— У вас точно ничего не болит? — отрицательное мотание головы отчего-то не вызывало доверия у мужчины.
— Я же говорю, все со мной нормально, — в сотый раз отмахнулась Лара, — и вам совсем не обязательно меня подвозить, ну, честное слово, вот виден наш квартал! — Ларе было очень неуютно рядом с артистом, о встрече с которым она так мечтала.
— Это меньшее, что я могу сделать, — он говорил так же спокойно и ровно, как и на всех интервью.
— А можно личный вопрос? — внезапно Лара решилась спросить единственно важную для нее вещь, которая мучила ее уже второй месяц.
— Да, я счастлив в браке, — нервно вздохнув, ответил Ожогин: он ненавидел этот банальный вопрос, который считали нужным задать почти все невыносимые фанатки, словно спрашивать было больше нечего. Если бы он только что не сбил эту странную девушку, он бы ни в жизни не стал раскрывать тайн своей личной жизни, на то она и личная, чтобы быть личной.
— Что? — не поняла Лара. «Да, в жизни он куда страннее, чем мне казалось», — разочарованно подумала девушка и недовольно сморщилась. — Да нет же! Какая мне разница, в каких вы отношениях с супругой, — она махнула рукой.
— Все равно? — озадачился исполнитель.
— Конечно, все равно! — возмутилась Лара, но потом, подумав и опустив взгляд, тихонько, скорее для себя, добавила: — Значит, фанфики врут…
— Что?
— А? Нет, не берите в голову, — Лара посмотрела в окно и с ужасом осознала, что вот-вот доедет до дома, — так вот, я посмотрела запись «Норд-Ост», и мне вот что интересно, — собеседник бросил короткий взгляд на шумную спутницу.
«Сейчас опять про теракт будет спрашивать», — снова разочарованно подумал он, прекрасно понимая, что в мюзикле, который он так любит, всем интересен только этот жуткий эпизод.
— Катя и Саня в конце… Они же оба умерли? — Лара вопросительно посмотрела на кумира.
— С чего вы взяли? — Ожогин просто не ожидал такого вопроса.
— Ну, смотрите, Ромашов, не в обиду вам, самая большая какашка произведения, — мужчина хмыкнул, — но когда Саня приехал в Москву, а Ромашов рассказал ему, что Катя мертва, вы же так это переживали! Ну, я имею в виду, что по сюжету Катя его, — девушка путалась, используя то «он», то «вы», — послала, потом была ее дурацкая ария о любви — но что с ней было дальше, непонятно… Может, Ромашов, который, на минуточку, до этого за ней девять лет бегал, вернулся к возлюбленной? Ну, понимаете, я думаю, что он и правда ее любил, может, странной, жестокой и эгоистичной любовью, но любил! — Лара говорила очень громко и очень быстро. — А потом, когда в самом конце Григорьев выходит с медалью и кто-то говорит: «Тебя же могли наградить посмертно», а затем Сане сообщают, что на КПП его ждет Катя… Ведь они умерли и встретились, ну, предположим, в раю?!
Лара испытующе смотрела на Ожогина. Вот что она хотела узнать больше всего, потому что больше не у кого было спросить. Больше не с кем было обсудить. Собеседник молчал. Он пытался припомнить сценарий, что там им объясняли на репетициях.
— Понимаете, — не дождавшись ответа, вновь затараторила Лара, подозревая, что ее не понимают, — в «Двух капитанах», там-то они живы, я специально почитала… Но Ромашов так страдал…
— Думаю, вы правы, — уклончиво отозвался он, старательно переработав полученные доводы.
— Правда? — обрадовалась сбитая. — Вот, тогда остановите у ворот, — она стукнула по окну, указывая на ворота рядом с экономическим факультетом.
***
Ночью Ожогин долго лежал в постели без сна. Редко у них с женой выдавались такие романтичные вечера: цветы, прогулка, ресторан — и никуда не нужно торопиться. Уютный номер в гостинице, чтобы уж точно никто не мешал.
Тяжело вздохнув и поняв, что Морфей не заберет его в свои объятья, мужчина взял телефон и открыл инстаграм. Выкладывать фотографии он не очень-то и любил, но листать ленту стало вредной привычкой. Тусклый свет экрана осветил лицо Марины. Для Ивана она была самой красивой и желанной женщиной. Он нежно убрал светлую прядь с ее лица, сквозь сон женщина ощутила это и придвинулась ближе к мужу. Как ни странно, но они были счастливы вместе. Наверное, дело было в спокойном характере матери семейства: она была преданной, терпеливой и верной. С самого начала она была готова смиренно ждать мужа и лишь тихо наблюдать за его славой и успехом.
В предложенных записях появилась фотография с одного из последних показов «Норд-Оста».
«Катя и Саня в конце… Они же оба умерли?» — всплыл вопрос той странной девчонки.
Ожогин улыбнулся воспоминанию. Она ему не то что бы понравилась — слишком странная, — но, наверное, запомнилась. Было в ней что-то детское и честное. Она даже не попросила у него автограф или фото. Так необычно было встретить фанатку, которой ничего от него не было нужно. Даже несмотря на то, что он откровенно был виноват перед девушкой, она ничего не попросила взамен — только задала вопрос, на которой он не смог дать ответ.
Иван постарался воспроизвести образ внезапной попутчицы, но не смог. У нее были светлые волосы, убранные в косу, и ярко-зеленый шарф —все, больше ничего, словно они встретились несколько лет назад, а не шестью часами ранее.
Он еще минут пять повспоминал ту странную девушку, а потом все же уснул.
***
— Мама, я такая дура! — рыдала Лара, сидя в своей двухкомнатной кладовке, которую дизайнер интерьера обозначил спальней.
— Ну… Зато он тебя подвез… — неуверенно успокаивала дочь сорокалетняя женщина, которая имела психологическое образование, но совершенно не умела им пользоваться. — Пойдешь в моих туфлях, проблем-то, — неуверенно продолжила родительница, которой вообще-то было чертовски жаль денег, потраченных на идеальные туфли с зеленым отливом.
— Ну, где же я его потеряла?! — сокрушалась Лара.
Проблема заключалась, как вы могли понять, в новых идеальных туфлях с зеленым отливом, которые пропали в неопределенный момент череды событий. Пропали, конечно, не целиком. Кидалой оказался исключительно правый башмак. И эта неприятность перекрыла весь восторг от встречи с любимыми артистом. Все. Ларе казалось, что нет в этом мире счастья и справедливости. Мысль об отсутствии справедливости в жизни придет и Ожогину, но уже утром, когда он с женой поедет домой и Марина найдет одинокую туфлю с зеленым отливом не своего размера в машине мужа.
И какая же здесь мораль? От идеальных туфель с зеленым отливом одни проблемы!
