Самая важная книга

— Отвечай, тварь! Нарзуг мрачно вздохнул и пожевав губами, плюнул, метя в раздражающе шуршащий плащ эльфийского короля. Не попал. Почему-то эта неудача огорчила его куда больше, чем нелепое пленение — а что может быть более нелепым, чем подвернуть ногу на скользком мраморном мосту и беспомощно плюхнуться у ног рыжей эльфийки-лучницы?..       Холодная сталь тут же надавила на горло, напомнив пленному, что эльфов тут вообще-то два — и если одного можно попытаться проигнорировать — то у второго имеется веский аргумент, который уже прочертил на шее орка несколько тонких кровоточащих полос.  — Тебе нечего бояться, — мягко заметил король, предусмотрительно перемещаясь за спину пленника. Нарзуг, уже приготовившийся попытать счастья ещё разок, разочарованно сглотнул. — Если ты расскажешь мне всю правду, то я тебя… освобожу.  — Гобелены у вас дурацкие, — внезапно поделился откровением орк, внутренне кляня свой острый язык последними словами. — Цвета дисгармонируют. И красного мало. Кажется, король…как там бишь его… Трандуил?.. сбился с шага.  — Что?  — Ты просил всю правду, — любезно напомнил Нарзуг. — Это правда. Чистая, как… что там у вас эталон чистоты? Горный ручей? Я бы сказал «чистая, как золотая монета», но вы же своё золото медью разбавляете, так что увы.  — Отец? — изумился эльфенок, держащий Нарзуга за волосы и не отводивший меча от горла пленного. — Так из-за этого гномы нас?..  — Он лжет, — холодно бросил Трандуил, одаряя не в меру разговорчивого пленника весьма выразительным взглядом.  — Я бы тоже не признавался, если бы экономика моей страны танцевала на краю пропасти, — доверительно понизил голос орк, нисколько не сомневаясь, что стражи, стоящие несколькими ступенями ниже, навострили уши. — Ничего страшного. Со всеми случается. Правда, лить монету пятьдесят на пятьдесят — настоящее свинство. К нам-то тоже ваше золото попадает, а гоблины его принимают по обменному курсу два к одному. Думать надо о ближних. Впрочем, общеизвестно, что эльфы — создания себялюбивые и эгоистичные.  — Что ты несёшь? Обманчивое спокойствие эльфийского повелителя было опасным. Очень опасным. Нарзуг почувствовал себя ужасно неуютно, но решил развлекаться до победного, а там уже — будь что будет. Живым его отсюда всё равно не выпустят.  — Сейчас уже ничего, — совершенно честно ответил орк, нарочито морща лоб, словно пытаясь вспомнить что-то важное. — А немного раньше — до плена и обыска — нёс лук со стрелами — личный, пару ножей — трофейных, веревку — прочную, клык варга — на удачу, ложку — деревянную, кремень с огнивом — думаю, понятно для чего, кошелек с золотом — полновесным, кстати. А! Ещё яблочный огрызок в кармане завалялся. На него почему-то никто не позарился и я его уже сидя в камере съел. Как раз до допроса. В тронном зале воцарилась напряжённая тишина. Потом Трандуил вздохнул. Очень выразительно. Очень глубоко. Чтобы пленник прочувствовал и проникся. Нарзуг смирно стоял на коленях, всем своим видом излучая неимоверное желание делиться с миром незамутнённой истиной высшей пробы. Тактика правдивого юродивого приносила неплохие плоды. Во всяком случае, он пока был ещё жив.  — Хорошо, — мягко произнес правитель эльфов. — Раз ты такой правдолюб — тогда ответь мне всего на один вопрос — зачем вы преследовали Торина Дубощита? В течение нескольких ударов сердца, Нарзуг лихорадочно искал лазейку в вопросе, позволившую бы сказать правду, и одновременно, не сказать ничего.  — Мы… — хрипло начал он. — Мы преследовали его, чтобы… чтобы не съесть.  — Что за чушь? — изумился юный принц, до сих пор так и не ослабивший хватку. Орк прерывисто вздохнул, почувствовав, что шея начинает затекать.  — Если бы мы его настигли, то есть бы не стали, — пояснил пленник, шевельнув плечами. Незаметно напряг руки  — не то, чтобы правда рассчитывал освободиться — но вдруг повезет? Не повезло. Связывали его всё-таки на совесть, да и верёвки были крепкими.  — Повелитель! Молоденький эльф в серебристых доспехах вихрем промчался мимо пленника, бросив на него быстрый взгляд и что-то защебетал по эльфийски. Нарзуг напряг слух, но разобрать ничего не сумел — быстрые певучие предложения перетекали друг в друга, сливаясь в единое целое. С каждым словом Трандуил становился все мрачнее и мрачнее.  — Тварь — в клетку, — распорядился он на всеобщем. — Продолжим после.  — Знаешь, вообще-то ходят слухи, что из эльфийской тюрьмы сбежать невозможно.  — Знаешь, я не верю слухам, — пропыхтел Нарзуг на Темном наречии. Прозвучало вполне себе угрожающе — темноволосая эльфийка с не по-эльфийски крупным горбатым носом, совершенно неуместным на мелкой треугольной мордочке, даже отшатнулась от решетки… но, вопреки подспудному ожиданию орка, стражу не позвала. Тем временем, пленнику удалось освободить от веревочной петли одну руку, затем — другую. Эльфийка с отстраненным интересом наблюдала, как он, морщась от боли, вправляет вывихнутую кисть, громко и вдохновенно ругаясь.  — Чего уставилась? — сдержанно поинтересовался Нарзуг, закончив самоисцеление. Рука ныла, но слушалась.  — Да вот думаю. Психолог, философ, личность поэтического склада с потрясающей наблюдательностью — в общем просто кладезь талантов. Что ты у нас-то забыл, уникальный представитель своего народа?  — Во-первых, я смотрю, вы о нас знаете еще меньше, чем мы о вас, — хмыкнул орк, пробуя на прочность прутья решетки. К его огромному разочарованию прутья оказались довольно качественными, то есть не гнулись, не перегрызались и не выковыривались из каменного пола. — Во-вторых — забыл не я. В-третьих — не у вас. Стены и потолок Нарзуга тоже не порадовали. Сплошной камень.  — Вы свои темницы прямо как на огров строили, — со вздохом одобрил он. — Качественно. На века. Вот сдохнете… вернее, уплывете в свои мифические вечнозеленые леса, дворцы ваши рассыплются в пыль, а эти застенки так и останутся. По ним вас и запомнят… Ух!  — Выбить тоже не получится, — авторитетно заявила эльфийка. — Это особый сплав. Сверхпрочный. Нарзуг потер отшибленное плечо и наградил наблюдательницу несколькими сочными и весьма нелестными эпитетами.  — Я тут ни при чём, — торопливо открестилась горбоносая. — Когда эти штуки делали, меня ещё и на свете не было. Так что знаешь, думаю ты прав. Насчёт исторических памятников. Орк устало вздохнул и уселся на пол. Так. Что у него есть? Эльфийская верёвка, эльфийская решётка из особого сплава, эльфийский каменный мешок, который всех переживёт. И, собственно, эльфийка. Правда, она по ту сторону решётки — а значит, пока что бесполезна. Взять в заложники не выйдет. А может, разговорить её? Судя по всему, поболтать девчонка не прочь, а любая полученная информация в его положении может пригодиться. Нарзуг почесал затылок, прикидывая как бы использовать всё имеющееся так, чтобы в итоге оказаться на свободе. Для начала — хотя бы вне камеры.  — Что там за переполох? — мирно поинтересовался он, мотнув головой в ту сторону, в которой, по его мнению, находился выход.  — Какая тебе разница? Это совершенно неважно. Важно будет то, что произойдёт, когда он закончится, — со значением произнесла эльфийка, характерным жестом проводя ребром ладони по горлу.  — Ваш король обещал мне свободу за правдивый ответ, — усмехнулся орк, верно поняв прозрачный намёк. — Я дал ему столько правдивых ответов, сколько он, пожалуй, не слышал за всю свою жизнь. Сколько шагов к дворцовым дверям я выиграл?  — Не будь наивным, — фыркнула девушка. — Ни одного, конечно.  — Слово эльфов ценится так же высоко, как и их золото, — вспомнил Нарзуг. — Я и забыл, что курс существенно упал.  — А что поделать? — вздохнула эльфийка, перебрасывая за спину тонкую каштановую косицу. — Времена нынче нелёгкие. Выживаем, как умеем.  — Уж прости, сочувствовать не собираюсь, — хмыкнул орк. Эльфийская верёвка позорно проиграла в сражении эльфийским же прутьям и подло порвалась при попытке дёрнуть за неё, как следует. Нарзуг выругался снова. А когда он поднял взгляд, чтобы спросить о чём-то странную девчонку, то обнаружил, что она уже куда-то исчезла. Спустя энное количество бесплодных попыток сломать решётку из особого сплава, у орка стало четыре верёвочки вместо двух. Радости ему это не прибавило. Один раз узника посетили стражи — Нарзуг постарался забиться в самый темный угол и оттуда неприветливо зашипел на двоих вооруженных эльфов, от души надеясь, что они пришли не за ним. По счастью, скучающие стражники просто совершали обход и от души повеселились примерно с четверть часа, придумывая для пленного различные прозвища на Всеобщем. Бурного веселья орк не оценил и дождавшись, пока вдохновение визитёров иссякнет, выдал ответную заковыристую тираду, пройдясь по всей родословной детей леса и вольным образом скрестив их предков с разнообразными существами, населявшими Средиземье. Теперь обиделись уже эльфы. Пообещав с удовольствием расстрелять его из луков и насадить труп на кол — для острастки соплеменников Нарзуга — стражи удалились.  — Серьёзный настрой, — пробормотал себе под нос пленник, в очередной раз безуспешно попытавшись расшатать решётку. — Впечатляет. Хорошо, что эльфы ещё не додумались до четвертования.  — А орки додумались? — звонко поинтересовался знакомый голосок.  — Люди додумались. Ты что, от стражи пряталась? — поинтересовался орк.  — Яснови-идец, — с благоговейным уважением выдохнула эльфийка и, не сдержавшись, фыркнула в ладошку. Нарзуг тоже фыркнул. Получилось не в пример громче и ехиднее.  — Держи. Прутья из особого сплава послушно раздались, когда эльфийка протянула в камеру тонкие лапки, сложенные лодочкой. Клык, кремень с огнивом и деревянная ложка снова вернулись к хозяину.  — А золото? — тоном скаредного рыночного торговца напомнил Нарзуг, бережно рассовав по карманам возвращённое имущество.  — А конфисковали. В пользу королевской казны, — в точности скопировала его интонацию эльфийка. — Я в сундуки Трандуила не полезу, даже не надейся. Вот нет бы спасибо сказать!  — Нет бы! — отрезал орк. — Вы, эльфы, ничего просто так не делаете. Чего ради ты мне вещи вернула?  — Ну во-первых, с тобой интересно, — застенчиво признала девчонка. — Я никогда таких умных орков не встречала.  — Неудивительно. Ведь вы — воплощение добра и милосердия всея Средиземья — пленных не берете, — проворчал Нарзуг.  — Во-вторых — тебе можно помочь. Ты не Избранный, — продолжила эльфийка, пропустив мимо ушей шпильку узника.  — Избранный?  — Не Избранный. В этом твоё счастье. Слышал когда-нибудь про Книгу Судьбы? Нарзуг покачал головой и придвинулся поближе к решетке.  — Стр-рашная штука, — поведала горбоносая, в свою очередь усаживаясь на каменный пол. — Там в подробностях прописаны судьбы тех, кто играют главные роли в истории нашего мира. Ну знаешь, там, маги, драконы, правители, полководцы и прочие знаменитости.  — Угу. Примерно, как Сильмариллион? — уточнил Нарзуг. В глазах эльфийки вспыхнуло неподдельное восхищение. Великую книгу о деяниях бессмертных Майар и их господ — Валар, написанную эльфийскими мудрецами, дети леса чтили, как святыню.  — В оригинале читал? — ахнула она, по-детски прижав ладони к щекам. Нарзуг немного помедлил с ответом, растягивая удовольствие — созерцание изумлённой эльфийки грело душу.  — В переводе, — наконец признался пленник, до конца выдержав драматическую паузу. — Гоблинском. Эпитеты с метафорами, ясное дело, переданы на гоблинском уровне, но суть, в целом, ясна. Давай дальше. Что там с книгой?  — Нельзя влиять на записанные в Книге события, — пояснила девчонка, накручивая кончик косы на палец. — Иначе… Как там было в летописях… Падет Великая Тьма. И всё закончится очень плохо. Для всех. Один раз такое уже было — сто тысяч лет назад, если даже не больше. Точной даты я не нашла, да и подробностей в летописях почти нет, но зато там сказано, что Валар пришлось чуть ли не возрождать мир из пепла и хаоса. По счастью, запрет распространяется только на Избранных, а нас — многочисленных счастливчиков, чьи имена история не сохранит, это не касается. Так что будь ты кем-нибудь позначительнее — я ничего сделать не сумела бы. Нарзуг вскинул бровь, но от комментариев удержался.  — Это был намёк, — намекнула эльфийка, поднимаясь на ноги. Пленник тоже встал — на всякий случай.  — Тебе не кажется, что ты загостился? — поинтересовалась девчонка.  — Спорить не буду. Сыт уже вашим гостеприимством по горло, — саркастично фыркнул орк. Эльфийка закусила губу и отчаянно помотала головой. Потом, быстро оглядевшись по сторонам, шепотом начала:  — Пора бы… И умолкла.  — Пора бы и честь знать? — предположил узник. Прутья решетки раздвинулись сами собой. Нарзуг настороженно переступил порог камеры, ожидая подвоха.  — Пароли каждый раз разные и произноситься должны только один раз. И да, я тебе ничего не говорила. И не подсказывала. — пояснила горбоносая эльфийка и взяв пленника за руку потянула за собой.       У выхода орк, к своему огромному удивлению, получил свой лук, загодя припрятанный остроухой спасительницей у корней старой ивы. Ножей девчонка не нашла — или, во всяком случае, решила сказать пленнику, что не нашла. Колчан со стрелами тоже пропал бесследно, но по этому поводу Нарзуг не слишком сокрушался — стрелы всегда можно сделать, добыть в бою или купить, а вот собственноручно изготовленного лука было бы жаль куда больше.  — А теперь — беги, — посоветовала горбоносая. — Я — Язва, нарекаю тебя Провокатором и отпускаю с миром. Постарайся больше не попадаться, ладно? С нашим королем шутки плохи.  — Да, у Великого Гоблина чувство юмора не в пример лучше, — согласился новопоименованный Провокатор. — Ладно, спасибо, Язва. Кстати, если тебя будут пытать за твою помощь, скажи, что сумела разузнать у меня кое-то интересное, прежде чем я тебя обманул и сбежал.  — Например? — поинтересовалась девчонка, скептически сощурившись. Нарзуг прикрыл глаза и с чувством продекламировал:  — Скоро ваш мир пожрет огонь. Все, что вам дорого — растворится в безжалостном пламени войны. Наши бесчисленные легионы пройдут победоносным маршем… Тут он вынужден был остановиться, ибо Язва нетерпеливо кивала на каждое его слово, а продолжать предрекать неминуемую гибель, созерцая ежесекундно дергающую головой эльфийку, было решительно невозможно.  — Ну что ещё?!  — Лирика — это здорово, но нельзя ли немного конкретнее? Скоро — это когда? Точную дату, если можно. День, месяц… — немного подумав, девчонка добавила: — Год?  — Подходящее тебе имечко дали, — оскалился задетый за живое Нарзуг. Ладно уж пытаться выведать у него месяц и день решающей битвы, но год? Так изящно объединённые войска орков ещё никто не оскорблял. Язва застенчиво улыбнулась, явно посчитав совершенно искренние слова Провокатора своего рода комплиментом.  — Мой хозяин служит ему, — многозначительно произнес Нарзуг. Эта фраза должна была прозвучать для дочери леса финальным аккордом, исполненным трагизма и безнадежности, но… С таким же успехом орк мог бы втолковывать что-то любому существу, глухому на оба уха. Не увидев на лице горбоносой эльфийки и тени понимания, лучник решил добавить ещё немного многозначительности: — Ему! Язва сосредоточенно почесала кончик уха и дружелюбно посмотрела на бывшего узника.  — Хозяину твоего хозяина определенно не повезло с именем, — наконец заметила она и прежде чем ехидно сощурившийся Нарзуг успел отпустить колкость насчет понимания эльфами тонких намёков, добавила: — Это надо ж было назвать ребёнка — Саурон!..