Авторитарин

Весь день Лиза была как на иголках. Она вздрагивала от каждого шороха, постоянно оглядывалась и то и дело проверяла наличие ключа в кармане. Даня, Руслан и Юлик снова уехали, сказав, что вернутся через пару часов. Девушки сидели на кухне и пили чай, разговаривая о том, как же на улице холодно и пасмурно. — Чем ты занималась до того, как попала сюда? — нарушила тишину, перебиваемую только звоном ложек о стенки кружек, спросила Неред, посмотрев на Дашу. — Работала в кофе-шопе. Отвратное место. Здесь и то лучше, правда, с бумагами надо возиться постоянно, но к этому можно привыкнуть. Иногда чувствую себя офисным планктоном, но с ребятами не соскучишься, — улыбнулась блондинка. Она не хотела упоминать прошлую зависимость, Леру и всё, что ей пришлось пережить. И пережила она это, не сорвавшись, только благодаря тому самому парню, который делил с ней постель в первый же день их знакомства. Даша помнила тот момент, когда нашла Леру, очень чётко и ясно. Она проснулась с головной болью из-за похмелья, обнаружив себя абсолютно голой в чужой кровати. Мирна мало что помнила, но Юлика она узнала и облегчённо выдохнула. Она собрала раскиданную по полу одежду, натянула её на себя и стала плутать по коридорам в поисках аспирина или хотя бы минералки. Кое-как Даша вышла в центральный коридор и добралась до гостиной, которая пересекалась с кухней. На длинном столе стояла большая чёрная сумка, из которой торчал полиэтиленовый пакет со слишком известным ей белым порошком. Даша медленно подошла к сумке и обнаружила за ней знакомую макушку с пепельными волосами. Сердце быстро заколотилось, но блондинка старалась мысленно убеждать себя, что подруга всего лишь спит. Мирна медленно подошла к Лере и сильно тряхнула её за плечи. Та не шевелилась. Тогда девушка, сквозь пелену быстро выступивших слёз, приложила руку к холодной шее Мидлер и поняла, что не чувствует её пульса. — Лера, — охрипшим голосом позвала Даша, но в ответ получила лишь тишину, — Лера! Блондинка трясла подругу за плечи, стараясь разбудить, но понимала, что это невозможно. Крик сам вырвался изо рта, слёзы сами неустанно текли по щекам, обжигая лицо, ком в горле сам перекрывал доступ воздуха. — Даша! — крепкие руки схватили девушку за плечи и оттащили от мёртвой подруги. Юлик зажал ладонями лицо блондинки, громко говоря: «Смотри на меня!». — Она умерла? — срывающимся голосом кричала Мирна, не то спрашивая, не то утверждая. — Она правда умерла? — Не смотри на неё, слышишь? Смотри на меня, пойдём, — Юлик обнял девушку и держал её за подбородок, чтобы та не смотрела на тело. — Что здесь происходит? — спустившись со второго этажа, спросил Даня, недоумевающе смотря на пару. В ответ он получил кивок в сторону кухонного стола. Кашин быстро пересёк гостиную и заглянул за чёрную сумку. Его глаза округлились, сердце застучало с бешеной скоростью, он не мог поверить, он не хотел. Даня взял ледяную руку Леры в ладонь, отпустил, и та свесилась со стола, свободно покачиваясь. — Уведи её, — одними губами проговорил рыжий, и его друг, всё понимая, увлёк Дашу в коридор. Парень продолжал шептать слова успокоения, понимая, что они не сработают. В коридоре Юлик столкнулся с ничего не понимающим Русланом, шепнул ему «кухня» и отвёл блондинку в ванную комнату, помогая умыться холодной водой и прийти в себя. Иногда Даша переживает этот день снова и снова. В своих ночных кошмарах. — А я работала в фастфуде, — горько выдохнула Лиза, — за полгода меня повысили с кассира до жарщика котлет. Карьерный рост, хули. Ещё через пару лет дошла бы до булочек, — она усмехнулась, подливая чай в полупустую кружку. — Я могу принести шоколадные печеньки, — предложила Мирна, и Лиза охотно согласилась. Когда блондинка скрылась в одном из коридоров, русоволосая наклонилась к Насте и, оглядываясь, вытащила из кармана ключ. — Что это? — удивлённо спросила Шпагина, не веря своим глазам. — Ключ от входной двери, — Лиза кивнула в сторону выхода из дома и спрятала предмет обратно в карман. — Где ты его достала? — шёпотом произнесла красноволосая, прислушиваясь к звукам в коридоре. — В одной из комнат отдыха около спальни Дани. Не спрашивай, что я там делала. Мы сможем сбежать, Насть, — восторженно протянула Лиза, улыбаясь. — Ты сможешь, — возразила девушка, получив в ответ удивлённый взгляд, — я останусь здесь. Прости, Лиза, но я не могу уйти. Я не брошу Руслана, я останусь здесь. Мне тут нравится, я чувствую себя в безопасности. А ты беги, — голос Шпагиной дрогнул, и она снова прислушалась, — лучше вечером, ближе к ночи. Я отвлеку Русю, он не выйдет из комнаты. Юлик наверняка будет с Дашей у себя, а Даня — в кабинете. При таком раскладе ты сможешь уйти незамеченной. Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь тебе, клянусь. Нам здесь не место, но я сбежать не могу. Руслан сказал, что любит меня, и это взаимно, я не оставлю его. А тебя я не оставлю здесь. Так что дождись ночи и беги, — Настя замолчала, услышав шаги в коридоре. На кухне появилась Даша, с улыбкой ставя на стол большую упаковку печенья. Она отвернулась к чайнику, доливая кипятка в кружку, и Лиза понимающе кивнула Насте, осознавая, что ночью она может оказаться на свободе. Больше Мирна не оставляла девушек одних. Она привела их в одну из комнат отдыха и включила какую-то комедию, протягивая каждой по банке прохладной газировки. Благодаря фильму, Неред ненадолго отвлеклась от мыслей о побеге, но грёзы о том, что она сможет начать всё заново на свободе, заставляли сердце биться чаще, перехватывали дыхание, скручивали всё внутри в клубки спутанных нитей. Через пару часов фильм закончился, и в гостиной послышался металлический скрежет открывающейся двери. — Ребята вернулись, — сказала Даша, вставая с одного из мягких кресел и устремляясь в коридор, позвав Лизу с Настей за собой. Девушки нервно переглянулись и прошли за блондинкой в гостиную, встретив там радостных парней. — Ну что? — спросила Даша. — Мы всё уладили, теперь будет ещё три точки в центре, — широко улыбаясь, ответил Даня, снимая куртку. Он достал откуда-то несколько бутылок шампанского, — надо это отпраздновать. Мирна быстро достала с верхних полок кухонных шкафчиков несколько бокалов и расставила их на столе. Друзья расселись друг напротив друга, Кашин налил всем шампанского и приземлился около Лизы. Девушка видела, как он счастлив, но искренне не понимала почему — он продавал наркотики тысячам молодых людей по всему городу и радовался, как ребёнок, открыв несколько новых точек продажи. — Этот день важен для нас, бла-бла-бла, давайте бухать, — сказал Руслан, чокаясь бокалами с остальными. — Теперь ещё больше с бухгалтерией ебаной сидеть, ну ёпта, — Даша устало потянулась и сделала несколько больших глотков дорогого алкоголя. — Оно того стоит, — заметил Даня, — те двенадцать процентов, которые мы потеряли пару дней назад, теперь копейки по сравнению с прибылью, которая пойдёт от этих точек. Самый центр Питера, охуенно. Спустя полчаса все бутылки были опустошены. Смех всё больше и больше заполнял комнату, и сознания быстро помутнялись. Юлик поцеловал Дашу в губы и взял её за руку, увлекая в коридор, ведущий в их спальню. — Опять ебаться будете? — уже изрядно повеселевший Кашин усмехнулся. — Кролики ебаные, — Тушенцов встал и начал составлять пустые бокалы в большую угловую раковину. — Вы просто нам завидуете, самим-то трахаться не с кем, — послышалось из коридора. — Я бы так не сказал, — крикнул вдогонку Руслан, за что получил лёгкий удар в бок от красноволосой девушки. Настя помогла с небольшой уборкой и взяла татуированную кисть шатена в свои руки, потянув в сторону его комнаты. Девушка посмотрела на Лизу и чуть заметно, чтобы увидела только подруга, кивнула. Настала пора действовать. Вскоре Даня с Лизой остались на кухне одни. — Тебе бы отоспаться как следует, — сказала Неред, взглянув на зевающего парня. — После того, как заполню пару договоров. Пьяным это делать не очень, конечно, но что поделаешь. Работать вместо меня никто не будет. Пошли, — сказал рыжий и повёл русоволосую на второй этаж, аккуратно придерживая за локоть. В кабинете Даня усадил девушку на знакомый диван, а сам стал распечатывать с десяток документов, скользя пальцем по каждой строчке и внимательно вчитываясь. На секунду Лизе показалось, что он может быть таким серьёзным и вдумчивым в любой ситуации — будь он в стельку пьяным, как сейчас, обдолбанным или даже мёртвым. Ему ничего не мешало полностью погрузиться в бесконечные продажи, подсчёты. И в моменты, когда Даня изучал нескончаемые бумаги, договоры, распечатки, Лизе казалось, что он занимается совершенно обычной работой, а не торгует наркотиками. Прошло около десяти минут, и парень всё ещё ставил корявые подписи и закорючки на договорах. Лиза в это время листала одну из книг, найденных на стеллаже, но сама даже не вчитывалась в текст. — Я в туалет, — притворно уверенным голосом произнесла девушка, и Даня ответил «угу», даже не оторвав взгляда от очередного финансового отчёта. Лиза вышла из комнаты, пройдя до конца коридора. Она остановилась у самой лестницы и оглянулась, прислушиваясь. Кроме доносящегося из самой глубины дома смеха Даши ничего не было слышно, и Лиза медленно спустилась, оказавшись в гостиной. Она аккуратно, на самых носочках, подошла к входной двери и надела кроссовки. Неред извлекла из кармана металлический ключик и поднесла его к замочной скважине. Всё внутри переворачивалось с ног на голову, и в голове было совершенно пусто, но девушка понимала — сейчас или никогда. — Лайзка, — устало, еле слышно раздалось за спиной. Девушка вздрогнула, дыхание перехватило, сердце будто на секунду остановилось, а потом забилось со скоростью света. Лиза повернулась и увидела в паре метров от себя Даню. Его лицо не выражало ничего, кроме усталости и разочарования. Да, он был разочарован, потому что доверился девушке. Кашин наивно полагал, что она захочет остаться с ним, но подсознательно понимал, что кареглазая никогда не станет добровольно жить в притоне, прятаться в бесконечных коридорах, закоулках, которые словно символизировали тот лабиринт мыслей, чувств, страхов, которые кишели глубоко внутри Даниного сердца. — Прости, — дрожащим голосом сказала Лиза, повернув ключ в скважине, — но я должна уйти. Пожалуйста, Дань. — Нет, — чуть громче, но также спокойно возразил парень, — нельзя. Ты видела слишком много, ты знаешь слишком много. Я знаю, что тебе страшно, что ты хочешь домой, но я тебя не отпущу. Просто не могу. — Ты же знаешь, что я ничего никому не скажу! — воскликнула русоволосая. — Что ты сделаешь? Как ты меня остановишь? Я уйду отсюда, Даня, сейчас! Я не могу оставаться здесь! — Можешь, — парень помедлил несколько секунд и достал из-за спины металлический предмет. Это был пистолет. Большой, чёрный, не травматический, а самый настоящий пистолет, похожий на тот, что положил на стол Руслан после того, как разобрался с предателем. Кашин направил дуло прямо на девичий лоб, вытянув руку и снимая оружие с предохранителя. — Не заставляй меня, — его голос всё ещё был таким же низким, твёрдым, уверенным. Лиза, казалось, уже не могла дышать. Крик застрял где-то посреди гортани, слёзы застыли в глазах, словно боясь пролиться на щёки. Ей было страшно. Впервые Лиза почувствовала самый настоящий ужас, находясь рядом с этим человеком. Она понимала, что Даня не станет разыгрывать её игрушечным муляжом, не здесь, не сейчас, не в этой ситуации. Девушка посмотрела на дуло, направленное на неё, и медленно перевела взгляд в глаза напротив. Всё тот же заебавшийся вид, те же веснушки, тот же Даня. — Не надо, — шёпотом выдавила из себя Лиза, — пожалуйста, не надо, — она замотала головой, пересилив страх сделать любое движение и боясь взглянуть на чёрное дуло с глушителем. Девушка медленно повернула ключ в обратную сторону, закрывая дверь, и откинула предмет к ногам Дани. Она подняла руки в воздух, глубоко и шумно вздохнув. Слёзы всё же брызнули из глаз, окропляя лицо. Лиза чувствовала себя невероятно слабой. Девушка не смогла сбежать из дома без охраны, полного пьяных и занятых друг другом людей. В мыслях Неред уже успела похоронить себя, но искренне надеялась, что Даня не выстрелит, не сможет, пожалеет. — Видишь? Я никуда не уйду. Только не стреляй, ладно? — голос дрожал. Лиза понимала, что вот-вот сломается под этим строгим и разочарованным в жизни взглядом. Ей было страшно и стыдно, хотелось убежать уже не из этого дома, а от самой себя. Девушка дала волю эмоциям, кажется, впервые за многие годы. Она обессиленно упала на колени, закрыв лицо руками и захлёбываясь в собственных слезах. — Прости меня, — девушка подняла красные глаза на всё ещё молчащего и целящегося ей в лоб парня, — прошу, только не надо этого делать. Даня, мне страшно, пожалуйста, — она готова была сорваться на крик, только бы дуло перестало нависать над её головой, — скажи же что-нибудь! — Ты прости меня, — совсем тихо ответил рыжий, выжидая полминуты, пока девушка утопала в слезах. Даня отбросил оружие в сторону и опустился рядом с Лизой. Он аккуратно и заботливо притянул русоволосую к себе, понимая, что это было для неё слишком. Она многое пережила за эти дни, а то, что он готов был пристрелить её, лишь бы она не сбежала, шокировало не только Лизу, но и самого Кашина. Что на него нашло? Он понимал, что соврал, сказав, что не отпустит девушку, потому что та слишком много видела. Даня точно знал, что даже если Лизу будут допрашивать в полиции, то она ничего никому не скажет, он был в этом уверен. Однако мысль о том, что Неред может сбежать и оставить его одного в этих бесконечных коридорах чёрных мыслей, вымораживала, заставляла пить снова и снова, заставляла думать о том, что всё это зря, напрасно, что нужно закончить всё это, направив дуло пистолета уже на свою голову. Кашин не был готов отпускать человека, который заставил его выспаться, засмеяться искренне и глупо, улыбнуться в сотый раз за день. Он не был готов отпускать её не из дома, а из своей жизни. — Прости, я не знаю, что на меня нашло, — шептал Даня на самое ухо Лизы, прижимая её крепче и крепче, боясь и отпустить, и сломать. Он чувствовал, как дрожат девичьи плечи, как срывается рыданиями голос, как слабые по сравнению с ним руки хотят оттолкнуть обидчика. Кашин легонько коснулся горячей от слёз щеки губами, слизывая одну из бесконечных солёных дорожек. Он хотел, чтобы Лиза перестала плакать, успокоилась, простила. Забыла навсегда о том, что Даня стоял над ней, направляя пистолет прямо ей в лоб. И он хотел забыть об этом, теперь признавая своё малодушие, свою жестокость. — Я не достоин жизни, — прошептал парень, обжигая шёпотом мочку Лизиного уха. «Я не достоин тебя», — в этот момент пронеслось в его голове.