Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Я всматривался в темный силуэт и яростно скрипел зубами. - Вот ты, гад, какой. И чего ждешь? Давай же, убей меня! - Я здесь не для этого, - в голосе его слышалась обидная усмешка. - Для чего ещё? Только не думай, что я приму смерть, как овца! Я сам постараюсь вырвать твоё чёрное сердце! - Сколько пафоса! - уже откровенно рассмеялся он. - Ты же миротворец, разве нет желания решить конфликт соглашением? - Ты не ищешь мира. Боже мой, совсем мальчишка, такая же невинная мордашка, как у нашего Мила! Откуда столько гнили внутри? - Хочешь знать? - голос вновь стал холодным. - Но я первый задал вопрос и настаиваю на ответе. Ты готов поменяться со своим другом местами? - Дрянь ты мелкая, для тебя всё это лишь забава! Ты понятия не имеешь, какая чистая душа у Джонни. Он безгрешен, как ребёнок, и не должен страдать без вины! Я застонал, представляя, что делают сейчас с Джоном, беснуясь от своей беспомощности, от невозможности разделаться хотя бы с одним врагом, сидевшим в паре шагов от меня. - То есть, подставился бы за него? - гнул своё чёрный маг. - Отвали! - Нет, так не пойдёт. Можешь не верить, но я хочу и могу помочь, а ты своим упрямством не оставляешь барону и шанса. - Да, я не верю тебе. Но всё же подумай, что Джон тебе не враг, в отличие от меня. И если ты и в самом деле можешь изменить ситуацию - давай, действуй. Порадуешься моим мучениям, но только дай этот шанс невиновному. - Ты благородный аж до тошноты, - с пренебрежением сказал он. - Вообще-то истинное благородство не должно вызывать тошноту: ты, скорее, глупо импульсивен. Да и вообще глуп. Сдаётся мне, что я не первый, кто так считает. - А ты болтлив. Знаешь кто ты? Трепло. Пустозвон. - Нет. - Да. - Нет. - Да. - Не провоцируй меня! - разозлился он, и у меня хоть на чуток потеплело на душе. - Я постараюсь помочь только на условиях твоей лояльности. - Трепло. - Так... - он выбросил вперед руку с растопыренными пальцами. - Кто-то должен быть умнее. Слушай: я подхожу к тебе и снимаю ошейник - ты мне не мешаешь. - Ошейник не снимешь без ключа. - Я лучший в обоих мирах взломщик магических заклятий. - Тогда не трепись и докажи это. Маг пошарил в кармане штанов и извлёк оттуда, о, Небо! - мой серебряный набалдашник, ключ от всех замков! Я едва не заорал от радостного удивления. - Откуда он у тебя? - Спёр из кармана Хантера, я лучший в обоих мирах карманник. Птичья голова сработала прекрасно - ошейник разжал свою мёртвую хватку и брякнулся на пол. Следом щёлкнули наручники и застряли на опухшей правой руке. - Ого, похоже, перелом, - озадаченно сказал маг, рассматривая запястье. - С такой рукой ты не боец. - Да, тебе повезло. - А мне-то что? Я и не собирался делать за тебя твою работу. Твой друг - твои проблемы, ясно? - Слушай... оторви рукав моей рубашки и помоги туго замотать руку, - попросил я. - И что, поможет? Ты даже шар прицельно не бросишь, ты же не левша. Я умею лечить переломы, но это время займёт. - Его у Джона нет. - Не думаю, что убьют так сразу, сначала вдоволь помучают. - Вот именно, я не могу этого допустить, я пойду! - Да, для кого-то была бы дилемма, только не для тебя, - хмыкнул он. - Можно позволить Джону страдать, а потом спастись обоим. Но лучше погибнуть обоим, а для начала вместе помучиться. Нет, выбор очевиден, иди. Я вновь заскрипел зубами - бесчувственная тварь была права. - Ладно, Бездна тебя забери, лечи меня! - Ты, наверное, хотел сказать "пожалуйста"? - Пожалуйста. Забери тебя Бездна. Мой знакомый лекарь лечил переломы за час. - У меня своя метода. Он взялся за опухшее запястье обеими руками, и на секунду оно вспыхнуло огнём - я вскрикнул, а затем руку обдало холодом. Боль понемногу сходила на нет. - Поговорим? - предложил я. - Расскажи, как ты докатился до такой жизни. - Не хочу, - буркнул он. - А я уверен, что хочешь. У тебя прям язык зудит. - Нет. - Да. - Ты не захочешь слушать. - Захочу, я сам просил. - Не захочешь. - Захочу. - Ты не выносим, Хукс. - Сам не лучше. Имя у тебя, кстати, есть? - 213. - Ну и глупо. Вон 212 придумал себе отличное имя, всем нравится. - Вы же называете его совсем не так. Ми-и-илочка, - протянул он с улыбкой, неожиданно столь добродушной, что я опешил. - Тогда в Эсткарпе, когда я увидел, как он несётся к тебе, прямо под моё проклятие, я так испугался! Ведь мы косвенным образом родня, и если Милочка неким обстоятельством близок к тебе, то у меня нет никого роднее - мы из одной реторты, по крайней мере. - Да, только совсем разные. Как Свет и Тьма. - Я попробовал завернуть проклятие, но скорость его была огромной, вы всё равно попадали. К счастью, мой собрат далеко не бесталанный и смог переместить вас. - К счастью. - Ты был дружен с Плистусом? - неожиданно спросил он. - Ты оплакивал его гибель? Я не сразу нашёлся с ответом. Не сразу вспомнил свои чувства тогда: кажется, я больше жалел Ультмейта, ведь он потерял покровителя и друга. - Плистус был моим наставником. Он пытался помочь мне, - сказал я. - Я был ему благодарен. - Врёшь. Привираешь - у тебя был зуб на старика. Один сопливый орчонок рассказал мне, как ты грозился его убить, предварительно спалив его любимые цветочки. - Так-так, а исчезновение этого орчонка, случаем, не твоих рук дело? - осенило меня. - Моих. Не думай, я его не убил. От меня он ушёл очень довольный - с сольтинами в кармане и со снятым с памяти заклятьем, которое в скором времени неизбежно убило бы его. - Расскажи, что вы не поделили с профессором? Маг снова хмыкнул и удивленно глянул на меня. - Какой глупый вопрос, господин член Парламента! Неужели у вас там, в Парламенте, есть ещё маги, подобные тебе? Бедная страна... Хотя нет, я уверен, ты там блистаешь утренней звездой, и нет тебе равных. - Знаешь, ответил бы тебе, но я вот чувствую, как кости срастаются. И не больно. Гримус мне вывих куда больнее лечил. Ты... талантливый врачеватель. 213 отчего-то на мою похвалу лишь нахмурился. Помолчал какое-то время, затем заговорил тихо и будто нехотя. - Когда четыре года назад Плистус извлёк меня из реторты, я помню, что улыбался. Осознавая невероятность момента рождения, я смутно предвкушал знакомство с миром, во мне взростало ожидание чуда. Мне нравился маг, создавший меня -творец, отец мой. Его лицо казалось умным и добрым. Он наскоро ощупал меня - мне нравились его касания, и улыбнулся мне в ответ. Затем взял скальпель и вогнал его мне в печень. - Исцели себя, - велел мне маг. Я ещё не умел обликать боль в мольбы. Стонами, взглядами я пытался показать, как больно мне. Я не мог постичь случившееся, всё казалось нелепой ошибкой. Я ждал, что мой отец исправит ненароком совершенную ошибку и приласкает меня. - Для чего он тебя создал? - глядя в пол, спросил я. Почему-то я не сомневался в правдивости его слов. - К тому времени, как я добрался до его дневников, он успел уничтожить все записи обо мне. Стёр меня навсегда со страниц жизни. Но разве не очевидно? - я был создан по заказу военных. Плистус говорил, что изначально заложил во мне навыки боевого мага - смертельные проклятия, высасывание магии из тел, навыки врачевания. Много чего. Но новорожденный гомункул ничего этого не знал и истекал кровью. Слегка разочарованный профессор пошёл спать, пообещав проведать меня с утра. Эта была страшная ночь. Я почти дошёл до грани. Только перестав мучиться вопросом: "за что?", я стал копаться в собственном естестве и вскрыл нужные каналы в ауре, затянул повреждения. Профессор вроде бы был доволен. Уже на следующий день он стал насылать на меня порчи, одну за другой, требуя отражать их. Но ничего такого я не умел. Я кричал, плакал, умолял - когда испытываешь такую боль, быстро обучаешься речи. Старик был неумолим. За ночь я восстановился едва ли на половину. Но передышки мне не полагалось - шла война с Эсткарпом, министерству нужны были результаты. И вот так и протекали первые месяцы моей жизни, милый Валентин. В какой-то момент я сломал замок лаборатории и проник в библиотеку. Там я жадно впитывал недостающие знания. И всё с одной целью - сделать так, чтобы мой отец остался доволен. Тебе не кажется это странным? - Я изучал трактаты по гомункулам, - выдавил я из себя. - Понимал, правда, треть от силы. Они... вы сильно привязаны к создателю. И сбежать ты не мог, по той же причине. - Я читал те же трактаты, - усмехнулся он. - И тоже не всё понимал. Не понимал главного - моя любовь к отцу - лишь рефлекс, не подкрепленный разумом. Но я сделал выводы - я не совсем гомункул. Сам Плистус не называл меня так, только "существо". А ко мне обращался - "213". -"213, выпей это зелье. Сразу возникнет тошнота, но держись сколько сможешь. О, Бездна, не на мою же мантию! Так, сейчас почувствуешь сильную боль в желудке, эпителий съёжится и затвердеет. И вот сейчас не смей нейтрализовывать зелье! -ты должен трансгрессировать его в желудок этого ягнёнка. Старайся". И я старался, и Плистус иногда бывал доволен. Но чаще всего нет. Ты не замечал, Валентин, что он редко бывает доволен своими учениками? А я так устал терпеть каждодневные пытки, что стал подумывать - а не разлюбить ли мне моего дорогого создателя. - Ты напал на него? -Что? Нет! Не так сразу. Он велел мне положить руку на пластину, через которую пропускался сильный ток. Я же медлил, и разочаровал его как никогда до этого. Вышедшее из-под контроля оружие - недопустимый брак. Старик сказал, что опять просчитался, что-то упустил. - Неужели кошачья яйцеклетка? - размышлял он вслух. - Кошки слишком независимы. Это он ещё не знал, что я пробирался в его библиотеку. В любом случае маг решил, что я не то, что можно демонстрировать в Министерстве. - Ну блин! Если ты ослушался его, ты же мог бы сбежать! Ты сбежал? - Я не успел, - как-то виновато улыбнулся маг. - Он обманул меня. Меня ведь иногда кормили, совсем редко, чтобы не подох с голоду. И та отрава, что он подсунул мне, была уникальной. Зёрна Гро, вот что она содержала. Обессиленного, меня вскрыли и покопались в моих внутренностях. Я выжил. Плистус решил сжечь меня в лабораторной топке, но вдруг в голову ему пришла свежая идея. Ведь он был жадным и мелочным. Ночью он вывез меня в виварий и бросил в клетку к одному зверю. "Мой милый маркиз сэкономит на барашке", - довольно сказал он. - О! - воскликнул я, догадавшись, кому на ужин предназначался полумертвый 213. - Я лежал, ослепленный и оглушенный болью, и ждал смерти, - продолжал он. - Кто-то обнюхал меня. С трудом я поднял руку и дотронулся до морды с оскаленной пастью. Зверь не торопился меня есть, и я стал просить его пожалеть меня. Странно, но умирать я не хотел, с моим создателем мы совершенно разошлись в желаниях. Утром я очнулся, согретым теплом лежащего рядом зверя. Я думаю, ты понял, к кому меня бросили. Оборотень ведь не чужой тебе, верно? Иначе ты не забрал бы его в свой замок. Я кивнул. - Дезмонд мой близкий друг, но его человеческая сущность погибла. Я не понимаю, почему он не сожрал тебя. - Значит, его звериная сущность ненамного уступает человеческой. Я не знаю истинных причин, но он согревал меня, а когда через день орк пришёл кормить его, оборотень нарочно сел так, чтобы укрыть меня от взгляда слуги. Я впервые вдоволь напился воды, он даже оставил мне кусочек мяса, которого и так было немного - Плистус был уверен, что зверь достаточно утолил голод за мой счёт. - Как ты выбрался из клетки? - О, элементарно, - улыбнулся он. - Я был так худ, что свободно протиснулся между прутьями. Однако ушёл я только через неделю, когда споенная мне отрава окончательно вывелась из тела. Тогда я смог излечиться, но всё же был ещё очень слаб. Боязнь быть обнаруженным профессором заставила меня не медлить с уходом. С болью в сердце я оставлял своего единственного друга в клетке. Он с тоской смотрел на меня, но не пытался удержать. Последний раз я прижался к его телу, обещая вернуться и освободить из плена. Эта неделя заменила мне годы. Виварий я покинул существом взрослым и озлобленным. Я не имел представления о жизни общества, не строил планов как-то устроиться. Одно я знал наверняка - я должен отомстить Уго Плистусу. - Вот же Бездна! - в сердцах воскликнул я. - С некоторых пор я относился к профессору с недоверием и даже опаской, когда узнал, что он некромант. Но такая жестокость!.. в голове не укладывается. - Да уж как-нибудь уложи. Я ведь жду от тебя прощения и понимания. - Чего? - вскинулся я. - На кой тебе моё прощение? - А я запутался. То, что казалось мне правильным, больше таковым не кажется. Месть моя удовлетворена. Из-за мести я столько дел наворотил, век разгребать придётся. Ты мне не враг, и даже маркиз твой распрекрасный мне уже безразличен. Их нежная с Плистусом дружба заставляла меня желать наказания и для него... Ну так разве он не наказан? - Слушай, я тебе благодарен, конечно, за руку. Но в остальном... ты о каком прощении и понимании толкуешь? Хуй с ним, прощу попытку убить меня. А похищение моих детей? А скольких ты убил, ты даже магов убивал! И убил Тантру, мать моей дочери! - Вот уж не собирался! Но она напала на меня подло, из-за спины! Я убил двух магов, не считая Уго, и нисколько не терзаюсь этим, - заносчиво сказал он. - Один пытался меня пленить, второй - убить, так как я непонятно кто, а значит вне закона. Это нормально, да? Я обидел мага тем, что он не мог меня классифицировать! - Ты же с Роландом разбойничал, ты убивал вместе с ним! - Да? Кто тебе такое сказал? С убийствами бандиты прекрасно сами справлялись. - Ну смотри-ка, какой милый и честный мальчик! Какого чёрта я тебя слушал вообще, мне и находиться рядом с тобой противно! Пусти мою руку! - Затихни, я восстанавливаю порванное сухожилие! - рявкнул он. - Только ради Джона, ради Джона, - скрипел я зубами. - Потом всё, расходимся, мне плевать на твою судьбу. - Хочешь, чтобы я примкнул к очередным преступникам? - Ой, вот только не надо давить на совесть! Сам-то ты кто? Преступник - это твоя натура, против натуры не попрёшь! - Ну и нафига я тут перед тобой распинался?! - закричал и он. И сам отбросил мою руку. Затем мотнул головой, снова обхватил моё запястье, причём больнее, чем следовало, и сказал уже спокойнее: - Слушай, вот все мои грехи, как на исповеди. Я случайно наткнулся на банду оборотней. Симпатии к ним не было, но мне нужны были союзники, чтобы разделаться с некромантом. Роланд брюзжал на тебя и на Сагди, в нём жила мечта трахнуть тебя, причём на глазах у мужа. Я воздействовал на его мозг, развив это желание в маниакальную цель всей жизни. Виноват. Но мне нужен был глубокий крючок, чтобы зацепить его вернее. Я так увлекся, что переиграл сам себя - Роланд заставил меня дать клятву на крови, и я дал эту клятву, не подумав. Помогал выкрасть твоих детей, да. Но следил, чтобы им не навредили, а это было непросто, так как банда совсем озверела, причём уже без всякого воздействия с моей стороны - они просто подстроились под вожака. Сам бы я детей не тронул, никогда и ни за что, и Роланду не позволил бы. - Благодетель, - процедил я. - Жалею, что пытался убить вас на этом чёртовом винном заводе. Я был слишком зол, клятва Роланду сковывала меня, мне хотелось быстрее освободиться. А в Висконсине мы разругались с ним окончательно. Он творил вещи столь ужасные, что я пригрозил ему разорвать клятву, даже ценой собственной жизни. И неожиданно он сказал, что сам освобождает меня от клятвы, но с условием, что я оттяну реакцию властей на деятельность банды. - До каких пор? На что он рассчитывал? Маг пожал плечами: - Сказал, что нашёл здесь друзей и ему нужно время, чтобы занять свою нишу в обществе. - Ты хоть знал, что он снюхался с настоящими чокнутыми каннибалами? - Меня это не интересовало, - огрызнулся он. - Я занимался Локхартом. - Понятно, и мозг губернатора на колёса поставил. Мужик вообще ничего плохого тебе не сделал! - Не сделал ничего плохого, говоришь? Да он полюбил меня, как сына! Мне не пришлось особо стараться - боль от потери жены уже подточила его сознание. Он был страшно одинок, и окружил меня такой заботой, что мне порой не верилось в реальность происходящего. - Вот ты свинья! - вновь не сдержался я. - Не утруждайся с эпитетами, сам себя я и похлеще называл, - высокомерно ответил он. - Одно отчасти примиряет меня с совестью - я постарался залечить его слабоумие, а факт моего существования вычеркнут из его памяти. Теперь, насколько я знаю, состояние Локхарта признано экспертами временным расстройством на фоне депрессии, все обвинения с него снимут. - С кем ты там мирился? С совестью? Это курам на смех, 213, такое понятие в тебя не закладывалось. - Видимо, случайно перешло ко мне вместе с чужой магией, я ведь ни одних магов лишал силы, - невозмутимо ответил он, - и эльфы были, и ётуны, и сильная ведьма. Как рука, Валентин? Попробуй пошевелить пальцами. Пальцы шевелились. - Попробуй создать шар. - Э, нет. Не знаю, как у тебя, а у меня здесь магии в обрез, на второй шар сил уже может не хватить. - Займу тебе немного, - сузив раскосые глаза, сказал он. - Ох, не верю я тебе, морда хитрая! Он оскалил зубы в издевательской усмешке и вдруг кинулся ко мне, прижимаясь ко рту губами. Меня тряхнуло, как от электроразряда. 213 тут же отстранился. - Иди спасать друга, мой милый Валентин. У меня другие дела, но мы скоро встретимся, очень скоро. Я ухватил его за руку. - Ты понимаешь, что я даже спасибо тебе сказать не могу? Не верю тебе и жду подвоха. Зачем ты здесь? Скажи честно, прошу! - Чтобы помочь. С тех пор, как я изжил свою злобу, я искал пути примирения с тобой. Но не находил. Следовал тенью за вашей компанией, и вот, стоило вам попасть в руки братьев Аламо, на меня вдруг нашли сомнения. Достоин ли ты спасения? Твой образ народного героя смешил и даже бесил меня - что в тебе особенного? Красивое личико и посредственный ум, а огры раздули твои добродетели до драконовых размеров. Легко быть милым и добреньким, когда тебя все обожают и на руках носят. А окажись ты на моём месте, пройди ты сквозь ад, учинённый мне с самого рождения... - Не понимаю. Что-то тебя всё-таки заставило помочь нам? - Не что, а кто. Я наткнулся на мечущегося по лесу Максимилиана. Он сразу понял, кто я. Но не стал проклинать и шарахаться, наоборот! На коленях молил о помощи, твердил, что ты самый лучший, великодушный и всё такое, и даже предложил забрать его жизнь в обмен на спасение твоей. - Бедный лисёнок! - Называл меня братом. Искренности в этом, кстати, не было ни на грош, но он врал и лебезил ради тебя. Он второй раз готов был погибнуть за тебя - хитрый, самовлюблённый гомункул. - Ты на весь мир смотришь через призму своей озлобленности! - я тяжело вздохнул. - Слушай, я сейчас не готов, сейчас у меня Джон. Но если мы встретимся в другой обстановке... я обещаю... я постараюсь не относиться к тебе предвзято, я выслушаю тебя спокойно. Я даже слегка пожал его руку и отпустил. Медлить было нельзя, я приложил свой артефакт к засову, и он сработал как мощный магнит, со скрежетом отодвинув задвижку.