Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Выходит, я верно расшифровал послание. «Ворон» - подходящий никнейм для старого мага. Немного обидно, что меня слегой назвали, ну да Плистус всегда был невысокого мнения касательно моего ума. Однако «гнездо»… в «гнезде» же Валюкс, чёрт возьми, а я слишком опасен! - Хукс чего-то разнервничался, - заметил Сейла. – А вы правильно истолковали письмо? Маркиз внимательно посмотрел на меня. - Ээ… если нам и так его перевозить, то возможно следует ослабить щиты и дать Вэлу возможность хотя бы говорить? Вот именно, как вы меня перевозить будете, если я в любой момент самоуничтожусь и вас прихвачу! - Нет, я категорически против снятия защиты! – высказался Гримус. – Думаю, Валентин сам понимает, как это опасно. Равно как и его перевозка в замок. Да, но… разве здесь мы в безопасности? К тому же мне известны планы Гримуса, и меня они пугают более всего. - Действительно, мы не можем совсем не интересоваться мнением Вэла, - сказал Сейла и с сомнением осмотрел невидимую для меня сферу. - Так, мэтр Олух, может, уже подойдёте ближе и расшифруете нам это мычание и отчаянные взгляды! – не выдержал моих потуг вампир. - Да легко, - отозвался полуогр. – Он за сыночка переживает, из замка всех придется эвакуировать. - Резонно. Я предупрежу Филтека. - А ещё – ехать всё-таки несколько часов, а он чувствует, как огонь рвётся наружу, и скоро даже ваши чары перестанут его подавлять. Ультмейт закусил губу и отвернулся. Глаза магов беспокойно забегали. - Чего он стонет? Ему плохо? – спросил Смит. - А я его не понимаю, - с вызовом ответил Олух. Но тут все на него закричали, а я так вообще разозлился не на шутку, отчего соломенного цвета чубчик на голове ординарца задымился. - Да командир иногда и при здоровье, случалось, такое ляпнет, не подумав! А сейчас понятно же, что... горячится слишком. Говорит – по башке его огреть, да и вывезти в чисто поле, подальше от народа. Может, говорит, и обойдется всё, может, и не умрёт он. Да, приблизительно это я и хотел предложить, и Олух, видно, телепат, раз так лихо прочёл меня. - Первый день, что ли, знаю вас? Всю войну ведь бок о бок. Он уселся на бочонок спиной ко мне и ссутулился так, что голова совсем исчезла за плечами. Эхх… с Ультмейтом я знаком ещё дольше, но он неоднократно жаловался, что сама душа и мысли мои от него закрыты, он это с первого дня знакомства чувствовал. Надеялся, что брак всё исправит, но это я, пожалуй, стал лучше понимать мужа, а не наоборот. - Мы время теряем! – ожил вдруг вампир. Спорили они яростно, предложения выдвигались разные, но нигде не проскользнула мысль бросить меня на произвол судьбы. А чего удивляться – компания собралась неравнодушная. Смит самым адекватным был: бросил лекаря с вампиром пыжиться друг перед другом, а сам куда-то свалил. Вернулся с коробочкой черного дерева, открыл перед их носами и сказал: «Вот!» Гримус отшатнулся, а Улли жадно запустил внутрь пятерню. - Бездна, откуда такое сокровище? - Конфискованное имущество заговорщиков. Они дробили зёрна и долго варили вместе с кожей для ошейников, ошейники использовали для плененных врагов. Ультмейт разложил на ладони овальные бусинки с полдюйма длинной, блестящие, как антрацит, и поднёс ладонь к моему лицу. - Это помёт птицы Гро, жившей миллион лет назад. Окаменевший, разумеется, так что его для благозвучия называют зёрнами Гро. Это сильнейший блокиратор магии, Вэл, одного такого зёрнышка хватит, чтобы нейтрализовать дюжину матёрых магов. Как вы получили разрешение на такую ценность, полковник? Смит дёрнул подбородком. - Никак. Сейчас не об этом речь: скормим их Валентину или просто разместим на теле? Как думаете, что эффективнее? -А…гхм, кхы-кхы, что если в попку? - Гримус, твои шутки не к месту! – вскричал Смит, но по задумчивому лику моего вампира я догадался, что мыслят они с Гримусом в одной плоскости. Что в таком случае они устроят? «Совать в попу моему мужу разные штуки позволено только мне!» - «Нет уж, извольте уступить, я доктор, и у меня это лучше получится!» Слава Богу, прямодушный Смит иначе как глупую шутку предложение не воспринимал, а Гримус с Ультмейтом то ли постеснялись его, то ли не захотели дуэли за мой зад, но тему благоразумно развивать не стали. Камешки бинтом примотали к моему телу, а один всё же велели глотать. Окаменелое гуано никакого вкуса не имело. Ой, как мне вдруг сделалось легко! Шевелиться я не мог по прежнему, но огонь внутри унялся, пропало ощущение, что я проглотил гранату без чеки. Маги, маркиз и Олух выстроились в шеренгу и строго смотрели на меня. - Действует, как думаете? – спросил Смит. - Надо вынести его за пределы защитной сферы, - сказал вампир, но всем, видимо, ссыкотно было экспериментировать. Наконец Олух подхватил меня на руки и вынес из погреба. - Олух, милый ты мой! Я полностью здоров! Люблю, люблю Смита, всех вас люблю! – зачастил я и позорно разрыдался от счастья. Но почему-то никто не разделил моей радости. - Мэтр, быстро в экипаж его! – скомандовал Ультмейт. Меня под отвлекающими чарами вынесли на задний двор и усадили в крытую повозку. Ультмейт прыгнул следом. - Ээ, там тесновато, я не влезу, - сказал Олух. – Придется Конька запрягать. - Нечего тебе с нами тащиться, - отрезал грубый лекарь. – У тебя и в гостинице дел полно. Олух возмущенно охнул, практически одновременно с вампиром. - «С нами?» - желчно поинтересовался Ультмейт. – Не вижу нужды в вашем присутствии, господин доктор. - Увидите, и, возможно даже раньше, чем думаете. Они, было, взялись в гляделки играть, но тут Смит одним мощным тычком в спину забросил лекаря внутрь повозки. - Гримус прав, господин маркиз, неизвестно, насколько хватит действия зёрен. И вам придётся справляться вдвоём, ибо я не еду. Ситуация в Парламенте и без того напряжённая, если я и завтрашнее заседание пропущу – возникнет много ненужных вопросов. Олух тоже останется в столице. - Да я-то почему?! - Им ты бесполезен сейчас, а мне твоя помощь понадобится. А теперь езжайте уже, Небом прошу! Там и ехать-то всего в лёгком экипаже – часа три. И первый час всё было хорошо, ехали спокойно, все молчали. У меня от кровопотери голова кружилась, но так, слегка. А потом дёрнул же чёрт Гримуса лоб мне пощупать. - А вам, доктор, невмоготу, если моего мужа больше пяти минут не трогаете, да? - Ультмейт, - простонал я, нащупывая ледяную его длань. - У него опять жар, - ровным голосом ответил Гримус. Маркиз засуетился: - Звёздочка моя, как ты? Тебе хуже? - Да нормально, в принципе. А вы уверены, что та окаменелость не ядовитая? А то меня чё-то подташнивает. - Валентин, это всё равно, что кусочек угля проглотить, - успокоил Гримус, и тут на какой-то кочке меня вывернуло прямо им под ноги. Небрезгливый лекарь извлёк из блевотины зерно и слегка изменился в лице. - Вот, теперь это точно не дороже угля. Ультмейт ухватил меня за голову и заглянул в глаза. - Слушай меня, мальчик: всё хорошо, мы скоро приедем, а сейчас тебе хочется спать, веки твои тяжелеют… Либо всё не так уж было плохо у Ультмейта с резервом магии, либо Гримус помог, но я провалился в сон. Только на этот раз меня преследовали кошмары: я видел горящие города и замки, люди и представители других рас валились на землю в агонии, и тела их покрывались ужасными язвами. Злосчастный монстр всплывал в видениях периодически, летел по воздуху, как дракон, работая псевдоподиями, как крыльями, нырял в просветы облаков и что-то выискивал внизу. И вот его глазами я увидел свой замок, крошечная фигурка стояла на недавно отстроенной северной башне. Она взмахнула ручками и закричала: «Папочка!» Я в ужасе проснулся. - Папочка! Пустите меня к папочке! – надрывался Валюкс. Филтек, красный от натуги, тащил его к крестьянской телеге, где с вожжами в руках сидел Буль. - Почему папа молчит?! Он умер, да? Филтек, гадина, отпусти меня! - С папенькой всё хорошо, он спит, - пыхтел кобольд, изо всех силёнок удерживая малыша. – Перестаньте, юный мессир, стыдно так вести себя! Хотелось бы мне знать, где Горги с Ормом, и почему не помогают ему? Но казалось, стоит мне открыть рот, как оттуда вырвется струя пламени. - Ну всё, Филтек, всё, нарвался! – пищал мальчишка. – Сегодня же ночью иссушу нафиг! - Нут-ка, что за разговоры! – Буль, крякнув, соскочил с телеги и перехватил сыночка у кобольда. – А вот щас кому-то клыки повыдергаю! Живой отец: не видишь – глазами лупает. Им, наконец, удалось отчалить. Оказалось, замок пуст, Филтек выпроводил всех заблаговременно. Только Валюкс выкинул фортель в своей манере – спрятался в лабиринтах подвала, но Филтек не был бы Филтеком, если б там его не нашёл. Вампир нёс меня на руках, Гримус следовал за ним… И вдруг челюсти вампира стали отстукивать дробь, через секунду у меня в ушах звенело от лязга, и я не понимал, что происходит. - Вы дымитесь, маркиз! – закричал Гримус. – Отдайте его мне, он вас сожжёт! - Уберите руки, - проскрежетал Ультмейт сквозь дробь. Лекарь вцепился в меня, как кошка в мышь, и потянул на себя. - Сгоришь ведь, упрямый кровосос! Отдай его, ну же!... Впрочем, не могу быть уверенным, что реальность не искажалась моим сознанием. Мозг, по ощущениям, плавился. Снова возникли видения гибнувших в огне городов. Неужели два безумца оспаривают право сгореть в этом огне вместе со мной? Я горел, и больно мне почти не было, я просто устал сопротивляться чужой силе и мечтал бы о скорейшей развязке, если б не яростная грызня Улли и Гримуса надо мной. - Немедленно положите его и отойдите оба! – прогремел глас не иначе божества какого. Сквозь завесу огня я увидел лицо склонившегося надо мной старика Плистуса. Ворон всё же кинул кости, но не слишком ли поздно? Он разорвал рубашку на моей груди и принялся что-то чертить на ней холодной кистью. Однако через мгновение ощущение холода исчезло, и мне показалось, что расписывают меня крепкой щелочью – так запекло кожу, да и боль всё усиливалась. - Что вы делаете, профессор? – закричал Ультмейт. У меня же от боли окончательно отъехало сознание. В последующие часы мне то лучше становилось, то хуже. При улучшениях я приходил в себя, и в первое такое просветление я наблюдал Ворона, колотящего в бубен. Камлание настолько не вязалось с образом доктора наук, что я решил, что всё же сплю, и весь этот бред – исключительно сновидение. Видение второе – беседа Ворона с Гримусом. - Я видел труп Кроппера в лесу, в пасти его торчал обломок клинка. И монстру сему было без малого 600 лет, - вещал Ворон. Гримус вздыхал тяжело: - Но ведь исключительный случай, профессор, кто бы мог подумать, что такой цыплёнок, как Валентин, одержит в схватке с ним победу. Ради всех богов, ответьте: вы поможете ему? Плистус тоже начинал вздыхать и пожимать плечами. - Пока мне удается стабилизировать состояние. Сама сущность монстра растворилась в сущности мальчика, и я не нахожу способов извлечь её, не убив носителя. Определенно, будь он сильным магом и преисполнен злобы и коварства, мы получили бы нового Кроппера в человеческом обличье… - О нет, Вэл не таков! - Поменьше пыла, молодой человек! Держите свои чувства при себе, разве не видите, как задевают они хозяина дома? Гримус (себе под нос): - Хозяина дома, но не хозяина Валентина. А кстати, где это исчадие Бездны? - Я отправил его питаться, иначе он скоро усохнет до мыши. Видение третье: те же и Ультмейт с кастрюлькой чего-то парящего и неаппетитно пахнущего. - Вот, господа, я тут сварил, э-э, суп. - Из пиявок, что ли? – поморщился Гримус. - Уж извините, я не силён в поварском искусстве, не желаете сами похозяйничать на кухне? Профессор: - Тише, господа, я занят начертанием сложнейшей пространственной руны! Однако… в самом деле неплохо бы подкрепиться. Не найдется ли в замке немного вина и свежего хлеба, дорогой маркиз? Ультмейт (со смущением и раскаянием): - Я немедленно принесу. И верну в замок Филтека, он недурно готовит. - А как же ваш резвый сыночек? - За ним и Буль присмотрит. Там полный дом народу, без присмотра не останется. Видение четвёртое. Филтек кормит меня овсянкой, смотрит жалостливо, щупает лапкой лоб. - Вы такой горячий, господин Валентин, прошу Вас, не умирайте. Мессир может не снести горя и тоже умереть, а мне придётся задержаться, пока юной мессир не подрастёт и не заведёт себе собственного кобольда. А вдруг он не захочет тратиться на кобольда?! Небо, да разве я выдержу! Я с презрением смотрю на него: а ты, оказывается, эгоист, братец! Но это не Олух, Филтек только со своим хозяином на ментальной связи. И, наконец, видение пятое. Ночь, в комнате только профессор, да и тот похрапывает на кушетке. Дьявол, да я тут всех уморил! Лучше б побыстрее всё закончилось, Ультмейт переживёт как-нибудь, а на страдания Филтека мне вообще плевать. Насколько я понимаю невеликим своим умом, Плистус использует давно забытую практику по вытягиванию магии из тела. Но вместе с магией, к сожалению, уходит моя жизнь. Профессор сожалеет, что я не пухлый здоровяк, что никто не позаботился раньше об укреплении моих физического тела и ауры. Возможно, я мог бы подчинить и удержать в себе разрушительную силу Кроппера. Но я помню его слова, что магия эта чёрная и зловредная, и я вовсе не хочу жить лиходеем. Лежу и плачу, слёзы обжигают, как кислота. Дверь бесшумно открывается и пропускает… Валюкса. Он садится рядышком, видит, что я плачу, и тоже начинает всхлипывать. - Папа, я соскучился, - говорит. – Филтек и Буль говорят, что ты болен какой-то горячкой, ужасно заразной для детей. Папочка, я же вампир, мне не страшна никакая зараза, а меня всё равно не пускают. Мне так жалко малыша стало. В самом деле, я уже несколько дней лежу и до сих пор не взорвался, да и ослаб настолько, что сильно сомневаюсь в способности устроить масштабную катастрофу. Я слегка пошевелил рукой, и Валюкс тут же схватил её и прижался к ладони щёчкой. - Вот нисколечко не боюсь заразиться! А я возьму сейчас и выпью твоей крови. Один глоточек! Пусть все видят, что я не заболел. И он вонзил острые клычки в венку у запястья. Так-так, ещё один кровопускатель! Старик профессор ругал Гримуса, что тот своей методой только ослабил меня: пользы от кровопускания было чуть, а вреда так побольше. Насосавшись, Валюкс утёр ладошкой ротик и сморщился. - Кровь горькая, - захныкал он, - а раньше у тебя самая вкусная кровь была, в сто раз вкуснее, чем у Буля. Может быть, Филтек не соврал, и я теперь заражусь? Ну и пускай, лучше я умру вместе с тобой, зато мессир отец перестанет мучить своим дурацким этикетом, и Филтек задрал наставлениями. Глазёнки его высохли и сверкали решимостью. Он поцеловал меня в щёку и ушёл. А я заснул и больше кошмаров не видел.