Odal: Прошлое

Гет
R
Завершён
315
автор
Размер:
346 страниц, 37 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
315 Нравится 146 Отзывы 136 В сборник Скачать

Глава 15 - Приносящий надежду и сеющий раздор

Настройки текста

Победить не берусь, перехитрить попробую

М.И. Кутузов

      Холодный ветер с призывным завыванием бросал очередной вызов жителям Йотернала, которые, не замечая каприз непредсказуемой погоды, привычно занимались будничными делами. На пристани уже вовсю озабоченно работали местные рыбаки, подготавливая сети и судна к выходу в море Ран. Немногим далее от пристани, в ближайшей таверне уже собрались местные жители, чтобы отобедать в кругу знакомых, делясь самыми свежими новостями и сплетнями. Посетители тихо обсуждали правление своего ярла, что могло показаться любопытным всякому случайному слушателю. И разговоры те, что передавались из уст в уста с почти благоговейным трепетом, могли навлечь на них немало бед. А простым незнатным йотунам было чего опасаться: они то и дело оглядывались, страшась чужих ушей, что могли донести скорому на расправу ярлу. Боялись йотуны своего правителя. И не зря.       Недовольны были турсы правлением грозного Тьяцци, проклинали его самыми злыми словами, каждый раз сплёвывали, произнося ненавистное имя ярла и его лизоблюдов. Простой народ негодовал и был бы только рад скорейшей кончине своего ярла, да только молод тот и духом силён, в магии толк знает, знай планы коварные строит. Никто не решался идти против его неоспоримой воли – боялись йотуны кары да кровавой расплаты. Не было среди них того, кто бы решился восстать против ярла, свергнуть ненавистного всем йотуна, сына Лафея, царя Йотунхейма.       Подслушивал Локи разговоры чужие в чужом ему обличие, да всё наслушаться не мог, удивляясь таким новостям. О чём более мог мечтать лукавый бог, как не о сплетнях, пророчащих скорейшую смерть врагу от рук собственного народа. Сам того не подозревая, Тьяцци собственноручно вырыл себе могилу. Осталось лишь подтолкнуть коварного турса да наблюдать со стороны за его неминуемым гибельным падением.       Облетев Йотерлан в соколином обличье, Локи намотал немало кругов вокруг знаменитого поселения, вслушиваясь в многочисленные разговоры, незримо наблюдая да следя за его жителями. Не заподозрив лазутчика в чужом обличие, турсы беспечно и безразлично провожали взглядами хищную птицу, возвращаясь к своим многочисленным заботам.       Вдоволь насытившись чужими разговорами, Локи направился в сторону военного лагеря, с беспокойством и тревогой оценивая немалое войско ярла. Йотуны то и дело судачили о том, что по указанию самого Тьяцци забирают на службу ярла ещё совсем молодых турсов. Народ утешали тем, что делается это на благо их безопасности, да только не верили йотуны, взращивая в себе гнев и ненависть к угнетателю. Многие родители лишились своих сыновей, так и не ведая, что с ними произошло, куда подевались их отпрыски, по чьей вине сгинули. Турсы негодовали, проклиная Тьяцци на чём свет стоит, не веря ни единому его слову, но вынужденно подчинялись, не имея иного выбора.       Окинув зорким соколиным взглядом войско, раскинувшееся неподалёку от самого дворца ярла, Локи ловко спикировал, пытаясь провести подсчёт войска, но наткнулся на нечто более занимательное. Мягко опустившись на развевающиеся на ветру знамёна, бог обмана с интересом наблюдал за вышагивающим йотуном, перед которым другие тут же расступались, уступая дорогу и склоняя головы. Осанка турса была прямой, шаг твёрдый и уверенный, а собственнический взгляд цепко и с прищуром осматривал лагерь: внимательно, пристально, с толикой превосходства и презрения, словно отыскивая слабое звено в войске.       Ели поспевающий за ним турс то и дело выкрикивал: «Дорогу лендрману! Дорогу господину Хакону!». И вновь удача улыбнулась богу коварства, демонстрируя прекраснейшую из всех улыбок, способной обезоружить и вдохновить всякого, кто ощутит на себе её благосклонность. А удача явно ему сегодня благоволила, иначе как объяснить то, что он повстречал доверенное лицо ярла Йотернала, его личного вассала, советника и командующего войском.       Нетерпеливо вспорхнув к небу, Локи закружил на безопасном расстоянии над своей целью, наблюдая за йотуном, вслушиваясь в его редкие беседы с другими командующими, анализируя получаемую информацию. Не тратя времени зазря, царевич проникал в немногочисленные мысли своей цели, пробивая все мысленные преграды одна за другой так, чтобы йотун ничего не ощутил и не заподозрил постороннее вмешательства в его голову. Задача выдалась непростая: читать мысли в чужом обличьи, тем более в птичьем, оказалась сложнее, чем изначально предполагал бог обмана. Потому приходилось действовать в два раза аккуратнее, чтобы случайно не разоблачить себя и не свалиться с неба на голову кому-нибудь из йотунов. Тогда у Тьяцци будет уже целых два заложника, а самому Локи уже никак не скрыть своего участия во всём произошедшем. Но он слишком гордился своими талантами шпионажа, чтобы так легко себя разоблачить.       Встретившись со всеми предводителями, выслушав их отчёты и жалобы, а также отдав весьма чёткие приказы, лендрман пошёл в повторный обход лагеря. Взгляды йотунов говорили богу обману о многом, главным же образом – о состоянии внутри войска. Одни смотрели с восхищением, твёрдо и уверенно глядя лендрману в высокомерно-надменные алые очи; другие же – со страхом и ненавистью, упираясь взглядом в землю или же отводя в сторону. Внутри войска явственно ощущалась незримая вражда, что пока лишь слегка обнажала острые клыки, но, стоит лишь немного подтолкнуть, как каждый из йотунов непременно вцепится в глотку своего соседа, что не разделяет его взглядов.       Размышляя об этом в полёте, продолжая кружиться над вассалом Тьяцци, Локи случайно заметил не в меру заинтересованный взгляд лендрмана, который, остановившись, вдруг воззрился на кружащего вокруг лагеря сокола. Не растерявшись и быстро сообразив, как одурачить внимательного турса, царевич внезапно спикировал, заметив острым соколиным взором псевдо-жертву. Ухватив когтистыми лапами ничего не подозревающую мышь, он уселся на сухую заледеневшую ветку дерева. Потеряв интерес к охотящейся птице, турс продолжил свой путь. Выждав немного времени, сокол последовал за ним, на сей раз более осторожно.       Оценив с высоты птичьего полёта маршрут лендрмана, Локи безошибочно определил, что тот направлялся обратно во дворец ярла. Дворец находился высоко над поселением, построенный на обрыве утёса: грубый, мрачный, ярко выделяющийся на общем фоне, он смотрелся неприветливо и отталкивающе, внушая как страх, так и уважение. Бушующие пенистые волны моря Ран бились о скалы, словно стремясь дотянуться до вознёсшегося над округой дворца.       Локи подлетел к нему с опаской, словно опасаясь быть обнаруженным хозяином этих владений, стараясь держать определённую дистанцию от турса. Хакон скрылся за высокими воротами, Локи же продолжил слежку, опираясь на чутьё да заглядывая в окна, стараясь не слишком рисковать. Особенно чуткий соколиный слух позволял вслушиваться в тяжёлые шаги, благодаря чему он без проблем определял передвижения своей цели, что в итоге и подтолкнуло его перейти к более решительным действиям.       В войске ощущалось явное напряжение, которое не могло укрыться от наблюдательного лендрмана.Тьяцци не зря отправил его в лагерь с проверочной миссией. Войско ярла разделилось на два лагеря: одни яро поддерживали своего правителя, другие же откровенно презирали, что вносило в плохо сплочённую армию смуту. С первыми же искрами бунта, которые могут начать недовольные горожане, начнётся переворот и внутри армии Тьяцци. Чего ждал его ярл, Хакон никак не мог взять в толк. Но всем естеством он ощущал приближение неминуемой беды, что будто притаилась в стенах дворца, следя за каждым очами самой богини мёртвых.       Мотивы бесстрашного и вспыльчивого ярла были многим неясны, особенного доверенному вассалу, который не понимал, почему молодой правитель так беспечно относится к возможности бунта простых йотунов, начинающих понемногу терять терпение и благоразумие. Должно быть, самоуверенность, статус сына Лафея и могущество застилали Тьяцци глаза, не позволяя отнестись к проблеме со всей серьёзностью, раз и навсегда поставить недовольных бунтовщиков на колени. Пара десятков показательных казней могла бы исправить положение, но ярл отчего-то медлил, хоть ему и было совершенно чуждо понятие милосердия.       Ещё более неясным был для лендрмана тот факт, что ярл держал в темнице асгардскую богиню, ради которой нагло вторгся в воинственный Асгард. Асы, несомненно, не потерпят такой дерзости и вновь решат нагрянуть в Йотунхейм с могущественной армией эйнхерий, которую может возглавить сам Один Всеотец. Да только отчего-то и асы медлят, словно выжидая более удобный момент для внезапной атаки. Сам же ярл словно и вовсе не ожидает нападения, продолжая допрашивать и пытать асгардскую богиню, требуя взрастить золотую яблоню, что произрастает в верховном мире. Будучи не последним лицом при ярле, Хакон не верил чудотворным свойствам яблони, о которых столь красноречиво распинался продажный младший царевич. А Тьяцци поверил, и кому! – богу обмана!.. Слова этого двуликого лжеца не стоят и ломаного медяка, но ярл даже не думал ставить под сомнения его доводы и убеждения, что с лёгкостью слетали из его лживого рта. Тьяцци был непреклонен, а потому требовал особенно внимательно присматривать за худосочной асгардской богиней. И, не имея иного выбора, он был вынужден подчиниться воле своего правителя.       Внезапный шум позади отвлёк турса от тревожных мыслей, вынудив опасливо обернутся, инстинктивно нарастив в руке ледяной клинок. Внимательно сощурившись, подозрительно оглядывая длинный широкий коридор, турс не заметил ничего подозрительного, но, наученный опытом, решил таки проверить, откуда доносился шум. Выставив руку вперёд, почти бесшумно двигаясь в обратную сторону, он привычно был готов отразить любую внезапную атаку. С появлением во дворце асгардской богиней йотун был как никогда готов к появлению разгневанных асов. Сделав ещё несколько осторожных шагов, турс резко свернул в сторону небольшого прохода, выходящего на небольшой каменный балкон без перил. Молодой ярл намеренно построил такие во всех частях дворца, потому как часто покидал свой дворец в орлином облике и в нём же возвращался.       Подойдя к самому краю, турс опасливо покосился вниз, наблюдая за зияющей пропастью. Далеко внизу об утёс бились высокие пенистые волны бушующего моря, там же можно было разглядеть белые островки льда. Морской бриз тут же вскружил голову, а на языке почувствовался солоноватый привкус морской воды. Словно опасаясь свалиться вниз, йотун осторожно отошёл на несколько шагов назад. Так и не найдя ничего интересного, турс втянул ледяной клинок, вновь обезоружив себя.       Не успел он расслабленно выдохнуть, как вновь услышал быстрые шаги, вынудившие его обернуться и уставиться испуганным взглядом на асгардского бога.       Появившийся перед ним Локи хищно ухмыльнулся, увидев страх в глазах турса. Избавившись от потрясения, турс вновь призвал свой ледяной клинок, да так и не успел замахнуться на трикстера. Колдовство последнего оказалось быстрее клинка. Локи вскинул скрещённые пальцы и быстро развёл их в сторону. Невидимая сила оттолкнула турса в сторону балкона, и тот, не сумев ухватиться ни за что спасительное, с криком нырнул в зияющую пропасть морской пучины, разбившись о торчащие на поверхности скалы.       – У-у-у, – протянул трикстер. Выглянув наружу, состроил лживо-притворную гримасу боли, меж тем довольно сощуренные изумрудные глаза явно выдавали его истинные чувства. – Это должно быть больно.       Хмыкнув, Локи тряхнул выставленными вперёд руками, разминая те перед применением нового колдовства, прикрыл веки и сосредоточился на образе почившего с его помощью йотуна. Изумрудное свечение окутало его с ног до головы, меняя облик. Локи ещё ни разу не приходилось применять на себя личину йотуна, а потому для более убедительной иллюзии ему требовалось как следует сосредоточиться на новом облике.       Когда с колдовством было покончено, Локи непроизвольно передёрнул плечами, сгоняя раздражение оттого, как много усилий в этот раз заняла такая привычная для него магия. Сделав глубокий вдох, бог обмана в обличие Хакона повторил его маршрут.       Покопавшись в беспокойном разуме вассала, Локи сумел неплохо запомнить внутреннее строение дворца ярла. Имитируя грузную походку йотуна, он быстро пересёк длинный коридор, спустился по винтовой лестнице на нижние этажи, где располагались казематы, темницы и пыточные, а также личные лаборатории Тьяцци. Последнее было особенно любопытным для будущего повелителя магии, но в этот раз Локи интересовала темница и заложница, а потому он с сожалением не позволил себе отвлечься на что-либо иное. Царевич обязан убедиться в целостности богини юности, узнать, чего от неё жаждет амбициозный йотун. Только после этого он сумеет окончательно понять, как ему избавиться от своего врага, самому не допустив роковой ошибки.       Вход в темницу охраняли несколько йотунов, которые заметно растерялись при появлении незваного гостя, но сохранили на лице маску равнодушия. Забрав у одного из стражников ключи от темниц, Локи беспрепятственно прошёл внутрь старого, знатно отсыревшего и заледеневшего помещения, которое невозможно было сравнить с асгардской темницей, построенной по современным технологиям его народа.       Внутри было темно; старые керосиновые лампы слабо освещали помещение, что затрудняло его поиски. Убедившись, что за ним никто не следит и в этом не заинтересован, Локи всматривался в каждую камеру, аккуратно обходя заледеневшие лужи грязи. Заключённых было не так уж и много. Двое из которых, как успел понять маг, были мертвы не один день.       Искомая заключённая находилась в самом конце бесконечных полупустых клеток: запуганная, слабая, продрогшая, брошенная и одинокая. На белокурую, всегда весёлую и безгранично добрую и ранимую богиню юности было больно смотреть даже богу коварства. В лукавом сердце вмиг вскипела ярость и ненависть к тому, кто посмел так унизить и оскорбить самую светлую из богинь.       Всё ещё разгорячённый своим гневом за несчастную богиню юности, Локи совершенно забылся и буквально вломился в клетку, чем тут же напугал Идунн – та не удержалась и взвизгнула от страха. Забившись в дальний угол и подобрав под себя босые ноги, Идунн обхватила их тонкими руками и, жалобно всхлипнув, зажмурилась от страха, прижавшись лбом к коленям.       Ощутив вину за свою неоправданную резкость, Локи быстро наложил на темницу иллюзию, попутно сняв с себя собственную. Подбадривающе улыбнувшись всё ещё испуганной и ничего не подозревающей богине, царевич остановился рядом с заключённой и, присев на корточки, мягко, с нежной аккуратностью коснулся исцарапанных ногтями рук, отчего Идунн по инерции лишь сильнее вжалась лбом в собственные колени. Вся она неимоверно продрогла в холодной тёмной темнице, лишённая ласки всеми любимой Соль.       – Ох, бедная, бедная Идунн, – сочувственно протянул Локи, не без удовольствия замечая, как расслабляются напряжённые плечи богини. Голос его источал нежность и сочувствие, обволакивая и утешая несчастную богиню, вселяя надежду в реальность всего происходящего. – Как эти чудовища позволили себе такое с тобою сотворить!..       – Мой царевич, – жалобно, не скрывая искреннего счастья, выдавила из себя несчастная богиня, поднимая на Локи заплаканные, полные надежды янтарные глаза.       Тонкие испачканные пальчики крепко вцепились в руку мага, глаза засияли искренней радостью от неожиданной встречи, тогда как подрагивающие уста растянулись в счастливой улыбке. Даже в полумраке, будучи в таком плачевном виде, не приставшем богине, Идунн продолжала источать свет и доброту, что всегда столь восхищала всегда серьёзного бога лжи.       – Мой царевич, – вновь прошептала богиня, отчего на глазах вновь выступили готовые пролиться слёзы. Локи непроизвольно поспешил аккуратно стереть их, чем вогнал в краску крайне стеснительную асинью. – Вы пришли меня забрать, – продолжала дева, говоря исключительно шёпотом. – Я знала, что наш царь меня не оставит, непременно отправит на помощь своих храбрых сыновей.       – Так и есть, милая Идунн, – согласился Локи, внимательно и с осторожностью заглянув той в янтарные очи. После небольшой заминки он продолжил как можно убедительней: – Но я не смогу сделать этого сейчас.       Полный надежды и радости взгляд богини вдруг застыл на его абсолютно спокойном лице; свет в янтарных глазах моментально потух, сменившись негодованием и растерянностью; уста дрогнули в попытке возразить, но так и застыли, слегка приоткрытые, вдруг потерявшие умение облекать мысли в речь. Локи не торопил богиню, позволив обдумать его слова, ожидая любой бурной реакции. Но бури не было – только разочарование, непонимание, обида и невыносимо горькая боль.       – Я не… но я не понимаю, мой царевич, почему вы не можете забрать меня…       Идунн не успела закончить речь, как Локи перехватил обе холодные как лёд ладони асиньи, согревая их любимой стихией огня. Ощутив долгожданное и такое родное её сердцу и душе тепло, по которому она так тосковала, богиня немного оттаяла, блаженно прикрыв веки.       – Послушай меня, Идунн, – подавшись вперёд, быстро зашептал бог обмана. – Я обещаю, что заберу тебя отсюда, но только не сегодня. Прошу тебя, потерпи ещё немного, завтра я вновь вернусь за тобой и вместе с братом заберу из этой темницы. – Заметив погрустневший взгляд богини, что была готова вот-вот вновь расплакаться, Локи терпеливо выдохнул и, обхватив асинью за хрупкие плечи, мягко, но настойчиво встряхнул, привлекая внимание к себе. – Ты потерпишь ещё одну ночь? Прошу, Идунн, это очень важно.       Поджав от досады уста, она слабо и нерешительно кивнула. Выбора у неё всё равно не было, а потому приходилось соглашаться, о чём прекрасно знал и сам Локи. Подбадривающее улыбнувшись, словно в благодарность за согласие, Локи, сняв свой походной плащ, заботливо накинул его на подрагивающие плечи богини.       – Если йотуны заметят… – испуганно спохватилась асинья, подняв на Локи округлившиеся от страха глаза.       – Они ничего не заметят, поверь мне, – заверил её бог обмана, хитро ухмыльнувшись.       Не смея сомневаться в словах своего царевича, Идунн ответила благодарной улыбкой, от которой у всякого моментально теплело на душе.       – А теперь скажи мне, чего от тебя хочет Тьяцци? – уже серьёзней обратился к ней Локи.       Сначала богиня юности испуганно сжалась при упоминании страшного йотуна, пытавшего её в этих темницах, а потом её захлестнуло негодование. Возмущение придавало асинье некие нежно умилительные нотки в звонком голоске и мягких, почти детских, чертах лица. Идунн не сразу нашла, что сказать, словно капризный ребёнок, что, надувшись, обдумывает ответ. А потом она неожиданно затараторила, быстро и гневно, отчего Локи не смог удержаться от новой язвительной усмешки.       – Великан требует от меня невозможного! – воскликнула богиня. И только по настороженному взгляду царевича она поняла свою ошибку и, тихонечко пискнув, прикрыла ладонями уста. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что неожиданный шум никого не привлёк, Идунн продолжила уже тише под осуждающим взглядом Локи, чувствуя за свой поступок стыд, поубавивший её внезапный пыл. – Право, мой царевич, ну где это видано было, взрастить золотую яблоню в Йотунхейме, – Локи был немало удивлён, это заметила даже асинья. – Йотуну отчего-то взбрело в голову, что яблони способны продлеваться асам жизнь, дарить бессмертие и вечную молодость. Нет, они, конечно, чудотворны, но не до такой же степени!..       Локи позволил себе слабую улыбку, хотя в душе был готов возликовать, смеясь над доверчивым турсом во весь голос. Тем не менее, он был вынужден сохранят спокойствие и сдержанность.       – Тогда будь спокойна, – подбодрил её трикстер, довольно сощурившись. – Пусть и далее в это верит, ничего не отрицай. Хорошо?       Немного замявшись, богиня неуверенно заглянула в глаза своего царевича, после чего нерешительно кивнула.       – Теперь вы меня покинете? – безрадостно вопросила Идунн, отчего у мага защемило в сердце. Он не хотел оставлять асинью здесь снова одну, не без основания чувствуя свою вину в её заключении, но и забрать с собой не мог.       – Прости, но я не могу более задерживаться, иначе йотуны что-то заподозрят. – Поднявшись и вновь вернув себе чужую личину, Локи добавил, убедительно применяя чужой голос: – Но я обещаю, что вернусь за тобой. Верь мне.       – Я вам верю, мой царевич, – с улыбкой поддержала его Идунн, и её глаза вновь засияли надеждой. – Вы же не побоялись сюда явиться, чтобы свидеться со мной, а значит, ещё вернётесь.       Искренняя, добрая и полная веры улыбка и тёплый взгляд богини неимоверно польстили Локи. Всё труднее становилось вновь оставлять асинью одну; оттого вина начала всё сильнее напоминатьо себе, увлекая в тёмную пучину сожалений и раскаяния, делая взгляд Идунн почти невыносимым для бога лжи. Не желая более позволять чувствам брать верх, царевич отвёл взгляд и быстро исчез по другую сторону решётки.       Не поворачиваясь, он поспешил оставить темницу, торопясь как можно скорее покинуть дворец своего врага. Исчезновение лендрмана ещё не скоро заметят, а потому у них будет заметная фора перед тем, как Тор начнёт действовать. А громовержец не станет долго ждать, поэтому Локи следует к своему возвращению разработать план. Иначе любимый братец привычно пойдёт напролом, буквально вышибая двери.       Локи не успел пройти стражу у входа в темницу, как его перехватил вышедший ему навстречу йотун, вынуждая повременить со скорейшим побегом. Маг не желал более тратить своё время, рискуя быть разоблачённым, хотя такое происходило лишь в тех случаях, когда его сопровождал громовержец с развесёлой компанией верных соратников. А потому, когда турс принялся отдавать честь лендрману, Локи был вынужден подавить раздражённо-нервный возглас, что мог бы выдать его в туже секунду. Малейшее отклонение от образа – и можно ожидать удара в спину. Сей урок Локи усвоил очень давно, когда только начал своё баловство иллюзиями, применяя их как в дворцовых шалостях, так и на войне с ванами и в иных походах.       – Господин Хакон, ярл требует вас к себе в медовом зале, – важно произнёс йотун. Он не спешил удалиться, ожидая дальнейших поручений.       Решив воспользоваться превосходной возможностью встретиться с коварным Тьяцци, трикстер вновь мысленно возликовал, радуясь очередному подарку фортуны. Возможно, турс будет разговорчив перед своим вассалом, поделившись полезной информацией, раскроет некоторые планы на Идунн и армию йотунов. А уж то, что турс собирал армию для грандиозного похода, не оставляло сомнений. Только кого он собирается ею сразить, Локи так и не выяснил. Даже после того, как покопался в голове лендрмана.       – По какому делу? – коротко поинтересовался лже-Хакон, не скрывая своего недовольства, отчего йотун тут же нервно засуетился:       - Ярл не уточнял, только приказал немедленно отыскать вас…       Не желая иметь на пути к Тьяцци лишнее сопровождение, Локи кивнул тому в ответ и взмахом руки отпустил йотуна прочь. Покопавшись в мыслях и выудив оттуда воспоминания о месторасположении медового зала, Локи и сам отчасти был готов сбежать прочь, оставив безумную и, несомненно, необдуманную, но такую заманчивую идею. Игнорировать такую возможность – сущее неблагоразумие и упущение удачного момента по выведыванию полезной информации. С другой стороны – сей поступок можно считать вопиющим безрассудством, что может стать для царевича непоправимой ошибкой. Но что за жизнь без риска? Скука!.. И, руководясь сим выводом, Локи не стал более тратить время и силы на внутренние терзания, решительной походкой направившись на встречу к ярлу.       Преодолев последний поворот, а вместе с ним и коридор, Локи остановился напротив широких резных дверей, из-за которых доносился шум, смех и удары глиняной посуды. Потеряв на короткие минуты всю свою деланную уверенность, трикстер замер перед входом, бесстрастно изучая искусную резьбу, совершенно не придавая ей какого-либо значения. Тонкие уста пересохли от внутреннего, почти явного и столь знакомого предвкушения, от которого сердце само собой зашлось в бешеном ритме. Все его чувства словно обострились, стоило лишь представить, что там, по ту сторону, его ожидает встреча с тем, кому он с радостью перережет глотку. Тьяцци был так близок, что царевича и в самом деле стали посещать безумные, но заманчивые мысли: убить йотуна в его доме, безоружного и в окружении свидетелей, унизив так, как сейчас вынужден унижаться сам Локи.       Убеждая себя в необходимости благоразумия, бог обмана всё же припрятал в рукаве один из ножей. Собравшись с мыслями, Локи толкнул обеими руками тяжёлые двери, привлекая взоры праздных зевак. К огромной неожиданности, медовый зал был переполнен йотунами, которые, отвлекшись от своих напитков, яств и бесед с соратниками, все как один направили на лже-Хакона тяжёлые изучающие взгляды алых глаз. Не будь он так искусен в притворстве и по части обмана, то, несомненно, выдал бы своё замешательство. Но Локи гордо прошествовал мимо всех йотунов, что взирали на него: кто с уважением, кто с презрением, а кто и со страхом. И остановился прямо перед ненавистным ему турсом, сохраняя абсолютное спокойствие.       Локи готов был отдать Тьяцци должное: выглядел тот как вполне себе достойный претендент на трон Йотунхейма. Осанка прямая, гордая, важное выражение лица; одной рукой он сжимал искусно отделанный поручень высокого кресла, а другой поигрывал почти пустым рогом с терпким напитком. Появление Хакона наникак не заинтересовало хозяина: он по-прежнему продолжал изучать скучным и безразличным взглядом свой рог с напитком, словно то было мёдом поэзии или даже питьём из самого источника мудрости. И выглядел Тьяцци так, словно уже знал все премудрости на свете, а потому сомневался в драгоценном напитке.       Медленно, почти лениво переводя взгляд алых глаз на представшего перед ним лже-Хакона, турс уже было собрался что-то вымолвить, как вдруг передумал, пристально вглядевшись в стоявшего перед ним йотуна. Лицо его оставалось непроницаемым, отчего было сложно что-либо предугадать; прочесть же мысли другого мага трикстер не решился,опасаясь быть разоблачённым.       Вдруг на тонких устах йотуна расползлась хитрая, не без сладких ноток самодовольства улыбка, более напоминающая пугающий оскал дикого зверя, что увидел ничего не подозревающую жертву. Но не спеша совершать прыжок, Тьяцци вдруг любопытствующее подался вперёд, отчего у Локи не без основания промелькнула мысль: «Неужто заметил?»       Но не успел Локи как следует испугаться, как Тьяцци заговорил:             – Какая славная встреча. – Слегка басовитый голос прозвучал тихо, с намерением расположить к себе ничего не подозревающую добычу, чтобы в итоге перегрызть ей глотку. Вот тогда-то царевич начал по-настоящему переживать за своё положение, проклиная вдруг покинувшую его удачу. – Ты вновь решил почтить меня своим визитом, Локи, бог обмана, сын Одина Всеотца?       В какой-то миг Локи вдруг позабыл о своём внутреннем беспокойстве, ощутив некий прилив скрытых сил. Лукавый бог не собирался демонстрировать своему противнику, насколько он оказался обескуражен тем, что Тьяцци таки смог раскусить его безупречную маскировку. Тень восхищения промелькнула во взгляде изумрудных глаз, но ненадолго, сменяясь привычной насмешкой и самоуверенностью, когда иллюзия стала по велению мага рассеиваться. Воины за его спиной резко спохватились: кто-то гневно зарычал, кто-то уже вовсю проклинал проникшего во дворец аса, другие были готовы пустить кровь нежданному противнику. Предотвращая последнее, Тьяцци предусмотрительно взмахнул рукой, отзывая воинов и одним лишь грозным взглядом усмиряя их воинственный пыл. Нарочно проигнорировав угрожающий шум у себя за спиной, но предусмотрительно нащупав кинжал для атаки и наметив взглядом путь отступления в виде ближайшего окна, Локи продолжал самоуверенно ухмыляться ярлу Йотернала.       Словно наслаждаясь произведённым эффектом, Тьяцци продолжал упиваться своим превосходством, вперив самодовольный взгляд на представшего перед ним во всей своей красе бога обмана.       – Или, быть может, явился ты в мой чертог, чтобы заключить иную сделку? – раздался громкий хохот Тьяцци, долгий, протяжный, пронизывающий до глубины души. Вдоволь отсмеявшись, йотун откинулся на спинку кресла, одним глотком опустошив свой рог – его тут же наполнила подоспевшая служанка. Довольно причмокнув, ярл продолжил: – Надо полагать, Хакон уж более не явится на мой зов. – Словно придя к какому-то важному умозаключению,ярл кивнул, бросив внимательный взгляд за спину мага. – Арнгейр! – повысил он голос, подзывая нужного йотуна. – Теперь будешь моим лендрманом. А что до тебя, Локи Одинсон – говори, продемонстрируй нам своё знаменитое красноречие. Может быть,тогда я убью тебя быстро.       Ситуация оказалась для Локи столь плачевной, что лишь сильнее подзадоривала, нежели пугала. В нём всколыхнулось желаниеи впрямь продемонстрировать надменному турсу, отчего в народе его прозвали богом лжи и коварства. Кому как не лукавому богу ведать, что из любой, даже, казалось бы, самой безнадёжной ситуации можно найти выход, вновь переманив на свою строну переменчивую и ветреную удачу. А уж коли Тьяцци изъявил желания состязаться с ним в коварстве, то так тому и быть. Локи готов принять новый вызов.       Демонстративно холодно хмыкнув, трикстер применил самую обаятельную из улыбок, подчеркнув свою уверенность и безнаказанность.       – Конечно ты можешь меня убить, – задумчиво протянул лукавый бог, свободно шагнув в сторону уставленных яствами столам. Меж тем абсолютно безразлично продолжил, не обращая внимания на многочисленные взгляды: – Да только сомневаюсь, что подобное придёт по душе моему брату, который уже здесь, в Йотернале. Да ещё и со своей бравой командой… А уж поверь, могучий громовержец скор на расправу, особенно если дело касается его родни.       Взгляд Тьяцци стал колюч. Ярл не поверил лукавому богу, что абсолютно свободно расхаживал по залу среди многочисленной толпы, готовой его растерзать. Но, поразмыслив, йотун отозвался куда менее высокомерно:       – Значит, Тор здесь, в Йотунхейме и, надо полагать, оказался он тут не без дозволения моего лизоблюда отца.       Тьяцци, вновь промочил горло, но на этот раз отпивая куда меньшими глотками.       – Хотите вернуть свою богиню? Хотя, что я спрашиваю, конечно хотите, – йотун хмыкнул, растянув губы в глумливой ухмылке, и, явно ощущая над асом некое превосходства, вновь возбуждённо подался вперёд. – Ох, как же гневался ваш хвалёный защитник, ваш Тор громовержец, когда я похитил эту жалкую богиню прямо у вас из-под носа!.. Вы, асы, ничему не учитесь, раз за разом совершая одни и те же ошибки.       Сначала ваш хвалёный Всеотец, мудрейший из всех богов, впустил в своё царство злую ведьму, чьё присутствие оставляет после себя один лишь кровавый шлейф, отравляя и убивая всё на своём пути. А теперь у вас буквально увели из-под носа одну из многоуважаемых богинь! Ох, как же мне нравились её отчаянные крики, её разочарованный взгляд, когда ваш любимый царь позволил мне её увести. Вы так высокомерны, так надменны и самоуверенны, что меня тянет блевать, асгардец. Поэтому начинай говорить убедительней, иначе я лично скручу тебе шею.       – Думаешь, твой поступок окажется безнаказанным? – риторически поинтересовался Локи, нарочно игнорируя множественные пары глаз, устремленных к нему и следящих за каждым его шагом.       – О, конечно, нет. Правда, мне даже любопытно, что такого предпримет Всеотец, как извернётся, чтобы вернуть вашу дражайшую богиню, – беспечно отозвался йотун, поигрывая рогом. – Но более мне было любопытно, как поступит мой отец: уступит ли вам в праве пересечь свои границы или же укажет на своё место. Но вижу, что он вновь принял позицию подхалимства, что, впрочем, меня ни капли не удивило. Царь Лафей уже давно перестал быть нашим царём, только он столь упрям и жаден, что не желает уступать свой трон более достойным претендентам.       – А достойный претендент – это ты? – насмешливо поинтересовался Локи, вновь останавливаясь напротив турса.       – О, ты тоже так думаешь? – хохотнул тот. Зал в ответ поддержал энтузиазм своего правителя. – Благодарю! Не думал, что мою кандидатуру поддержит сам бог лжи. Хотя о чём это я, ведь это именно по твоим наводкам я сумел проникнуть в такой защищённый и то же время столь беззащитный Асгард. Интересно, Всеотец уже обо всё знает? – слегка якобы призадумавшись, Тьяцци вновь продемонстрировал хищный оскал. – Но, узнай он обо всём, он и сам был бы не прочь тебя казнить. Не так ли, младший царевич Асгарда?       Коварный йотун определённо ведал куда бить. Да только противник его был не так прост, чтобы поддаться таким смехотворным угрозам.       – Ты верно подметил, – согласился Локи. – Всеотец ни о чём не подозревает, поэтому я и пришёл сюда.       – Чего же ты хочешь, асгардец? – предвкушающее поинтересовался Тьяцци.       Улыбнувшись в ответ, Локи как бы невзначай оглянулся по сторонам, чуть изгибая брови.       –Желаешь обсуждать подобное при посторонних?..       – У меня нет секретов от своих воинов, – важно ответил ярл.       – А у меня нет причин им доверять, – парировал трикстер.       – Верно, но со мной моё воинство, а бог обмана один. К тому же у меня куда меньше причин доверять тебе, – вновь поддел йотун, начиная раздражать Локи своим высокомерием и животным оскалом, что никак нельзя было именовать улыбкой.       – Но ты же поверил мне в день заключения сделки, – возразил Локи, не желая отступать. – Я не обманул тебя тогда, так зачем мне делать это сейчас?       – Может, затем, чтобы спасти свою шкуру?..       Задержав на трикстере долгий изучающий взгляд, от которого у иного могли подогнуться от страха колени, Тьяцци всё же со вздохом сдался, жестом указав своим людям на выход. Не смея идти против воли своего ярла, воины незамедлительно поднялись со своих мест, по очереди покидая стены медового зала. Лишь когда за спиной последнего захлопнулись тяжёлые двери, Локи сумел продолжить свою дуэль в привычном самоуверенно-раскрепощённом русле. Забыв о любопытствующих раздражающих взглядах, бог обмана налил себе в кубок немного эля, игнорируя внимательно-изучающий взгляд йотуна. Промочив горло, что внезапно пересохло от висящего в помещении напряжения, Локи вновь применил свою роль.       – Этот наш договор, как и предыдущий, должны остаться только между нами, – важно заявил бог обмана, кинув в рот несколько сочных виноградин, которые так призывно на него глядели.       – Что ты готов дать взамен?       – Я уже упоминал, что здесь мой брат со своими верными товарищами? –Тьяцци незаинтересованно приподнял бровь, скучающе подперев голову кулаком. – А я говорил, что с ним его дочь?..       Смотрящий на тот момент в сторону окна взгляд медленно переместился к трикстеру, выказывая плохо скрываемый интерес и недоверие к его словам. Его последние слова явно привлекли внимание йотуна, чем Локи и собирался воспользоваться.       – Думаешь, я поверю в то, что твой брат взял с собой свою дочурку? – недовольно фыркнув, Тьяцци угрожающе сверкнул алыми глазищами и, гневно скривив уста, почти что прорычал: – За дурака меня держишь?       – Я бы парировал в твоём духе, да только моя репутации изволит говорить за меня, – безразлично хмыкнул трикстер, игнорируя внезапную агрессию оппонента. – Ты можешь мне не верить, но я действую исключительно из собственных интересов, а потому у меня нет причин тебе лгать. Как видишь, моя голова мне дороже.       – Настолько, что даже готов подставить свою племянницу? – искренне восхитился йотун, сменив гнев на милость. Заметив полный решимости взгляд бога лжи, Тьяцци одобрительно хмыкнул, вновь улыбнувшись. – Тогда считай, ты привлёк моё внимание, асгардец. Говори, и попробуй только солгать!..       Локи едва не рассмеялся от такой жалкой угрозы. «И попробуй только солгать!..» – насмешливо вторил разум трикстера, откровенно потешаясь над жалким самоуверенным йотуном, который уже давно оказался в путах его хитросплетённой лжи. Тьяцци обвинял асов в самоуверенности, но сам был не так далёк от своих врагов: столь же слеп к очевидным истинам. Как маг Локи мог бы проявить некоторое уважение к своему противнику благодаря его достижениям по части магии, да только Тьяцци был настолько недальновиден в своих низменных желаниях, что позволял вертеть собой как заблагорассудится. Идеальна кукла для кукловода и манипулятора. Было бы грешно этим не воспользоваться.       – Тебе известная йотунша под именем Ганнвор? – со знанием дела поинтересовался Локи, опираясь ногой о высокую ступеньку и облокотившись о согнутое колено.       Призадумавшись, Тьяцци потратил на размышления не более минуты, всё это время раздражённо вертя в руке пустой рог.       – Ганнвор… –повторил он, как вдруг йотуна словно осенило, отчего он тут же скривился от омерзения. – Эта жалкая йотунша, оспаривающая моё право на трон Йотернала? Эта… эта подстилка… – он резко умолк, уже более осознанно переводя взгляд на заметно повеселевшего трикстера. – Мой брат ублюдок здесь? Эта жалкая полукровка, подхалим моего отца, это же он вас сюда привёл?       Локи согласно кивнул.       – И он охотно делился с нами информацией. Странно, как такой осторожный в выборе союзников, как царь Лафей, не казнил этого бастарда. Я бы так и сделал, он много говорит.       – Однажды мне это даже удалось, – согласно фыркнул Тьяцци, самостоятельно подливая себе эля из рядом стоящего графина. – Но эта ведьма из Железного леса изволила спасти его никчёмную жизнь, – он снова фыркнул, но уже более недовольно, напоминая рык зверя. – Я столько сил потратил, чтобы выманить Бюлейста их его норы, а эта ведьма всё испортила!.. Значит, говоришь, он тут? В доме Ганнвор? Это хорошо, в этот раз я не допущу прежних ошибок и казню бастарда на месте.       – Конечно, – согласно кивнул Локи, оставаясь к этому заявлению безразличным. – Делай с ним что пожелаешь, но что до дочери моего брата…       – О, конечно, с ней я тоже развлекусь!.. – пообещал турс, нацепив омерзительную ухмылку, от которой бога лжи едва не бросило в дрожь от гнева.       – Не слишком опрометчиво?       Тьяцци в притворном изумлении приподнял брови, хитро воззрившись на своего собеседника:       –А что такое, сам её желаешь? О, да не хмурься ты так, в Йотунхейме за это не карают.       Подобное умозаключение вызвало в Локи отвращение. Сигюн прекрасна – это невозможно отрицать, да только он никогда не желал и не пожелает её как женщину, пусть даже законы Асгарда и позволяли бы подобную мерзость, как связь с родственником и кровосмешение. Этому никогда не бывать.       – И всё же, от живой и целой, – с нажимом оборвал он хохот турса холодным баритоном, – от неё будет куда больше пользы.       – И какой же именно? – нарочито безразлично поинтересовался Тьяцци, всё ещё омерзительно ухмыляясь. Видимо, турс лишь сильнее утвердился в своих умозаключениях.       – Похитив её, ты получишь гораздо больше, чем какие-то яблоки Идунн, – многообещающе зашептал Локи голосом опытного заговорщика. По внимательному, притворно скучающему взгляду йотуна можно было прочесть интерес, скрываемый с большим трудом. Ощутив благодатную почву под ногами, Локи нарочито медленно поднялся на две ступени к трону ярла, всё это время на разрывая их зрительного контакта. – Представь себе, что бы ты мог затребовать от Всеотца, который так любит свою дражайшую внучку, что буквально готов на любые уступки и жертвы…       Более не скрывая интереса, Тьяцци задумчиво поддался вперёд. Растянул губы в мечтательной улыбке, внимательно вслушиваясь в манящий голос обманщика.       – Представь выражение лица твоего отца, когда он узнает, что тебе удалось то, что не удавалось другим.       – Что же это?       Заметив неоспоримый интерес на лице турса, Локи поднялся ещё на одну ступеньку, оказавшись лицом к лицу перед Тьяцци.       – Вернуть ледяной ларец, – так же шёпотом закончил лукавый бог, не сводя с йотуна пронизывающего взгляда и видя в алых глазах напротив жгучий, уже не скрываемый интерес и восхищение. – Ты раз и навсегда заткнёшь всех претендентов на трон, убьёшь своего отца и провозгласишь себя царём. Народ Йотунхейма всегда уважал сильных и отважных правителей, коим ты и станешь, вернув потерянную реликвию.       Идея трикстера оказалась настолько восхитительно заманчивой, что ярли сам не заметил, как запутался в ловко сплетённой паучьей паутине. Он ощутит лишь смертельный укус ядовитого паука, когда будет окончательно плетён ловушкой бога лжи…       – Трон будет моим, – хрипло от будоражащей воображение идеи прошептал Тьяцци, воспылав словно факел от предвкушения и нестерпимого желания броситься за драгоценной жертвой, так заботливо предлагаемой лукавым богом. – Даже Трюм не посмеет мне противоречить, и я убью всякого, кто встанет у меня на пути.       – Верно, но только если ты не станешь пытать девчонку, ведь она нужна тебе целой и невредимой, – твёрдо настаивал Локи. Но турс его словно уже и не слышал, полностью погрузившись в сладкие грёзы.       – Да, ты прав, – минутой позже отозвался Тьяцци, нехотя покидая заманчивые и желанные мечты. Вновь откинувшись на спинку кресла, вовсю предвкушая славные события, что могут раз и навсегда изменить ход в войне за трон Йотунхейма, он задал последний вопрос: – Так, говоришь, наши братья прячутся в доме Ганнвор?..
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.