В зеленом цвете

      Лара медленно приоткрыла глаз и тут же закрыла. Она вроде как помнила, что осталась ночевать у Ожогина, но наверняка сказать не могла. Здесь у нее возникали противоречивые желания: с одной стороны, ей бы хотелось проснуться в обнимку со своей относительной звездой, но с другой — с другой она молилась, чтобы сейчас она лежала в своей постели, ведь ни одна порядочная девушка не будет ночевать с мужчиной, которого едва знает. Конечно, здесь вылезал и душил совесть немаловажный аргумент: она уже оставалась с ним наедине, и ничего с ней не случалось. Лара не отличалась предусмотрительностью, вероятно, от нехватки опыта, а может, и мозга.       Девушка еще раз приоткрыла глаз и убедилась, что комната ей не очень-то и знакома. Она аккуратно повернула голову и поняла, что ее все же обнимает Ожогин. И вроде как здорово, а вроде как не очень. Она тихонько вздохнула, проклиная свою безнравственность. Надо было что-то делать. Она решила встать.       Очень аккуратно вылезая из-под какой-то невообразимо тяжелой руки, Лара проявила все свое мастерство и умения ниндзя, которые нельзя сказать, что она сильно-то и тренировала. По уже знакомому коридору вперед и в ванную. Лара посмотрела на свое заспанное и однозначно не выспавшееся лицо. Для себя она обозначила это зрелище жалким, снова вздохнула и только со второго поднятия головы на зеркало осознала, что в довершение картины наряжена в футболку Ожогина и чьи-то, вероятно, жены, шорты. Лара стащила футболку, оставшись в верном лифчике, который, в отличие от платья и подруги, не кинул ее.       Стараясь не завизжать от досады на себя, а Лара очень трепетно относилась к своей репутации морального идеала всего сущего, она схватила с полочки средство для снятия макияжа и начала поспешно стирать остатки довольно вульгарного макияжа глаз, который, впрочем, еще вчера казался весьма уместным. Избавляясь от остатков раздражающей косметики, девушка впервые искренне порадовалась тому, что у Ожогина есть жена, потому что, как подумала Лара, хрен бы она что-то водой нормально оттерла!       Лара еще раз посмотрела в зеркало — теперь ее физиономия шла красными пятнами от излишне агрессивной манеры умывания. Девушка выдавила зубную пасту на палец и начала совершать акт откровенного насилования десен. В этот момент Лара поклялась себе, что отныне на все концерты будет брать зубную щетку!       — Белье с единорогами, — из дверей с Ларой поделились наблюдением посредством зевка.       — И что? — вообще не смутилась Лара, которая старательно возюкала пальцем по зубам.       Ее вообще не смутило подобное заявление, к вопросу нижнего белья девушка относилась весьма философски: чем лифак отличается от топа или от купальника? В сущности, ничем, единственное, что могло смущать, — жирок, но сейчас Лару уже ничто не могло смутить, да и особо большим количеством жирка она не располагала.       Тем временем Ожогин немного замешкался, не услышав предполагаемого визга из разряда: ты что, не смотри! Здесь дело было даже не в том, что он порой был изрядным тормозом, однако его мозг не мог переосмыслить характер гостьи. Между делом Лара закончила сомнительные манипуляции и деловито обернулась к мужчине.       — Тебе уступить ванну? — Лара старательно злилась на себя, а грубила, наверное, другу.       — А сегодня что не так? — наконец нашел слова изрядно удивленный артист.       — Чувствую себя продажной бабой, — честно призналась Лара, которая любила говорить то, что думает.       — Почему? — Ожогин улыбнулся, хотел было обнять огорченную девчонку, но ее туалет не располагал для дружеских объятий.       — Да, блин! — поразилась тормознутости мужчины Лара, правильно мама-психолог говорила, что с возрастом люди теряют гибкость ума, хотя, вероятно, проблема заключалась и в нежелании Ожогина учиться читать мысли, — я тебя вижу третий… Нет! Четвертый раз в жизни! А уже хожу в твоей футболке!       — Конечно, спать в вечернем платье куда удобнее, — развел руками артист.       — Но футболка, — ахнула Лара, — футболка настолько же священна, как и зеленое платье. Надеть футболку парня — это как переспать с ним… — она говорила с таким трепетом, что у мужчина промелькнула крамольная мысль о ее ненормальности, — короче, наши отношения вышли на новый уровень!       Как только Лара закончила вещать, по ушам ударила тишина. Ожогин не отличался чувством юмора, ну, или так глубоко его прятал, что не успел достать.       — Ладно тебе, — наконец фыркнула Лара, — хорошая же шутка была, — она расхохоталась.       — Ты очень странная… — выдавил мужчина, которому стало как-то стыдно, что он воспринял все так серьезно.       — Нет, ну, конечно, я огорчена, что поехала к какому-то левому мужику, — она весело, между прочим, ткнула пальцем ему в грудь, — но я же не совсем сбрендившая.       Вот здесь можно было бы и поспорить. Не совсем сбрендившие обычно не лежат в психбольнице, не посещают клинического психолога и не пьют некие таблеточки, которые их же психолог называет наркотиками, пусть и в шутку. Впрочем, Ларе нравилось считать себя не совсем здоровой, тем более, что о ее не совсем нормальности знали буквально единицы.

***

      — Максимка! — Весело закричала Лара, не подходя к кассе и активно размахивая руками.       — Лара, не думал, что ты придешь в выходной, что, вуз и в воскресенье работает? — усмехнулся юноша, зная о привычке девушки прогуливать.       — Да ну тебя, — отмахнулась Лара.       — Тебе как обычно?       — Ага.       — И приготовьте мне эспрессо, — к прилавку подошел Ожогин, который решил накормить этого гибрида друга-ребенка-зверька.       — Эспрессо? — недовольно надулась Лара, словно эспрессо могло ее хоть как-то оскорбить, — ты выпьешь его слишком быстро, и мне придется торопиться…       — Ладно, тогда мне капучино на обезжиренном молоке, — вздохнул Ожогин, которому порой было куда проще согласиться, нежели спорить с девушками.       — А вы, я так понимаю, отец Лары? — спросил Максимка, указывая на то, что за заказ можно заплатить картой. Ожогин недовольно приподнял брови. — Ну, вы так похожи, Лара рассказывала о вас много хорошего…       — Да, — согласно кивнула Лара и обняла «отца», — скажи, мы похожи?       Девушка дождалась напитков и, широко улыбаясь, вернулась к своему спутнику, который пребывал в глубоком оскорблении.       — Я еще парфе докупила, — радостно воскликнула девушка, наряженная в свои плотные черные колготки и в длинный свитер артиста. Потому что ходить днем в вечернем платье и без макияжа — дурной тон.       — Почему ты сказала, что я твой отец? — раздраженно возмутился Ожогин.       — Ой, ну, сказала бы, что мы друзья, что толку-то? — не поняла Лара. — У меня был друг, так мы с ним всем говорили, что помолвлены…       — Но не что он твой родитель!       — Так он был геем, — снова пожала плечами Лара, — нет, ну я понимаю, если бы мы мутили, но мы-то… хм… ну, вероятно, друзья.       И тут Ожогина впервые кинули в разряд просто друзей. Весьма неприятное чувство, когда каждая вторая до этого момента хотела с тобой переспать.       — Что ты на меня так смотришь, словно я сказала что-то обидное? — не поняла Лара. — Иван, я опять ляпнула что-то лишнее?       Ларе этот разговор очень польстил. На мгновение ей показалось, что она задела чувства актера тем, что не повисла у него на шее, не начала домогаться его. Однако потом она напомнила себе, что ее дружище счастлив в браке, да и к ней относится скорее как к средству от скуки, нежели как к девушке. Лара не любила обманывать себя.