POV Ким Тэхён
На улице постепенно сгущались сумерки, нависая над городом и закрывая Солнце, что так и стремилось за небосвод. Казалось, что всю мою жизнь сопровождал закат, именно на закате случилось так много важных событий, что несли действительно судьбоносный характер. Жаль только, что большинство из них не имели никакого положительного влияния, а лишь разрушительную силу. Разочарования цепляли одно другое, накапливались, разрастались — тяжело было доверять кому-то, хотя сердце всё ещё стремилось к этому — неугомонный и бесполезный орган, функции которого изначально должны были ограничить чисто до обеспечения движения крови по сосудам. Я сидел на террасе, в моих руках покоился браслет, что я никак не мог заставить себя вернуть Хосоку: в таком моём жесте было бы намного больше смысла, чем хотелось — это буквально означало принять существование пары Боны и Хосока, но давался такой поступок слишком тяжело. Хотя стоит признать, что я и не собирался прикладывать хоть какие-то усилия для этого. Нужно было лишь заставить Бону уйти из компании — большинство проблем бы тут же решилось, а учитывая, насколько настойчивым и постоянным был Хосок, единственным способом разлучить его с Боной — это заставить визажистку саму отдалиться от Чона во времени и расстоянии настолько, насколько это было возможно. Только вот выдержка Боны удивила даже меня, ведь всё, что было сказано мной в её адрес, мне самому причиняло боль, Бону же словно ещё сильнее привязывало к агентству. Ещё и парни решили встать на её сторону — тоже мне защитники, хотя чему тут удивляться, на их месте я бы себе уже давно врезал и не раз. Разблокировав телефон, я зашёл в галерею, открывая фотографии девушки, что вот уже который месяц не давала мне спать спокойно по ночам. Всё могло бы быть намного проще, если бы не ввязался Чон — и почему наши с ним вкусы настолько совпадали? На фотографии Бона сосредоточенно что-то рисовала, сидя перед сценой прямо на полу, она снова испачкалась в чёрных чернилах ручки и даже не догадывалась об этом. Хмуря брови и не отрывая взгляда от происходящего на сцене, она решительно наносила на бумагу не глядя штрихи, и я был уверен в том, что даже такая неуклюжая зарисовка была выполнена идеально. Ей больше подходил образ мечтательной художницы, но она решила выбрать путь визажиста, который отличался тем, что приходилось постоянно работать под прессом и в напряжении. — Она особенная, да? — мне не нужно было оборачиваться на голос, чтобы понять, кто решил ворваться ко мне — только один человек мог без зазрения совести и в своей обыденной манере вальяжно пододвинуть ещё одно кресло-мешок поближе к моему и сесть в него. — Снова решил попытаться вправить мне на место мозги, Намджун? Не волнуйся, у меня и у самого неплохо получается выедать себе плешь в голове, — заблокировав телефон, я откинул его на небольшой столик, стоящий рядом. Мы сидели вдвоём, глядя в беззвёздное небо — в Сеуле никогда не видно звёзд, именно поэтому мне так нравилось находиться как можно дальше от города. Память так неудачно подкинула моменты с Боной на поляне Фей: девушка была так красива в тот момент, словно лесная Мелия, оберегающая природу и утопающая в безграничной любви к ней. Её тёмно-каштановые волосы невесомыми волнами спускались практически до поясницы, глаза света молочного шоколада ярко блестели от счастья, а на губах играла чарующая улыбка — она сама не представляла, насколько очаровательно прекрасной казалась мне тогда и сейчас. Неиспорченная деньгами и славой, всегда работая так, будто от этого зависела судьба целого мира, с уважением относясь ко всем вокруг и, не жалея доброты сердца, отдавая всю себя окружающим — она и не подозревала, насколько ценна была для меня. Это чувство было выше любви — словно болезнь, что закупоривала вены, если я долго не видел её лицо, я даже сосредоточиться на работе не мог, зная, что она не рядом, а ведь это случалось так часто — её талант заметили, и теперь Бона постоянно была в разъездах. [2] — И кто бы мог подумать, что прошлое решит вернуться к нам в настоящее, только вот, Тэхён, люди уже не те, Бона не похожа на Нару, да и ситуация отличается, — Намджун продолжал гнуть свою линию, почему же он не мог понять, что мне и так тошно от своих действий? Но приходилось играть до конца — только в этом мне ещё виделся какой-то смысл, надежда на хороший конец для всех в этой истории. — Да уж, Нара хотя бы отличалась логикой и последовательностью, Бону же логичным человеком тяжело назвать, вечно что-то сама себе на уме, руки-крюки и обе ноги левые ко всему прочему, — «не видел бы её в деле, никогда бы не поверил, что Бона — визажист». Я усмехнулся, вспоминая, как девушка постоянно теряла повсюду свои вещи, как искала кисточки, которые держала в руках, со слезами на глазах, как извинялась без устали перед теми, на кого случайно наткнулась — ещё одна сторона её очарования, которая покоряла окружающих. — Зато характер крепкий, другая бы уже выплеснула тебе в лицо кофе и убежала, а Бона долго держалась, но всё же она решила уволиться, хотя даже сейчас я не думаю, что уходит она именно из-за тебя — тут должно быть что-то ещё. Возможно, что-то заставило её посмотреть на мир под другим углом и сменить жизненные ориентиры, — с философским видом упираясь локтями о колени, Намджун всматривался вдаль, словно там, в темноте неба, он мог найти секрет жизни — жаль было его разочаровывать. — Ты слишком много думаешь, — в этой ситуации Намджун был одним из немногих людей, кто действительно мог бы дать мне стоящий совет, но до этих пор всё шло по моему плану, нужно было лишь выжить Нару из агентства, и чем быстрее — тем лучше. — Возможно, ты прав, в последнее время я только и делал, что пытался понять, почему же она продолжала держаться до последнего, хотя ты принижал её, как только мог. Возможно, дело в Хосоке? Я был бы рад такому раскладу, но если парней и удалось провести, то даже сам Чон прекрасно понимает, что чувства Боны к нему не более чем дружба. Ему пора прекратить все свои попытки привязать её к себе, — можно было на пальцах одной руки перечислить тех людей, которые действительно поверили в их счастливые отношения. Все вокруг видели, как Хосок бегал за Боной, счастливо расплываясь по полу, когда та улыбалась, только вот за самой девушкой такого поведения не наблюдалось. Но всё же стоило отдать ей должное: Бона пыталась быть хорошей девушкой, но в её попытках она только сильнее напоминала образ идеальной лучшей подруги. — За этим интересно наблюдать, так что пусть продолжает, мы же все прекрасно понимаем, что у него ничего в итоге не выйдет, — мой саркастичный тон даже меня начинал напрягать, то, насколько мне было наплевать на чувства своего брата, пугало, пусть я действительно не хотел делать ему больно, но уже не мог остановиться. — Да, потому что ты не позволишь, так ведь? Она ведь не просто особенная, она особенная именно для тебя, потому что ты влюблён в неё, но боишься открыто это признать, потому что боишься показаться слабым, не хочешь, чтобы она стала твоей уязвимой точкой… — «если бы это была любовь, всё это больше напоминает нездоровую зависимость». — Понятия не имею, о чём ты, — «давай же, Тэхён, покажи все свои актёрские навыки, только вот вряд ли ты сможешь провести Намджуна…» — Да ладно, Тэхён, я знаю тебя не сосчитать сколько лет, знаю все твои привычки, знаю и то, что происходит в твоей голове, путь и не всегда понимаю твои замыслы, но у всех твоих поступков есть логика и мотив. Тот факт, что Бона сейчас именно та девушка, которую ты хочешь, девушка, которую ты не можешь отпустить, слишком очевиден, — Намджун злился и сильно, и я не мог винить его, ведь то, что я делал на протяжение стольких дней, кого-угодно выбило бы из колеи, но парни продолжали верить в меня даже сейчас. «Я бы уже сдался». — Намджун, ты бредишь, — упрямо следуя своей схеме действий, я был готов бесконечно твердить о том, что мои чувства к Боне — не более чем простые рабочие отношения. Я встал с кресла и направился к двери, чтобы покончить уже с этим разговором, который задевал и бил по всем нужным местам, будто бы я сам не знал, что Бона стала для меня отдельным миром. Я только почувствовал хватку на своём предплечье, а после Намджун с силой толкнул меня назад вглубь террасы, отчего я, споткнувшись, упал, ударяясь спиной о кованое ограждение. Изогнутые прутья больно врезались в лопатки и выступающие позвонки — заслуженное наказание, недостаточное наказание за все те стенания, что я приносил тем, кого любил. А я ведь любил, так почему же всего одна девушка заставила с ума сходить от того, что я в прошлом упустил шанс сделать её своей, когда согласился на глупые отношения без каких-либо обязательств. — Да признай уже — всем ведь проще жить станет! Поговори открыто с Хосоком, пойди к Боне и расскажи всё ей, осознай ошибки и будь, наконец, счастлив. Нара — это лишь одна маленькая неприятность, которую мы все благополучно пережили, то, что она существует, не значит, что все остальные девушки такие же, как она. Да, Нара воспользовалась тобой, воспользовалась твоим доверием и твоими чувствами, да, ты пострадал в той ситуации больше всех, но Бона — другая, а ты заставляешь её идти на мерзкие поступки, потому что она и сама боится своих чувств к тебе. Но посмотри на ситуацию здраво: любой человек, у которого нет проблем со зрением, заметил, как она смотрит на тебя, как смотрела на тебя изначально. Или вы думали, что вы такие хорошие конспираторы? Что никто ничего не понимает, когда вы двое случайным образом столько раз пропадали из поля зрения, когда у вас обоих в один и тот же момент случались перепады настроения или как вы поедали друг друга глазами? Да ладно, Тэхён, не будь глупым — ни разу до этого ведь не был, просто признай это — сделай всем одолжение. Тогда мы не потерям Бону, она ведь, может, согласится остаться, тогда прекратятся эти постоянные конфликты. Сделай то, что необходимо — тебе самому станет легче, — Намджун сдерживал себя от того, чтобы пустить в ход не только слова, а я ведь был бы рад, если бы он действительно сорвался — это было то, чего я действительно достоин. Я остался в одиночестве на слишком большой для одного человека террасе и был не в силах подняться на ноги или сделать хоть что-нибудь, упрямство во мне говорило идти до конца, но какая-то маленькая, совершенно незначительная часть меня начала ставить идеальность плана под сомнение. Эти сомнения теперь будут только расти — я не должен позволить этому случиться, я не хотел потерять ни парней, ни Бону и понять не мог, чем же она так приворожила меня, что я уже просто физически не мог отпустить её, даже если от этого зависела судьба тех, кто был рядом большую часть моей жизни.Конец POV Ким Тэхён
Романтичный фильм и горы шоколада — именно так стали проходить мои выходные дни, и хотя их можно было потратить на что-то более полезное, но был один фактор — Хосок, который мешал мне заниматься тем, что нужно, и заставлял отдыхать как можно больше. Плюсов было от этого не так уж много, но, по крайней мере, я перестала выглядеть, как предобморочный человек, которого хотелось усадить на стульчик, лишь бы только он не упал. Хосок поставлял мне сладости в необычайных количествах, большинство из которых я никогда не видела и о них же ничего не слышала. Мы вместе пересмотрели сотни комедий и мелодрам, хотя раньше я только и делала, что смотрела сериалы про криминал. К новым привычкам прибавилась и та, что не успевала стрелка часов перевалить за полночь — а я уже спокойно посапывала в подушку, и если бы сны не снились до необычайного яркие и реалистичные, то я могла бы назвать себя счастливой. Ну, не считая тех моментов, которые проходили в стенах компании или поблизости от Тэхёна, вечный гнев которого, к счастью, последнее время пошёл на убыль. Так прошёл почти месяц, а меня выдрессировали под домашнюю любимицу, которую постоянно подкармливали, укрывали одеялом, когда та засыпала, и гладили по волосам, если она сидела смирно и не издавала много шума. Мне-то было несложно, а Хосок был счастлив, пусть это явно не та жизнь, о которой я мечтала, — я бы предпочла постоянные ссоры абсолютному спокойствию, но я пыталась руководствоваться тем, что начинаем ценить, когда теряем. Правильно ли это было? Мне было всё равно, главное — меня никто и ничто не беспокоило, я больше не чувствовала себя откровенно паршиво изо дня в день, голова не раскалывалась от криков и слёз больше не было. Для себя я решила, что такое подобие апатии — это не так уж плохо, так что нужно было просто расслабиться и попытаться получить от всего удовольствие. Завтра мы с Хосоком, объединившись с Чанми и Чонгуком, должны были лететь в Испанию, пока у нас у всех было свободно расписание. Всего на несколько дней, но зато мы будем далеко от Кореи, где стресс-факторов было настолько много, что даже воздух казался мне неправильным. Засыпая под фильм со странным сюжетом на диване в квартире Чона, я думала о том, что будь у меня возможность сейчас сбежать из этого дома, бросить всё и всех и просто делать то, что хотелось, то я, несомненно, так и поступила бы. Но невольно образовавшаяся привязанность к Хосоку заставляла меня сидеть на месте, в то время как моё сердце находилось в километрах от меня — рядом с тем, кого любило.***
Глядя на счастливых Чанми и Чонгука, которые чуть ли не вприпрыжку шествовали передо мной среди длинных траншей виноградников, я ощущала необычайную радость за ребят, которые смогли найти друг друга среди миллионов людей. Их глаза светились счастьем при взгляде друг на друга, и они никак не могли перестать держаться за руки, я была бы на седьмом небе от счастья, если бы они смогли пронести свою любовь до самого конца. — Смотришь на них, как гордая мамочка, знаешь об этом? — Хосок, что не уставал подшучивать надо мной с самого утра, ткнул мне пальцем в плечо, и я рассмеялась. — Ну, а что, можно сказать, они мои дети, а я почти их персональная сваха, — взяв Хосока под руку, я бодрым шагом пошла следом за парочкой, которая совсем не обращала внимания на то, что было вокруг. Мы гуляли среди виноградников Ла-Риоха, и мне было немножко страшно, что мы могли заблудиться здесь так, что нас и найти не смогут. Вокруг были лишь высокие зелёные изгороди, сквозь которые прорывался только яркий солнечный свет, обращая тёмно-зелёный в светлый и отбрасывая длинные тени на узкие дорожки. Впереди ещё было несколько километров ходьбы, но только так можно было добраться до винного магазинчика, куда нас упрямо тянул Чонгук. [3] — Хм, мои родители тоже любят сюда приезжать, когда навещают Испанию, но они жуткие романтики и везде ищут нужную атмосферу, — Хосок усмехнулся, он наверняка хотел бы такую же любовь, как у его матери и отца, и мне было жаль, что я не могла осуществить эту его маленькую мечту. — Тяжело найти человека, вкусы с которым будут идеально совпадать, но твоим родителям повезло, — «как и моим, тоже вечно ищут себе приключения». — Им-то повезло, но вот если бы они только поменьше кричали друг на друга и ругались, было бы намного лучше. Иногда мне кажется, что именно в их ссорах заключается секрет семейного счастья, — как-то горько усмехнувшись, Хосок замолчал и до самого винного магазинчика не сказал ни слова, только там его улыбка снова вернулась, но я чувствовала, что что-то изменилось, и причём уже довольно давно. Между нами начали вставать не только мои тайны, но и Чона, он часто о чём-то подолгу говорил с Намджуном, после чего приходил грустным и просто садился рядом, кладя голову на моё плечо. Я не понимала, что происходило, и хотя атмосфера в группе в целом стала налаживаться, ещё не было всё идеально, как раньше, но парни шли к этому, но что-то заставляло меня держать ухо востро, словно вот-вот что-то должно было произойти. Больше всего меня беспокоили Намджун и Юнги, которые словно боялись отходить от Тэхёна на шаг, ходили за ним по пятам, будто тот мог в любой момент что-то учудить, хотя, учитывая все его прошлые проделки, вряд ли бы он смог кого-то удивить. К Тэхёну так же приклеился и Чонгук, хотя они и так слишком много времени проводили вместе раньше. Что-то во всём этом вызывало у меня немало подозрений. Только Чимин продолжал вести себя, как и прежде, а Джина и вовсе не было видно, только на репетициях и по расписанию появлялся, я бы не удивилась, если бы он всё своё время посвящал новой сердечной привязанности. Ну, или старой, кто знает, возможно, Сынён сжалилась над ним и приняла его чувства. «Что-то назревает, только вот что — ещё предстояло узнать, главное, чтобы этот шторм быстро успокоился и не навредил нам слишком сильно».***
— Хватит рисовать, помоги мне, — Юнги, словно капризный ребёнок, продолжал ныть уже больше часа, хотя обычно он уходил в работу с головой. Мы целый день провели в его студии, даже заказ из пиццерии нам принёс Чимин, довольно утащивший несколько кусков пиццы из коробки. Я не вставала с диванчика с того момента, как села на него, а Юнги крутился на стуле у синтезатора, вяло стуча пальцами по клавишам и взирая куда-то в потолок — с вдохновением у нас обоих были какие-то проблемы последнее время. И ладно я, но Мин, у которого всегда было желание творить, так же не мог выдавить и себя и строчки, которая ему бы понравилась. — Если я начну тебе помогать, то толку от этого будет не больше, чем если бы ты решил сделать наброски за меня. Я в музыке полный ноль, ты знаешь об этом не хуже, чем я сама, — я посмотрела на синтезатор, на нотные листы, разбросанные по полу, и скривилась — об уроках музыки у меня со школы остались только самые неприятные воспоминания. — Ну и ладно, — схватив ещё один кусок сырного лакомства, Юнги уткнулся носом в клавиши под недовольный перелив музыкального инструмента и, кажется, решил так и уснуть, а я откинула в сторону свой альбом, сворачиваясь калачиком и закрывая глаза. До чемпионата оставалось так мало времени, а я не назвала бы себя готовым ко всему человеком, потому оставалось лишь надеяться на лучшее.***
Гончарная студия Юнхи встретила нас резким запахом глины и ярким светом, а ещё десятком направленных на меня взглядов, будто бы я с Луны спустилась, только вот от присутствующих я ничем толком не отличалась. Похоже, набор людей здесь всегда был одним и тем же, а я — чужак, так что со мной нужно быть настороже. Хмыкнув, я схватила Юнхи за руку, а та в свою очередь подвела меня к месту за гончарным кругом, где я и устроилась, предварительно надев фартук. Мне предстоял долгий день, и я даже не представляла насколько так же, как и не понимала ещё, что гончарство — это последнее дело, за которое мне можно браться. Только когда я испортила десятую по счёту предполагавшуюся кружку, Юнхи со словами «а ты уверена, что ты — художница?» отправила меня на такси домой, где я наконец-то смогла расслабиться в объятиях кровати и с мармеладными мишками в руках. Позвонив Чимину, который должен был прохлаждаться в танцевальной студии, я сказала ему, чтобы тот ехал ко мне и прихватил сладостей в магазинчике, а через полтора часа мы уже вместе смотрели фильм ужасов, который, благодаря парню, стал похожим на комедию. Похоже, моё призвание к творчеству ограничивалось лишь рисованием, так что я решила сосредоточиться именно на нём. С завтрашнего дня нужно было все силы кинуть на подготовку к соревнованиям, а сегодня ещё можно было отдохнуть. Через неделю станет известно, кто является лучшим визажистом, и мне бы очень хотелось занять призовое место, а для этого нужно пройти через огонь и воду.***
Пхёнчхан встретил нас с Минён и Минхо проливным дождём и холодным ветром в лицо, который не давал нормально раскрыть зонт без того, чтобы тот не вывернулся в обратную сторону. Пока мы доехали до квартиры Минён, я успела проклясть всех богов, ответственных за такую погоду, совсем не желавшую делать мне поблажку в такой ответственный день. Минён, в отличие от меня и Минхо — обычных туристов, выросла в Пхёнчхане, так что для неё это было долгожданное возвращение на родину, где ей так редко выпадала честь провести праздники или выходные. Её семья давно уже перебралась поближе к дочери в Сеул, так что даже повода не находилось приезжать в родные места — не находилось до этого дня. Многоэтажка, в которой находилась квартира девушки, гордо стояла неподалёку от центра и относилась к спальному району, что примыкал к ряду офисных высоток. В общем, здесь всегда было много людей в чёрных костюмах, спешащих по невероятно важным делам, от выполнения которых зависели судьбы компаний. Уезд Пхёнчхан был знаменит невероятно развитой спортивной инфраструктурой благодаря горной местности и постоянному холоду, который помогал при организации чемпионатов по зимним видам спорта. Но в самом городе Пхёнчхане, являющемся центром уезда, ни разу не было проведено какого-либо значимого спортивного соревнования, это был спокойный городок со своими законами и порядками, своими нравами и традициями, в которые боялись вмешиваться люди «извне». — Обычно муссонный климат не предполагает осадков зимой, мне кажется, или погода сломалась, — Минхо не переставал ворчать из-за непогоды, пока вытаскивал наши чемоданы из багажника такси и расплачивался с водителем, который только и рад был избавиться от недовольных пассажиров. [4] Лифт быстро доставил нас на седьмой этаж, а там уже Минён ловко приложила ключ-карту к электронному замку, и мы, облегчённо выдохнув, ввалились к ней в дом, оставляя за собой кучу мокрых следов и куски грязи. — Ну что, дорогие друзья, обустраивайтесь, прямо по коридору гостиная, справа от гостиной — кухня и ванная, слева — две комнаты, та, которая ближе к выходу, моя с Боной, та, что дальше, гостевая, там уже будешь жить ты, Минхо, — скинув с себя промокшее пальто, не предназначенное для таких ливней, и замшевые сапожки, которые, похоже, придётся теперь выкинуть, стилистка пошлёпала мокрыми ногами по паркету в гостиную. Делать было нечего, и мы последовали примеру девушки: так же сняли верхнюю одежду, накинув её на плечики, и пошли по следам Минён, оглядываясь по сторонам. Простая квартира со светлыми стенами и большими окнами, где не было ничем захламлено пространство, а если и было ранее, то перед переездом в Сеул Минён похлопотала, чтобы большинство вещей вывезли. Диван и несколько пуфиков, телевизор на стене и полочки, на которых расположились книги и статуэтки, пара картин — вот и всё, что мы увидели перед собой. Подруга на ходу стаскивала с мебели защитные простыни, недовольно вздыхая и закатывая глаза — видимо, она была не так рада вернуться сюда, как мне казалось несколькими часами ранее. Пожав плечами, я затащила свои чемоданы в нашу с Минён комнату, где были лишь одна кровать, большой шкаф, косметический столик и зеркало во весь рост рядом, и вытащила домашнюю одежду, с которой сразу направилась в ванную. Сейчас тёплый душ был пределом моих мечтаний, и я была рада стать под расслабляющие струи и хоть немного привести мысли в порядок после поездки, которая отобрала сил больше, чем этого действительно требовалось. Не слыша завываний ветра и удары капель об окна, я наслаждалась паром и теплом, что окружили меня, не выпуская из своего кокона. Нельзя было давать себе раскисать, впереди два дня состязаний — я готова была душу дьяволу продать за победу.***
Все приготовления уже были завершены — осталось дождаться начала соревнований. Мои ноги не хотели устойчиво держать меня, руки дрожали так, что я понятия не имела, как буду работать кистями для макияжа, голова кружилась — то ли от стресса и давления, то ли ко мне вернулось моё привычное уже состояние, когда единственным выходом было сесть и уснуть. Рядом сидел Минхо и держал мои руки, пока я нервно дёргала ногой, на мобильный ежесекундно приходили сообщения, но я не хотела их читать, тем более что большинство из них были от Хосока, что меня по непонятной причине сильно раздражало. Я всё ещё не видела свою модель, с которой мне предстояло сегодня работать, прошла весть, что она по дороге попала в аварию из-за непогоды и, вероятно, опоздает. Не было известно ничего так же и о концепте, который нам должны были дать для работы, было бы проще, если хотя бы один слух проскочил. Вокруг меня сидели такие же переживающие девушки и парни, которые впервые участвовали в такого рода соревнованиях, потому для них всё было в новинку, все вместе мы бы могли составить один большой клуб убитых нервов. Более опытные же профи в сторонке уткнулись в телефоны и смеялись с забавных видео с животными — у каждого были свои способы расслабляться. Единственное, что меня успокаивало, так это то, что я не заметила среди участников особо отличавшихся навыками мастеров — такие люди сидели в жюри, но, с другой стороны, каждый сидящий в зале ожидания был чёрной лошадкой, с умениями которых мне ещё предстояло познакомиться. Сам чемпионат проходил на крытом футбольном стадионе, размер которого меня откровенно пугал так же, как и толпы людей, что собрались перед входом, чтобы посмотреть на хаос из визажистов, стилистов и парикмахеров. — Мисс Ли, ваша модель приехала, — я обернулась на голос одного из наблюдателей и нашла за спиной парня лет двадцати пяти высокую и безумно симпатичную девушку, что с интересом поглядывала на меня из-за плеча мужчины. — Извините за опоздание, там просто ужасные пробки из-за этого ливня, как же я не люблю такие вот неожиданные погодные неприятности, — по-доброму улыбнувшись и приблизившись ко мне, девушка, что была как минимум на голову выше меня, легко приобняла меня. — Я Софи, буду очень рада работать с вами. — Я тоже, — приобняв модель в ответ, чувствуя себя в своих кроссовках и простеньком сарафане не очень уютно рядом с такой красавицей, я вернула Софи улыбку. — Бона, надеюсь, сможем сработаться. Громкий гудок, ознаменовавший десятиминутную готовность к началу, заставил нас начать быстро двигаться в сторону переоборудованного футбольного поля. И когда я уже была у самого входа, услышала голос Минхо, что едва ли улавливался сквозь весь шум, что нас окружал, и я обернулась, находя парня, что изо всех сил проталкивался ко мне, не обращая внимания на недовольные оклики. — Что случилось? — глядя на обеспокоенное лицо друга, я уже успела в своей голове прорисовать худшие сценарии проблем, которые только могли возникнуть. — Тебе звонил Юнги раз десять к ряду, и я ответил, а там… В общем, меня попросили срочно дать телефон тебе, — Минхо протянул мне мой смартфон, и я на автомате приняла его, а после обернулась к Софи, которая обеспокоенно поглядывала на меня. Я знаком показала ей подождать пять минут и быстро побежала к выходу из зала ожидания в обратную сторону от поля. Остановившись на лестничной площадке и сделав пару глубоких вдохов-выдохов, я поднесла телефон к уху, чувствуя, как сердце буквально пытается пробить дыру в горле. От бега руки стали дрожать ещё сильнее, голова уже просто раскалывалась от боли, и я присела на верхнюю ступеньку, опираясь спиной о стену. Здесь тишина так сильно контрастировала с криками фанатов с трибун, что от этого просыпалась какая-то необычайная тревожность, а ещё создавалось впечатление, что время остановилось. — Юнги? Алло, что-то произошло? — я так боялась, что случилось что-то действительно ужасающее, что волнения за чемпионат сами по себе отошли на далёкий задний план — всё это было не так важно, ведь я разговаривала с рэпером полчаса назад — перед тем, как зайти в зал ожидания. Тогда Мин сказал мне, что позвонит до окончания чемпионата только в том случае, если Земля сойдёт с орбиты, и добавил, чтобы я без победы не возвращалась, и в итоге он позвонил — всего за несколько минут до начала состязаний. — Бона, — знаете чувство, когда внутри что-то обрывается — именно это произошло со мной в эту секунду. Голос Тэхёна — я его всегда узнаю, даже если вокруг буду миллиарды петь гимн Кореи, тогда я смогу определить, с какой стороны звучит именно голос Кима, — не бойся, ничего ужасного не случилось, просто это был единственный способ поговорить с тобой сейчас. — Что ты хотел? Только говори быстрее, у меня мало времени, — даже после всех ссор мне было сложно говорить с ним отстранённо, ведь надежда на что-то внутри меня всё ещё жила. Я пыталась убить её, просто сделать всё возможное, чтобы избавиться от этих чувств, что непонятным образом продолжали выживать после нападок Кима. Тишина на том конце линии заставляла меня, словно умалишённую, вцепиться в невинное устройство, от которого зависела судьба этого звонка, но Тэхён продолжал молчать, а стрелки часов тикали — мне уже нужно было возвращаться. Но я ждала, просто ждала и сама не знала чего, словно сейчас могло произойти какое-то чудо, но на него уже не стоило надеяться. Чудес не бывает, мои отношения с Тэхёном обречены изначально, мои чувства безответны, и я не хотела, чтобы кто-либо знал о них. — Я знаю, что все ожидают увидеть тебя победительницей, но я хочу, чтобы ты знала: мне не важно, приедешь ты с медалью или же нет, не важно, какое место займёшь, я буду ждать тебя, — слова парня, словно бархат, обвивались вокруг моей шеи, напряжение, что копилось во мне месяцами подготовки, потихоньку начало рассеиваться. — Я всегда буду ждать тебя, Бона. Звонок оборвался, и я опустила телефон вниз, ударяя его краем о бетонный пол, слова Тэхёна так просто поникли в моё сознание, словно я всю свою жизнь жаждала услышать именно их. Последнее, что мне сейчас хотелось, — это разрыдаться и выйти на своеобразный ринг с красными глазами, но я была очень к этому близка. Поднявшись со ступенек и струсив пыль с сарафана, я побежала обратно, находя на том же месте Софи и Минхо, что обеспокоенно на меня посмотрели. Покачав головой в знак того, что всё было в порядке, я взяла Софи за руку, и мы вместе прошли сквозь большие двери, где нас сразу же ослепило ярким светом софит. «Я тоже буду ждать тебя, Тэхён, пусть каждый мой шаг навстречу отдаляет нас всё сильнее».