Авторитарин

Два друга сидели в уютном кабинете, что был выкрашен в бежевых тонах. Стены помещения украшены репродукциями известных картин, а на полу расстелился вышитый узорами ковёр, посреди комнаты же, стоял большой диван с коричневой обивкой, на котором и устроились Руслан с Юликом. Парни сидели напротив вытянутого дубового стола, смотря на Юркова, мужчина копался в бумагах, то и дело поправляя норовящие съехать с переносицы очки. — Он не отступит, — произнёс юрист, откинув стопку документов на край стола и с шумом плюхнувшись на мягкое офисное кресло. — Он? — непонимающе спросил Юлик, видя, что адвокат нервничает. — Сидорчук, — ответил тот, откинувшись на стуле, — следователь. Он не остановится, будет копать всё глубже и глубже, пока не раскроет всё, что вы натворили за эти два года. Все ваши драки, потасовки, простреленные конечности — всё всплывёт, и тогда уже под суд пойдёт не только Кашин. Руслан поёжился и нервно сглотнул. По его коже вновь пробежали мурашки, когда перед глазами в тысячный раз возникла багровая дыра на желтоватой коже. Карие глаза закатились, и всё тело неприятно дёрнуло в сторону. В последнее время это происходило всё чаще и чаще, нервная почва подкармливала болезнь, и Тушенцов понимал, что с каждым днём ему всё хуже, всё чаще его тело дрожит от внезапных приступов. Единственной, кто мог помочь, была Настя, успокаивая его по ночам и отвлекая от мыслей о том страшном дне утром, но и она отвернулась, хотя парень понимал, что это было обоснованно. — Вы сказали, что у Вас есть какая-то идея, — напомнил Онешко, и Виктор кивнул, нервно облизнув губы и снимая очки. — Данилу нужно просто взять и… — начал он, и по всему виду мужчины было ясно, что говорить ему тяжело, волнение с каждой секундой распространяется по телу, — вывезти из страны. Через секунду на Юркова уставились две пары готовых вылезти из орбит глаз. Молодые люди переглянулись, помолчали несколько мгновений, а потом кивнули друг другу и вновь устремили свой взгляд на собеседника. — И как мы это сделаем? — приглушённо, чуть наклонившись вперёд, спросил Онешко. — На днях его будут перевозить из изолятора в суд, — ответил юрист, — нам надо что-то сделать с конвоем, и тогда мы сможем перехватить Даню. — У нас есть оружие, — быстро протараторил Тушенцов, — мы сможем перехватить машину и освободить его, а потом просто уедем куда-нибудь. — Я уверен, что у вас полно оружия, Руслан, но ты думаешь, что говоришь? — юрист встал и облокотился ладонями о стол, шумно выдохнув, — конвой — это хорошо обученные люди, которым никакого труда не составит пристрелить любого, только повод им дайте. Глазом моргнуть не успеете, как вас окружит наряд, который приезжает всегда, если есть хоть малейшая угроза. Вы просто маленькие дети по сравнению с теми, кто будет перевозить Данилу. — И что Вы предлагаете?! — воскликнул Тушенцов, вновь сморщившись от подступившего сокращения мышц шеи и сжимая кулаки. — Предлагаю… — мужчина нахмурился ещё сильнее и исподлобья взглянул на гостей. — Подкупить конвой. Денег нужно будет много, и я постараюсь устроить всё так, чтобы Даню перевозили не самые ярые защитники закона. Вы встретитесь на заявленном месте, перехватите Кашина, а затем уедете так быстро и далеко, как это вообще возможно. Берите свой самый лучший автомобиль, все деньги, самые необходимые вещи и просто уезжайте. Не возвращайтесь сюда никогда. Сидорчук сделает всё, чтобы вас искали по всей стране, а за её пределами, надеюсь, ничего не должно угрожать вашей безопасности. Купите себе небольшой домик в какой-нибудь европейской деревушке и не выходите из него. Живите, наконец, нормальной жизнью, без страха, что в любой момент к вам может завалиться наряд. — Просто бросить всё? — тихо проговорил Руслан, горько усмехнувшись. — Всё, что мы нажили за эти годы? — Просто бросить всё, что привело ко всему этому дерьму, — поправил его Юлик, а затем встал с дивана и отошёл к двери. Друг последовал за ним. — Мы согласны. Иного выхода просто нет. Позвоните, как только сможете устроить всё с конвоем, а наша задача — подготовить деньги и собрать вещи. Мы вытащим Даню. Он бы сделал для любого из нас тоже самое. Юрков кивнул, и юноши скрылись за дверью. Домой они возвращались молча, но каждый из них понимал, они обязаны Кашину всем, что у них есть, поэтому в правильности решения был уверен каждый, хоть бросать всё было так тяжело.

***

— Держите его крепче! — рыжеволосого парня скрутили по рукам, ударяя в живот ногой и заставляя падать на колени. Тот кричит от боли, и изо рта на кафельный пол выплеснулся багровый сгусток крови. — Ну что, тварь, нравится представление? — грубый мужской голос кричит над самым ухом Лизы, хватая её за волосы и наматывая их на кулак, с силой оттягивая. — Сейчас мы закончим с твоим рыжим ёбырем и примемся за тебя. Глаза человека, держащего русую, сощурились, и он со злобной ухмылкой смотрел на то, как Неред дрожит, отказываясь понимать, что происходит. — Парни, заканчивайте с ним! Молодого человека бьют в солнечное сплетение, отчего тот сгибается, не имея возможности вздохнуть. Дальше всё происходит, будто в замедленном действии. Даню вновь ставят на колени, перед этим нанося удар в лицо, по которому и так уже стекали небольшие струйки крови из-за полученных увечий, и направляют прохладное дуло пистолета прямо в лоб, держа мозолистый палец на курке. Парень же будто не замечал этих действий и той боли, вперемешку с унижениями, что нанесли ему эти люди. Всё внимание Данилы было приковано к самому важному человеку в его жизни — к его Лайзке. Глаза юноши горели какой-то небывалой грустью, и в них блестели застывшие звёзды слёз. Кашину было больно, страшно, стыдно смотреть в эти зелёно-карие очи, что были наполнены не то пустотой, не то неимоверной печалью, разливающейся по всему телу, заставляющей ком в горле расти, а нижнюю губу предательски трястись. Сейчас как никогда ярким казалось девушке золото его веснушек, и в голубоватых радужках отражалось чистое, ясное небо, которое Даня не видел так давно. Под юношескими глазами назрели виноградного цвета круги, и казалось, что парень бодрствовал несколько суток. Лиза насквозь видела, что усталость, скопившаяся в массивном теле рыжеволосого, уже вместо крови разливалась по венам, перегонялась сердцем ко всем поражённым тканям и избитым органам, заменяя их на отчаяние и невыносимую боль. — Прости меня, солнышко, за всё прости… — начал он хрипло, а затем закашлялся, и изо рта вновь брызнула кровь. — Ты — лучшее, что было в моей жизни, правда. Я люблю тебя, Лиз, — слёзы вперемешку с алыми разводами омывали его лицо, и парень из последних сил держал голову прямо, смотря в глаза напротив, — будь счастлива. В ответ на столь необходимые девушке слова она услышала разрывающий перепонки выстрел, а после — душераздирающий крик, источником которого и была Лиза, с ужасом смотревшая на эту картину, до конца отвергая мысль, что это правда, что её единственного близкого человека только что хладнокровно убили. По комнате разнёсся оглушающий вопль, который, казалось, был слышен во всём доме. Елизавета открыла глаза, чувствуя слёзы, которые до сих пор не переставая лились из покрасневших глаз. Необъятное чувство потери, будто само сердце вырвали из груди, полностью охватило её. Смысл жизни ушёл вместе с ним — с этим рыжеволосым пареньком, который просто запутался в лабиринте собственных мыслей и чувств. Русоволосой понадобилось очень много времени, чтобы унять все эмоции и осознать, что это был всего лишь сон, который точно запомнится ей надолго, заставляя любить голубоглазого юношу ещё больше и ярче, ведь в любой момент она могла просто потерять его. Дверь в спальню раскрылась, громко ударяясь об стену, и в комнате появилась запыхавшаяся Даша. Она подлетела к сидевшей на кровати подруге и притянула к себе. — Ты кричала? Что случилось? — на одном дыхании, не успев отдышаться от быстрого подъёма по лестнице и бега по коридорам, протараторила блондинка. — Его… — Лиза подняла на Каплан красные глаза, и та обняла её ещё сильнее. — Застрелили у меня на глазах. — Кого? Даню? — в ответ она получила кивок и грустно нахмурилась. — Это всего лишь сон, дорогая, с ним всё хорошо, я уверена. — Да, всего лишь сон, — Неред, уже успокоившись, отпрянула от подруги и вытерла влажное от слёз лицо рукавом толстовки. — Сколько ты уже носишь эту худи? — тихо произнесла Мирна, получив в ответ лишь молчание. — Нельзя ходить в ней, не снимая. Ты должна встать на ноги, Лиз. Сходи в душ, переоденься и спускайся поесть. Юлик с Русей поехали на встречу с Даниным адвокатом, у него есть какие-то новости. Русая покорно кивнула, понимая, что совсем себя запустила, и если ребята поехали к адвокату, то что-то скоро точно изменится. Девушка поднялась с кровати и под взором Даши скрылась за дверью ванной комнаты. Блондинка обеспокоенно выдохнула и спустилась на первый этаж. Открыв кухонный шкафчик, она извлекла из него полупустую бутылку Джека, а затем налила на дно стаканчика коричневатой жидкости, одним глотком осушая сосуд. В горле неприятно защипало, но по телу разлилась волна тепла. Руки уже перестали так сильно дрожать из-за постоянного волнения, а в голову не лезли ужасающие мысли. Даша убрала виски на место и взглянула в окно, где мелькнул припарковавшийся автомобиль. Из машины тут же вышли Юлий и Руслан, и девушка поспешила открыть им дверь. — Ну что? Что он сказал? — обеспокоенно спросила светловолосая, как только двое появились на пороге. — Нам нужно валить из страны, — ответил Руслан, — мы подкупим конвой, который будет перевозить Даню в здание суда, и сразу же уедем. Здесь нам оставаться нельзя… — Парень медлил с продолжением своей мысли. — Собирайте вещи, возвращения в этот дом не будет. К моменту, когда его будут перевозить, все должны быть готовы полностью. Это единственный шанс. Шатен скрылся в коридоре, оставляя Каплан и Онешко наедине. Парень подошёл к блондинке, смотря ей прямо в глаза, и, наклонившись, легонько коснулся губами её макушки. — Просто бросим всё это? — девушка обвела руками прихожую, и её голос дрогнул. — Иначе нельзя, — тихо ответил Юлий, притягивая Дашу к себе, — мы должны. Следователь копает под Даню, и он совсем скоро может добраться до нас. — О боже… — Мирна выдохнула, утыкаясь носом в ворот мужского джемпера. — Всё будет хорошо. Возьмём самые необходимые вещи, деньги, наш Nissan Patrol и двинем куда захотим. Нас ничего не держит здесь. — Ничего, кроме бизнеса, — возразила Даша, и шатен удивлённо на неё посмотрел, — который я с удовольствием брошу и забуду как страшный сон. Парень улыбнулся, прикоснувшись губами к девичьему лбу. — Даня разрешил брать эту машину только в самых крайних случаях, — вспомнила она, чуть отпрянув от Юлика. — Думаю, сейчас у нас самый крайний случай, который только мог произойти, — он усмехнулся как-то слишком горько, а потом поморщился, — пила? — Ага, — понурив голову, ответила собеседница, — чуть-чуть. Юль, мне так жаль Лизу. Блондинка села на стул за кухонным столом, и рядом опустился парень. Взяв её влажные ладони в свои руки, он стал поглаживать бледные фаланги грубыми подушечками пальцем, вызывая лёгкие электрические разряды по всему телу Даши. — Она вскочила в слезах сегодня, ей приснилось, что Даню застрелили. Это же так больно, а она держится, и я не понимаю как. Иногда представляю, что было, если бы на месте Кашина оказался ты. — Даш, — перебил её Онешко, но девушка продолжила. — Я бы точно сорвалась, сто процентов. Начала бы снова употреблять, пока не умерла бы, как Лера. Я же не такая сильная, я бы не выдержала, потому что не представляю жизни без тебя. Ты мне слишком дорог, Юлик. В глазах Мирны заблестели слёзы, и шатен спешно вытер большим пальцем выступившую каплю, которая готова была вот-вот растечься по щеке. — Только не плачь, булка. Я всё знаю, и ты дорога мне. Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? Знаешь? — он ласково улыбнулся, заразив улыбкой и девушку. — Знаю, — ответила та, пересаживаясь на коленки Онешко. Парень провёл рукой по светлым волосам Даши и легонько коснулся губами её уст, вкладывая в поцелуй всю нежность, на которую был способен. Сейчас им двоим слишком сильно не хватало друг друга, и всё, что происходило вокруг, просто высасывало из них силы, которые они могли восстановить только нежными ласками. — Всё у нас будет хорошо, — твёрдо сказал Юлий, нехотя оторвавшись от припухших от поцелуя губ, — а сейчас нам надо вытаскивать Кашина.