Самая важная книга

— Значит, обмен, говоришь? Ну-ну. Нынешний Король-под-Горой свернулся клубком, подтянув мощный хвост к лапам и одарил стоящую на каменной ступеньке эльфийку снисходительно-скучающим взором.  — И что же ты можешь предложить мне? Отдашь на ужин орка, который топчется у входа в сокровищницу, думая, что я его не чую?  — Провокатор, двигай сюда! — весело закричала эльфийка. — Он всё равно тебя учуял! Ну и обоняние! Просто потрясающе! — добавила она уже чуть тише. Смауг удивленно шевельнул чешуйчатой бровью, наблюдая за орком, неохотно спустившимся по каменным ступеням и вставшим за спиной наглой эльфийки.  — Становиться ужином — не собираюсь, — хмуро предупредил орк. — Расплачивайся чем-нибудь другим, Язва. Или кем-нибудь.  — Не переживай. — успокоила своего странного спутника девушка. — У меня есть совершенно особое предложение, от которого трудно будет отказаться. Смауг! Ты такой потрясающий! Хочешь, я тебя нарисую?  — Нет, свет плохо падает… А ну-ка голову чуть-чуть левее… ой, нет, правее… Вот так, хорошо! Прекрасно! Замри!  — Рисуй уже быстрее, — прошипел Смауг, чувствуя, как под пальцами лап проседают и расползаются золотые дюны. Под тяжестью дракона изысканные золотые кубки сминались, как тонкая бумага, а монеты, звеня и подпрыгивая, катились к ногам эльфийки, вдохновенно водящей грифельной палочкой по куску холстины, закрепленному на большой доске. Давешний орк, присев на каменную ступень, пристально наблюдал за работой своей спутницы, время от времени переводя взгляд с рисунка на хозяина Одинокой Горы. Судя по выражению его лица: сначала потрясённому, а потом — задумчиво-философскому — результат обещал быть как минимум необычным… Спустя пару часов напряженной неподвижности, властелин Эребора в полной мере прочувствовал каково это — позировать для картины. Горделиво изогнутая шея — затекла, полураскрытые крылья — ломило, хвост — отчаянно чесался. При малейшей попытке шевельнуться, художница начинала совершенно не по-эльфийски шипеть и могущественному созданию приходилось возвращаться в исходную позицию. Вскоре Смауг заключил, что поговорка «шедевр рождается в муках» — святая истина. Судя по сдержанной ругани эльфийки, в очередной раз уронившей себе на ногу одну из фляжек с краской, роды оказались нелёгкими для обоих участников процесса. Когда величественный дракон был как никогда близок к тому, чтобы проклясть собственную гордыню и самовлюблённость, которые толкнули его на тернистый путь служения искусству, эльфийка радостно хлопнула в ладоши и крикнула:  — Готово! Первой ассоциацией, пришедшей на ум Провокатору, был котелок с водой, забытый на огне. Вернее, котел. А скорее всего — целый котлище, заливающий чудовищный лесной пожар галлонами воды. Во всяком случае, оглушительное шипение дракона наводило именно на такие мысли.  — А что? Очень даже похоже. — без тени сарказма заметил орк, предусмотрительно не приближаясь к гордой собою художнице и разъярённому крылатому натурщику, а даже наоборот — отступая под защиту одного из мраморных альковов. Так. На всякий случай.  — Это что — шерсть?! Громовой рык Смауга, казалось, заполнил собою весь немаленький зал и вернулся обратно жуткой силы эхом.  — Волосы! Старалась подобрать оттенок под цвет твоей чешуи, — скромно потупила глаза эльфиечка.  — А это? Руки? Откуда у меня по-твоему возьмутся руки? А ноги? А эти цветные тряпки где ты на мне увидала? Ах ты ж обманщица! — Грудь и шея Смауга опасно налились медовым цветом. —  Где?! Тут?! Я?!  — Спокойно! — вскинула ладонь девчонка. — Это называется хуманизация! Самое популярное и модное направление в современном искусстве!  — Что-о?!  — Ты удивительно консервативен для существа, проводящего в спячке по полсотни лет. — укоризненно заметила эльфийка, в перекате уходя от прицельного огненного плевка. — Ты ведь понимаешь, что мир вокруг не стоит на месте. Люди — быстроживущие создания. Они меняются сами и меняют все вокруг себя, пока проживают свои коротенькие жизни. Уж кто-кто, а мудрый дракон должен это осознавать! К тому же — этот рисунок не единственный! Есть ещё несколько — в более традиционной манере! Огненное дыхание, готовое уже вырваться из разверстой клыкастой пасти, обратилось облаком пара — горячего, но относительно безвредного. Язва облегченно перевела дыхание и возвратилась к импровизированному мольберту.       Вдоволь насмотревшись на десяток изображений — черно-белых и цветных, Смауг сменил гнев на милость. На тех рисунках он был изображен правильно. Во всем великолепии блестящей чешуи, с полновесным набором когтей и клыков и свойственным ему высокомерным или же лукавым взглядом. Никаких дурацких новомодных штучек, навроде внезапно отросшей шерсти или лоскутков ткани.  — Только пояс-сни мне, какого… я изображал статую битых три часа, если по твоим словам, эта самая хуманизация была самой последней картиной, и моего присутствия на куче золота не требовала? — уточнил несколько успокоившийся Золотой дракон.  — Ты меня вдохновлял, — смущенно призналась эльфийка, порозовев от шеи до самых кончиков острых ушей. — Ты сам по себе — произведение искусства, особенно, на горе драгоценностей. Если бы ты был немного поменьше размером, я точно решилась бы на кражу! Смауг моргнул, не сразу вписавшись в вольный полёт мысли своей собеседницы, с такой непринуждённой легкостью меняющей тему беседы.  — Обязательно решилась бы. — повторила девушка. — Даже мясо бы тебе сама добывала. Нет, серьёзно, сколько авантюристов приходило сюда, чтобы украсть что-то у тебя, но почему-то никто не додумался украсть тебя!  — У неё своеобразный тип мышления, — пояснил орк, не спеша покидая своё укрытие и меланхолично ковыряя в зубах какой-то палочкой. — Привыкаешь не сразу. Зато потом мир сразу кажется душевнее, радостнее и проще, особенно если почаще думать о том, что таких как Язва, к счастью, немного.  — Так что насчет платы? — нетерпеливо напомнила упомянутая Язва. — Вернее, обмена? Три головы склонились над потрёпанным предметом, возлежащим на овальном золотом подносе.  — Хм. Я представлял её несколько… объёмнее?  — Похоже, она тут не вся. То есть, я имею в виду, что судьбы героев во всех подробностях вряд ли уместятся на двух страницах.  — Других у меня нет и не было. Забирайте и ис-счезните уже отсюда!  — Э-э-э… А на каком языке она написана? Кто-нибудь знает? Я, конечно, ничего не хочу сказать, но это вполне может быть рецепт супа. Или описание разновидностей облаков.  — Язва, не неси ерунду. Облака бывают двух видов: те из которых что-то сыпется вниз и те… из которых — не сыпется. Вторые, обычно, мне больше по душе.  — Тоже мне, искатели ис-стины. Обычные эльфийские руны, только написаны наоборот. Зеркальное письмо — слышали про такое?  — Значит, нам нужно зеркало, чтобы её прочесть?  — А может, подойдет поднос? Он, вроде как, достаточно зеркальный. Посмотрим… Спустя несколько минут сосредоточенного изучения, эльфийка и орк посмотрели друг на друга. Потом дружно перевели взгляд на Смауга.  — Поверить не могу, что ты, за всё время владения страницами, даже не поинтересовался… — пробормотала Язва. Золотой дракон фыркнул и отвернулся.  — Ну… того, что нам нужно, тут определённо нет. Нарзуг неловко кашлянул в кулак.  — Как будто это что-нибудь изменило бы. — наконец произнес Смауг странным голосом, по прежнему не глядя на визитёров. — Общеизвестно, что воздействовать на Книгу и пытаться изменить записанные в ней события — нельзя. Иначе…  — Падёт Великая Тьма. — невесело кивнула эльфийка. — Но… право слово, я считаю, что такие подробности излишни. Ну, то есть там просто могло бы быть написано что-то вроде «погиб в бою». На несколько минут в сокровищнице под Одинокой Горой воцарилось тяжелое молчание.  — А вообще-то, на события нельзя воздействовать только прямо. — медленно протянула девушка, наматывая на палец кончик косы. — В наших летописях есть упоминания об особых случаях… Когда находилась лазейка, и…  — Лазейки нет, — отрезал Золотой дракон. — Я уже перебрал все возможные варианты. Любые вмешательства: попытка убить Торина сейчас, попытка сжечь Озерный Город, попытка закрыть вход, попытка перенести сокровищницу и меня в другое место — это прямые вмешательства. И я всё равно погибну. Язва и Провокатор переглянулись. Потом одновременно взглянули на рисунки, рассыпавшиеся по золотому морю. Если сказать человеку, никогда не видевшему дракона, нарисовать дракона — что он изобразит?  — Мы скоро вернемся, — пообещала эльфийка, подхватывая орка под руку и увлекая его к выходу из зала. Отойдя от сокровищницы на порядочное расстояние, она принялась что-то увлеченно нашептывать на ухо своему спутнику. Тот сосредоточенно кивал, явно одобряя задумку девушки. Каждая сказка однажды с чего-то начиналась, верно?       Король гномов, в остолбенении застывший на широких ступенях, не мог отвести взгляда от огромного дракона, самозабвенно чесавшего гибкую шею об одну из гранитных колонн. Скрип камня и скрежет чешуи сливались в невероятную какофонию. Несчастная колонна роняла каменные крошки, вздрагивала, но пока что держалась.  — Ты слышишь меня, Смауг? Я — законный Король-под Горой!  — Угу. Страшно интересно, — кивнул Смауг Золотой, не отвлекаясь от своего занятия. Торин слегка опешил.  — Я пришел, чтобы по праву владеть своим королевством! — предпринял ещё одну попытку Дубощит.  — Ко мне-то какие претензии? — лениво зевнул огромный ящер. — Ты же у дракона пришел земли отбирать, не так ли? В Книге Судьбы, кстати, записано: «Торин Дубощит изгонит дракона из своего королевства.» Ты готов следовать своему Предназначению, гномий предводитель?  — Ты думаешь, что тебе удастся затуманить мне разум? Думаешь, я откажусь от того, что моё по праву, дракон? Торин сурово сдвинул густые брови. Толпившиеся за его спиной гномы недоуменно переглядывались. Всё шло как-то не по плану.  — А я, чтоб ты знал, не дракон, а виверн! — торжествующе заключил Смауг, клыкасто улыбаясь. — Все признаки налицо! «Большая Энциклопедия Драконов и Прочих Огнедышащих Тварей», просвистев страницами, описала в воздухе плавную дугу и упала к ногам гномьего короля.  — Почитай на досуге, — посоветовал Смауг Золотой, с удовольствием растягиваясь на своём звонком ложе. — Там всё написано. И не советую тебе пытаться идти против своего Предназначения. Иначе, сам понимаешь, Великая Тьма падёт. И всё такое прочее.  — И что мне теперь, по-твоему, делать? — возмутился Торин Дубощит, наскоро перелистав энциклопедию и с прискорбием убедившись в правоте собеседника.  — Следовать своему Предназначению, конечно. — терпеливо пояснил Смауг с интонациями очень мудрого дядюшки, вынужденного растолковывать общеизвестные истины недалекому малолетнему племянничку.  — Как?!  — Искать какого-нибудь дракона и отбирать у него королевство. Судя по новым ласковым ноткам, прорезавшимся в глубоком завораживающем голосе нынешнего Короля-под-Горой, племянник явно балансировал на тонкой грани между недалёкостью и слабоумием.  — Где??? — возмутился отважный гном, свирепо потрясая энциклопедией.  — А вот это уже совершенно не мои проблемы, — промурлыкал Смауг, зарываясь в груду драгоценностей. — Кстати, один совет я тебе все же дам — прежде чем выгонять из норы какого-нибудь беднягу, убедись, что он — действительно тот, кто должен быть изгнан. Желаю удачи.