Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

За ужином аппетита не было, и всё меня раздражало. Особенно Ультмейт бесил – сидел, прямой, как палка, бокал крови цедил. Молчал, разумеется. Я крепился поначалу, а потом невмоготу стало: - У меня аура рваная и все слои перемешаны. А всё ты! Он надменно взглянул на меня и процедил: - Ну, извини. И я не выдержал – схватил канделябр со стола и выбил из его руки бокал. Не успел тот херакнуться о паркет, как Ультмейт метнулся через стол и схватил меня за горло. Я с размаху хотел по уху ему врезать, но вампир уклонился и рук не разжал. Слуги испарились просто, разнимать нас даже Филтек не полез. - Аристократ, вроде, а руки распускаешь, как подмастерье, - прохрипел я. - Почему-у-у, почему я должен это терпеть, - шипел маркиз, сверкая пурпуром зрачка. – Что мешало мне прибить тебя пять лет назад, шкуру плетью содрать, порвать в подвале на дыбе! - Проёбан шанс, Ультмейт, нынче я сам тебя на дыбе растяну! - Да мне уж всё равно, растягивай на дыбе, если других желаний я у тебя не вызываю! – и отбросил меня. Теперь синяки с шеи неделю сходить будут. Я смёл со стола посуду: - Сюда иди, змея! Ультмейт проскользнул под столом, подсечкой свалил меня на освобожденное место и укусил за шею. Да больно так! - А мне не больно? – отцепившись, сказал он. – Ты сам змея, Вэл, ты отравил моё сердце. - Ты чего днём кусаешься, а? – закричал я. Он вытер окровавленные губы. - Довёл потому что. Ты считаешь меня подлым убийцей? Хорошо, я таким и буду, а чтобы уж совсем не разочаровывать… - не договорив, он вновь бросился на меня, одним рывком разодрал на мне рубашку и впился в губы, истязая их в жестоком поцелуе. Физически сын Бездны был куда сильнее меня, у меня был один способ освободиться – сжечь его. - Что ж ты, зараза, делаешь, - простонал я. – Ведь это я должен тебя насиловать. Он не слушал, спешно стягивая с моей задницы штаны – ткань трещала и рвалась. Когти впились в оголенную кожу, прошли до мяса. Я даже всхлипнул от боли, но не убивать же мне его, в самом деле! - Трахну тебя и проглочу серебряную вилку, - сказал он. – Мне уже всё равно. - Мне не всё равно, - ответил я. – Хотя из серебра у нас только сольтины, да и тех не так много, чтобы жрать. Ультмейт немного ослабил напор, целовал, почти не кусая, но в дырку мою протолкнулся без растяжки, лишь слегка смочив слюной своего жеребца. И сразу, конечно, больно было. А потом было хорошо, как всегда с моим вампиром. И лучше не бывает. Потому как и размер самый для меня подходящий, и темп, и напор… Что же он, зараза, делал со мной! Я улетел на небеса от оргазма, а когда вернулся, смотрю – Ультмейт ткнулся своим именитым носом мне в плечо и плачет. - Прости, прости, - шепчет. Я только вздохнул. Что я ещё, бедный, сделать могу, если не простить. Люблю его, а он нагло пользуется. - Ультмейт, вот хоть на чуточку был бы ты не таким коварным! Он аж вскинулся: - Вэл, если что – я каюсь в том, что сейчас был не сдержан и причинил тебе боль. Ни в чём ином перед тобой я не виноват! - Да эта боль - фигня! Скажи ты мне сразу про Дезмонда, и у меня и мысли бы не промелькнуло, что ты виновен в его теперешнем состоянии. Он с недоумением посмотрел на меня красными (от слёз) глазами. - Странные ты вещи говоришь. Кто же ещё виноват в состоянии Дезмонда? Я допустил преступную поспешность – возвращая жизнь телу, не проверил наличия в нём сознания. - Ай, я не о том. - Я щадил твои чувства, поэтому молчал! - Ультмейт, я не нежная барышня, с чувствами уж как-нибудь совладаю. Да что теперь говорить об этом? Проехали. Он впился стальной хваткой мне в плечо. - Что означает твоё «проехали»? Ты любишь меня по-прежнему? - Куда я денусь с этого крючка? Зато всю неделю я сильно сомневался, что ещё интересен тебе. - Ты – моя душа. Если оставишь меня, я превращусь в монстра куда страшнее, чем Дезмонд. Я помотал головой: - Вовсе он не монстр. Он руку мне лизнул сегодня, а я за ухом его чесал. Потом я за руку отвел мужа в подвал. Дез спал на охапке соломы, проснувшись, зарычал на Ультмейта. - Смотри-ка, - поднял бровь вампир, - ещё немного овсянки из твоих рук, и признает тебя за хозяина. - Да ты не удивлён! – удивился я. - Вэл, ты же не думал, что я тебя оставлю со зверем без пригляда? Здесь есть тайный ход, я всегда был в двух шагах от тебя. Я сделал вид, что обиделся. - Можешь больше не приглядывать, Дез действительно привык ко мне и доверился. - О! А что это у нас? Ещё одна победа, Валентин! – он указывал на горшок. Даже не заглядывая, я уловил вонь какашек. – Ну, не буду мешать, тебе надо поухаживать за другом. И с ехидной улыбкой удалился, провожаемый недовольным порыкиванием Дезмонда. Я почесал оборотня за ухом. - Ты молодец, мальчик. Однако, нехилая куча… Может, позволишь себя выкупать? С возобновлением секса в жизнь мою вернулись смысл и все краски разгоревшегося лета. Ах, как мы с Ультмейтом отрывались! Как упоительно я засаживал в этот белокожий, великолепный зад! И свой, разумеется, подставлять приходилось, да так часто, что дырка перестала смыкаться и пришлось тратиться на мазь со слезой Феникса… Ну, на мне вампир никогда не экономил. Мы закрывались в своей спальне и любили друг друга. В жаркий полдень плавали и ныряли в Взбрыкушке, а потом любили друг друга под сенью ивняка. Уводили лошадей пасиссионеров в ночное и трахались у костра… Эх, если б вся жизнь человеческая сводилась к сексу! Согласитесь, насколько б прекраснее она была. Но время неумолимо приближало меня к внеочередной парламентской сессии, Уго Плистус капал на мозги, говоря о духовности и умиротворении, порой доводя меня этим до бешенства. Ну до чего же ломало старикана признать, что отрешение от земных благ уж точно превратит меня в чудовище! И, наоборот, пока я сыт, согрет и любовно оттрахан, мне не грозят никакие бесконтрольные вспышки и выбросы энергии. - Улли, пусть он отвяжется от меня, - плакался я мужу. – Я уже достаточно просветлен и умиротворён, но профессор кипит и брызжет слюной, едва я заговариваю о бабочке или воробышке. Ты видишь мою ауру, милый? Скажи, что она действительно похожа на крылья. Ультмейт вздыхал: - Увы, душа моя, магически я слишком слаб, да и ранее энергетические поля магов не давались моему эфирному зрению. - А ты скажи Плистусу, что видишь! – настаивал я. – У нас связь, пусть верит тебе, старый хрен! - Он и так обмолвился, что ты не безнадёжен, ты требуешь слишком многого! Кстати, Филтек по ментальной связи только что сообщил, что Дезмонд наполнил ночную вазу едва ли не доверху, не займёшься? Я ругался и шёл прибирать за оборотнем. Ругал его и пытался подружить с кобольдом. Но Дез рычал, Филтек начинал упираться и верещать… ничего не получалось. В целом Дез не доставлял хлопот. Я быстро усвоил, что он не любит, когда его будят или наблюдают за трапезой, в остальном с ним можно было ладить. Я вымыл его, расчесал и даже подравнял ножницами волосы и бороду, как сумел. Надел на него рубаху и передник нашей кухарки Пассифлоры (штаны на Дезе не приживались), и потихоньку отучал его передвигаться на четвереньках. Я надеялся, что со временем он перестанет дичиться общества и станет для него неопасен. Хотя в глубине души я надеялся на другое – не знаю как, но я постараюсь вернуть сознание в тело друга. Что будет дальше, и обрадует ли это Ультмейта – да какая, в Бездну, разница? Пока же я радовался тому, что маркиз пообещал замолвить за меня слово перед профессором. С занятий я привез кипу методичек по контролю над самосознанием и с видом великомученика предложил Ультмейту их пролистать. Супруг ожидаемо пришёл в ужас: маг предписывал мне половое воздержание и низкокалорийную диету. Да ведь и хрен бы с ней, с диетой! - Он что, хочет чтоб ты вновь обессилел?! – возмутился вампир, и на следующее занятие мы отправились вместе. Старик тут же по приезду схватил Улли за рукав и оттащил к себе в кабинет. Никто не предложил мне ни присесть, ни чашечку кофе выпить! Уго бросил в мою сторону «жди здесь» - как собаке приказ отдал. Решив постоять за себя, я пошёл к кабинету мага, но в коридоре столкнулся с тем орчонком, что был приставлен к зверинцу. - Привет. Тебя в дом пустили? Орчонок мутно глянул на меня и почесал затылок. - Уйду от мага, а то недолго и с катушек слететь, - угрюмо сказал он. – Щас схватил меня за ухо и говорит: «Иди развлеки мажонка, чтоб не мешал нашему разговору»… А я понять не могу, как я в доме оказался? Что я здесь забыл вообще? - О-о, дружок, да на тебе лица нет, - посочувствовал я. – Посиди на кушетке, я принесу тебе воды. На цыпочках пробрался к двери кабинета и прислушался. - Дорогой профессор, вы же знаете, как важно мне удержать Валентина подле себя! Валюкса он безусловно любит, но это временная привязка, пока малыш не подрос, - возмущенно говорил вампир. - Я рад, мой милый мальчик, что ты осознаешь, что между вами нет и не может быть вечной связи, - вещал профессор менторским тоном. – Ты цепляешься за ветер, да что там – за эфир, пустоту, пшик! Это я-то «пустота, пшик»? Вот подлый старикан! - Неправда, всё у меня получится, - возражал мой Улли, вовсе и не думая убеждать профессора в моей значимости. – И вообще, это моё дело, как я привяжу к себе мальчишку, только не ставьте мне палки в колёса, я не собираюсь тратить время на поиски другого варианта! - Ах, милый мой, ты не понимаешь, с кем связался! Мальчишка вовсе не так прост, как кажется - тебе не удастся подчинить его до конца. Подумай, - маг вдруг резко сбавил громкость, и я еле разбирал его бормотание, - подумай, ведь тебе нет нужды связываться с магом. Человек, самый обычный человечек, какая-нибудь простушка из Застенья… живи себе спокойно века, а придёт время… - Мне вполне подходит Валентин! - Но «что» есть Валентин, ты задумывался? Признай, что его магию нам не понять до конца. Вот и мне не понятен ход мыслей Плистуса – маг я, или «пшик»? Однако, о чём толкует Ультмейт, для чего я подхожу? И о каких грядущих временах говорит профессор? - Я просил у вас помощи только с обрядом, - нервничая, сказал мой муженёк. - Выбор кандидата я прошу оставить за мной. Я весь превратился в слух, даже дышать перестал… И вдруг в самое моё ухо ехидным и зловещим шёпотом сказали: - А где же моя водичка? Ей-богу, я едва не заорал! Вот в точности с теми же интонациями дрянная девочка из колодца говорила своё коронное: «Тебе осталось семь дней» - Мать твою! – шёпотом возопил я, развернулся и схватил орка за ухо. – Ох**л? Ты и вправду решил, что маг побежит за водой для тебя? - Если вы не отойдете от двери, я заору, - предупредил слуга. Пришлось за ухо тащить его в гостиную. - Нет, вы не понимаете! – объяснял по дороге слуга. – Если мне велено сторожить вас, а я не услежу, старый маг меня в таракана превратит и башмаком разотрет. Вы-то, чё? Ну, ухо открутите. Другое, конечно, не вырастет, но где ухо, а где вся голова?! - Да вы достали – не считаться со мной! Не знаешь ты меня, парень, ох, не знаешь… - Знаю, вы добрый. О, гляньте, вот и графин, прям в гостиной стоит! Налить водички-то? Орчонок прав был – стоило успокоиться, испить воды и рассуждать здраво. У Ультмейта тайна от меня, но когда их не было? Плести интриги для него, всё равно что дышать. Выдай я ему свои подозрения – он лишь глубже уйдет в подполье, а то и гипноз применит, или ядом каким мозг мне затуманит… Кстати, орк под чарами всё время и по идее должен быть безответней могилы. Но ведь отвёл же меня в виварий? Дезмонда показал. Не магия ли моя развязала ему язык? - Так и не вспомнил, что в хозяйском доме делал? – спросил я. - Не. - А ты постарайся, - надавил я голосом. Орк по-хозяйски развалился в кресле, ткнул кулаком в голову и изобразил глубокую вдумчивость. Но через секунду его как ветром сдуло, причём не только с кресла, но и из гостиной, в которую вошли Плистус и мой вампир. У мага рожа была насупленной, Ультмейт благодушно улыбался и даже подмигнул мне: дескать, всё улажено. - Ну что ж, Валентин, сегодняшнее занятие я отменяю. Мне надо будет разработать новую концепцию уроков, - сказал Плистус. – Останетесь на чай? Со стороны кухни доносился запах пекущихся плюшек. - Нет-нет, дорогой профессор, мы хотели сегодня забрать домой Валюкса, - стал расшаркиваться вампир, и я тоже подскочил – сын важнее плюшек. - Не слишком ли вы торопитесь? – нахмурился старик. Короче: профессор был резко против, чтобы Валюкс жил под одной крышей со мной. Ультмейт под его напором засомневался. Но я прям-таки чувствовал, что малыша пора возвращать, и тюкал мужа в маковку до самого хутора. Валюкс гонял по саду Бисквитика, кидаясь зелеными сливами. Я перехватил его руку: - Ты что делаешь! - Ой, папочка! – обрадовался он. – А мы играем в охотника и кабана. Бисквитику не больно, не переживай, у него кожа толстая. - А сливу тебе разрешали обрывать, паршивец? Она ж зеленая совсем. Валюкс вытаращил глазёнки и приложил палец к губам. Стало слышно, как переговариваются у крыльца маркиз с Бонвиваном. В кустах неуверенно хрюкнул Бисквитик. Подозвав полуогрика, Валюкс перевалил сливы из подола своей рубашки в его ладони. - Теперь ты охотник, а я кабан! – пояснил он обрадованному малышу и бросился наутёк. - Домой поедешь? – крикнул я вслед. - Не сегодня! Вздохнув, я вернулся к дому, где на широкой веранде Лея уже накрывала стол. Поденщица шустро таскала широкие блюда: одно с пирожками, второе с блинчиками, политыми кленовым сиропом и третье – с плюшками. В плюшечном деле, как я считал, у Леи конкурентов не было, так что не зря Ультмейт отказался чаёвничать с профессором. Лея, кстати, выставила медный кофейник с какао. Набежала ребятня, и мы здорово отполдничали. На сытый желудок тревожные мысли придремали, и на время забылся столь смутивший меня подслушанный разговор.