Интерлюдия 3
20 февраля 2018 г. в 16:27
— Так вот, значит, как всё было? Поэтому-то тебе и Нарзугу понадобилось столько пергамента и разных красок? — заинтересованно уточнил один из собравшихся — обладатель бархатного голоса, с характерными рычащими нотками.
Язва, почувствовавшая себя крайне неуютно под многочисленными пристальными взглядами, заёрзала на месте.
— Настоящей энциклопедии… не было? — глаза Золотого… во всяком случае тот глаз, который могла наблюдать Язва — изумленно расширился.
— Строго говоря… энциклопедия… Она…
Эльфийка бросила на Провокатора умоляющий взгляд.
— Строго говоря, ты обладаешь… обладал величайшей редкостью. — пришел на помощь орк. — Мы успели написать только три штуки. Одну из них — спрятали в эльфийской библиотеке, на самом дальнем и пыльном стеллаже, вторую — отправили в Гондор, а третью — принесли тебе. Насколько мне известно — сразу четыре государства всерьёз претендуют на то, чтобы считаться родиной автора, а значит, получилось у нас всё-таки неплохо.
— Автор… Я. П. Варокатор. — задумчиво пробормотал Золотой. — Я должен был догадаться.
— Мы искусственно состарили пергамент, — застенчиво призналась Язва, опуская ресницы. — И я кучу времени угрохала на эти рисунки. А текст — сочиняли вместе.
— А потом, после вашей авантюры, сотни драконологов Средиземья сошлись в жарких баталиях по поводу существования таких существ, как крылоухий чешуеглаз и ластоногая дракобелка. — не без удовольствия сообщил сосед Провокатора и звучно расхохотался, колыхая одновременно объёмистым животом и вторым подбородком. — Фантазия у вас работает, крошки!
«Крошки» обеспокоенно переглянулись, а потом одновременно улыбнулись той самой растерянной улыбкой, за которой, обычно, представители любой расы пытаются вежливо скрыть крайнее недоумение и замешательство. Провокатор считал, что он вышел из возраста «крошки» ещё в четырехлетнем возрасте, когда прикончил свою первую добычу. Фантазия Язвы, при слове «крошка», сразу же рисовала пухлое белокурое создание в лентах и пышных юбках, с которым эльфийка себя совершенно не ассоциировала
Тем временем, туман, казалось, стал плотнее. Во всяком случае ощутимее, так уж точно. Собравшиеся невольно поёжились и не сговариваясь придвинулись поближе друг к другу.
В последний раз полюбовавшись Аркенстоном, Золотой наполовину погрузил голову в туман и носом подбросил искристый самоцвет в воздух.
На широкую белоснежную ладонь упал длинный клык варга с характерным сколом.
— Символично. — фыркнул очередной рассказчик.
— Интересно, почему здесь она превращается во все, что угодно, но только не в себя? — риторически поинтересовался Провокатор. — Я думал, что артефакты, особенно сделанные Майар или Валар, должны быть чем-то определенным.
Малыш согласно кивнул, а потом положил голову на колени эльфийке, сворачиваясь рядом с ней клубком, как не слишком большая, и вдобавок, почти бесшерстная собака. Его грязно-белая шевелюра слилась с нижним слоем тумана.
— Невелик смысл в волшебной штуке, которая в любой момент может превратиться во что ей заблагорассудится. — важно заметил он. Будучи представителем подземного народца, истово верящего в силу Великого Короля и различных механизмов, состоящих исключительно из дерева и канатов, он питал инстинктивное недоверие к богам и волшебникам. Артефакты, в большинстве своем, тоже попадали в категорию вещей подозрительных, главным образом потому, что старая добрая веревка и старый добрый деревянный брусок не попытаются превратить тебя во что-то странное, переместить куда-нибудь или сожрать. Мировоззрение Малыша здорово пошатнулось бы, узнай он о существовании волшебных палочек и посохов.
— Думаю, тут дело как раз в символизме, о котором сказал Завоеватель. — поделился предположением Золотой, прикрывая глаза. — Она явно принимает облик предмета, так или иначе связанного с каждым из нас.
— Интересно, где бы оказался этот самый символизм, если бы я все-таки съела яблоко? — буркнула себе под нос Язва. Малыш с готовностью хихикнул. Недостатком воображения он не страдал.
Тем временем Завоеватель повертел в пальцах клык. Рассеянно провел пальцем по небольшому сколу.
— Моя история началась в тот миг, когда Нарзуг вернулся ко мне с докладом. — негромко начал он. — В тот миг, когда я впервые услышал про Книгу Судьбы...