Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Под больничными таблеточками сон такой яркий снился — я сразу и не догадался, что сон. Как будто мы с Джоном отправились на МКС с какой-то пустяковой миссией, вроде обмена между магами и обыкновенниками. И там ждал нас приятный сюрприз — в экипаже станции Нолан с Дрю! Да и вообще они там за главных, так как остальные космонавты на выходные дунули по домам. И вот сидим мы за столом и в бридж играем. Нолан сдающий, а в паре со мной, естественно Джон, и мне обидно, что он каждый раз пасует, хотя я сам-то в бридж не силён, а если честно — и не играл никогда. В отсеке то жарко, то холодно — всё зависит от того, светит ли Солнце в иллюминаторы. В напряженный момент игры Дрю с досадой вспоминает, что открывал иллюминатор в своей каюте, чтобы проветрить после скуренного косячка, и забыл закрыть. - Ты совсем дурной? - спрашиваю. - Разве так делают? - Хана его хавортиям, - соглашается Нолан. - Либо вымерзли, либо сгорели. Дрю подорвался спасать свои цветочки, а я спросил про солнцезащитные экраны, потому как звезда опять ярко светила в иллюминаторы, и было жарче, чем в пустыне. - Да ты просто болеешь, Валентин, вот тебе и жарко, - сказал Нолан. - Ты всегда будешь болеть, если кого-нибудь грохнешь. - Иди ты! Просквозило меня, вот и всё. - Ну ты как ребёнок, - покачал головой студент. - Твои поступки резонируют с твоей магией — разве ты не замечал, что, условно говоря, добрые дела даются тебе легко и имеют хорошую отдачу, а вот с условным злом магия твоя, как и организм в целом, конфликтуют? - Ещё один! Нет никакой «любовной магии», это не научно. - Не всё в двух мирах изучено и измерено, сэр, - усмехнулся Джон, и я поразился и этому его обращению - «сэр», и незнакомому проявлению интеллекта. - Любовная магия — это ещё одна условность, хотя само понятие идеально подходит к внешним проявлениям твоей магической сущности. - Да-да, - поддержал его Нолан. - Разве ты чувствуешь отток сил, исцеляя? - А в сексе нет у нашего Вэла ни меры, ни истощения, извините за интимную подробность, но мне ли не знать! - Враньё! Я так, бывает, выматываюсь... - А вот стоило тебе Шерца замочить, сразу разболелся и чуть не умер. - Тогда пневмония была — я простудился в казематах... - С Роландом тоже, видимо, простудился. Мне начало казаться, что ребята в чём-то правы. - Блин, и что ж мне делать? Постараться больше не убивать? А как быть сейчас? В прошлый раз меня Гримус вылечил, а здесь мне никто не поможет. - Не дрейфь, поправишься. Возможно, в этот раз организм даже справится быстрее. - Ну да, возможен вариант по типу приобретенного иммунитета, - опять сумничал Джон. - При первом конфликте магии с убийством было тяжко, на грани смерти. Во второй раз организм уже знает, с чем имеет дело, и знает пути возвращение к норме. - Так и втянешься; для тебя убить будет, что чихнуть разок, - развеселился Нолан. - Плохо, что к вампиру иммунитет так и не выработался. Я не разобрался, при чём тут вампиры. - Ты сохнешь, Вэл, - просветил студент. - Ты истощаешься без любви... ну или хотя бы секс! Длительное его отсутствие тебя губит. Но ты слишком привязан к своему вампиру. И я хотел сказать, что с Ультмейтом покончено, но вдруг страшно испугался этой мысли. И в ужасе проснулся. Сквозь опущенные жалюзи скупо проглядывал дневной свет. В палате сидел медбрат и качался на стуле. Стул был хлипким, с тонкими ножками. Медбрат — мощным и молодым. И довольно симпатичным. Увидев, что я открыл глаза, он обрадовался: - А я верил, что ты проснешься в мою смену! Как себя чувствуешь? - Голова тяжелая. - Тошнит? - Нет. Есть хочется. - Это очень хороший показатель. А что-нибудь ещё хочется? - Мне надо знать, как там мои родственники. - Их домой отпустили, а Тревор Миллер в соседней палате. - Что с ним? Он ранен? - Не, инсульт шарахнул, - он жизнерадостно улыбнулся. - Я, кстати, Сэм. - Валентин, - представился и я. - Да я знаю. Ну, Валентин Хукс, мне надо провести кое-какие тесты. Позволишь? Я вздохнул, припомнив события, предшествующие кломипрамину. Я буянил, каталки переворачивал, зачем-то про Кроппера доку рассказывал... Наверняка тест будет на мою вменяемость. - Эх, ладно, Сэм, приступай. Он откинул одеяло и взялся за мою ступню: - Что чувствуешь? - Что ты держишь меня за ногу. - А так? - За колено. - А так? - Сэм, я не уверен, что тест следует продолжать... Но он только хмыкнул, перехватил мой член поудобнее, немного подвигал, а много ли мне надо было после... Позвольте! Двух месяцев без секса! Через десять секунд Сэм держал в руке полноценный стояк, облизывался, как кот, и с улыбочкой наклонялся всё ниже и ниже... Нет, не засохну я без секса, не дадут... И, думая так, я оттолкнул голову Сэма, а затем и руку его снял со своего хуя. - Какого хера? - не понял он. - Я, наверное, провалил тест, но я тут лечусь вообще-то, а не расслабляюсь. -Это, блять, последствия изнасилования? Да в первый раз у тебя такое, что ли? - с досадой спросил он. Я мгновенно завелся, хотя и не понял, о чём он толкует. - Это уже наглость! Начальство знает о твоих методах? - Да брось, Валентин, я тут на хорошем счету. Надеюсь, тебе твоя работа тоже не в тягость, - он с намёком поиграл бровями. -Ну же, стесняшка! Молли проболталась, чем ты занимаешься. Мне стыдно стало и противно. Мне остро захотелось домой, в Хресторию. Туда, где я был Валентином Хуксом, магом, "тем самым Хуксом", а не... - Если я что не так делаю, то подучи меня. Отсоси мне, лапочка, - и он умильно похлопал бесстыжими зенками. Ладонь мою запекло. Это было бы, наверное, самым сильным проявлением магии за весь мой период пребывания здесь, мелкий огненный шар уже готов был полететь в наглого медбрата, но я осадил себя. И так балансирую на грани. На моё счастье заявился пухлый доктор, прогнал Сэма, измерил мне давление и обрадовал, что в целом у меня неплохие анализы, и если МРТ и беседа с психиатром ничего не выявят, меня отпустят. Доктор пустил ко мне Молли, и я ей даже обрадовался, но ей почему-то втемяшилось в голову, что я ещё плох и меня нельзя напрягать. - Ты зачем всем разболтала, что я в порно снимаюсь? - упрекнул я её. Молли покраснела и сказала, что вовсе и не всем, а только своей мамочке, потому что та помнит меня ещё ребёнком (где, спрашивается, логика?). - А Сэм просто подслушал, но он поклялся, что никому не расскажет. Сэм оказался её младшим братом, и она обещала прибить его, если он ко мне полезет. Ну-ну. Как детектив, Молли задала мне несколько неудобных для меня вопросов, опять вспомнила про возраст Милочки, но сильно мурыжить не стала и свалила. Чтобы опять заявиться вечером. В больнице было скучно: Сэм ко мне больше не приставал, а процедура МРТ - не думаю, что кому-то может понравиться. Никто меня почему-то не навещал, звонить мне тоже не разрешали, кормили преснятиной, так что возвращению Молли я опять обрадовался. - Вэл, ты лучше мне расскажи всё и во всех подробностях, а я постараюсь придумать, как отвадить от тебя ФБРовцев, - хмурясь, сказала она и подсела ко мне поближе. Радость моя мгновенно улетучилась - я понял, что балансировать, возможно, больше не получится и придётся прыгать. Но КАК и КУДА - с этим я не мог определиться. - За твоих друзей всерьёз взялись, - сказала Молли. - Шериф сказал, что дело по оборотням у нас заберут и засекретят. - О каких оборотнях вы толкуете, детектив Кинзи? Молли подскочила с моей койки. В дверях стоял и разглядывал нас блеклыми глазками тип в костюме, прилизанный, неприятный такой. Одним словом, ФБРовец. - Не было никаких оборотней, в штате бесчинствовали беглые заключенные, и вы, как представитель закона, обязаны пресекать нелепые слухи. Пресекать, а не распускать, вам понятно? Молли пошла пятнами, заискрила глазами... и неожиданно промямлила: - Ясно, сэр. Вот ведь! Молли Кинзи, умница и красавица, пасует перед каким-то говнюком в костюме. Обидно. - Ну-с, Валентин Хукс, Ваше Превосходительство, как вы себя чувствуете? - Как твоё имя, любезный, и какого ты сословия?- надменно поинтересовался я. Неприятная морда ФБРовца отразила легкую насмешку вкупе с укоризной. - Агент Фулз, но можно без церемоний, просто "сэр". - Агент Фулз, - с нажимом сказал я, - чувствую я себя нормально и хотел бы отправиться домой - надеюсь, чинить препятствий вы мне не станете. - Ну, я же не доктор, - сказал он. - Доктор вас отпускает? Я кивнул: - Отпускает. Сразу после беседы с психиатром. - Психиатра я отменил, - махнул он рукой. - Ну, вы же не доктор? - изобразил удивление я. ФБРовец неожиданно рассмеялся. Молли, по стеночке ползущая к выходу, подпрыгнула и замерла на месте. - Вот умора! - Фулз кашлянул в кулак и вернул физиономии постное выражение. - Теперь мне понятно поведение ваших подчинённых: двух огров и гомункула, а бедного барона спишем со счетов. - Никого списывать не позволю! - Не злитесь, - он поднял руку, - я не так выразился. А, кстати, как вы можете воспрепятствовать? Или чуток магии удалось сохранить? - На вас хватит, - кивнул я и продемонстрировал боевой шар (рыжий и немногим больше того, что умел индуцировать Валюкс). - Ух ты! А каким бы этот шарик был за Стеной? - Раз в двадцать больше и ярко белым. Или же это была бы молния. - Что здесь происходит? - проблеяла Молли, сползая по стенке на пол. - Валентин, кто ты? - Маг, - пояснил за меня Фулз. - Член Парламента Хрестории, герой войны и прочая, и прочая. Я не против вашего присутствия, детектив Кинзи, но прошу взять себя в руки. Как только Фулз перестал себя вести, как наделенная властью свинота, мы нормально пообщались. Ну, то есть я не рассказывал ему всё как на духу, да и он не спешил делиться планами бюро. Я жирно намекнул, например, что действую от лица Парламента, и хоть попал в Штаты незапланированно, но от миссии своей не отклонился. - Банда насчитывала более двадцати членов, а вас всего пятеро - не слишком ли маленький отряд для её ликвидации? - усомнился Фулз. - Дома, чтобы разделаться с бандой, хватило бы и меня одного. Секретарь и солдаты были нужны для разных мелких поручений, хотя в Висконсине ситуация кардинально изменилась. Да и банда здесь заметно увеличилась, если не ошибаюсь. - Не ошибаетесь, - подтвердил агент. - Мэтт Аламо, бывший военный, привел к оборотням нескольких своих родственников. - Он же снабдил банду оружием, верно? - Опустим эту деталь. - Как же ее опустить, если два оборотня перестреляли всю банду и начали с Мэтта? Сам себе проложил дорожку в Бездну, вояка. - На самом деле погибли Аламо с братьями, вожак, два гоблина и пять оборотней, остальные же, даже со смертельными, на первый взгляд, ранениями, выжили. И никто толком не может объяснить, что произошло. Я-то, конечно, мог. Но, само собой, Тима сдавать не собирался. Фулз сказал, что дурь в супе была просто убойной, не простой гашиш, как мне думалось. Хотя и мне внешний вид наркоты показался странным. Короче, дурь была убойной, и за распространение кузену грозил бы нехилый срок. - И всё-таки, у меня есть вопрос, - сказал агент и вперил в меня взгляд: - Вы ведь маг, Вэл, и сильный. Была ли замешана магия при ликвидации банды? Я прагматик, я чётко осознаю грань между двумя мирами. Но принять то, что лишь счастливый случай избавил вас от мучительной смерти... нет, как раз мой прагматизм не позволяет этого. Я напыжился, придал лицу выражение загадочное и значительное. И посмотрел на Молли. Девушка стояла с открытым ртом и не моргая смотрела на меня. - Ну же, Вэл, признайтесь. Надо ли вам объяснять, что вы в любом случае герой, и всякие там "превышения" вам не пришьёшь? Да вы вообще вне судебной системы, хотя и сохранили гражданство! О, вот как? Я всё ещё гражданин? Верить ему или нет? С одной стороны - да, я молодец, с другой стороны - отношения между нашими мирами разорваны, я один, и нет за моей спиной никакого Парламента... Но ФБР-то об этом не знает. - Давайте сойдемся на том, агент Фулз, что да, я причастен. А каким боком - не всё ли равно? И я не герой, отнюдь. Или вы и все ваши коллеги, и милая детектив Кинзи, - все вы не меньшие герои. Я ведь всего лишь выполнял свою работу, так же, как выполняете её вы. Пафосно задвинул, скажете? Но Фулз проглотил и не поморщился. - Что ж, я так и думал. И не переживайте, в официальный отчёт это не войдёт, - и он даже позволил себе улыбку. Взгляд Молли светился восхищением. Словом, нормально поговорили. Лучше, чем я мог бы загадывать. Мне и моим спутникам была обещана неприкосновенность и статус почетных гостей штата. Набравшись наглости, я сказал, что, мол, чем могли - помогли, хорошо бы и этой стране расстараться для нас - переправить обратно за Стену. - Да, разумеется, но есть ли способ? - озадачился Фулз. - Хочу напомнить, что отношения были разорваны по инициативе Хрестории, и портал открыть могут только маги. Маги, или наш Милочка, подумал я. - Надеюсь, у Парламента была возможность вычислить место, куда вас забросило, и тогда остается только ждать хода с их стороны. - А уж я как надеюсь! - без энтузиазма сказал я. Кому я там нужен, в том Парламенте? Смиту разве что. Для магов я так и остался выскочкой и любимцем черни, поди рады до смерти, что я сгинул. Нет, надежда только на Мила. Но разве не здорово, что мы сможем не прятаться в дядькином доме, а свободно перемещаться по стране? Здорово и очень кстати. Мне захотелось немедленных действий. Но тут совершенно некстати пришла медсестра, померила мне температуру и вызвала доктора. - 39! - воскликнул пухляш. - А я предупреждал, что длительные разговоры и волнения недопустимы. - Поправляйтесь, Валентин, - пробормотал агент и смылся, прихватив так и не вышедшую из восторженного стазиса Молли. Мне всадили болезненный укол в ягодицу и велели спать. В палату робко заглянул Сэм, потолкался на пороге и попросил прощения. - Да брось, ты же ничего не знал, - зевая, ответил я. Но ночью хорошенько ему подгадил, не дав за всю смену и часочек покемарить. Я то метался в горячке, то бредил, а неконтролируемый выброс магии сжег на нём униформу. И никакие жаропонижающие меня не брали, помогло сильное седативное, но его догадались вколоть только под утро. В обед меня растолкали и впихнули в желудок (исключительно уговорами) очередную преснятину. Затем прямо в палате собралась врачебная комиссия, и Фулз пришёл. Приполз старичок хирург, которого я помнил ещё с детства - доктор Андерсон. Детские хвори меня не брали, но мелкие (и не очень) травмы случались частенько, из-за "шила в заднице", по словам того же Андерсона. - Ай-яй-яй, ты почему себя так ведешь? - строго сказал старичок. - Зачем с огнём баловался? Ты же хороший мальчик, Валентин, тебе не стыдно? Старческий маразм, подумал я. Когда хирург гипсовал мне предплечье в двенадцать лет, он уже был стареньким. Неужели до сих пор практикует? - Стыдно, - признал я. - Сейчас нам необходимо решить, требуется ли изоляция, - сказал Фулз, и неприятный холодок пробежал от моего загривка до самого копчика. - Анализы! - хирург протянул руку. Пухляш поспешно сунул туда медкарту. Внимательно изучив её, Андерсон сказал: - На редкость здоровый ребенок. Но егоза. Температура? - 36 и 6, - услужливо ответил пухлый. - Что тебя сейчас беспокоит, Валентин? - Ничего, совершенно ничего. Если что и было, то всё прошло. Честное слово. - Ну-ка, погуляйте пока в коридоре, - велел докторам Андерсон. И все послушно вышли! И Фулз тоже вышел! - Раздевайся, - старичок извлек из кармана стетоскоп. Но так им и не воспользовался. Постучал костяшками пальцев по спине и сказал: - Смотри-ка, как удачно я зашил кожу на твоей лопатке, даже следа не осталось! Все шрамы с моего тела свёл Ультмейт (а в войну этим занимался Гримус), но меня удивило, что старичок не забыл за столько лет. - Гематомы подживают как на собаке, нагноений нет, переломов тоже нет. Голова болит? - он аккуратно ощупал шишки на моём затылке. - Нет, доктор Андерсон, всё уже нормально. - Славно, славно. А скажи мне - напугали тебя эти бандиты? Перенервничал, да? - задушевно спросил он и погладил меня по голове. Вот поди докажи такому, что не двинулся от страха. - Приятного мало, если честно. Да, была мыслишка, что могу и не выкарабкаться, - осторожно ответил я. - Только не впервой мне так - рядом со смертью пройтись. Я повоевать успел, доктор Андерсон, и убить меня пытались, и хворь магическая едва не доканала меня. Так что головы от страха я не терял. Он пожевал вялыми губами. - Боевой ты парнишка. Ну а на любовных фронтах - всё ли ладно? - Вы это к чему? - Есть зазнобушка? Улли - это кто? Девчонка твоя? Меня почему-то в жар кинуло. - Мальчишка мой. Муж. И дети у меня есть, двое. - А как это - дети?.. Хотя, у вас там магия... Ну, допустим. А "вампирюга-сволочь, сожгу до тла" - это недруг твой? Соперник? - Нет, это тот же Улли, муж. Он вампир и... не всё у нас гладко. Это Сэм наушничает? Я знаю, что бредил ночью. Андерсон обрадовался, подсел поближе и обнял меня за плечи: - Гложет это тебя, да, бедняжечка? Дело к разводу идёт? - Ничего, разберусь, я большой мальчик, - хмурясь и сквозь зубы ответил я. - Конечно, разберешься. И, знаешь, поначалу всегда больно, жизнь не мила, сердце трепещет и воздуха мало. А потом как-то... наладится всё. И детки, детки - это хорошо, это твоя опора, от них столько любви, сколько ни от какого вампира не увидишь! Всё наладится, Валентин, всё будет хорошо. В глазах моих стало двоиться от слёз. Докучливый старик, присел на уши и до чего довёл меня! - Гони тоску, перебрось мысли на другое. А мы тебе пока таблеточки подберём. Ты сильный, ты со всем разберёшься. А рядом будут близкие, ты всегда сможешь опереться на дружеское плечо. А таблеточки попей, хорошо? Я украдкой вытер глаза и кивнул. - Вот и умница, вот и отдыхай. Взбодрись, прими контрастный душ и приведи себя в порядок, побрейся. До завтра тебя понаблюдаем, а там уж... И не договорил, только потрепал по волосам и ушёл. Я подождал. Но никто больше ко мне не сунулся, и я зарылся лицом в подушку и позволил самым горячим и злым слезам пролиться. Затем прокрутил в голове и наш разговор, и сон свой нелепый, и решил, что я и правда здоров, и стресса со мной никакого не случилось. Это злость на Ультмейта гнетет меня, воздух отнимает. Нет к нему иммунитета, вот и распустил себя. "Побрейся"... Это к чему было сказано? Я ощупал свой подбородок и ахнул. Метнулся к санузлу за ширмой и снова ахнул, разглядывая в зеркале заросшую физиономию. - Это что ж такое, а? Ультмейт какой-то магией свёл растительность с моего лица, а Филтек периодически подсовывал всякие чудодейственные бальзамы, от которых кожа всегда оставалась чистой и гладкой. Вот, кончилось их действие, надо думать! Пора привыкать к бритве. Слёзы я себе больше не позволил, напротив, высморкался и умылся, и затребовал у персонала станок. Под щетиной обнаружилась битая физиономия с заостренными скулами и темными кругами вокруг глаз. Я злобно уставился на своё отражение: - Добить меня решил? Ну-ну. Завтра меня упекут либо в психушку, либо в одиночку в федеральной тюрьме, и что - легче тебе станет? Да ни хрена! Говорил тебе Плистус - подыщи кого-нибудь попроще и подселяй свою душонку сколько влезет, вот и слушал бы старика. А меня так просто не возьмёшь, не на того напал! Я вымылся вонючим антимикробным гелем, до крошки съел казенный ужин и стал флиртовать с медсестрой. Правда, ей было немногим за пятьдесят, и она отправила меня к персоналу помоложе. - А я могу свободно гулять по больнице? - удивился я. - В кабинет заведующего отделением не суйся, - предупредила она. И я отлично провел время - ухлёстывал за девочками, подмигивал молодому докторишке и навестил Миллера - ему уже стало получше. Вечером закинулся принесенными пухлячком колесами. Показал своему отражению "фак" и завалился спать, решив положиться на свою везучесть. И спал прекрасно, и не было никаких жара и бреда. А прямо с утра ко мне приперся Дорнан Дурс и с радостной улыбкой сказал: - Ну, Валентин, я забираю тебя домой. Доктор сказал, ты полностью здоров, так что собирайся быстрее - я не так богат, чтобы оплачивать тебе отдельную палату ещё сутки.