно, — «не так уж и важно на самом деле, Хосок был для меня лишь второстепенным персонажем». — А как мне реагировать, если лучшая подруга скрывает от меня всё, что только можно, — «но ведь мы не лучшие подруги, просто девушки, что общаются друг с другом чуть ближе, чем с остальными знакомыми». Воздух накалялся, и Мина, предчувствуя беду, встала с постели, включая снова свет, и непонимающе застыла у изголовья кровати, стараясь держаться ближе к Чанми, что так же непонятливо смотрела то на меня, то на Юнхи. Сейчас Хи выглядела, как девушка, что раздувает из мухи слона, и для других казалась среднестатистической истеричкой, но я-то была той, кто знал всю правду, но не сделала ничего, чтобы оправдать подругу в глазах остальных. — Юнхи, ты чего? Ничего страшного же не произошло, — Чанми примирительно подняла руки перед собой и хотела уже встать с кровати и подойти к злой девушке, что метала в меня молнии, но остановилась, когда та неожиданно расплакалась, подвергая шоку нас троих. — Бона, я же говорила тебе, — тихие всхлипы вперемешку со срывающимся голосом вызвали во мне такое чувство вины, которого я давно уже не ощущала, — говорила, что мне кое-кто очень давно интересен. Ты ведь поняла всё тогда, не строй из себя глупую, ты поняла, что это Хосок, потому ты тогда повела себя так странно, будто допрос стала вести. Тебе нужно было, чтобы я подтвердила твои догадки и сказала, что это он. И именно из-за этого ты не стала говорить, что вы с ним вместе. Или ты думала, что я попрошу вас расстаться? Не знала, что ты такого обо мне мнения. Я ведь знала это с самого начала, с нашего знакомства ещё знала, что Юнхи очень умная, почему же я так просто выкинула этот немаловажный факт из головы? И что теперь делать? Оправдываться самой, выставляя хорошую подругу в самом невыгодном свете, или же попытаться объясниться? — Я вела себя так, потому что мне действительно было интересно, кто тот парень, что нравился тебе, а не потому, что думала, что это Хосок, потому не говори так, будто всё обо мне знаешь, — я, похоже, снова выбрала скользкую дорожку, но делать было нечего: я говорила быстрее, чем думала, поторапливаемая желанием не дать Юнхи потопить меня. — Или это я виновата в том, что Чон не замечал тебя энное количество лет, хотя ты ходила за ним по пятам и то и делала, что навязывалась со своими сообщениями по утрам и вечерними звонками? Я только и видела постоянно, как от тебя приходили сотни уведомлений на его телефон, повезло же Намджуну с такой девушкой! «Не нужно было этого говорить. Не нужно было. Что же я наделала?» — Я, правда, не ожидала от тебя такого, Бона, — слишком спокойно, Юнхи быстро подхватила свои вещи и ушла из квартиры, оставляя меня одну наедине с двумя растерянными девушками. Я только что потеряла подругу, может, и не лучшую, но действительно дорогую и близкую мне, и всё из-за собственной глупости и нежелания признать свои собственные ошибки. Стоила ли эта ложь таких последствий? Мина и Чанми по-прежнему не могли вникнуть в произошедшее, а общая картина для них представлялась явно не с лучшей для Юнхи стороны, я же оказалась и вовсе жертвой, хотя инициатором скандала была явно не Хи. Нужно было пойти за ней, сделать что-то, но я лишь села обратно на кровать, взяв в руки недопитую бутылку красного вина, и уже начала морально подготавливаться к той апатии, что накроет меня с головой в следующие дни. «Молодец, Бона, ты хорошо поработала. Ты смогла защитить себя. Тебе ведь дороже глупая гордость, чем близкий человек».