Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

- Битых четверть часа стою здесь и жду, когда вы друг другу глотки перегрызёте, - ломким юношеским голосом произнёс «тёмный плащ». - Да уж, господа, разочаровали вы меня. А всё ты, капитан! Миротворец недоделанный. Первым Смит сориентировался и метнул в незваного гостя «паучьи тенета». Тот развеял их едва заметным шевелением плеча. Янг с Додсоном с двух сторон напустили парализующие чары — те сошлись за спиной мага и рассыпались с сухим треском. - Браво, - вымораживающим тоном сказал Ультмейт. - Только мне ты, тварь, живым не нужен. И бросил что-то страшное, как сама Бездна, похожее на мощный кровавый поток. Проклятие впечаталось в крепкий щит мага, спружинило об него и неизвестно, каких бед бы натворило, не сожги я его магическим зарядом. - Ого, да ты и правда силён, Хукс!И как только магия не разорвала до сих пор твоё нежное тельце, - с удивлением произнес мой враг. - Кто ты такой? Зачем крал нашего сына, что я сделал тебе? - закричал я. - Вообще-то ничего, - он слегка пожал плечами. - Просто с Роландом у нас уговор. По уговору Роланд хотел разделаться с вами лично, и я ему все условия создал, а он сплоховал. Да я и рад - обойдемся без пыток и надругательств, но смертный приговор я отменить не в силах. Всем посторонним даю ровно минуту, чтобы убраться отсюда, а вы, господин Хукс и господин Сагди, прощайтесь, целуйтесь и не трепыхайтесь, если хотите лёгкой смерти... Да он даже договорить не успел! Эти чёртовы маги! Ну видели же, что противник не прост, нахрапом не возьмёшь. Хоть бы детей в портал отправили. Додсон, Янг и Смит, не сговариваясь, слили свою магию в единый огненный поток, Гримус попытался вновь парализовать противника, и, видно, что-то ему удалось, так как щит мажонка пропустил огонь, плащ его местами вспыхнул. Реджина с Матильдой тоже сработали слажено, по-военному, создав тучу мелких лезвий, и часть их всё-таки пробилась к цели — ткань плаща окрасилась кровью. - Умоляю, остановитесь! Дети же, дети! - вопил Олух. Никто, конечно, и ухом не вёл, верный ординарец бросился к малышне, но тут Ультмейт подпрыгнул на метр и на землю уже опустился в виде твари, накрывшей тот час крыльями и Гвен с Суллой, и Валюкса. Раненый маг закричал от боли и ярости. Земля под нашими ногами содрогнулась, комьями стала вырываться из общего слоя и в секунду образовала вихревую воронку вокруг мага. Гул пошёл по округе, немилосердно терзая мои барабанные перепонки, и я уж почти не слышал ничего, кроме этого страшного гула. Зато видел, как изменились лица магов и ведьм: в страхе они создавали защиту и пятились назад. Бонвиван с Бисквитиком подмышкой нёсся под защиту ультмейтовых крыльев. Огры мои, видимо, надеялись на меня и придвинулись теперь вплотную. Но, боже мой, разве мог я создать прочный купол? Так, небольшой щит! Уж лучше попробовать спалить проклятие на подлёте, как мне зачастую удавалось. И в тот момент, когда я уж решился от безнадёги, сверху на меня что-то навалилось. Я упал на землю, попробовал подняться — нечто тяжелое лежало на мне и вопило прямо в ухо: «Я вас спасу!» И вот тут время замедлилось, и все стало походить на киношный трюк: я увидел проклятие столь плотное и тяжелое, что оно сминало всё на своём пути, как горная лавина. Увидел Милочку — тот нёсся прямо ко мне, подпрыгивая, как зверёк на ходящей ходуном земле, кричал и размахивал руками. Глупый ты рыжик, не сиделось тебе на месте — погибнешь ни за грош! Повернув голову, я увидел Ультмейта — тварь его теперь была гораздо мощнее, чем я её помнил. Кожистыми крыльями он, как курица выводок, закрыл и детей, и Суллу, и двух огров. Крылья стремительно обрастали серебряной наледью, что на вид крепче брони. Взгляд же монстра был обращён ко мне. И никогда ещё не видел я в зверином взгляде столько человеческих чувств. Отчаянье, боль, ужас... и любовь размером с целую вселенную, и словно разрывало его надвое необходимостью спасти детей и отвести погибель от меня. Как же горько, что только моя смерть рушит проклятый чувственный стазис! И в тот момент, когда проклятие обрушилось на меня (а ощущалось это как вышибающий душу удар), меня швырнуло прямёхонько в черноту этих отчаянных и любящих глаз... И всё закончилось. *** - Маменька родная, да женюсь я на этой змеюке! Женюсь, только не мучайте меня боле! - громко стонал кто-то под боком. Я открыл глаза... А открыл ли? Темень кромешная. Голова болит, в ушах гудит, и всё тело ощущается как студень. - Кто здесь? - едва просипел я. - Ваше благородие? Живы? Ох, светлые Небеса, спасибо! - Болтун, ты? А кто тут жениться согласен? - Громоворот. Контузило его, вот и бредит. - А где мы? - Да х... кто его знает? Темно. Я пощелкал пальцами и зажёг слабенький огонёк, еле пробивающий тьму не далее чем на метр. - Вас тоже, видать, хорошо приложило, - посочувствовал огр. - Похоже на то. Кто это у тебя на коленях? - Да барон ваш. Ему сильнее досталось, он сверху вас был. - Дышит хоть? - Дышит вроде. Лечить без амулетов умеете? - Нет. Да и с амулетами не особо получалось. Я ощупал Джона: переломов не выявил, пульс был немного замедлен, дыхание слабым. Даст бог - оклемается. На расстоянии вытянутой руки завозился Громоворот, сел, придерживая башку, и тоже поинтересовался, в какую ещё жопу нас задвинуло. Поднапрягшись, я увеличил мощность свечения, поднялся на трясущихся ногах и сделал с десяток шагов, прежде чем уперся в стену. Постучал по ней — звук вышел глухим, словно там бетон толщиной в метр, однако ж совершенно чёрный, и свет стена поглощала. Так и пошёл вдоль стены, ощупывая и похлопывая, пока не споткнулся обо что-то мягкое. Нагнулся, подсветил... и понял, что это Макс. - Мил, глупыш, - застонал я, не находя в нем признаков жизни. Личико его было совсем бледным, тело безвольным. Слезы полились сами по себе, я не смог сдержать рыданий. - Зачем, зачем ты полез? - я поднял его легкое тельце и прижал к груди. - Ну, трупного окоченения нет, - сказал подползший поближе Болтун. - Может и живой. - Холодный совсем... - Не, не совсем. А зеркальца нет? - Нет. Может у Мила где. Он любит... любил полюбова-а-а... - Да будет вам, - осадил мои рыдания огр. Порылся в Милочкиных карманах, нашёл и зеркальце, и пару сухариков, и даже бутерброд с колбасой. Приложив зеркало к носу Макса, огр убежденно сказал, что запотевает — значит живой. Я-то ничего не разглядел. Но уж очень хотелось верить ему. Сняв пиджак, я подложил его Милочке под голову, Болтун укрыл его своей курткой. Если хоть чуточку осталось жизни в малыше, опытный лекарь обязательно его вытащит. Но все лекари были где-то там, за этой стеной, и нам срочно нужно было искать выход. Пол у нашей «жопы» тоже был чёрен и гладок на ощупь, и также не отражал свет. Тщательно облазив его, мы установили, что темница наша квадратная - сорок огрских шагов в длину и сорок в ширину. В полу ни малейшей щелочки. Болтун посадил меня себе на закорки, и я смог нащупать потолок. То же самое — плотное и чёрное. Даже не знаю, сколько часов мы ползали, стучали и щупали. Голова при этом болела аж до слёз. Джон лежал пластом, Мил вообще не понятно был ли жив. В конце концов я выдохся. - А давайте покричим, - двинул идею Болтун. Я зажал ладонями уши и разрешил им покричать. Хотя сам лично ни на что не надеялся. - Так, а давайте уже подумаем, что всё-таки произошло, - наоравшись, предложил Громоворот. - Проклятие произошло, - вяло ответил я. - Надеюсь, остальных не так зацепило, все были под защитой. - Джон, ети его, не дал вам сотворить щит, - с досадой сказал Гром. - Ты на Джона сильно не пеняй, щит у меня слабоват. А маг этот в плаще... черт его знает, откуда такая сила. Кстати... я совсем не понимаю, как это мы остались живы? На нас же словно гора обрушилась. - Вот! - Болтун со значением поднял палец. - Ведь не факт, что мы не на том свете. - Закройся! - разозлился Громоворот. - Лично я живой, у меня башка трещит и рёбра. - А это временное состояние и временное место пребывания. Промежуточный этап. - Ага, вот так прям и застряли мы вместе с магом непонятно в каком временном месте! Где огры после смерти, а где маги — соображаешь? Болтун нахмурился, почесал затылок и сказал: «Да. Не учёл». Я не знал, куда после смерти разные расы распределяются. Совсем немногие удостаивались загробной жизни; маги, вот, могли сами решать, сливаться ли им со Светом в некий вселенских масштабов интеллект или реинкарнироваться в какого-нибудь мага в период его внутриутробного развития. Лишь про одну расу знал наверняка, что душа их рассеивается в пыль на момент гибели тела. Умирая, вампиры превращались в летучих мышей, а мыши ничего психодуховного содержать в себе не могли. Всё, конец — жить можно было только в памяти наследников, но те были сплошь жестокими эгоистами, так что действительно конец. И до этого хреново было, так ещё угораздило вспомнить подставу, что мне Ультмейт готовил. Я закрыл лицо руками и со стоном опустился на пол. - Вы чего, мой капитан? - Громоворот присел рядом и притронулся к плечу. - Вы не расстраивайтесь. Я так думаю, что вам просто отдохнуть надо, прийти в себя. А как войдёте в силу — долбанете огнём прям в стену, она и разрушится. - Это что, по-твоему, камень? - я с силой хлопнул по полу, практически беззвучно, но ладонь отшиб. - Ну а что? Я не знал. И чувствовал, что отчего-то бессилен - магия света едва чадила в этом непонятном мешке Тьмы. Гром почувствовал моё состояние. - Ну где-то же мы есть? - с тоской сказал он. - Может, полковник и муж ваш уже пытаются нас достать. А, что думаете? - Муж его, - под нос себе пробормотал Болтун. - А кто у нас муж? А вампир. Но думать над этим начинаешь, когда уже и поздно. - Ты чё там плетёшь! - рявкнул Гром. - Вообще не твоего ума дело! Болтун не отвечал. И Громоворот затих. И молчали мы таким образом один Бог ведает сколько. - Ваше благородие, всё одно помирать, да и ничего вы мне не сделаете теперь, так дозвольте спросить? - нарушил тишину Гром. Поскольку я молчал, он продолжил: - Столько народу в вас влюблялось. Вам ведь только свистнуть — вмиг бы нашёлся тот, кто любил бы до гроба, любил больше жизни и на руках носил. Так почему вы выбрали вампира? - Потому что он и любил до гроба и на руках носил, - не задумываясь, ответил я. - Что-то не похоже. Лекарь, вот, сказал, что он убить вас собирался и душу забрать. - Гром, на счёт души спорить не буду. Только зачем ему меня убивать? Ультмейт хотел бессмертия своей душе и перерождений, а до этого ему самому пришлось бы умереть. Но жизнью своей он был доволен, нам хорошо было вместе — зачем умирать? - Ну, не сразу... потом, - наморщил лоб огр. - А потом мы все умрём, через сто или пятьсот лет, а может и завтра. И это куда вероятнее. - Но вы же не собирались на самом деле душу свою отдавать? - Я что, по-твоему, дурак? - разозлился я. - Нет конечно. Хотя некоторые из офицеров говорили, что вы немного того, с блажью. - Всё, Гром, заткнись, - велел я. - Маги на правду скупые, - припечатал Болтун. - Вот и Максика вашего как только не оболгали. Такая убежденность заинтересовала меня. - Почему так уверен, что оболгали? Огр хмыкнул. - Сказали, что он и есть тот самый чёрный маг. Какой с него маг? Только хвостом вертеть умеет. К тому ж все видели того мага — он вихрь закрутил, а Макс под этот вихрь подставился, как теля под нож. - А если всё только иллюзия? Если он сбросил плащ и выскочил из своего вихря? - Ха, зачем? - Чтобы загнать нас в новую ловушку. А сейчас лишь притворяется дохлым, а на деле лежит себе и силу из меня сосёт. Тот же Янг считал, что маг охотится за моей магией огня. Вот сейчас он и создал условия, чтобы спокойно эту магию выкачать, а вы, ребята, так - под раздачу угодили. Гром охнул и пополз к Милочке. Наверное проверить, не накачан ли тот уже по уши магией. Я заржал с нервов. - Шутите, да? - сказал Болтун. - А почем знаете, вдруг и не шутка это? - Да ни при чём Милочка, вообще ни при чём, - вздохнул я. - Маги, может, и сами верили в то, что говорили... Гром, оставь его в покое! .. Но они не знали того, что знали мы с Ультмейтом. Мы читали дневник Уго Плистуса — профессор создал двух существ. Сначала любвеобильного Мила, и было это пять лет назад. Пять, а не четыре — нам точно известна дата его появления! А ещё через год он вырастил то, что мы видели в чёрном плаще. - Ага, так это не маг? Что же это такое? - Да хрен поймёшь, Болтун, хрен поймёшь. - Вот ведь... маги! Взял и создал погибель свою, - воскликнул Гром. - Ну а к вам-то он, убийца этот, чего пристал? - Роланд его подбил, ты же сам слышал. Оборотень, давний друг маркиза Сагди. Рассорились они из-за меня. Про то, что золото маркиза эту дружбу вновь наладило — враки. - Оборотни вообще не из тех, кто покупается. У них свои понятия, - заметил Болтун. - Видать, крепко вы ему насолили, - осторожно сказал Громоворот. - Как бы не насолил, но детей его я не трогал, и он не смел сына моего касаться! Ещё и девчушку эту... ух ты, подумать только, у меня есть дочь! За детей не будет ему пощады. - Отсюда вам его не достать, - загрустил Гром. - Ультмейт достанет, - твердо ответил я. Но тоже загрустил. Каждый о своём задумался. Я загасил свечение и позволил себе слезы, стараясь всё же носом не хлюпать. Как так-то!Только увиделся с дочерью и сразу потерял. Надеюсь, Ультмейт и в отношении малышки оттает и позволит Валюксу видеться с сестрой. А со мной он так за что? Я же правда верил, что любит. А он, получается, выбрал жертву по своему вкусу. Сволочь! Пусть теперь кого другого поищет... Если, конечно, дадут. Так-то подозрения с Ультмейта должны снять: «чёрный плащ» без вариантов дал понять, что собирается убить нас обоих. И причину назвал — мы Роланду не угодили. Лишь бы маги по своему обыкновению не вывернули правду наизнанку. Да чёртов Гримус не надумал маркизу мстить за мою гибель, с него станется. Чёртов Гримус! Зачем только сунул свой кривой нос в плистусов дневник! Ультмейт, растяпа, не мог спрятать понадёжнее? Сейчас, наверное, я руку бы дал себе отрубить, чтобы только не слышать всей правды... Да живы ли они вообще — Ультмейт, Гримус, дети и все, кто был там? Надеюсь, мы единственные не смогли защитить себя. Теперь подохнем в этой тьме... От тяжких дум меня оторвал огрский храп. Во дают парни, нервы как канаты. Может, и мне попробовать уснуть? Во сне я с Ультмейтом в постели барахтался. Так хотелось вставить ему! Но он сам хотел вставить и ни в какую не уступал. - Я маг, я главный в семье, и ты должен мне уступить! - надавил я. - Ну-ну, недолго тебе главным быть, - подленько ухмыльнулся он и показал сжатый кулак: - вот ты у меня где! - Ну и катись тогда! Пойду лучше поем. - И проснулся. И сразу подумал, что лучше б Ультмейту дал. Вокруг темень по-прежнему, есть хочется, а рядом кто-то стонет: «пить, пить». - Эй, у вас же были фляжки с водой! - крикнул я в темноту. Всхрапнув с удвоенной силой, кто-то заворочался и сказал сиплым басом: - Воды вам, мой капитан? Держите, у меня полнёхонька. - Ох ты, бля, да не мне! Джон, кажется, очнулся! Со второй попытки удалось мне зажечь слабый свет. Джон скрючился на полу и жаловался на жажду и головную боль. Я озабоченно пощупал его лоб — вроде не горячий. Громоворот усадил его, прислонив к своему животу, и дал напиться. Какое-то время барон наш приходил в себя, спрашивал, почему темно и где все. Когда мы ему растолковали ситуацию — запаниковал и стал требовать от меня немедленных действий. - Вы что! Мне нельзя здесь, мне домой надо! Как же моя Ангедония без меня? А дети! А ну пробейте стену огнём! - Кто-нибудь, влепите ему пощечину, - попросил я. Жалостливые огры принялись увещевать и обнадёживать дурачка. Все вместе они вновь облазили периметр. Гром пряжкой от ремня попробовал стену расколупать — пряжку погнул, а стене никакого урону, ни царапинки. Вспыхнувшая было болью от чужой истерики голова понемногу успокоилась. Я попробовал медитировать — вроде получалось. Аура моя оставалось той же птичьей конфигурации, но утратила яркость. Вот раньше была как стовольтовая лампа, а стала огоньком свечи. Магически я почти опустел, или само место блокировало магию. - Есть хочется, - заныл Джон. - И ссать. - Вот те раз, - огорчился Гром, - куда здесь ссать-то? Мы так скорее от вони задохнёмся. Повисла пауза — как я понял, ждали моего вердикта. Зная капризную натуру Уилсона, я разрешил ему отлить в уголке. Таким образом было выявлено, что пол нашей темницы без остатка поглощает воду и запах, и огры один за другим пожурчали по уголкам. Я решил терпеть пока — приличный маг в такой ситуации всё лишнее в организме трансформирует в энергию. Я этого не умел, но стеснялся признаться. Сухари и бутерброд, изъятые у Милочки, я поделил поровну между всеми и велел есть, хоть огры и отнекивались. Воду решили экономить, но я влил немного в рот Мила. В очередной раз задумались, а сколько мы протянем. Воду можно растянуть на двое суток, если впритык. Здесь не жарко, но и не холодно. Никакого движения воздуха не ощущается, но и нехватки кислорода тоже пока не ощущается — не первая и не последняя странность места. - Я не теряю надежды, что нас спасут, - сказал я. Хотя на самом деле сильно в том сомневался. Все остальные поддакнули мне, но без энтузиазма. В следующем своём сновидении я раскинул руки и призвал магию, и она стала светлыми нитями вытягиваться из стен и вливаться в меня. Так хорошо внутри стало, тепло. - Ну, теперь долбите, - торжественно сказал Гром. И я напрягся... и проснулся. Магии во мне не прибавилось ни капельки. В конце концов вода во фляжке кончилась. Желудок давило от голода. А сказать, сколько времени мы заперты во Тьме, никто не мог. Даже приблизительно. Может всего-то трое-четверо суток. Но казалось — вечность. Спустя эту вечность индуцированный огонек из моей ладони стал совсем слабеньким. И все мы как-то враз ослабли и всё больше валялись вповалку, используя мягкие части товарища, чтобы не отлежать бока окончательно. И в каждом своём сне я виделся с Ультмейтом, и теперь благоразумно ему уступал. И вампир был очень нежен и ненасытен, а раз даже расщедрился и согласился побыть снизу. Я так обрадовался! И надо ж такому случиться — едва вставил, как меня разбудили. - Валентин, Валентин, проснись, мне страшно! - Милочка, убью, - в сердцах пообещал я. - Вэл, мне страшно, я, кажется ослеп! - плакал мне в плечо рыжик. И только тогда я проснулся окончательно. Все, конечно, обрадовались возвращению Макса, но как-то вяло. Силы уже были не те, да и чему радоваться? - надежда почти угасла в нас. Милочка, как и Джон некогда, впал в истерику. - Я не могу умереть вот так! Вот сейчас, когда нашёл любовь всей своей жизни! - разрыдался он. - Маффин не переживёт моей гибели! - Ну, ты не перегибай, - посоветовал я. - Всего-то разок перепихнулись. - Ах, ты не понимаешь! - заломил он руки. - Он признался, что тоже влюбился с первого взгляда. Он вверил мне свою жизнь, я не могу подвести его! О, Валентин, нам надо вернуться, надо спасти Маффина! - Да с ним-то что случится!? - рассердился я. - Сначала тюрьма случится, потом ошейник! Потом... о, потом и представить страшно! Если отдадут младшим мужем какой-нибудь старухе — считай, повезло. А могут отдавать на попользоваться всякой, кто заплатит. - Не гони, слышь, - осадил его Гром. - Это за что ещё? За то что помогал нам, что ли? - Он летал на метле, и многие видели! Он ради нас! А мы... а я! Я обещал протекцию Вэла и маркиза Сагди. А что теперь?! Твою ж мать... До меня вдруг дошло. Обыкновенник не смог бы оседлать метлу - нужно иметь хоть немного магии, чтобы воспользоваться магическим предметом. Маффин же летал, как ас. А значит, он — колдун. А мужская магия в Эсткарпе под запретом, колдунов раньше топили во младенчестве. Сейчас, правда, не убивают, а с детства купируют магию всякими малоприятными способами и побыстрее отдают в мужья сильным ведьмам, ограничивая в правах. У бедняги Маффина как-то получалось скрывать свои способности. Скорее всего, родители были в курсе и всячески прикрывали (ну не чужая же тётя научила так лихачить на метле?). Теперь вся семья подвергнется наказанию. - Мил, ты подожди, не переживай раньше времени. Маркиз не даст твоего Маффина в обиду, - попробовал я его утешить. - Ах, ты будто сам не понимаешь положения Их Сиятельства! Хорошо, если самого в тюрьму не упекут. Нет, Вэл, вся надежда на тебя была... О, боги, что-то мне от переживаний так есть захотелось... Так, а вот это мило — где мои сухари, где колбаса? Да идите вы в Бездну, я здесь голодной смертью помирать не собираюсь! И он зашарил в потёмках по стене. - Всё уж обыскали на сто раз, - тоскливо молвил Джон. - Ага, знаю я, как вы обыскивали! Вы только чужие запасы тырить сильны, а как чего полезное сделать... Вот это что, например? Что, я вас спрашиваю! Ведь дверь же, дверь! Не веря, я выдавил из себя чахлый лучик света. - Вот те раз, - охнул кто-то из огров. В стене появился прямоугольник двери, тоже чёрный, но он легко определялся на ощупь. Нащупывались перемычки и поперечины, и даже замочная скважина. - Что за чудо? - пробормотал я. - Парни, давайте подналяжем — чем черт не шутит? Огры с превеликим энтузиазмом стали тушами своими таранить дверь, но та даже не дрогнула. - Рычаг нужен, - засуетился я, прикидывая, что мы можем использовать. - Ключ нужен! - закричал Милочка. - Валентин, где там твой ключ от всех дверей? - Какой ещё ключ? - вытаращился я на него. Макс же нагло зашарил по моим карманам. Пришлось взять его за шиворот и отодвинуть. - Я же знаю, что ты всегда с собой таскаешь! - завопил он. - Стоп, ты о серебряном набалдашнике? - я действительно не вынимал из кармана птичью голову, таская как талисман. - С чего ты взял, что сработает? - Да пробуй уже, вашблагородие! - взвыл Громоворот. И я попробовал — приложил клюв к замочной скважине. И куда-то свалился. Правда, невысоко падал, как с табуретки. Яркий свет резанул глаза. Проморгавшись, я увидел холмы, покрытые жухлой травой, серую ленту шоссе, огромный баннер у дороги: «Грин-Бей Пэкирс — поддержи свою команду!». Дорожный знак информировал, что до самого Грин-Бея пять миль, город серыми очертаниями проступал между двух холмов. Прямо напротив меня поблёскивала стальными боками коробка придорожного кафе "Main Freind Willy" с автозаправочной станцией на три колонки и мини-отелем. - Висконсин, - одними губами прошептал я и ущипнул себя за плечо. Плечу стало больно, а "друг Вилли" продолжал блестеть стальным сайдингом. - Вот я щас вообще ничего не понял, это сон, что ли, такой? - спросили за моей спиной. - Больше похоже на мой родной штат. Так-то я, ребята, из-за Стены, - сказал я, оборачиваясь. И застыл с открытым ртом. Джон и Милочка, напуганные и ошеломлённые, таращились то на меня, то на двух рослых парней, прям-таки атлетов в грязных куртках и штанах не по размеру. Одежда, кстати, не мала была, как раз-таки наоборот — штаны парни придерживали рукой, а рубашки и куртки повисли на мощных плечах. И один на рожу - ковбой рекламный, у второго лицо попроще. - Капитан, мы сами в шоке, - сказал тот, что попроще. - Гром, это ты? - Я. Кажется... - огр с неверием дотронулся до густых волос на своей башке. Меж тем Бэтмен и Капитан Америка в одном лице ощупал свою голову, руки-ноги, и оттянув ремень на штанах, заглянул туда. - Блять, - только и сказал он с досадой. - Зря ты так, Болтун. Наебёшься здесь на жизнь вперёд, гарантирую, - сказал я. Понемногу я отходил от потрясения. Вроде бы мы живы, мы в штатах, и это не сон. Огры сильно изменились, ну так и слава Богу, а мы с Джоном и Милом прежние. - Где мой хвост?! - дурниной заголосил вдруг Милочка.