Не слышен голос разума тому, кто в ярость пал
- Песнь о Нибелунгах
Слейпнир недовольно ударил копытами, демонстрируя своему наезднику нетерпение, и резко дёрнул массивной головой. Достойно восседая на горделивом скакуне, щедро одолженном у отца, Локи бесстрастно взирал на величественные фьорды, словно оценивая собственные владения. Широкий, змееобразный залив с тёмно-лазурными водами был окружён высокими скалистыми вершинами, подобно стражам, несущим извечную вахту. Свистящий ветер неистово завывал над головой царевича, развевая его длинный плащ и волосы цвета вороного крыла. Ветви высоких клёнов, повинуясь неистовой силе, с сочным хрустом прогибались, шумя многочисленной листвой. Небо Мидгарда, как и в величественной обители богов, тоже приобрело тёмно-серые оттенки, что с каждой минутой лишь сгущались и темнели: невидимый художник продолжал мешать краски чёрного и белого, рождая на свет оттенки бездушной серости. Вороны шумно переговаривались между собой, кружили над головой царевича, стаями проносились над неприветливой землёй. Пернатые делились полученными вестями, разыскивая того, ради кого Локи самолично спустился в Мидгард, наплевав на своё пренебрежение к людской расе. Пожалуй, он никогда не поймёт любовь старшего царевича к этой низшей расе. Зато бог озорства точно знал, где стоит особенно внимательно искать потерянного громовержца. Яркая вспышка молнии неожиданно разделила небосвод надвое, прервав мысли Локи и заставив гордого скакуна забеспокоиться. Стая воронов испугано закаркала, хаотично нарезая круги над величественным лесом Мидгарда. Лукавый ас безразлично взирал вдаль: он ждал вестей от Хугина и Мунина, что сильными крыльями разрезали недоброжелательные ветра этой страны, облетая каждый уголок сурового края, заглядывая в каждое поселение жителей Мидгарда. …Сколько он уже так изучал прекрасный вид на фьорды, пока верные наблюдатели Одина выполняют его поручение, Локи не знал. Он давно потерял счёт времени, пока гордый конь Слейпнир лишь по одному велению мысли трикстера позволял ему беспрепятственно являться в каждом уголке Мидгарда. Во скольких уголках мира бог озорства побывал, уже и не счесть. Громовержец постарался на славу, чтобы его не сумел сыскать даже острый взор хранителя Биврёста. Грозы и бури, что посылал на головы мидгардцев бог грома, окутали чуть ли не весь земной шар, отчего родная стихия скрывала Тора от любопытных глаз. Что, впрочем, дало Локи повод лишний раз убедиться в своей теории, что Тор находится в этом низменном мире полного порока, эгоизма, лжи и бесконечно-бессмысленных войн. Несомненно – идеальное место, чтобы скрыться и отдаться самобичеванию привычным для своенравного аса методом. Прогуливаясь верхом вдоль высоких обрывистых скал, Локи невольно проникся необузданной и такой дикой красотой срединного мира. Отдалённо Мидгард напоминал ему родной сердцу Асгард с его величественными горами в заснеженных шапках остроконечных вершин; дикими и непроходимыми лесами, полными разнообразной дичи; высокими водопадами и непроходимыми водными порогами. Конечно, Мидгарду было далеко до красот того же Ванахейма или Асгарда, но и своя изюминка имелась. Воздух над головой царевича встрепенулся, послышалось хлопанье двух пар крыльев, и Локи вытянул руку вперёд, приглашая воронов сесть. Мунин обхватил длинными когтистыми пальцами предложенную кисть, тогда как Хугин предпочёл правое плечо, склонив пернатую голову ближе к уху бога обмана. Ласково водя длинными пальцами вдоль смолянистого оперения птицы, Локи внимательно вслушивался в получаемую информацию, которой спешили поделиться верные служители Одина. Умные, полные мудрости глаза Мунина пристально глядели ему в ответ; иногда ворон издава довольный каркающий звук. Хедебю…, – и довольная усмешка растянулся на тонких губах трикстера. Братья вороны никогда не подводят. Благодарно кивнув преданным вестникам Одина, он позволил гордым птицами взметнуть к небу, напоследок отдав последнее распоряжение. Поняв своего наездника без каких-либо слов, Слейпнир встал на дыбы и стрелой помчался вперёд, рассекая воздух и разрывая пространство на части. Появившийся вмиг радужный туннель также быстро исчез, выбрасывая жеребца и его наездника в другую часть Мидгарда. Быстро сориентировавшись на новом месте, Локи вмиг наложил на себя и восьминогого Слейпнира морок, укрывая свой необычный вид от впечатлительных мидгардцев магией. Людишки и так падкие на всякие небылицы, а увидь они своего бога воплоти, верхом на восьминогом жеребце, то жди очередную постыдную историю. Нет, Локи не допустит новых россказней, которые уже успели воспеть в этом мире скальды, когда он с Тором спускался сюда в последний раз. В предыдущий раз Тору захотелось подразнить мирового змея, – невольно вспомнил он, страдальчески сморщив лицо. Каких только усилий стоило не дать Тору перевариться в желудке Йормунганда!.. Беспрепятственно поднявшись на высокий утёс, о который бились бушующие пенистые волны, Локи внимательно осматривал людское поселение. Огромный клочок земли был огорожен стенами, оврагами и башнями, которые ко всему ещё и выходили за пределы суши, охватив небольшой морской участок, заканчивающийся небольшим проходом; в многочисленных домах горел яркий свет, а с труб поднимался удушающий дым. За пределами пристани Локи разглядел полсотни драккаров. Шум празднества доносился до его чуткого слуха: отовсюду звучала музыка, пение пьяных воинов, весёлые выкрики. В эту ночь воинственный народ норманнов отдыхал, ведь утром им предстояло отправиться в дальний путь, где многие найдут свою смерть и попадут в чертог Вальхаллы. Небо в который раз осветилось яркой вспышкой, что здесь толковали как знак от самого Тора, Защитника Мидгарда, – как величали его смертные. Смешно, – подумал лукавый ас. – Защита Девятимирья громовержца интересовала всегда в последнюю очередь, ведь в сердце его живёт война и только ею он и дышит. Насытив любопытство, царевич спустился с утёса, направив Слейпнира в сторону поселения. Захмелевшие от выпитого воины не нуждались в чарах, а потому лукавый бог беспрепятственно проник за стены городка. Локи не без презрения наблюдал за тем, как охмелевшие смертные отдавались разврату у всех на глазах и рассекали многочисленные улочки весьма в нетрезвом виде, чем, собственно, отчасти напоминали самих асов. Скрывая своё истинное обличие, Локи бесстрастно высматривал крылатых спутников. Хугин и Мунин показались лишь спустя какое-то время, привлекая внимание своим карканьем. Верные спутники Всеотца привели бога обмана к Медовому залу, дому местного конунга, где главное пиршество брало своё начало. Локи спешился и, перед тем, как отпустить гордого коня, шепнул тому что-то на ухо, ласково поглаживая по массивной шее. Качнув головой, будто вняв каждому его слову, Слейпнир затрусил в обратном направлении, вскорости растворившись в толпе подобно мороку. Переступив порог чертога конунга, лукавый ас неспешно прогуливался по залу, ловко обходя стороной захмелевших воителей и воительниц. Последние кидали на него красноречивые взгляды, на которые тот и не думал отвечать: мидгардским женщинам было далеко до благородных асинь, а уж их вниманием Локи точно не был обделён. Воздух чертога был насквозь пропитан потом, мочой и хмелем, отчего царевич испытал ещё большее омерзение, возжелав как можно скорее сыскать непутёвого братца. Весёлый раскатистый бас, разносимый по чертогам, вмиг привёл его в ступор: искренний смех громовержца он узнает во всех девяти мирах, услышит даже будучи глухим, без труда отличив даже в чертогах богини смерти. Обойдя воинов, Локи с грацией хищника двинулся в сторону своей жертвы. Белокурый громовержец состязался в поединке со смертным, что не уступил бы и турсу: смертный был на две головы выше, непомерно широк в плечах и с безумной искоркой в тёмно-карих глазах. Великан был самоуверен, к тому же он не ведал, кто его противник. Исход боя был предрешён. А ещё меня кличут плутом и лжецом, – усмехнулся Локи. Наблюдая за дракой из укромного места, он решил пока не попадаться брату на глаза. С неистовым рёвом смертный налетел на громовержца, намереваясь сбить того одним мощным ударом, который он без каких-либо усилий сумел выдержать. Более того, потешаясь над своим противником, Тор корчил рожи, будто ему с трудом удаётся сдержать бугая. Толпа заревела от удовольствия, потрясая кубками и выкрикивая поддельное имя громовержца. Закончив с играми, могучий Тор с одного удара выбил весь имеющий дух со смертного. Несчастный даже не сумел подняться на ноги, продолжая стенать на полу, пока другие безудержно выкрикивали имя победителя. В один прыжок вскочив на стол, Тор вырвал из рук пьяного мидгардца его кубок, после чего громко выкрикнул: – Скол! Довольная толпа отозвалась громоподобным «Скол!», после чего повисла неожиданная тишина, пока воинственный народ поглощал крепкие напитки. Несколько коротких секунд – и смертные снова захохотали, будто и не было никакого боя. Тем временем проигравшего выволокли наружу. После этого представления старший царевич, всё ещё хохоча, тоже сел за один из столов, где принялся опустошать один кубок за другим. В весёлых глазах цвета неба застыла печаль, которую не мог развеять ни добротный мидгардский эль, ни асгардское пиво или ванахеймское вино. Недолго думая, Локи принял облик прекрасной девы, заведомо зная, что никто в торжественно-пьяной толпе этого не заметит, после чего грациозно направился в сторону одиноко пьющего братца. Одурманенный алкоголем, громовержец и не заметил приближающегося к нему трикстера. Отогнав спешащих к одинокому богу грома девиц, Локи под ложной личиной вальяжно уселся на колени брата. Слегка опешив от такой дерзости, вскоре громовержец разглядел стройные девичьи ножки и ухмыльнулся. Ясно-голубые глаза медленно поднялись вверх, ухмылка становилась всё явственней, когда взгляд обратился к затянутому в корсет бюсту. Но стоило могучему Тору встретиться с лукавыми, светящимися изумрудом глазами, разглядеть волосы цвета вороньего крыла и увидеть довольную ухмылку, как лицо его вмиг побледнело. Сжав кулаки, бог грома вмиг протрезвел. Однако искажённое гневом лицо только сильнее развеселило бога озорства. Недовольно зарычав, громовержец спихнул с себя злокозненного трикстера, но тот лишь расхохотался. – Это вовсе не смешно! – прорычал громовержец, наблюдая за лукавым асом. Упираясь локтями в пол, Локи хитро взглянул в глаза брата. – Из этого выйдет замечательная шутка! – радостно возвестил он, поправляя волосы, искусно созданные иллюзией. Тор вмиг набычился и, наклоняясь ближе к Локи, угрожающе ткнул в него пальцем. – Только попробуй! Тот лишь шире ухмыльнулся: – Ты же знаешь, брат, я не даю никаких обещаний… если заведомо знаю, что не сдержу их. Могучий Тор раздражённо зарычал, быстро возвращаясь к своему кубку, который довольно быстро опустел. Неторопливо поднявшись с пола, Локи внимательно огляделся по сторонам, после чего быстро сменил облик на более привычном глазу громовержцу: истинный, но скрывающий некоторые детали, что ярко свидетельствовали о его принадлежности к другому миру. Сев за стол напротив брата, он не сводил с него насмешливого взгляда, ожидая, когда тот первым нарушит молчание. Опрокинув в себя ещё несколько кубков хмельного напитка, Тор с нескрываем возмущением кидал частые взгляды на трикстера, долго не решаясь вступить в дискуссию с острым на язык братом. Приняв в себя как можно больше хмеля, Тор горделиво задрал голову, фальшиво-небрежно обратившись к брату. – Дай угадаю: отец и мать послали тебя разыскать меня? Узнать, как их сын справляется с горем, – угрюмо выплюнул Тор, вновь опрокинув в себя хмель. – А, может, и привести домой, словно неразумное малое дитя. Весёлые искры в глазах довольного бога обмана вмиг потухли, испарившись подобно мороку. На смену пришла холодная безучастность. Тонкие губы, как и прежде, растянулись в ухмылке, не предвещавшей ничего хорошего. – А ты хочешь сказать, брат, – обманчиво-дружелюбно произнёс Локи, – что поступаешь разумно? – он нарочно брезгливо оглядел смертных, что уже не замечали ничего вокруг себя. – Думаешь, разумно находиться в чужом для тебя мире, отдаваться разврату, попутно вливая в себя все местные мидгардские нечистоты? – на это Тор лишь саркастично фыркнул, демонстративно влив в себя очередной хмельный напиток. Упрямство брата всегда выводило Локи из себя, и этот случай не стал исключением. – Нет, братец, никто меня не посылал. Коли тебе плевать на себя, родных и собственное дитя от любимой женщины, то смилуйся хотя бы над своим народом! Асгард изнывает по свету любимой звезды. Прогони из родного мира грозы, а там можешь возобновить попытки утопиться в своём кубке. Потеряв всякий интерес к беседе, младший царевич резко поднялся из-за стола, с грацией хищника обходя пьяную толпу. – Я ещё не закончил, брат!.. – яростно выпалил Тор. Стул, на котором восседал громовержец, с грохотом опрокинулся; почти осушенный кубок в порыве ярости был отброшен в сторону, разбрызгивая остатки эля на беспечных посетителей; несколько смертных были грубо спихнуты в сторону, от чего в сторону Тора полетели совсем нелестные слова, кто-то даже схватился за топор. Обуявшая могучего Тора ярость не позволяла ему ясно мыслить, что порой приводило к затруднительным ситуациям. В таких случаях обычно именно младшему царевичу выпадала честь прийти на выручку громовержцу. Игнорируя бросаемые в спину проклятия, он быстро выскочил наружу, выводя разгневанного братца наружу, подальше от людского поселения. Позволив Тору преследовать его, младший царевич широкими шагами переступил ворота Хедебю, которые по-прежнему охраняли порядком пьяные стражники. Разгневанный громовержец даже и не думал прерывать своего преследования, буквально наступая брату на пятки. Оказавшись в густом лесу, как можно дальше от людского поселения, Локи мог позволить себе принять истинный облик; в тонких пальцах появился посох. Молния ударила как раз в том месте, где, громко ступая, за ним шёл разъярённый бог грома. Будучи младшим братом громовержца, Локи хорошо ведал своего брата: его слабые и сильные стороны, тактику боя и то, как легко предсказуем он в порыве безудержной ярости. Протяжный свист, треск ломаемых деревьев ознаменовал приближение тяжёлого снаряда, который в него бездумно бросил громовержец. Отменная реакция позволила богу лжи вовремя уклониться. В гневе братец всегда был искренним, а потому никогда не мелочился: уж коли ему взбредёт выпустить пар, плевать на то, что противником может оказаться родной брат. Пылая праведным гневом, могучий Тор вышел из-за крон высоких деревьев – также в истинном обличии. Алый плащ развевался на ветру, отчего образ его казался более устрашающим. Кулаки громовержца оказались крепко сжаты до побелевших костяшек пальцев, вены на шее вздулись, а красивое лицо исказила ярость. Но Локи не боялся. Только не своего брата, ибо ведомо ему было, что в девяти мирах есть вещи гораздо пострашней разъярённого громовержца. – Ты, – угрожающе молвил брат, ткнув в его сторону пальцем. – Ты ничего не ведаешь о любви! Тебе никогда не познать моих чувств. Никогда!.. – выкрикнул бог грома, а небо над их головами в унисон согласилось. – И не тебе меня попрекать, братец. – Попрекать? – насмешливо протянул Локи, с притворным изумлением уставившись на Тора. – Ох, мой милый братец, боюсь, это не в моей компетентности. Я, видишь ли, совсем по иной части. Коли ты сам не в состоянии раскумекать некоторые важные истинны, то, как твой родной брат, я обязан тебе в этом помочь. – Решил потешиться надо мной? – взревел громовержец, и молот по велению хозяина вновь оказался в его ладони. – Так ты выбрал не лучшее время! – И что же ты сделаешь? –ухмылка растянулась на красивом лице трикстера, готового в любой момент противостоять разрушительной силе бога грома. – Напьёшься? Боюсь, это меня не впечатлит. Или, быть может, поразишь одной из своих молний? – А если и так? – опасно протянул Тор, после чего Мьёльнир угрожающе выплюнул несколько искр. Уловив всю серьёзность слов громовержца, Локи гордо выпрямился, крепче сжав любимый посох. В другой руке он заранее припрятал один из тонких ножей. С могучим богом грома шутки плохи, нужно быть готовым ко всему. По крайне мере, первую часть своего безумного плана он уже разыграл, осталось только завершить спектакль, получить аплодисменты от зрителей и вернуться домой. – Тогда и я не стану сдерживаться, – посох младшего царевича опасно вспыхнул изумрудным огнём. На бесконечно долгую минуту всё вокруг будто умолкло, затаилось в тенях, ощущая приближающуюся опасность. Первым, как и предполагал Локи, не выдержал брат, швырнув в его сторону Мьёльнир. Молот задел искусно созданную иллюзию, круша на своём пути несколько деревьев. Могучие стволы с хрустом и треском накренились, повалившись на соседние. Воспользовавшись секундной заминкой громовержца, Лофт без труда зашёл к нему со спины. – Ты, как всегда излишне предсказуем, братец, – насмешливо заявил лукавый бог. Удар посоха пришёлся могучему Тору по ногам, заставив того встать на колени. Рыкнув, громовержец вновь призвал свой молот, повелительно вытянув руку вперёд. Тот попытался пустить в ход посох, но Тор ловко перехватил оружие брата и, крепче сжав вернувшийся молот другой рукой, замахнулся им на Локи. Тот сложил пальцы в непонятном громовержцу знаке, и в следующую секунду из ладони вырвался изумрудный свет, что с силой оттолкнул Тора назад. Сшибая местную растительность, наследник престола налетел на скалу, совершив не самую приятную остановку. С трудом поднявшись на ноги, попутно хватаясь за скалу, Тор тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, вызванное небольшим сотрясением. Несколько ярких зеленоватых вспышек устремились к нему. Молниеносно отреагировав на новый выпад, старший царевич раскрутил молот, сумев отбить магические атаки своего брата. А он серьёзно настроен, – мелькнуло в голове Тора. Локи появился пред ним столь неожиданно, что громовержец только и успел отбить внезапный удар. Исчез трикстер так же неожиданно, как и появился. Иллюзорные приманки Локи нападали на брата из самых неожиданных мест, а после исчезали, чтобы снова нанести удар исподтишка. Любимая тактика коварного аса: измываться над противником, пока тот не утратит силы для сражения. Хитрый, изворотливый, коварный и непредсказуемый бог лжи был самым опасным противником во всех девяти мирах. Теперь Тор лично убедился в этом. Он знатно недооценивал родного брата, теперь же расплачивается за свою беспечность. В минуту полного отчаяния перед могучим громовержцем мелькнуло несколько иллюзий брата, открыто насмехающихся. Вновь обуявшая его ярость подпитала могучего Тора, наделив недюжинной силой, и он вновь обрёл уверенность. Вскочив на ноги, громовержец призвал всю свою мощь: ярко вспыхнувшая молния ударила по Мьёльниру. Небесная сила, подзарядившая оружие, была направлена громовержцем прямо в иллюзии, среди которых прятался и брат. Резкая вспышка света озарила поле боя, иллюзии растворились, а сам противник был отброшен в сторону. В порыве безудержного гнева, потеряв всякий контроль, Тор набросился на лежащего брата, буквально вмяв того в землю. Зарычав подобно бешеному зверю, он замахнулся могучим Мьёльниром и, уже готовый опустить смертоносное оружие, замер. Широко распахнутые глаза прямо смотрели на абсолютно спокойное лицо бога лжи. Распластавшись на земле, Локи не предпринял никакой попытки защититься, хоть как-то предотвратить неизбежное, не произнёс ни звука. Зелёные глаза трикстера глядели в голубые омуты громовержца, что теперь горели не яростью, а ужасом от осознания происходящего. Отбросив молот в сторону, что внезапно стал таким чужим и отвратительным, Тор прижал могучие ладони к лицу. Впервые за долгое время он пожалел о чём-то столь сильно, что позабыл о душевной боли, терзающей его покалеченную душу. – Брат мой… – прошептал громовержец, не отнимая руки от лица. – Прости, брат. Я… не хотел. Локи глубоко вздохнул, долго не решаясь произнести что-либо в ответ. Наконец позволил себе усмехнуться: – Ну что, братец, выпустил пар? Могучий Тор поражённо уставился на трикстера, что продолжал над ним потешаться. – Ты всё это затеял специально? – только и сумел произнести он. Локи закатил глаза, с трудом приподнимаясь на локтях: последствия удара молнии давали о себе знать. Изумрудные глаза не без насмешки глядели в голубые, в которых плескалось полное недоумение. – Я знаю тебя слишком хорошо, Тор. Лучший способ привести тебя в чувство – дать разрушить парочку домов или деревьев. – Я… – начал было громовержец, но бог лжи резко оборвал его: – Но ничего не произошло. – Я мог тебя убить! – с ужасом воскликнул Тор, поражённо оседая на землю и хватаясь рукой за белокурую шевелюру. – Ты это понимаешь? Никогда так не рискуй! Понял меня? Я никогда не сумею себе этого простить… – Нет, не мог, –возразил лукавый ас, сумев через боль принять сидячее положение. Заметив полное отчаяние горячо любимого брата, Локи сжалился. Коснувшись крепкого плеча громовержца, обратился уже более мягко, но не без излюбленной и такой родной насмешки: – Тор, какая бы вспышка ярости тебя бы не поглотила, ты никогда не сможешь навредить своим родным. А этот бой, – Локи оглядел их импровизированное поле битвы, – не более чем очередная ссора братьев, которые решают свои споры кулаками. Разве нам с тобой впервые, м?.. Громовержец одобрительно хмыкнул, с довольной усмешкой оглядываясь по сторонам. – Мать бы не одобрила… – Но уж точно бы не удивилась, – отпарировал Локи. Тор весело хохотнул. Поднявшись на ноги, помог встать и пострадавшему брату. Спустя некоторое время Тор всё же задал мучивший его вопрос: – И что теперь? – Разве тебе совсем не хочется взглянуть на собственную дочь? – удивлённо молвил младший царевич, вопросительно изгибая тёмные брови. – А нужен ли Сигюн такой отец?.. – с грустью молвил Тор. Локи понимающе кивнул, задумчивое глядя в небо. С довольной улыбкой он наблюдал, как рассеиваются грозовые тучи, позволяя увидеть звёзды и шлейф небесного сияния. – Нужен, – ответил он после некоторого молчания и медленно перевел взгляд на брата: – Вы нуждаетесь друг в друге. Подумай о Вигдис, как думаешь, что бы она хотела? – Ну, первым в списке было бы дать мне хорошего подзатыльника, – тепло произнёс громовержец. – В этом и я могу помочь!.. – фыркнул Локи. – И, да, ты прав, я должен быть с дочерью… – проигнорировав замечание брата, согласился Тор. – А значит, пора домой. Крепко сжав его плечо, бог лжи тихо прошептал, будто опасаясь случайных свидетелей: – Поверь мне, брат: единственное, о чём ты пожалеешь – что не явился к дочери гораздо раньше. Полные тоски очи могучего бога грома наполнились несоизмеримой болью, а потому он поспешил отвести взгляд. Проглотив засевший ком в горле, Тор нехотя признаётся: – Я не справлюсь один… Локи поражённо отстранился, наблюдая за метаниями брата, как за чем-то совершенно неестественным. Великий бог грома, защитник девяти миров, наследный принц Асгардского престола – боится. Осознание этой маленькой истины, привело младшего царевича в замешательство, а после – в неописуемый восторг. Сдерживаемый смешок невольно вырвался из его груди, на что громовержец одарил его укоризненным взглядом. Старший царевич ждал поддержки, но никак не насмешки. – Один? – бог лжи вновь не сдержал смешка, поражённо покачав головой. – Поверь мне, брат, ты ещё будешь соперничать с Фуллой за внимание дитя. Никто тебя не оставит одного: у тебя есть семья, у тебя есть – мы. И, что самое главное, у тебя есть я. А это о многом говорит, поверь моему слову. – Поверить богу лжи? – с улыбкой отозвался громовержец без насмешки. – Разве я тебя хоть раз подводил? – серьёзно вопросил тот. Светлые брови громовержца виновато нахмурились, но, быстро вернув самообладание, Тор наигранно-сурово ответил: – Локи, ты ещё никогда не подводил, – заметив, с какой гордостью во взгляде на него смотрит довольный трикстер, Тор невольно и сам улыбнулся ему в ответ. – Пора звать Хеймдалля... – Нет, – резко возразил Локи. – Мы слишком близки к поселению смертных. – Тогда как предлагаешь возвращаться домой? – возмутился громовержец, недовольно скрестив могучие руки на широкой груди. Загадочно ухмыльнувшись уголками губ, лукавый ас демонстративно отошёл на несколько шагов от брата и, приложив пальцы ко рту, что есть мочи свистнул. Звук эхом пронёсся по лесу, разлетаясь на многие мили. В миг наступившей тишины до острого слуха царевичей донёсся знакомый цокот копыт. Слейпнир выскочил между крон деревьев, радостно подскакивая и тряся массивной головой. Легонько толкнув Тора в плечо, жеребец как будто поприветствовал старого друга, позволяя ему погладить себя по шее. – Видать, я и вправду заставил всех изрядно поволноваться, раз отец позволил оседлать своего коня. – Скорее отца беспокоит то, как бы ты не совершил очередную глупость, – лукаво молвил трикстер, первым взбираясь на коня. – Война с Ванахеймом в самом разгаре, так ещё не хватает, чтобы наследник трона развязал новую. Пробурчав про себя нелестные ругательства, громовержец неодобрительно взглянул на брата, совершенно не желая делить с ним седло. Лукавому асу осталось лишь гордо выпрямить спину, наблюдая за попытками бога грома взобраться на спину коня. – Слушай, если уж мы в Мидгарде, то давай… – Нет, – перебил его вмиг нахмурившийся брат. – Но я ведь даже не договорил! – воскликнул Тор, недовольно вскинув рукой. – Нет, мы не станем тревожить Йормунганда, – молвил Локи тоном, ставящим окончательную точку в нелепом споре. Такое безрассудство мог предложить только громовержец. – Не будь занудой, Локи, навестим змея и сразу же в Асгард. Будет весело, обещаю! – Не терпится вновь оказаться в его желудке? Учти, я не стану вновь помогать, как это было в прошлый раз. Могучему Тору ничего не оставалось, как, испустив разочарованный вздох, согласиться с упрямым асом. Слейпнир ударил копытами о землю, угрожающе захрапел, после чего с лёгкостью понёсся вперёд, будто совершенно не ощущая на своей спине двойной тяжести. Для перемещения в другой конец галактики верный конь Одина должен был взять больший разгон. Несколько минут долгого галопа по лесу – и братья вновь узрели до боли знакомый радужный туннель, по которому мчался Слейпнир: тысячи созвездий пронеслось мимо них, сотня невиданной красоты туманностей узрели их очи. Необузданная в своём великолепии галактика никогда не переставала будоражить сознание, сколько бы ни прошло тысячелетий в их бесконечно долгой жизни. Прыжок из одного мира в другой занял немногим больше времени, чем если бы они воспользовались радужным мостом. Гордый жеребец высадил их в саду Иддун, где произрастали знаменитые золотые яблоки богини юности. Бьющаяся, подобно бушующему морю, сила нетерпеливого жеребца, красноречиво продемонстрировала царевичам непокорность: Слейпнир так резво совершил свой манёвр, что оба всадника чуть было не покатились по земле, чудом удержавшись в седле. Ступив на твёрдую и такую родную сердцу землю любимого Асгарда, громовержец глубоко вздохнул. Опечаленно взглянув на дворец Всеотца, Тор сморщился как от нестерпимой боли и опустил голову. – Из нас двоих только ты летаешь, – шутливым тоном произнёс Локи. – Так что поспеши, а я следом. Потратив на раздумья не больше минуты, могучий Тор раскрутил свой молот и молнией взметнул к чистому небу. Взглянув на окутанное созвездиями и красочными туманностями небосвод, Локи позволил себе расслабленно выдохнуть. Получилось, – довольно протянул собственный разум, наслаждаясь триумфом. Направив жеребца в сторону чертога Одина, весь путь лукавый бог озорства упивался своей победой. Локи сумел в очередной раз утереть нос спутникам брата, а заодно сослужить службу собственному народу, что изнывал по свету любимой звезды. Оставив коня в конюшне, младший царевич неторопливо направился знакомым ему маршрутом к покоям нового члена царской семьи. Путь его лежал через величественный тронный зал Всеотца, где его вскорости повстречала осчастливленная мать. Улыбка этой прекрасной и любимой женщины была тем единственным, ради чего не жаль вновь вступить в неравный бой с мировым змеем. Протянув к любимому сыну тонкие руки, царица заключила младшего царевича в крепких материнских объятиях. – Сумел, – сквозь слёзы радости прошептала Фригг. Локи мягко приобнял мать за хрупкие плечи, привычно и с наслаждением вдыхая любимый аромат царицы. Слегка отстранившись, Всемать окинула его долгим оценивающим взглядом, от которого Локи вновь ощутил себя провинившимся мальчишкой. Тонкие брови царицы нахмурились, отчего между ними пролегла маленькая морщинка; тёплые карие глаза с укором взглянули в изумрудные глаза сына. Догадалась, – с усмешкой подумал он. – Подрались, – строго произнесла царица, неодобрительно покачав головой. Приняв вид самой невинности, лукавый бог виновато пожал плечами, будто это могло хоть как-то помочь оправдаться перед матерью. – Главное, он здесь, – добродушно заявил он, сжав в своей руке ладонь матери. – Вы ещё такие мальчишки!.. – уже с улыбкой произнесла Фригг, подхватывая сына под руку. На это Локи только тихо хохотнул, всё же согласившись со словами любящей матери. Крепко сжимая руку горячо любимого сына, Фригга повела его знакомыми коридорами, где вскоре они повстречали царя девяти миров. Мудрый владыка скромно стоял в дверях покоев своей внучки, с добродушной улыбкой наблюдая за происходящим внутри. Заметив присоединившихся к нему жену и сына, Всеотец позволил им заглянуть внутрь. У родного лукавому асу окна, за которым он последние семь дней коротал время, восседая в бархатном кресле, сидел Тор. В крепких руках громовержец держал собственное дитя, что улыбалось, глядя в его счастливые глаза цвета неба. Лицо, казалось бы, безутешного вдовца излучало бесконечную радость, неподдающуюся никаким красноречивым описаниям скальдов. Поселившаяся было печаль в его глазах ушла подобно мороку, теперь там теплилась лишь надежда и искренняя радость. Почувствовав на плече внезапную тяжесть, Локи перевёл взгляд на отца, во взгляде которого плескалась та же радость. Кивнув младшему сыну, не смея нарушить покой счастливого отца, Всеотец таким нехитрым способом высказал свою признательность. Растерянно улыбнувшись, Локи ответил таким же слабым кивком. Слова были излишни.