***
— Спектакль отменяется, да? — крикнула я Ледибаг, пнув Мима, который повалил кота на землю и держал его так. Злодей от неожиданности выпустил блондина, но быстро сориентировался и озлобленно посмотрел на меня. — О, Огонёк, — усмехнулся кот, которому я подала руку и с моей помощью встал. — Ты немножко припозднилась. — Поздновато заметила, что в городе дурдом, — Мим попытался кинуть в нас гранату, но я успела взмахнуть кнутом откинув оружие массового поражения подальше. Главное, чтоб никого не задело. Все-таки возле Эльфелевой башни было очень много народу. И почему-то расходиться они даже не думали. В Нью-Йорке в этом плане проще — Маджестия чуть ли не сразу всех отводила куда-то подальше. — Спасибо, что пришла, — улыбнулась Ледибаг, подойдя ближе. — Супершанс! Пока у нашей крапчатой героини было время просто подумать, мы с котом сражались против этого красавца. Ну, Милен была права, Мим её отец — просто великолепный. По тому количеству увиденных аккуманизированных злодеев в Париже я поняла одну закономерность. Либо Бражник дарует способности связанные с тем, что человек умеет лучше всего, либо же — дарует возможность стать кем-то выше себя. Но все равно они связаны с личностью аккуманизированного. Пнула Мима, отправив его в недолгий полет до ближайших металлических перил и вздохнула. Слава богу, не нужно использовать воскрешение. За то время, что я была в Париже — данной способностью не воспользовалась ни разу. Только огнем. — Кот, Огнесса! — крикнула нам Ледибаг, что-то делая с крапчатой коробкой. — Разозлите его! — А это он ещё добрый? — чуть ли не синхронно крикнули мы с Котом и хмыкнули, переглянувшись. А потом резко приклонились. Над нашими головами просвистело лезвие невидимого, черт его дери, меча. Классная однако способность — только вот воображение нужно немереное. — Ты же мастер бесить людей, Кот! — подмигнула героиня Парижа и продолжила делать что-то свое. Блондин поначалу показательно раздухарился, и резко сдулся. Да, с этим не поспоришь. Это он умеет. Я резко взмахнула кнутом, который обвил ноги Мима и потянула на себя, уронив этого красавца. А сильный черт его возьми. Если бы я была один на один — думаю у меня лично победить его не получилось. А ещё я аккум очищать не умею. Это привилегия чисто божьей коровки. — Вуаля! — Мим выбрался из хватки моего кнута и встал. — Мим! Смотри какой постер! На Эльфелевой башне красовалась огромная картинка разукрашенного отца Милен. Ух, что сейчас будет. Башне уж точно конец. Мим разъяренно достал будто из ножен на спине огромный двуручный меч и, подпрыгнув, разрубил достопримечательность Парижа на две половинки — ножки и падающую верхушку. — Нас расплющит или нет? — неуверенно спросила я у Ледибаг, которая встала рядом с нами, держа в руках коробку. Все-таки пару раз меня автобусы давили, ничего не скажу. Больно и неприятно. Но не так, как просто отрубить голову. Шея до сих пор иногда поднывает от воспоминаний о том дне. — Не-а, — она улыбнулась. — Сейчас сам он эту башню и остановит. Все-таки он не последний мерзавец. — Я б поспорила… — пробормотала, а потом чуть пригнулась, когда верхушка башни остановилась около в двух метрах над нами. Ну ладно, в этот раз жучок оказалась права. Кот своей палкой забрал с головы Мима шляпу, а Ледибаг порвала небольшую фотографию из маленького кармашка. — Получилось, — мы стукнулись кулачками. Кот улыбнулся, а миледи хмыкнула. — Как-то быстро, — скорчила уважительную мину. — Просто кто-то пришел почти под конец, Огонек, — поддел меня Кот, щелкнув по носу. — В следующий раз постараюсь прийти в самом начале, Котик, — потерла пострадавший нос.***
Выступление отца Милен было удивительным, если, конечно, полностью отрешиться от того момента, что он вытворял в виде злодея. К тому же пришлось сидеть с другой стороны от Адриана. Купила удачные билеты, называется. Но забавнее всего была — Маринетт, с её неотлипаемым вниманием на нашего дорого белобрысика. Смех, да и только. Когда она мне по секрету рассказала о своих чувствах к Агресту, я чуть не упала от смеха. Она серьёзно думает, что это незаметно? Это просто мой дорогой друг полный в этом профан и даже какие-то жирные намеки не понимает. Только если в лоб сказать. Змейка все выступление подозрительно молчал. Такое ощущение, что в предвкушении. После выступления я далеко не уходила. Так отошла чуть в сторону и потянулась. Хоть сидения были до кошмарного удобные, все-таки долго сидеть мне всегда надоедает. Вечером было приятный ветерок, поэтому после всей той беготни по Парижу в виде Огнессы я переодела любимую юбку-карандаш в черные удобные джинсы. — Я чуть в стороне от сцены, Змейка, — мысленно отозвалась. У меня мелко тряслись руки. От волнения. А вдруг я ему не понравлюсь. А вдруг он не захочет дальше общаться. — Прекрати свое «а вдруг», Апельсинка, — сказал знакомый голос. Не в голове, а в стороне. Я резко повернулась в ту сторону. Рядом со мной встал высокий, интересной внешности парень. А ещё у него была интересная особенность — эти чертовы черно-бирюзовые волосы, помню, он рассказывал, что хотел походить на Джаггеда Стоуна, поэтому так и покрасился. — Лука Куффен. — Александра Милтон, — протянула для рукопожатия руку, находясь ещё в небольшой прострации и смотря в голубые, острые глаза. Змейка хитровато улыбнулся и взяв меня за ладонь, притянул к себе, крепко обняв. — Я так давно хотел тебя увидеть, моя Апельсинка, — прошептал мне он куда-то в макушку. Я же уткнулась носом в шею. Он пах приятно, чем-то свежим, не сильно, не надоедающе. А ещё Лука был теплый, даже горячий. А ещё из глаз у меня брызнули слезы. — Я очень счастлива, Змейка, — пробормотала, сильнее вцепившись в синюю кофту. — Прости меня за мое упрямство. — Я не могу на тебя долго злиться, Саша, — он чуть отстранился и взял мое лицо в ладони. — Не плачь, милая. Меня твои слезы ранят.