***
Никогда ещё Юлик так не игнорировал все правила дорожного движения и технику безопасности: чёрный автомобиль со скоростью света нёсся по шоссе, заставляя пассажиров вжаться в кожаные кресла салона. — Так что случилось-то, блять? — воскликнул Тушенцов, не узнавая поведения друга — тот был на грани нервного срыва, испуганно смотря на дорогу и впиваясь ногтями в руль. — Позвонил Кашин, — хрипло начал шатен, шумно сглатывая и прочищая горло, — он в КПЗ. — Чего?! — Руслан дёрнулся, не веря своим ушам. За всё то время, что они вели бизнес, никогда ещё ни одного из них не ловили и не сажали, и парни были уверены, что со временем ничего не изменится. Пока у них есть власть и деньги, у них есть и свобода. — За что? Юль, что случилось? — кареглазый заёрзал на сидении и уставился на не сводящего с дороги взгляда друга. Тот сомкнул зубы, ещё сильнее вдавливая педаль газа в пол, а потом шумно выдохнул, чуть прикрывая глаза, и произнёс: — Он убил человека. Руки Руслана затряслись, глаза готовы были вылезти из орбит. В голове сразу возникли кадры зияющей во лбу багровой дыры того мужчины в оружейной комнате. Сердце защемило, стало тошно, страшно, холодно и безумно тихо, будто он погрузился в воду. — Кого? — через несколько минут смог выдавить он, боясь услышать ответ, но понимая, что имя с огромной вероятностью окажется незнакомым. — Романа Неред, — процедил Онешко, вспоминая, как Данил обещал не делать глупостей. Руслан закрыл рот рукой. Он узнал имя. — Неред! — Лиза победно скрестила руки на груди, и парень выдохнул, незаметно улыбнувшись. — «Елизавета Неред» звучит круто, конечно, но до Кашиной не дотягивает, — произнёс Руслан, — а по батюшке ты кто? — Романовна, — не видя подвоха, ответила русая, встав из-за стола и начиная медленно прибираться. — Неред Елизавета Романовна? — уточнила красноволосая, будто подыгрывая Тушенцову, который с горящими восторгом глазами на неё взглянул. — Русь, — Юлик потряс шатена за плечи, видя, как тот покраснел и готов был задохнуться и провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас, — что это значит? Кто он? — Роман Неред… — шатен прочистил горло, устремляя взгляд на дорогу и не моргая, — Отец Лизы. Вот зачем Кашину нужно было полное имя русой. Он хотел найти её отца. Даня уехал ночью, взяв оружие, с мыслью убить его, с непреодолимым желанием отомстить за боль и предательство, которые его Лайзка испытала, за те чувства, что прожигали её изнутри все эти недели. Он понял, что обязан совершить кровную месть, лишь бы его девочка смогла улыбаться и жить полной жизнью, не оборачиваясь на прошлое. И неважно, что она об этом думает. Даня посчитал это нужным. Даня это сделал.***
Автомобиль припарковался у здания изолятора временного содержания, и из машины выбежали два парня. Они с размаху открыли дверь, чуть не снеся её с петель, и подошли к дежурному. — Нам нужно увидеть Данилу Кашина, — запыхавшись, выдавил из себя Онешко, и полицейский с усмешкой на него взглянул. — Того, кто мужика убил? Ага, дам я вам его увидеть. С убийцами встреч не устраиваем, — усмехаясь, произнёс тучный мужчина в форме, шумно отхлёбывая из стеклянной кружки большой глоток мутного чая. — Нам нужно его увидеть, — встрял в разговор Руслан, и перед дежурным оказался толстый белый конверт. Полицейский огляделся, убеждаясь в отсутствии посторонних глаз, и раскрыл предмет засаленными пальцами. Его глаза округлились, и конверт тут же исчез за пазухой тёмно-синей формы. — Идите за мной, — промурлыкал он, словно кот, не без усилия поднимаясь со стула и скрываясь в коридоре. Онешко и Тушенцов последовали за ним, тут же оказываясь в небольшом помещении с тусклым освещением. Дежурный вышел за металлическую дверь, а через минуту показался, ведя перед собой закованного в наручники Кашина. — У вас пять минут, — строго процедил полицейский, уходя на пост. Дождавшись, когда его тяжёлые шаги стихнут, друзья подбежали к рыжему. — Какого хуя, Кашин? Ты совсем ебанулся?! — заверещал Тушенцов, запуская руки в короткие волосы. — Ты грохнул отца Лизы? — Тихо ты, блять, — прошипел Даня, садясь за стол, — лучше давайте думать, что будем делать. — Ты что, правда убил его? — застонал Онешко, облокачиваясь на стену и закатывая глаза. — Мы же теперь в такой жопе. — Мягко сказано, — отрезал шатен. — Ты вообще заткнись, по твоим стопам иду, — рыжий перевёл взгляд на кареглазого, и тот вмиг замолчал, склоняя голову набок и поджимая губы. — Нам надо что-то придумать, — выдохнул Онешко, — что-то очень умное. Ты не можешь сесть. — Не могу, — согласился Кашин, обдумывая немногочисленные способы выбраться из-под стражи. — Я позвоню нашему адвокату, мы встретимся и узнаем, что можно сделать. Пока ничего не подписывай, никакие явки с повинной, заявления. Не делай ничего без адвоката, молчи, — тараторил Юлик, а Тушенцов только кивал в знак согласия, не в силах вымолвить ни слова. — Я и так это знаю. Лучше давайте придумаем, что сказать Лизе, — тихо произнёс рыжий, получив в ответ неодобрительный взгляд двух пар глаз. — Ты в такой момент о ней думаешь? — воскликнул кареглазый. — А о чём мне ещё думать? Прости, но я, блять, застрелил её отца! Наверное, я думаю о Лизе. Кашин запустил связанные руки в волосы, зачёсывая чёлку назад привычным жестом. — Ты нахуя это сделал вообще? — не выдержал Онешко. — Ты понимаешь, что убил отца своей девушки? — Понимаю, — ответил голубоглазый, — и ничуть не жалею. Это сделал бы любой из вас на моём месте. Этот урод, он… Я не знаю, я просто не смог его вытерпеть. — Ты приехал туда с оружием, Дань, — перебил друга Руслан, — ты приехал туда с целью застрелить его. Зачем? — Он её продал, понимаешь? За двадцать блядских тысяч рублей, продал свою дочь собутыльнику! Мне страшно представить, что она чувствовала в тот момент, как ей было страшно, а я просто хочу защитить её от плохого. Я шёл туда, чтобы отомстить, и я сделал это. Мне плевать, что со мной будет, я просто хочу, чтобы она была счастлива. В помещении повисла тишина, и через несколько мгновений её прорезал звук тяжёлых шагов. — Послушайте, скажите Лизе правду. Она должна знать. Если она захочет уйти, то не отпускайте. Я должен поговорить с ней, вы должны как-то это устроить. Мне плевать как, но вы должны, — в помещении появился дежурный и взял Кашина за плечи, бесцеремонно поднимая со стула и волоча к металлической двери, — позаботьтесь о ней и скажите, что я люблю её, безумно люблю. Сейчас вы нужны мне, как никогда. Голос замолк за дверью, и Юлик с Русланом нервно переглянулись. Они кивнули полицейскому и быстро вышли из здания изолятора. — И что мы будем делать? — первым нарушил тишину Тушенцов, сидя на пассажирском сидении машины. — То же, что и всегда, — ответил Юлик, заводя легковушку, — вытаскивать нашего друга-долбоёба из очередной жопы.