Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Я не знаю, как у меня получилось заснуть. Вот ни малейшего представления. Только что лежал в стожке сена, слушал сопение лисёнка под боком… На звёзды смотрел. И вдруг оказался перед воротами своего замка. Ворота закрыты, подергал за кольцо – заперты изнутри. «Домой хочу», - захныкал за моей спиной Валюкс, я обернулся… и тут дракон спикировал с неба, подхватил сына когтистой лапой и взмыл, быстро становясь не больше голубя в синей выси. Я крепко зажмурился. Открыл глаза – Валюкс ходит по тонкому льду озера и предсказуемо проваливается под лед. Я тут же ныряю следом, но вокруг только мгла, и воздух в легких кончается… Вот такая муть снилась. Потом я уже малыша не видел, лишь слышал, как он позвал меня. - Я иду! – крикнул я. - Куда? Ты ведь спишь, - ответил он. – Па, ты же слышишь меня? А то чё-то мессир отец никак не отзывается. - А-аа, это он в стазис ушёл. А где ты сейчас, сынок? - В подвале каком-то. Тут холодно. - Не бойся, мы скоро заберём тебя. Твой отец колдовал над картой, и выпало, что искать тебя надо в Волглых равнинах. - Ох, нет, папочка, меня там точно нет! - заволновался мальчик. - Какой-то злой дядька порезал мне палец, собрал в банку кровь, а потом я слышал, как он говорил оборотню, что моя кровь заведет вас в Волглые равнины, и будет там подарочек… Но мне кажется, не нужен вам этот подарочек. - Тебя похитил Роланд? Знаешь, здоровый такой оборотень, вечно небритый и патлы сальные до плеч. - Да, есть такой, всё рычит на меня и говорит, что сожрёт Бисквитика, если я попробую сбежать. Да я б всё равно сбежал, Бисквитика прихватил, а этого противного оборотня выпил! Но тут этот злой дядька… - А он маг или оборотень? - Я… не знаю. - Как он выглядит хоть? - Он в черном плаще с капюшоном, лицо прячет. И он забирает мою силу, - Валюкс горько вздохнул. - Не плачь, мы скоро спасём тебя. - И Бисквитика? Его в другом месте держат, но я слышу, как он плачет. - И его заберем, разумеется. Только знать бы теперь, где вас искать. - Вот тот, который Роланд, наверное, он посылал одного из своей шайки в Дундик за едой. Я мысленно чертыхнулся: - Знаю я такой город – его хрен найдёшь! - Но вы ведь найдёте, да? – жалобно спросил малыш. – Пап, этот в черном плаще идёт сюда, он постоянно следит за мной. Я распереживался и стал просить малыша, чтобы он не пропадал. - Ты только спи каждую ночь, - попросил он. И тут чья-то рука стала трясти меня за плечо. Я открыл глаза и увидел бесстрастное лицо супруга в тусклом свете зарождающегося утра. - Тебе кошмар снился, - сказал Ультмейт. – Впрочем, всё равно пора вставать и двигаться дальше. Я пересказал ему разговор с сыном слово в слово. Ультмейт равнодушно выслушал и сказал, что мне, должно быть, просто сон приснился. - Валюкс слишком мал, чтобы проникать в сновидения. Да это и для взрослого вампира непростая задача. А Дундик просто всплыл в твоем подсознании. - Да ни фига не сон! – закричал я. – Не был бы ты в своем стазисе, Валюкс с тобой бы говорил! Подошедший к нам Бонвиван с хмурым видом слушал наш спор. - Не хотелось бы мне угодить в ловушку, - почесав репу, сказал он. – Впрочем, что Дундик, что Волглые равнины – нам всё равно двигаться пока на юг, а в следующую ночёвку проверим, сон ли это у господина Хукса, или он и впрямь с сыном общался. Ультмейт, хоть и слушал его с каменным лицом, спорить не стал. Только почему-то именно Бонвивану велел оттащить Милочку от мешка с провиантом, как будто тот подряжался приглядывать за нашим гомункулом. День мы провели в седле, а к вечеру разразилась гроза, молнии бичевали небо и грохотало так, что уши закладывало. Мил зарылся головой в мой плащ и выл от ужаса. Под вспышки молний хлынул ливень. Лошади сами по себе перешли на шаг и сбились в кучу. - ЧуднАя гроза, - ёжась под струями воды, сказал Бонвиван. - Как нарочно, - невпопад ляпнул Ультмейт. - Нас убъёт молнией! – плакал Максимилиан. Мне же на грозу было плевать - до моего мальчишки долгие мили пути, его в подвале держат, запугивают, неизвестно как кормят. Станем каждого шороха пугаться, так наших детей уморят, пока мы найдём их! - Надо переждать грозу в безопасном месте, - сказал мой супруг. – Свернём в лес или поищем жильё? - Гроза скоро кончится! – воскликнул я. - Та-а-ак, если спустимся в низину, то через пару миль, я думаю, наткнемся на ветряки, ими свояк мой заправляет, - сказал огр, будто и не слыша меня. - Да ехать надо! – закричал уже я. Они лишь кивнули, поворотили лошадей и стали спускаться в низину, куда бурными потоками стекала с дороги дождевая вода. Вот тупые нелюди! - Эй! – крикнул я. - Вэл, миленький, поедем уже, - захныкал лисёнок. – Ты же видишь – это не простая гроза, нас хотят убить! И этот туда же. Всадники впереди замешкались, сквозь пелену дождя я еле различал, как вампир протянул руку, указывая на деревушку на холме. Огр потряс башкой и направил своего коня в сторону. И мили не проехали, как вспышки молний озарили деревянные мельницы, гуськом выстроенные по чуть холмистой местности. Бонвиван привел нас к крепкому каменному дому с бревенчатой мансардой, зажатому меж низких сараюшек, от которых тянуло свежей древесиной. Ветряки, видно, служили для лесопильни. Приняли нас радушно. Супружеская чета огров расстаралась устроить гостей поудобнее и угостить повкуснее, а сами так и ели нас глазами. Хозяйка принесла теплые пледы и самолично взялась нас укутывать, дескать, в доме сыро от непогоды. Мельник приготовил на каминном огне грог и разлил в большие кружки, и если огрская снедь мне в рот не шла, то грог (щедрая порция рома в сладком чае) залился в меня будто сам собой, приятно согрел нутро и хоть немного расслабил. - А вот подушку под спинку вам, прелестный господин, - ворковал хозяин, без стеснения облапывая меня, чтобы устроить на свой вкус на широкой лавке. Я взглянул на Ультмейта – тот придирчиво разглядывал свои ногти и кривил губы. Милочку обхаживала хозяйка, подкладывая ему новую порцию свиной поджарки. Задумчивый Бонвиван встряхнулся вдруг и сказал: - Хватит закармливать его, Фло. - Как скажешь, Бонвиванчик. Ну, как там поживает сестрица? И вот, кажется, на этом моменте я и провалился в сон. А проснулся от того, что кто-то тронул меня за плечо. Надо мной склонялась встревоженная физиономия Бонвивана. Огр прижал палец к губам, призывая к молчанию. У дверей гостиной замер Ультмейт, а Милочка шустро и бесшумно очищал стол от остатков ужина, укладывая всё в мешок. За дверью раздавались голоса. - Ночь уж на дворе, а вам, смотрю, нет покоя, - услышал я голос нашего хозяина. - На то я и шериф, Батон, чтобы не жалеть себя для общего спокойствия. Так, говоришь, не было чужих? – спросил ночной визитёр. - Откуда? Да по такой-то погоде! А неужто каторжники сбежали? - Какое там, вроде мага ищут. Весьма опасен, говорят. - Святые Небеса, отведите от нас напасть! - Со мной пара ребят, пусть осмотрят сараи и конюшню. А я дом осмотрю, не взыщи. - Да чего уж, делайте, что долг велит. Только мне чё-то самому неспокойно, вдруг тот маг в какой из дальних ветряков забился? Пойду-ка и я с ребятами для надёжности. А вас по дому Флоранс проведёт, пойду разбужу её… Нет, подумать только – маг?! Меж тем тихонько открылись ставни, и рука огрихи поманила нас. Окно, слава Богу, было достаточно широким, чтобы даже и огр протиснул в него толстое своё брюхо. Гроза ушла, но далёкие зарницы вспыхивали временами. Наспех осёдланные лошади ждали нас за оградой. - Вот и погостили, дорогой зятёк, - невесело сказала Фло. Огры обнялись напоследок, мы вскочили на коней и шагом отвели их подальше от мельниц, а затем пустили в галоп. Утро было пасмурным, но к обеду распогодилось. День выдался на редкость жарким, ни тебе облачка на небе, ни ветерка. Изнывая от зноя, мы молчаливо гнали лошадей по пересеченной местности, теперь и вовсе избегая торных дорог. И к полудню сопатить и сбиваться с ноги начал даже Факел. Бонвиван, весь бурый и потный, терпел, стиснув зубы, меня вообще рубило. Вялый Максимилиан то засыпал, то испуганно вздрагивал и просыпался со стоном. Бессонная ночь тяжело далась всем нам. Вдруг маркиз зашатался в седле и начал падать. Зена встала колом, только бока судорожно двигались. Я успел подъехать и обхватить мужа поперек груди. - Это солнце… оно убивает меня, - прошептал Ультмейт бескровными губами. - Их Сиятельству сподручней ночью скакать, - непонятно кому пояснил Бонвиван, может рыжику. Подхватил Ультмейта на руки и оттащил под сень тоненького деревца. - Осина, осина! Не люблю! - застонал маркиз. Огр без слов потащил его дальше, к ивняку над тихой заводью неведомой мне речки. Боже, каким прекрасным показалось мне местечко, каким умиротворенным! От реки веяло прохладой, ивы полоскали в воде длинные свои кудри, цвели кувшинки. А тихо так – только поскрипывал тростник и изредка крякали в камышах утки. - Щас бы уточку сварить, - тоскливо вздохнул лисёнок и зевнул. - Некогда, парень, - ещё тоскливее вздохнул Бонвиван. Я вздохнул за компанию и взглянул на мужа, разложенного на бережку поближе к водной прохладе. Лицо его было пепельного цвета, глаза закрыты. Тут уж вздыхай не вздыхай… - Бонвиван, у тебя, кажется, в сумке котелок громыхал? Соберите дров, соорудите, что ли, треногу какую. Будет тебе утиная похлебка, Макс. Утки, естественно, не плавали по заводи, как мишени в тире, пришлось полазить за ними по тростнику. И всё же повезло мне наткнуться на ленивого жирного селезня, которому заряд мой снес голову и знатно подпалил перо. Возвращаясь к месту нашей стоянки, я приметил объемную задницу, торчащую из тростника. Кто-то шпионил за нами, и этот кто-то нарывался на молнию себе под копчик. - А ну стоять! Рожей развернулся, живо! – гаркнул я. - Мать моя родная, командир?! – на выдохе сказал шпион и повернулся рожей, как было велено. Передо мной стоял Громоворот, бывший мой солдат, оскандаливший себя побегом перед собственной свадьбой. Одет он был в видавшую виды куртку и мешковатые штаны, сапоги были старые, потертые, и левый просил каши. - Вот те раз… ты как здесь оказался, непутёвая твоя морда? - Радость-то какая, - растянул он рот до ушей и едва слезу не пустил от умиления. – Уж и не чаял, вашблагородие, увидеть вас. - Ну, видно, радость сомнительная, раз сбежал со свадьбы, на которую зазывал. Рот огра растянулся ещё шире: - Конфуз вышел, так точно. Но меня ж, того, мой капитан, со свету сжить хотели. А Небеса, видя мои страдания, послали мне в утешение встречу с вами. Громоворот, помнится мне, всегда отличался сентиментальностью и готовностью пустить слезу, что, в принципе, и сейчас собирался сделать. Начитавшись в юности лирической литературы, он и будучи солдатом верил в любовь с первого взгляда, благосклонность судьбы к кротким страдальцам и в прочую чушь. - Ну-ну, не хлюпай носом, я тоже рад встрече, - сказал я, подходя к нему и хлопая по плечу. – Хоть объясни, как ты здесь оказался? И вы ж, вроде бы, с Холуком бежали? - С ним, с ним, - радостно закивал огр. - Да куда бы он, вашблагородие, делся… Ох ты ж, вампир! За моей спиной послышалось деликатное покашливание. Ультмейт подкрался по своему обычаю бесшумно и теперь кривил мордашку, придирчиво разглядывая невеликое расстояние между мной и огром. Дёрнувшись было, я опомнился, гордо задрал подбородок и притянул огра поближе (вернее, сам притянулся). - О, дорогой, ты уже пришёл в себя? - Твой бывший солдат, что ли? – сухо поинтересовался маркиз, проигнорировав мой вопрос. – Что за вид, огр? Такое впечатления, что ты бежал с каторги. - Никак нет, Ваше… Сиятельство? – Громоворот скосил глаза в мою сторону – я кивнул. – Путешествуем с другом, Ваше Сиятельство, пообносились в пути! Судя по тому, что беглые взгляды его в равной степени облизывали меня, маркиза и безголовую тушку в моей руке, огры в пути ещё и наголодались. - Так где твой дружок? Зови его, посидим у костра, перекусим, расскажете о своих планах, - предложил я. - О! Как-то… вашблагородие… не стоит, наверное. - Да брось ломаться, не сиживали, что ли, у одного котелка! Ультмейт фыркнул, резко развернулся и ушёл обратно к бережку. И не понятно было – ревновал меня хоть немного? Вряд ли, просто спесью исходит, не хочет общения с бывшей солдатнёй. - А Холук удочки по берегу расставил, - меж тем рассказывал Громоворот. – Не то чтоб голодаем: когда вот так рыбалим, когда на ферме какой поденную работу найдем, на виноградниках. Эх-х, одним словом – как говно в проруби болтаемся, простите язык, наболело. - Кому ты там жалишься, свинота? – гаркнул грубый голос, затрещали камыши, и появился Холук, одетый чуть приличнее дружка, но грязный и совершенно босой. - О, …, капитан! – явно проглотив крепкое словцо, воскликнул он. – Вот где свиделись! А вы за каким… делом тут… оказались? Холук, в противовес Громовороту, был натурой грубой и приземленной, и даже, по-моему, безграмотной. Но цену себе знал и обладал отвагой льва. - Здорово, Холук, а ты не оборзел – мага допрашивать? Огр радостно заржал и распахнул объятия, наглец. Я погрозил ему пальцем, но всё же пару раз хлопнул ладонью по могучему плечу. - Я-то, мой капитан, с какой целью интересуюсь? Да с такой, что если вдруг мы вам для какого дела сгодиться можем, так вы только скажите! Нам за счастье будет, Гром ведь верно сказал, хоть и грубо – делать нам не х..., а уж для вас мы в коровью лепешку расшибемся. - Ладно, посмотрим, на что вы можете сгодиться, - не понятно с чего обнадежил я огров. – Что-то костерком не тянет, пока поможете с дровами, да и селезня кому-то потрошить и общипывать. - Могу предложить пару отличных пескарей к общему столу, - с важностью сказал Холук. – Наваристая уха будет! И заржал. Громоворот виновато пожал плечами, а я поскрёб в затылке – к добру или к худу наша встреча со сладкой парочкой? - А Болтуна звать, мой капитан? – спросил Холук. Вот те раз! Ещё Болтун какой-то…