Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Вот к такому повороту я был не готов. Честно. Совсем. Один вид Дурса чего стоил. - Вот это шнобель, Дорнан Дурс! - не сдержал я возгласа. Дядька перестал улыбаться. Нос у него и правда был вдвое больше прежнего и приобрёл сливовый окрас. - А у тебя губа как вареник и синяк под глазом, - мстительно сказал он. Но тут же вернул лицу радушное выражение. - Ну что за ребячество, Валентин? Что ещё за "Дорнан Дурс"? Я твой дядя, если ты забыл, а ты мой племянник, хоть и не кровный. Но для меня ты всё равно родной, и я всегда был тебе другом. - Ага, даже палату оплатил, - пробормотал я себе под нос. Я-то думал, что лечат меня за счёт правительства. Позже мне стало известно, что лечение как раз дядька не оплачивал. А на отдельную палату действительно расщедрился, и уже одно это выбивало из колеи и подсаживало на измену. И прям язык чесался напомнить ему все те "дружеские отношения" от ремня и выкручивания уха до обмена моей жизни на бездарные хресторские дневнички. - Джессика готовит твою любимую лазанью, - воодушевлённо вещал Дурс. - Тебя все заждались, мальчик мой, поехали быстрее. Новенькая Дурсова тачка была изуродована вмятиной на двери и битой фарой. А Дурс всё равно улыбался. И переводя взгляд с фары на сизый и раздутый нос я гадал, сдаст ли он меня на руки Фулзу или же прям в машине ткнет отвёрткой в сонную артерию. - Давай, парень, залезай, - улыбаясь (шире некуда), пригласил он и открыл мне дверь. - Не хотел я вас в это впутывать. Особенно Джессику с Тимом, - на всякий случай сказал я. - Да брось, обошлось ведь, все живы! - подбодрил он. Скорее - отвёртка в артерию, подумал я. И сел. Я был моложе, сильнее и быстрее, и мне стыдно было бояться дяди Дорнана. Понять бы ещё, с чего он такой ласковый? Агент Фулз в общих чертах поведал мне о злоключениях моих родственников: Дурса огрели по башке, привезли обратно в Сан Прейри. Связали, угрожали пытками, требуя выманить из дома дочь и сына. А дядька возьми да и изобрази сердечный приступ. Да так натурально симулировал, что его оставили помирать, а ублюдок Аламо сам за дело взялся - позвонил Джесс и представился агентом интерпола, наплёл ей с три короба... Кузина, конечно, дура наивная, раз поверила ему, но и Аламо тем ещё пронырой оказался - бывшим капитаном разведки. - Если б я мог подумать, что Джессика такой наивной дурёхой окажется, - неожиданно сказал Дурс и тяжело вздохнул. - Если б знал! Согласился бы сам позвонить ей и орал в трубку, чтоб звонила в полицию и никому не верила. - Они бы тебя убили, - сказал я. Дурс плечом дёрнул и промолчал. Я задумался над тем, что это меня он не выносил с самого моего появления в их доме. А своих детей любил. - Вишь ты, этот Аламо, ну или братец его - теперь уж и не узнать - сказал ей, что он сотрудник Интерпола, - продолжил дядька, - что тебя подстрелили, а у меня сердце прихватило от переживаний. А ребята твои в сговоре с оборотнями. Как в такое можно было поверить?! Честнейшие парни - ведь по лицам видно - честные и благородные! - Э... - опешив, я уставился на него. Это он об ограх сейчас? - Таких парней да в полицию бы округа! Тебе, небось, сказали, что это ФБР разделалось с бандой? Я замялся, считая что львиная доля заслуги на мне. Ну и немного на Тиме. Хотя, скорее, мы оба были лишь оружием в руках господина Рока. - Меня Молли Кинзи нашла, - нашелся я с ответом. - Девчонка Кинзи молодец, - кивнул Дурс. - Но нас вытащили огры. Пока они шли по следу, Максик твой звонил Кинзи... - Погоди, что значит "шли по следу"? - То и значит: искали следы, вынюхивали! Они говорят, что все огры прирожденные охотники. А ты этого не знал? - Знал, конечно. Вообще-то, хоть и знал, но не учитывал. Это там, в Застенье, у огров звериные нюх и слух. Думал ли я, что дар их уцелел? А ведь вышло так, что обнаружив моё исчезновение (и отвесив тумаков барону), Гром и Болтун сразу пошли по следу старичка Жигало. И нашли его в мастерских Миллера. Причём Жигало был заперт в гараже, а они всё равно унюхали. - Провели нас, - сказал Болтун. - Раз капитану сказали, что родню держат в мастерских, значит они точно НЕ в мастерских. Капитаном здесь даже не пахнет. - Тимчиком, вроде, пахнет, - потянув воздух, сказал Гром. И вот они стояли, нюхали, потом постучались в гаражные ворота и поговорили со сторожем. Сторож, естественно, никого и ничего не видел и не слышал. - Вернемся на то место, где капитан останавливался, - решили парни, и тут к мастерским подкатил младшенький Миллер. - Опять вы, - скривился юнец. - Папашку моего не видели? Болтун миролюбиво ответил, что только что со сторожем общался, и тот сказал, что он тут единственная живая душа. - Дэйв старый и глухой, - сказал Дуайт. - Отца мог и прозевать. Огры насторожились: - Сторожу не больше тридцати и со слухом у него порядок. Так когда, говоришь, отец пропал? Оказалось, Миллер зажал сынку штуку баксов. Пообещал и пропал, а никогда так раньше не делал. А деньги срочно нужны. - А вы тут чего забыли? - А у нас пропали капитан и младшие Дурсы, - признался Гром. - Их, вообще-то, оборотни похитили. - И Тима похитили? - запереживал Дуайт. И выложил ограм маленький грязный папин секрет: под мастерскими есть тайный бункер, где перебивают номера угнанным тачкам. - Веди, сторожа беру на себя, - тут же распорядился Болтун. - Там не только тачки, - помявшись, сказал Дуайт. - У папки куча оружия - со Второй Мировой, Кореи... да разного. Он, это, коллекционер. Часового - подставного сторожа, огры сняли профессионально, заполучив раритетный кольт в отличном состоянии. Дуайт ловко перехватил его, демонстрируя навыки владения, а огры и не спорили, рассчитывая разжиться чем-то повнушительнее, чем маленький изящный пистолетик. Я сделал вывод, что им просто повезло. Бандитов было всего четверо (исключая "сторожа"), причем двое охраняли заложников, пуская слюну на Джесс и засунув правую руку за пояс штанов. А ещё двое пристраивали свои херы к заднице старшего Миллера... Боже мой, что-то такое я и предполагал, хотя Тревор ничего и не рассказывал. По понятным причинам. - Нет-нет, обошлось, огры прибыли вовремя, - сказал дядька. - Дуайт отстрелил хуй одному. Остальным парни настучали по темечку, а потом связали. Защитив отца, Дуайт засосал Тима, прямо на глазах у обоих папаш. И Трэвор, только что перенесший покушение на свою дырку, не выдержал и свалился с инсультом. Это он мне сам рассказал в госпитале, роняя скупые слёзы. И спросил: что мне с сыном делать? Вот вырастет второй Валентин Хукс, а "Дурс говорит, что ты совсем сторчался и жопу за дозу подставляешь"... - Я похож на торчка? - спросил я. Тревор неуверенно помотал головой. - Я женат, у меня двое детей, поместье и кресло в Парламенте. Дурсу это, конечно, поперек горла. - Вот брехун жирный, - сказал Миллер и бледно улыбнулся. - Так что теперь - не трогать его, пусть с парнями сосется? - Э, нет. Дядька Дурс меня знатно порол, голодом морил. За просто так в люди не выйдешь. - Чтоб я своего единственного сына бил и морил? Ты, Хукс, думай, что советуешь. Молли шепнула мне, что Миллер крепко влип с оружием и краденными тачками. Не арестован только потому, что едва не скопытился. А в доме меня ожидал самый сердечный приём. Дверь открыл Джон, обнял и всплакнул. Гром и Болтун смеялись и говорили: "Ну даёте, вашблагородие! Круто вы их!" Джесс выбежала из кухни и с воплями повисла на шее. Этакая торбочка - шея затрещала. На диванчике в столовой сидели Тим с Дуайтом, красные и растрёпанные, с опухшими губами. За столом шустро работал ножом и вилкой Макс. Голубки приветствовали меня радостными возгласами, а Макс помахал вилкой и сказал: - Ну наконец-то! Джессика, должен признать, что итальянская кухня - это нечто! - Паршивец, где лазанья? - закричала кузина. - Повылазило тебе, что ли? На противне, вон, половина, - ответил паршивец и погладил набитый живот. - Где половина, где? - Джесс схватила кухонное полотенце и фурией налетела на рыжика. Кряхтя и придерживая живот, Макс полез под стол, вжимая под ударами голову в плечи. - Джессика, как не стыдно! - закричал на дочь дядька. - Ты прекрасно знаешь, что у малыша проблемы с самоконтролем, почему за ним никто не приглядывал? Ну, Дурс продолжал удивлять. Джесс сослалась на Тима с любовничком, и дядька, не стесняясь в выражениях, велел им убраться с глаз. Тим лишь плечами пожал и с радостной улыбкой, сияя глазами, обнял меня и удалился, держа Дуайта за ручку. - Ну вот, хотели все вместе посидеть, - расстроилась Джесс. - Да кто голодный-то? Нам главное Валентина накормить, - бодро ответил Дурс. - А у меня по такому радостному случаю есть отличное вино, причем с запасом, даже этим членососам достанется. И ушёл за своим вином. И только сейчас до меня дошло - да он же не чешется! Ни разу не почесался ни в госпитале, ни по дороге домой. - Он что, вылечился? Как?! - вырвалось у меня. Фулз упомянул, что губернатор Локхарт заперт в своём особняке: официально - его берегут от покушения, а на деле он под домашним арестом, и дом под неусыпным надзором агентов бюро. Сомневаюсь, что Дурса пустили бы к нему в порядке исключения. Макс вылез из-под стола и заявил: - Это я отдал дядюшке Дорнану булавку, и мы с ним поехали к озеру, и заплыли на красивой лодочке подальше, и... - Стоп! Булавка, Макс, булавка откуда у тебя взялась? Ты снова забирался в дом Локхарта? - Я и в первый свой визит всё успел, - лис не сдержал самодовольной улыбки. - Пока он по голове меня гладил, я вытащил булавку из его пиджака. - Охренеть, - прошептал я. - Но не волнуйся, я же не сказал дяде, что это я один молодец. Хотя... он почему-то сам так решил. И теперь угадай, есть ли у меня те шорты с Эйсос, а к ним ещё кроссы и дюжина красивых рубашек, - Макс закатил глаза и пощелкал языком. - А ещё, Валентин, мы ходили в Баскин Роббинс, и там, наконец-то, я ел пломбир с шоколадом и бананом! И миндальное мороженое в рожке с карамелью! И кофейное с крошкой! И со вкусом шпината - и это просто гадость, а не мороженное! - У тебя горло не заболело? - остановил я перечень радостей. - Ну, поболело чуток, на следующий день всё прошло. - Вэл, прости, - вставила покаянное слово Джессика. - Ему невозможно отказать. - И ты в этом участвовала? - удивился и возмутился я. - Но ведь Джессика обещала мне сумку! - стиснул на груди лапки рыжик. - О, это такая чудесная сумка! А ещё... - Угомонись, бестия рыжая! - взвизгнула сестра. По-видимому, Макс был обласкан всем семейством с головы до ног. Кстати, я только сейчас обратил внимание, как стильно и дорого одеты огры и Джон - я пропустил по болезни много интересного. - Я всё же не понимаю, - потеряно обратился я к Джессике, - из-за меня, из-за всей нашей компании вам такое пришлось пережить! Ладно бы твой отец - он хоть вернул себе здоровье. Но ты, но Тим?! Не появись я здесь, вам не пришлось бы страдать. - Откуда ты знаешь? - пожала плечами кузина. - Столько убитых и изнасилованных по всему штату - мы могли оказаться в их числе в любой момент и вовсе без твоего участия. Зато ты остановил этот кошмар. Вы все остановили, ребята, - она улыбнулась ограм, но улыбка вышла сквозь слезы. Ещё секунда, и Джесс заплакала уже основательно. Я бросился обнимать её, утешать и просить прощения. Огры, Джон и Макс поспешили присоединиться к объятиям. Все наперебой заговорили, как им было страшно, как переживали, что не успеют, и как они благодарны светлым Небесам, что всё закончилось. -... И мы поплаваем на яхте под парусом и сходим в ресторан японской кухни, - хлюпая носом, подытожил Максимилиан. - ... и это просто удача, капитан, что здешняя полиция припозднилась! Где вас держат, знал только человечек - тот, что сторожем прикинулся, - с жаром рассказывал Громоворот. - Болтун взял его за одну ногу, я за другую - короче, он подробно выложил нам, где вас искать и сколько в том лагере его подельников. - А потом приехала полиция, и нам сказали, что пытки запрещены, - манерно промокнув губы салфеткой, сказал Джон. Мы сидели за большим столом в гостиной, пили вино и заедали блюдами мексиканской кухни. Тако с фахитас доставили из ресторана, мне всё же перепал приличный кусок лазаньи - потрясающе вкусной, какая обычно и получалась у Джессики. Однако ел я без особого аппетита, чего не скажешь о моих друзьях - им мексиканская еда зашла на ура. - Пытки запрещены, значит, - поддержал беседу Болтун, - но парня затем пристрелили при попытке к бегству. - Хотя он просто чихнул, - сказал Тим. - Вот я и говорю - повезло, что полиция приехала позже, - продолжил Гром. - Приехала бы раньше - и где бы мы вас искали? Нам копы вообще не сдались: ваш кузен, например, мог проводить нас до лагеря. Но нас обломали - запретили ехать! - Назвали нас гражданскими лицами, - хмыкнул Болтун. - Ох и не спокойно было у нас на душе, мы-то уже видели, каковы копы в деле. - Любой из вас заткнёт за пояс весь их личный состав, - с важностью заметил Дурс. - А то! - задрал подбородок Гром. - Вот только про барышню Кинзи ничего дурного не скажешь. Болтун, ну поделись её телефончиком, а? Тебе ж, как я понял, без надобности. - Нечего, - отрезал Болтун. Гром надулся и стал всем жаловаться, что девушки из-за Болтуна его и не видят, а тот как собака на сене - сам не ам и другим не дам. - А говорил, что в меня влюблен по уши, - показушно обиделся Тим. Но Гром купился и смутился. - Да уж, повезло, что эти твари сами взялись мочить друг друга, - сказал младший Миллер. - При другом раскладе, Вэл, тебя бы убили либо оборотни, либо полиция случайно пристрелила. Огры дружно расхохотались. Я тоже позволил себе усмешку. - Чего? - не понял парень. - Это тварям не повезло, что покусились на мага, мальчик, - снисходительно пояснил Гром. - Иди ты! - не поверил Дуайт. Но в ответ ему только посмеивались и перемигивались. - Чего не ешь? - заботливо спросил меня Дурс. - Не то чтоб я голоден... - Тебе надо отдохнуть, ты же ещё слаб после болезни. - Да-да, дуй в свою комнату, - засуетилась Джесс, - я принесу тебе чаю. Или лучше теплого молока? - Молока, - сказал я. Встал, отвесил полупоклон всей компании и поднялся на второй этаж. "Моей" комнатой отчего-то стала бывшая комната Карла - большая и солнечная. Ту каморку, которую я занимал шесть лет назад, переделали в гардеробную. Джесс навела здесь идеальный порядок, заправила кровать дорогим хлопковым бельём и положила на подушку саше с лавандой. Синяя глянцевая штора была приспущена и красиво подсвечена солнечными лучами. А в целом всё было уютно, но простенько. Ни бронзовых с хрусталем светильников, ни восточных ковров, ни шелкового с золотом балдахина над кроватью, да и сама кровать вовсе не из сандала с золотой инкрустацией... И всё это удручало. Хотя возможно, причина была в том, что это была НЕ МОЯ комната. И это не мой дом, не моя страна. А самое плохое, самое неприемлемое - то, о чём и думать не следовало - здесь не было и никогда не будет МОЕГО Ультмейта. Маркиза Ветримера Сагди, прекрасного, роскошного при любом антураже - будь то дворцовые покои или сеновал на ферме близ Взбрыкушки, где в начале лета мы любили друг друга так искренне и упоительно... Я достал из кармана джинсов блистер с таблетками, выдавил пару штук и покатал на ладони. "Ничего, сначала больно и воздуху не хватает, потом привыкнешь..." Привыкнешь? Я должен привыкнуть?! Чёрта с два! Я закинул таблетки за спину, рывком распахнул дверь и, перевешиваясь через перила балюстрады, заорал: - Ма-а-акс!