***
Тихая игра на гитаре, которую услышал Майклсон, проходя мимо девичьего туалета. Эта игра была красивой, такой нежной и незамудрённой. Тихо приоткрыв дверь, так чтобы не спугнуть того, кто играл. Прислушавшись к игре, он не сразу заметил, что начали петь. Голос был очень знаком, да так, что казалось, он уже слышал его. Но, не заострив на этом внимание, продолжил слушать. Я снова здесь, в той же самой ситуации Почему парни должны быть такими сложными? Должна была быть собой, а не выставлять себя дурочкой Оу, что я делаю Потому что я молодая и глупая Я делаю глупые вещи, когда дело доходит до любви И даже если все заканчивается моими слезами Ведь нельзя винить девушку за попытку Оу, оу Оу, оу Нет, ты не можешь винить девушку за попытку Оу, оу, оооооу Я должна была закрыть свой рот, и хранить это в тайне Я, должно быть, перепугала его, потому что была так взволнована Но я просто не могла ждать, я преодолела себя Оу, что я говорю Потому что я молодая и глупая Я делаю глупые вещи, когда дело доходит до любви И даже если все заканчивается моими слезами Ведь нельзя винить девушку за попытку Оу, оу Оу, оу Нет, ты не можешь винить девушку за попытку Оу, оу Оу, оу Нет И иногда я думаю, Что я сама себе худший враг И может быть, однажды, Я поймаю падающую звезду Делаю то, что я делаю И как только я сдаюсь, мое сердце трепещет А вот идет ещё одна и это так возбуждает И, будучи, где я была, я знаю, что будет в конце Я сделаю это снова Потому что я молодая и глупая Я делаю глупые вещи, когда дело доходит до любви И даже если все заканчивается моими слезами Что ж, любовь найдет меня, это нельзя отрицать. Ведь нельзя винить девушку за попытку Оу, оу Оу, оу Нет, ты не можешь винить девушку за попытку Мммммм Ооооу И вот песня закончилась. Хенрик стоял ещё несколько минут в ступоре, не решаясь войти и посмотреть на девушку, которая имеет такой чарующий голос. Но наконец переборов небольшую трусость, открыл дверь, переходя порог. На белоснежном подоконнике сидела никто иная, как Элизабет Зальцман. Девушка, свесив одну ногу, тяжело дышала, но заметив парня, тут же спрыгнула и хотела было уйти, но Майклсон не дал ей этого сделать. Он давно желал поговорить с ней, и это была отличная возможность, которую он не собирался терять. — Лиз, нам необходимо поговорить, — проговорил он, хватая за руку девушку и разворачивая её к себе. — Нам? — удивлённо спросила блондинка. — Из нас двоих хочешь поговорить только ты, а это значит, что? То, что я разговаривать с тобой не буду. — Хорошо, мне. — Вздохнул Хенрик. — Мне надо разобраться с тем, что ты чувствуешь ко мне, что я чувствую к тебе. — Я к тебе ничего не чувствую, ясно? — вырываясь, ответила Лиззи, крепче держась за гитару, боясь её уронить. — Тот поцелуй был всего лишь желанием моей сумаешдшей сестры и твоей рыжеволосой бестии! Хочешь узнать, что я к тебе чувствую? Хорошо! — прокричала она. — Я ненавижу тебя! Ненавижу в тебе всё! От внешности, до твоего несносного характера! Ненавижу то, как ты на меня смотришь! Да, я видела все твои взгляды все эти недели! Видела и ничего не делала, потому что не знала, что и делать-то! Мне плевать на всё, что ты сейчас скажешь, потому что я не хочу влюбляться, не хочу привязываться к людям, которым будет больно! — Почему ты думаешь только о себе?! Ты не подумала, что, уже придя в мою жизнь, сделала мне больно? Один взгляд на тебя и понял, что хорошего не жди! Ты язва, которую ещё поискать надо. Так что уйти будет худшим твоим поступком, который ты совершишь. Хочешь уйти? Дверь перед тобой открыта, но знай, что от своих чувств ты не избавишься, как бы ни хотела. — Ты не знаешь меня, Хенрик, не знаешь, чем я занимаюсь и кем буду, — покачала головой Зальцман, отходя к двери. — Возможно, ты видишь меня насквозь, знаешь, что я к тебе чувствую и так далее. Но ты никогда не будешь частью моей истории, лишь потому, что я не хочу, чтобы ты умирал на моих глазах. Это больно, я знаю, каково это терять родного человека. Ты никогда не захочешь быть со мной, узнав обо мне чуть больше. Прощай…***
Здесь она чувствовала себя спокойно, все проблемы оставались за пределами кристального льда. Приготовив завтрак для Маршаллов, и отправив брата в школу, Ди направилась в Дворец Спорта. Это здание было очень красивое. Занятия начинаются только после обеда, значит можно немного отдохнуть, так как уроки она сделала ещё вчера вечером. В этом месте она забывала обо всем: о страшных снах, о проблемах с братом и в школе. Делая какие-то движения, которые когда-то у неё не получались, на лице у неё появлялась лёгкая улыбка. Клэр не прыгала от счастья, она лишь просто понимала, что на один шаг ближе к своей мечте и возможно, если у неё получится, то она сможет выступить на соревнованиях, но самые ближайшие только парные, а пары-то у неё нет. Но это не так сильно волновало девушку, ей хватало того, что она сможет кататься. Она даже не заметила, как врезалась в парня. А поняв это, немного смутилась. Попытавшись встать, Ди вновь рухнула на лёд. Нога ужасно болела, кажется у неё ушиб. На лице тут же отразился страх, Клэр давно так не боялась. — Эй, с тобой всё хорошо? — спросил тот парень. Подняв голову, Давина узнала в нём Кола Майклсона и улыбнулась. — О, привет, Давина. — Привет, Кол, — усмехнулась она. — Не поможешь? — Да-да, конечно, — спохватился Майклсон и подал ей руку. — Аккуратнее. — Я, кажется, ушибла лодыжку, — пробормотала Ди, шипя от боли. — Может в больницу? Девушка неопределённо пожала плечами, и Кол решил, что всё-таки лучше к врачу, поэтому не думая ни секунды, поднял Давину на руки и аккуратно понёс к выходу. Хотя на коньках было сложнее, но он не пожаловался ни разу и донёс её до своей машины. Посадив девушку на задние сиденье, Кол побежал за сменой обувью и остальными вещами, спросив перед этим у Клэр, где её вещи. Парнишка вернулась через несколько минут, и, закинув вещи в багажник, сел за руль. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Кол, смотря в зеркало заднего вида. — Это всего лишь ушиб, так что, думаю, я выживу, — хмыкнула Ди, улыбнувшись. — Выступила, называется, — еле прошептала она, но парень услышал. — Ты хотела выступать на чемпионате? — вскинул бровь Майклсон, на что Давина смущённо промолчала. — Но ведь ближайшие только парные, но как я знаю ты одиночка. — Когда-то была… — качнула головой Ди. — Я очень давно не каталась настолько профиссионально. Кол промолчал, так как на это ему нечего было ответить. Но в голове сразу начал созревать план, по которому он хотел завоевать эту девчонку, ну, а потом, как обычно, он выиграет спор у Стефана, и как только тот признает проигрыш, то бросит. На это попались уже многие, и Давина станет очередной. Именно так думает Кол. Но прав ли он? Жизнь покажет, а пока пускай идёт всё своим чередом.***
Стефан сидел на скамейке возле небольшого деревца, вертя в руках телефон. Кэтрин позвонила около часа назад и просто заставила его прийти в этот чёртов парк, хотя знает, как он не любит его и по всем понятным только ей причинам. Он понимал, что это его последний шанс быть с той, которую любит больше жизни. Стефан знает, что и она его любит, но иногда, в сердцах, он сомневается в её чувствах, но потом, видя её взгляд, понимает, на сколько он глуп. Заметив любимую, он немного нахмурился. Кэтрин выглядела, как бы это сказать, не так, как обычно. На ней не было ни обтягивающих джинс или платьев, девушка была в лёгких шортиках и в футболке на три размера больше, кажется, это была его. На ногах кеды, и явно не её, скорее всего Елены. Волосы собраны в растрёпанный пучок, а на лице солнцезащитные очки. Гилберт взволновано подошла к парню, который встал ей навстречу. По дрожащим рукам было видно, что она очень волнуется, что не очень хороший знак. Подойдя к ней, Сальваторе прикоснулась к её рукам, от чего та подняла голову, которая до этого была опущена. — Привет, Стефан, — пробормотала Гилберт как-то не уверено. — Всё хорошо? — тут же спросил он, присаживаясь на скамейку. — Твой голос дрожал, когда ты звонила… — Да, то есть, нет, — невнятно начала Катерина. — Я не знаю! — Расскажи, — улыбнулся Стефан, убирая выпавшую прядь за ухо. — Помнишь, мы договорились, что не будем скрывать друг от друга ничего, если хотим наладить отношения? — Не думала, что налаживание отношений зайдёт так далеко, — хмыкнула она и вздохнула. — Стефан, ты всегда знал, что я чувствовала к тебе. И ты знаешь, что я бы никогда не простила тебя за смерть нашего ребёнка, но… произошло то, чего я совсем не ожидала. Стефан, я беременна. У нас будет ребёнок. Ты станешь папой. — На выдохе произнесла Кэтрин. Несколько минут парень сидел с шокированным лицом, и честно сказать, совсем не знал, как на это реагировать. Такого он точно не ожидал, но, наверное, это и было его искупление перед Катериной и перед неродившимся ребёнком. Легко подхватив девушку за талию, Стефан начал её кружить, от чего у Гилберт немного закружилась голова. Но она поняла, что парень рад, и этого было достаточно, чтобы промолчать. Кэтрин улыбнулась, обняв его за шею, и когда она поставил её на асфальт, уткнулась в плечо. — Я тебя люблю! — И я тебя люблю…