Odal: Прошлое

Владычица этого края, матерь Волков, вняла их неслышной мольбе. Эндрю Джил «Ангрбода»

      Сладкое сновидение рассеялось, грубо вытолкнув бога обмана из своих недр в холодную реальность, полную горького разочарования. Пробуждение оказалось спонтанным для всё ещё сонного, напуганного и рассеянного разума, хорошо помнящего о непростой битве и сражённом противнике, боли в старых и новых ранах, струящуюся по растерзанной руке алую кровь. Он помнил запах горелой шерсти и самой плоти противника, обречённого нести своё существование в звериной шкуре. Хаос битвы и её последствия смешались в яростный коктейль из дикого азарта и жгучего стремления одержать победу.       Находясь в сонном бреду, царевич с трудом отличал явь от сна, где события сразу двух битв смешались меж собой. Локи ощущал вмешательство чужих сил, но не мог им противостоять. Воспоминания прошлых деяний преследовали, словно наяву: небесная битва с Тьяцци, беспокойный диалог с Всеотцом и, наконец, сражение в Ярнвиде.       Ошеломлённо распахнув веки, Локи с глубоким вдохом вырвался из плена страшных сновидений, будто хлебнув впервые за долгое время свежего воздуха. Потеряв тонкую нить с реальностью, ас резко вскочил с постели, хватаясь одной рукой за безумно колотящееся сердце, а ногтями другой впиваясь в расстеленные шкуры. Место его пробуждения было абсолютно незнакомым, что лишь сильнее обеспокоило и без того ошеломлённого бога коварств. Отсутствующий и немного потерянный взгляд с изумлением заскользил по палатке, которую тускло освещал чан с синим магическим пламенем. Несколько раз оторопело сморгнув, надеясь согнать навеянный неведомо кем морок, Локи запоздало осознал, что всё вокруг – не плод его воображения.       Недоумённо сидя на расстеленных на полу шкурах, ас безуспешно пытался припомнить последние события, но мысли его оборвал заскользивший по спине холодок. И лишь когда первая растерянность улеглась, он заметил, что одежды на нём отсутствуют. Это было странным, но позволило разглядеть совершенно целую руку, что была жестоко повреждена клыками зверя. Ничто более не напоминало о событиях битвы, словно полученная рана, как и сама встреча со зверем, были лишь плодом бурного воображения.       Локи с трудом мог принять и поверить в происходящее. Руки сами собой заскользили по телу, нащупывая раны, оставившие после себя одни только хорошо зажившие шрамы. Из-за спины раздался надменно-саркастичный смешок, в мгновение ока привлекший внимание бога обмана. Полностью восстановленное тело молниеносно отреагировало на притаившуюся за спиной опасность. Локи мгновенно вскочил с постели, продемонстрировав сидящему позади йотуну полную боеготовность аса даже в столь невыгодном положении.       Бюлейст в шутливо-небрежном жесте вскинул руки, будто бы сдаваясь перед нахмурившимся асом.       – Не переживайте, ваше высочество, зверьё не успело обглодать ваше прелестное личико. – Йотун широко ухмыльнулся, демонстрируя ряд идеально белых зубов. – И можете не беспокоиться: ваша честь так же не пострадала.       В руке мага тотчас загорелось изумрудное пламя, а прямой и угрожающе холодный взгляд не обещал йотуну ничего хорошего. Будь он в лучшем расположении духа, то, несомненно, ответил бы, что не о его чести стоит беспокоиться, но Локи ощущал себя премерзко, находясь перед Бюлейстом в столь унизительном виде.       – Даже нагой и безоружный, я без труда вспорю тебе брюхо – обманчиво спокойно проговорил бог обмана, нарочно разжёвывая каждое слово в высокомерно-оскорбительном тоне. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не слишком настроен на твои шутки?       Раздражённо закатив глаза, йотун только пробурчал что-то про асов и их умение быть благодарными, что было оставлено без ответа. Накинув на продрогшее от холода тело шкуру, Локи сумел встать на ноги и настороженно осмотреться по сторонам, нарочно игнорируя нескончаемые глубокомысленные изречения йотуна в адрес высокомерных асов.       – Где мы? – бог обмана встал напротив чана с огнём, чтобы видеть своего притаившегося гостя.       Отвлекаясь от разговора с самим собой, Бюлейст лениво поднял аккуратно сложенные одежды Локи, после чего бесцеремонно бросил их в его сторону, совершенно не опасаясь, что те могут угодить в пламя.       – А сам как думаешь? – нотки сарказма скользнули в насмешливом тоне и изогнувшихся в многообещающей ухмылке устах. Поднявшись со скамьи и поглядев на замёрзшего и непривычно потрёпанного аса сверху вниз, Бюлейст прошествовал мимо него, коротко обронив: – Жду ваше высочество снаружи, и желательно поспешить.       Послушно вняв совету, Локи быстро натянул штаны. Принявшись же за сапоги, внезапно замер, так и не закончив с левым. На запястьях больше не было рун. Застыв, словно живое изваяние с поднятыми перед собой руками, Локи жадно исследовал каждый дюйм на своих руках. С уст сорвалось ругательство, когда посетила небезосновательно тревожная мысль: «Один всё узнает». Бурное воображение мигом подкинуло несколько беспокойных картин, как страж Биврёста, заметивший отсутствие младшего царевича, спешит отчитаться перед своим царём.       Первым желанием было бросить всё и умчать обратно в верховный мир. Но, стряхнув с себя апатию и скрипя зубами, Локи был вынужден отбросить план побега. Ради встречи с владычицей Железного леса, чьё имя вселяло страх в сердца самых храбрых воинов девяти миров, как и безграничное уважение, он вновь пролил кровь в битве с очередным монстром. После всего побег будет бессмысленным и недостойным мужчины и воина поступком.       Локи никогда не причислял себя к трусам и при случае не брезговал хорошей битвой, готовый продемонстрировать свои силы всем желающим – скорей с целью покрасоваться, нежели действительно принять вызов со всей серьёзностью, подобно старшему брату. Тор предпочитал битвы ради самих битв, Локи предпочитал таким образом оттачивать своё мастерство.       Покидая палатку, царевич был убеждён, что снаружи не найдётся ничего, могущего его впечатлить. Мнение изменилось, стоило ему выбраться наружу и неосмотрительно оступиться. Крепкая рука йотуна успела схватить его именно в тот момент, когда он из-за собственной беспечности чуть было не полетел вниз. Стоя на краю деревянного уступа, ас с колотящимся сердцем пристально сверлил взглядом зияющую пустоту внизу. Лишь когда Бюлейст потянул его обратно, Локи осознал, как близок был к гибели от столь глупой неосмотрительности. Ощутив твёрдую поверхность под ногами, бог обмана с потаённым восхищением изучал простые, но вознесённые высоко над землёй строения ведьм Ярнвида, что делало их практически недосягаемыми для возможных захватчиков и осквернителей.       Локи поблагодарил за помощь лёгким кивком – и получил от Бюлейста насмешливый толчок локтем, отчего вновь неловко пошатнулся, испуганно хватаясь руками за столб со светящейся сферой.       – Видишь то белое дерево по центру? – сощурившись и внимательно поглядев вниз, Локи согласно кивнул. – Это Триливельстин – древо жизни, которому поклоняются и неустанно оберегают девы Железного леса. Она ожидает тебя в его кроне, так что не будем заставлять её ждать.       За всё время спуска взгляд аса ненасытно изучал незнакомую ему обстановку, замечая не менее любопытные взгляды местных жительниц. Ведьмы Ярнвида, не рискуя подходить к чужеземцу, держались от Локи на безопасном расстоянии, словно он и в самом деле мог представлять для них какую-то угрозу. Ас кожей ощущал некую враждебность к непрошенному чужаку с другого мира, видел в их руках оружие – ледяные копья и луки; с восхищением замечал, как бесшумно и незаметно воительницы передвигались по сплетённым меж собой ветвям, скрываясь среди густой листвы. Воинская подготовка Локи позволяла ему улавливать самые незаметные движения, слышать посторонний шум за спиной и понимать, что, прояви он хоть каплю враждебности и неуважения к этим местам и их владычице, то раскрытие в Асгарде внезапного исчезновения младшего царевича будет его наименьшей проблемой.       Лишь когда под ногами оказалась твёрдая земля, покрытая толстым слоем полупрозрачного льда, Локи на время распрощался со своим проводником, двинувшись в сторону святилища в гордом одиночестве. Царевича одолевало множество сомнений и страхов перед предстоящей неизвестностью, ибо слухи о владычице этих земель ходили во всех девяти мирах – как до дрожи пугающие, так и порой до смешного нелепые. Лишь немногие великие личности, чьи имена знакомы каждому, обращались за помощью и советом к могущественной колдунье, да только не каждому она отвечала взаимностью, далеко не каждого радушно встречала в своём любимом лесу. И уже тем более не всякому владычица Железного леса открывала видение переменчивого будущего: очень многие уходили ни с чем, зарекаясь более не ступать в проклятый лес.       Не ведал бог обмана, чего ждать от своенравной и непредсказуемой ведьмы, которую описывали в старых легендах то как чудовище в женском обличии, то как прекрасную деву, что затягивает в свои сети юношей, дав жизнь не одному коварному чудовищу под стать своей матери. И не мудрено: в этих землях была рождена матерь мёртвых, чьё имя внушает трепет и страха в умы всех живых существ.       Локи одолевало безграничное волнение, но, как признанный мастер обмана и коварства, он не показывал его. В глазах его не было страха, лишь безграничная уверенность, тесно граничащая с высокомерием и гордостью; уста были растянуты в лёгкой чарующей улыбке – точно такой, с которой он соблазнял придворных дам, не имеющих сил отвести взгляд от галантного и обольстительного царевича. Прекрасный лик демонстрировал равнодушие к происходящему, словно ничто не могло впечатлить аса, выросшего в богатстве и достатке золотого Асгарда.       Вжившись в роль, Локи подавил изумление, когда перед его взором предстало древо, сияющее и переливающееся при свете полной луны. Заворожённый, он не мог отвести взгляда от него, будто вырезанного из цельного куска льда. Желая вдоволь насладиться видом, ас был вынужден немного сбавить шаг. Триливельстин отдалённо напоминал мировой ясень, растущий в самом сердце Асгарда, где корни его поливали вещие норны. Это же древо было словно из самого льда: высоким и крепким, питающимся силами земли, в которой прорастает, и прекрасным подобно радужному мосту. Представшее перед его взором невероятное чудо окружало кристально прозрачное озеро, воды которого отражали свет луны. Триливельстин казался чем-то поистине невероятным для этих земель.       К вершине древа вели прозрачные, будто из хрусталя, ступени, где царила она – ведьма Железного леса, Ангрбода. Владычица сих земель сидела у самого края прозрачно-кристального озера спиной к своему гостю, подобрав под себя ноги, тогда как руки её расслабленно лежали на коленях, а спина была идеально ровная. Поза её позволила Локи определить, что владычица Ярнвида медитирует.       Локи стоял поодаль, заинтригованный, не отвлекая хозяйку земель от своих раздумий, да только напрасно.       – Как твои раны? – низкий уверенный, обманчиво тихий голос с лёгкими нотками веселья повелительно оборвал воцарившуюся в округе тишину, вырывая Локи из его собственной непроизвольной задумчивости.       Невольно вздрогнув, бог обмана замер подобно садовой статуе с нелепо приоткрытым ртом. Прошло несколько долгих мгновений, пока он не решил привести себя в чувство. Примерив очередную очаровательную улыбку, ответил в привычной обаятельной манере:       – Настолько прекрасно, что ощущаю себя обновлённым. Истинную правду молвят о могуществе великой ведьмы Железного леса, чья сила и красота не знает себе равных.       От ведьмы веяло чем-то знакомым, опасным – и оттого интригующим. Будоражило само сознание, кричащее о несомненной опасности, что скрывает внутри себя эта женщина. Кончики пальцев привычно покалывало от магического напряжения, отзывающегося на знакомую, тяжёлую и древнюю магию, что так и концентрировалась внутри столь хрупкой и изящной сущности.       Ангрбода рассмеялась – искренне и звонко, что уже служило добрым знаком.       – Только лжец начинает беседу с лести, – весело отозвалась ведьма, грациозно поднимаясь на ноги.       – Нынче любая правда не обходиться без этого клейма, – ловко вывернулся бог коварств лукаво-огорчённым тоном, нарочно состроив не менее оскорблённое лицо.       Ангрбода саркастично фыркнула. Руки ведьмы лениво воспарили вверх, отчего множество серебряных браслетов, украшающих прекрасные тонкие запястья, звонко забренчали; длинные пальцы выводили странные символы, совершая бессвязные и непонятные Локи движения, суть которых он, как ни старался, так и не сумел растолковать.       – Верно, да только кто в здравом уме поверит владыке обмана и коварств, – высокопарно парировала ведьма, увлечённая своим сложным ритуальным танцем.       Но и Локи было что ответить на сей выпад. Среагировав мгновенно, словно коршун, преследующий свою жертву, он таинственно понизил голос:       – Только та, что имеет над ним власть там, где иные её теряют.       Хозяйка леса довольно хмыкнула. Медленно, будто в нерешительности, обернулась к асу.       – Твоему обаянию невозможно противиться, Локи, сын… Одина, – с загадочной заминкой произнесла владычица Железного леса, но Локи был слишком впечатлён красотой Ангрбоды, чтобы заметь эту странность в её речи.       Все когда-то услышанные легенды о страшной колдунье, которые слагают малосведущие народы Девятимирья, оказались очередной ложью. Бог обмана куда более охотно поверил бы историям об опасной обольстительнице, нежели о чудовище, обитающем в Ярнвиде. Ангрбода была красива – той самой красотой, о которой воспевают в песнях скальды, ради которой храбрые воины не жалеют сил и без страха отправляются на смерть.       Но Локи разглядел совсем иную, куда более глубокую, опасную и дикую, подобно взрастившим её землям, красоту. Фиалковые глаза, властно глядящие на него свысока, таили в себе невиданную опасность, обещавшую стать последним увиденным для тех, кто посмеет оскорбить эту женщину. Растянутые в прелестной улыбке уста могли как подарить незабываемую сладостную пытку, так и исторгнуть страшное проклятие. Бледная кожа, чёрные, словно смоль, волосы и тонкий девичий стан притягивали, вынуждали покориться, рождая желание навеки отдаться ей в услужение. Ангрбода вся была – неукротимый шторм, неподвластная стихия, что сметает всё на своём пути, будоражит кровь в жилах, учащает биение сердца. А стихию невозможно покорить… как невозможно покорить и Ангрбоду. Иначе не будет уж той редкостной красоты в этом холодном и жестоком царстве вечных льдов.       Локи замер, не в силах что-либо ответить, словно мечтательное дитя, позабывшее об остальном мире и собственных, вдруг ставших столь мелочными и незначительными, целях. Он опустил взгляд, будто испытывая стыд за свою внезапную рассеянность. Ангрбода же, искреннее потешаясь над неловкостью своего гостя, принялась пленительно лениво спускаться по ступеням вниз, соблазнительно покачивая округлыми бёдрами. Походка её, уверенная и твёрдая, при том была легка, а два разреза до самых бёдер на чёрном платье прекрасно демонстрировали длинные изящные ножки. Пленённый женской красотой, которую ведьма, не стесняясь, демонстрировала богу обмана, Локи особенно внимательно изучил змеевидные татуировки, что тянулись от бёдер вниз к лодыжкам. На них так же, как и на руках, бренчали серебряные браслеты.       Владычица леса остановилась напротив обескураженного аса, впервые потерявшего дар речи, и долго с улыбкой на устах разглядывала его лицо пронзительным взглядом. И Локи, не в силах отвести глаз, глядел в ответ, неизменно ощущая, как кто-то продирается через дебри его сознания. Он не смел воспротивиться, как и не смел сопротивляться. Ангрбода была первой, перед кем он не желал закрываться. Ведьма была весьма аккуратна, по-матерински осторожна и бесконечно нежна, чем внушала богу обмана такое редкое для него доверие.       – Я вижу, что тебя сюда привело, Локи, сын… – вновь улыбка заиграла на её холодном лике и она закончила с привычной заминкой: – сын Одина. Неловко сморгнув, будто очнувшись после долгого сна, Локи сумел быстро собраться с мыслями и вновь обворожительно улыбнуться:       – Тогда ты знаешь, чего я желаю.       Ангрбода только протяжно вздохнула, по-прежнему глядя богу обмана в глаза с всепоглощающим холодом. Прекрасное бледное лицо было сосредоточено и нахмурено, а тонкие уста сжаты, как если бы она сдерживалась от ненужных порывов.       – Не ты первый, не ты последний, кто ищет встречи со мной из-за моих пророчеств, – строгим тоном молвила грозная владычица Железного леса, гордо приподняв подбородок и выпрямив спину. – Да только покидаете вы мои владения с ещё более тяжким грузом на душе. И не найти в словах моих утешения, как и не сыскать надежды там, где есть лишь незыблемая тьма и переменчивая судьба.       – Мне нужна не надежда!.. – воскликнул бог обмана, не ожидая от себя такой пылкости.       Ангрбода ещё более посуровела; прекрасные черты лица никак не желали разглаживаться, ввергая Локи в ещё большее негодование. Но молчание её продлилось недолго; голос же изменился, стал тих, будто зверь, притаившийся в засаде.       – Я спрошу тебя только один раз, бог обмана, – Ангрбода пронзительно сощурила фиалковые глаза. – Это твоё окончательное решение? Мои слова могут тебе сейчас ни о чём не сказать. Смысл их ты поймёшь, когда будет уже поздно…       – Я преодолел этот путь не для того, чтобы уйти с пустыми руками, – без тени сомнений изрёк Локи; ни единый мускул не дрогнул на его лице.       Ангрбода только согласно кивнула и, глубоко вздохнув полной грудью, опустила веки.       – Ты жаждешь спасения, но не для себя, – задумчиво заключила она, углубившись в свои мысли. Голос её стал чужим, жёстким, пугающе глубоким от сконцентрировавшейся в ней и воздухе магии, от которой всё тело аса будто окаменело из-за древней мощи. – Грядёт ветер перемен – буря, перед которой никому не устоять. Не в том ты разглядел врага, не от того ты ожидаешь беды, но не тебе разжигать пламя войны – и не тебе его тушить!.. – она говорила быстро, как если бы опасалась не успеть произнести всё, а после замолчала, сморщившись как от головной боли. Продолжила уже более медленно: – Таково моё пророчество, Локи, бог обмана и коварств, сын Одина Всеотца. Невозможно что-либо изменить: она этого не позволит. Тебе предстоит наблюдать за тем, как разгорается буря, и никакие силы не помогут тебе переписать историю.       Теперь Ангрбода выглядела столь же холодной, как и окружающее её царство вечной мерзлоты. Соблазнительная улыбка более не украшала прекрасного её лица; нежные прежде фиалковые глаза глядели выразительно, испытующе и будто бы с вызовом, ожидая от бога коварств реакции.       Слова владычицы леса оставили неизгладимый след; повисла недосказанность. Пророчество более вызвало вопросы, нежели дало ответы. Права была ведьма: слова её могут лишь сильнее озадачить, так и не удовлетворив желаний вопрошающего.       – Твои слова, может, и пророческие, да только полны неясностей, – в голосе Локи против воли прозвучало разочарование, что он не в силах был скрыть перед этой проницательной женщиной.       Разведя руки в сторону, Ангрбода только предсказуемо ухмыльнулась, применяя своё прежнее обаяние могущественной и прекрасной хозяйки Железного леса.       – Не в моих силах и правилах идти против законов мироздания, что скоро на расправу – куда быстрее, чем ты можешь себе представить, – сочувственно произнесла она, пожимая плечами. – Я не Норна, мой дорогой, чтобы влиять на судьбы живых существ.       – Я не могу уйти отсюда ни с чем, – гневу и разочарованию Локи не было предела. Не на такое он рассчитывал, преодолевая столько препятствий на пути сюда.       Но Ангрбода только изогнула брови, скорей умиляясь с внезапного негодования её собеседника, чем злясь на его неоправданную вспыльчивость.       – Ох, мой милый Локи, – промурлыкала ведьма, ласково обхватив его напряжённое лицо руками, призывая ответить на её взгляд. И Локи, не способный сопротивляться чарам Ангрбоды, ответил на него. – Мой дорогой бог коварств, ты лучше любого разбираешься в правде и лжи – и ведаешь, когда стоит умолчать, а когда раскрыть правду. – Ведьма смолкла, печально отведя глаза в сторону, пока вновь не решила продолжить – уверенней и строже: – Я слишком хорошо ведаю, какова цена предсказанных пророчеств – и как те способные повлиять на неустойчивое будущее. Поверь мне, мой дорогой царевич: лучше жить в постоянном неведении, чем справляться с последствиями в скором будущем.       Разумом Локи хоть и осознавал правоту владычицы леса, но душа его всё не желали примириться с этим, надрывно крича, что ведьма попросту не желает ему помогать. Руки Ангрбоды соскользнули с лица задумчивого аса, и, лишь когда он более не ощущал их прохладу, сумел найти в себе силы благодарно кивнуть и отойти на шаг.       Он уже собирался покидать хозяйку Железного леса, как Ангрбода вдруг вновь окликнула его слегка дрогнувшим голосом – что уже само по себе было необычным:       – Если ты пожелаешь, то у меня будет для тебя один совет.       – Конечно, – отчего-то взволнованно согласился Локи, готовый внимать каждому слову.       – Не отворачивайся от неё… – промолвила ведьма, чем лишь сильнее озадачила бога обмана.       Породив лишь новые вопросы, хозяйка леса одарила аса долгим пронзительным взглядом и, не сказав более ни слова, направилась в обратную сторону, ступая босыми ногами по покрытому льдом полу.       …Локи неимоверно рисковал, возвращаясь в Йотунхейм. Он рассчитывал получить ответы, но в итоге погряз в новых вопросах, словно в непроходимом омуте из бесконечных недомолвок. Он не ведал, как ему поступать дальше, как расшифровать пророческие слова и истолковать их возможно более правильно. Это грозило стать для него настоящим проклятием: ведь трикстер не успокоится, покуда сложная загадка не будет разгадана.       Ведьма не прощалась с ним, равно как и сам Локи не попрощался в ответ. Будто каждый из них знал наверняка, что рано или поздно их пути вновь пересекутся. Бюлейст встретил мрачно размышляющего царевича молча, со вселенским пониманием на лике, а потому не задал никаких вопросов. Молча провёл аса через Железный лес прямиком до ближайшего портала в Асгард.       Там и распрощались, обменявшись прощальными кивками. Локи возвратился в родное царство с ещё более тяжким сердцем и увеличившимся камнем на душе. Бог обмана даже не удивился, когда встретил одинокую фигуру Всеотца на пути к шумному празднеству, которое и не думало прекращаться. Отец и сын глядели друг на друга долго, словно пытаясь прочесть сокровенные мысли каждого. Наконец Один опустил ладонь на плечо сына и, тяжело вздохнув, молча и понимающе кивнул, после чего неторопливо направился прочь.       Нередко они понимали друг друга без слов, обменявшись лишь короткими взглядами и случайными, на первый взгляд незначительными, жестами. Но этого всегда оказывалось достаточно, чтобы примириться меж собой – или вовсе прийти к единому мнению.       Впрочем, самым важным было иное. После встречи с ведьмой Локи окончательно осознал, что не в его силах что-либо изменить в будущем. Но в его силах по-прежнему лишь одно – быть к нему готовым.