Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

- Вэл, любовь моя, вернись на землю, - просил Улли, легонько похлопывая меня по щеке. Я открыл глаза, чтобы увидеть лишь темноту. Свет, насколько я помнил, умчался вместе с комендантом. Тогда каким образом я видел это чудное тело, белые ягодицы, чёрные крылья? Голове невмоготу было думать, и я потянулся за новым поцелуем. Губ моих коснулись прохладные пальцы. - Наш сын, Валентин. Наши дети в чужом доме, мы слишком злоупотребили дружбой полковника и нам лучше забрать малышей как можно скорее. - Дети? Ах, действительно... Шатаясь и держась друг за друга, мы выбрались из подземелья, не встретив ни одного надзирателя по дороге. Хотя, возможно, те притаились в темноте, ведь я доверился глазам Ультмейта и света не зажигал. За пределами стен моросил мелкий дождь и почти стемнело. Как так? Мне-то казалось, что под землёй я провёл не более часа. - Он на ногах не стоит! - в ужасе воскликнул комендант и бросился ко мне, подхватывая под локоть. Сейла придержал за плечи Ультмейта. - Не блажите, они в одинаковом состоянии, - одёрнул он мага. Затем обратился к закипающему Ультмейту: - Попрошу без сцен ревности, маркиз. За воротами собралась толпа, им только дай повод устроить беспорядки. Толпа оказалась плотной, но настроенной миролюбиво. Возможно, присутствие множества полицейских чинов усмиряло её. Мне кричали "слава!" и "с возвращением!" Агрессивно вела себя лишь компания газетчиков, устроившая канонаду своей аппаратурой, задымившей всю площадь перед тюрьмой. Снимками нашей тёплой компании - мы с Улли, Смит и комендант - дело не ограничилось, и писаки набросились на нас с блокнотами и перьями на изготовку: - Как вам удалось уцелеть, капитан Хукс? Произведут ли вас в майоры? - Ваше Сиятельство, пару слов о застенках! Ваши впечатления? - Полковник, вы довольны исходом дела? Или же история на этом не закончится? Я растерялся под их напором, как терялся всегда, Ультмейт только жался ко мне, Смит громко говорил: "все комментарии позже, господа". Но господ это не устраивало, они напирали, однако нас выручило то, что все они были представители разных газет, состоявших в вечной конфронтации. И пяти минут не прошло, как среди писак вспыхнула грызня, споро перешедшая в драку. Подлый Смит вытолкнул меня к горожанам, велев "всех успокоить и без глупостей". Среди толпы я увидел родные лица: Джессика с Милом, Олух и Джон. Полиция держала всех на расстоянии. - У меня всё хорошо, - улыбнувшись, громко объявил я народу. - Вернее, у нас. Муж мой ни в чём не виноват, я жив, как видите, ну и вот... - Банда, - тихо сказал Сейла. - Чего? - Про банду Роланда скажи. - А, и ещё: банда оборотней уничтожена! Народ громко возликовал, в меня полетели цветы. - Собственно, я и не исчезал никуда, я выполнял задание. Миссию. "Ура капитану Хуксу" - скомандовали в толпе. "Ура! Ура! Ура!" - отозвалась толпа. - Пользуясь случаем, выражаю благодарность своим помощникам: гренадерам Громовороту и Холуку, и бомбардиру Болтуну, у себя на родине больше известному, как Прон... - Ура верным и отважным ограм! - ... А также я благодарен своему другу Джону, барону Плайенскому... - Да здравствует барон! - Заканчивай, - сквозь зубы велел Смит. - Хочу также сказать, что арест моего любимого супруга - лишь тактический ход, чтобы возможные пособники банды не чувствовали угрозы и как-то себя проявили... - Нам пора, - зарычал уже Смит, схватил меня под руку и потащил к моим друзьям. - Всем разойтись! Здесь запрещено устраивать митинги! - разгоняли толпу полицейские. Всё происходило для меня, как во сне. Хвала Небу, сон больше не был кошмаром. Я словно невзначай отметил восхищённое лицо кузины, с каким она рассматривала моего мужа, порадовался реакции Милочки - он бросился Ультмейту в объятия, а тот в ответ поцеловал его макушку. Потом, помню, ехали в закрытом ландо: я, Ультмейт и псы. Как добирались остальные, я не знаю. Все вместе мы оказались перед симпатичным и уютным на вид домом - два этажа плюс мансарда - с блёкло-розовыми стенами и зелёной черепицей. Перед домом был садик и клумбы, и всё это никак не походило на холостяцкий дом Сейлы с его казарменной архитектурой. Ах, да, ведь моих детей приютила некая э-э-э... да как же её?! Смит ведь говорил и не раз. Фу, как неудобно. Я посмотрел на Ультмейта. Тот ответил мне ласковым взглядом и сказал: - Отрадно видеть, что дом госпожи Мардж Диггз ещё цел. - Точно! Отрадно, - обрадовался я. И вот теперь я точно проснулся, и сердце моё вновь учащенно забилось, ведь через минуту я увижу своих детей. Смит стоял на крыльце в некоторой растерянности и кусал губы. - Странно, почему Лапуся не встречает нас, я ведь предупредил о нашем визите. Надеюсь, ничего не случилось. Мне сделалось тревожно: наплевав на учтивость, я толкнул незапертую дверь и оказался в холле. Улли следовал за мной, как пришпиленный. Смит зашёл последним, велев остальным дожидаться на пороге . В доме было неспокойно - хлопали двери, топотило множество ног и слышалось множество голосов. Закрыв глаза, легко было представить себя в студенческой общаге - милый розовый дом кипел как муравейник. - Что-то определённо случилось, - сказал я. - Ты же свой здесь, куда нам идти? Смит мялся у порога, растеряв образ большого военачальника. Как вдруг маленький кобольд с заполошными глазами вылетел прямо на нас. - Лапуся, что происходит? - перехватил его Сейла. - Ах, господин, не держите меня, я при исполнении! - запищал малютка (был он на голову меньше нашего Филтека и моложе его). - Но куда ты? - В огород, за мандрагорой! - и он вырвался из рук Сейлы и убежал. - Кто-то болен или ранен, - сделал вывод маркиз. - Ах, нет, это, наверное, Лея рожает, - осенило меня. - Роженицам полагается кричать, - неуверенно сказал Сейла. Никто не кричал, зато в холле появилось новое лицо, и это лицо было мне знакомо, хотя имя молоденькой орчанки я вспомнил через пару секунд замешательства: - Мими! Ты здесь откуда? Это была горничная баронов Плайенских, произведённая в няни, когда семейство разрослось. Помнится, я был у неё первым мужчиной, и серые смелые глазки её хорошо мне запомнились. Сейчас эти глазки распахнулись во всю ширь: - Ой, божечки, миленький господин Валентин, неужто вы? Как хорошо, как детки обрадуются, идёмте к ним скорее! - Но ты-то?... Но она уже схватила меня за руку и потащила в одну из дверей, тараторя на ходу и через слово вставляя: "Ах, радость!" Но мы всё же узнали, что Ангедония здесь, "сердечко ей подсказало, что господин Джон вернулся из другого мира, а ждать его в имении моченьки не было". Баронесса сгребла весь выводок и приехала в столицу, заселившись в гостиницу. Здесь она начала разыскивать Смита, так как знала о нашей дружбе, но Смита, естественно, не нашла, а уж каким образом вышла на Мардж Диггз, хоть и не известно, но не удивительно, учитывая ментальные способности эльфийки. Короче, невесте полковника было отправлено письмо, и вместо ответа Мардж явилась в гостиницу лично и настояла на переселении баронессы в свой особняк, "чтобы вдвоём ждать своих любимых и часами говорить о них". Мими, в основном, заботилась о малютке Валентине. С буйной компанией детей постарше (пять штук, на минуточку, и все любители отжечь!) хоть с трудом, но успешно управлялись сразу четыре женщины: хозяйка, баронесса, Сулла Крип и наша добрая Лея. Стоило предположить, что о своих возлюбленных женщины могли говорить только ночью, так как днями здесь "ужас что творилось". - А теперь, вот те нате, Лея рожает! (Ага, я угадал!) Дамы поднялись наверх помогать ей, а на меня, сироту горемычную, всех деток свалили. А от Лапуси толку никакого, только суета!... Мими лукавила, что детей свалили на неё одну. Малыши смирно сидели в игровой на стульчиках, а Маффин развлекал их теневым театром. Он первый увидел нас (дети были увлечены спектаклем) и подскочил с распахнутыми во всю ширь глазами... - Папочка, папочка! - обнимал нас, целовал и плакал Валюкс, и в этот раз папочками были мы оба, никаких "мессиров отцов". Ультмейт в этот миг вообще перестал быть порождением Бездны, все радостные переживания отражались на его лице, делая его лишь прекраснее. Малышка Гвен, на этот раз чистенькая и приглаженная, немного дичилась и церемонилась, но всё же благосклонно приняла мои объятия и поцелуи. Ультмейт сдержанно попросил поцеловать руку прекрасной барышни, но добрая и кроткая улыбка на его губах была искренней и расположила к нему девочку. Смит лично сходил за оставленными на крыльце Джоном, Джессикой и Олухом. Джон от радости едва не лишился остатков разума! Он тискал своих карапузов, смеялся, плакал и не мог успокоиться. Маленькая Валентина спокойно спала в люльке, но он и её разбудил и прижимал к себе так крепко, что дитя в конце концов расхныкалось. Джесс познакомили с племянниками. Валюкс представился по всей форме, как Ультмейт учил, Гвендолин присела в книксене так мило и непринуждённо, что все мы только ахнули. - Какие хорошенькие! - восхитилась кузина и принялась нацеловывать детей. Я сообразил, что малыш Бисквитик может почувствовать себя ущемленным, к тому же он наверняка переживает за мать... Но тут увидел его у Олуха на коленях. - Кого хочешь: братика или сестрёнку? - спросил я, гладя его золотистый чубчик. Мальчик не знал. Но тут зашёл кобольд, разочарованно повертел грязный корень в руках и объявил, что Лея родила девочку. - Ура! - завопила вся игровая комната, и все принялись поздравлять Бисквитика. - И это называется роды? - хмыкал и пожимал плечиками Лапуся. - Кошка и та дольше рожает и хоть мяукает. В разгар всеобщего ликования появился Бонвиван. Он отхватил свою порцию поздравлений и пожеланий, но так переволновался, что двух слов связать не мог. Смит поспешил напоить его водкой. Примерно через час все дамы спустились к нам, а Бонвивана допустили к жене и новорожденной. - Хорошо то, что хорошо кончается, - с улыбкой глядя на жениха, сказала Мардж Диггз. Она оказалась девушкой очень симпатичной. По неписаному уставу магов Мардж одевалась просто и неприметно. Знавал я магов, которые годами носили одну и ту же мантию, лишь стараниями их домовых сохранявшую относительную целостность и чистоту. Впрочем, простая белая блуза и юбка в пол не скрывали очаровательных форм Сейловой невесты. Тёмные её волосы были гладко зачёсаны и собраны в низкий пучок. И это тоже смотрелось мило. И даже романтично. Определённо, Сейле очень повезло, что такая девушка увлеклась им. - Дорогая, как бы мне хотелось, чтобы всё действительно закончилось, - вздохнув, сказал Смит. - Всё будет хорошо, - с уверенностью ответила Мардж. - Не закатить ли нам вечеринку? Согласитесь, поводов достаточно. - Прекрасная идея! - поддержал я, не выпуская своих детей из объятий. - Мы проставляемся. - Ура, мощно потусим! - запрыгал на моих коленях Валюкс. - Вот только надо хоть немного разгрести баррикады вокруг замка. - Действительно, - сказал маркиз. - Кров наш взывает к возвращению, и хотелось бы откланяться не откладывая. Чем раньше мы расстанемся, тем скорее будет новая встреча. И он решительно поднялся. Пришлось подниматься следом, спуская детей на пол. Мардж подскочила со своего места и воскликнула: - Вы хотите уехать? Сейчас, на ночь глядя?! И забрать детей? Нет-нет, это невозможно! - Сударыня, ваш дом переполнен, а моя гостиница прекрасно подойдёт для ночлега большой компании, - с поклоном заявил Олух. - Тут и ехать-то не более четверти часа. - Ерунда, Лапуся разместит всех! О, прошу вас, не уезжайте, не забирайте детей, я так привязалась к ним! Глаза её подёрнулись влагой. Это смутило меня, ведь как бы тепло я не относился к детям, представить себе радость от общения с целой детской бандой... я бы так не смог, наверное. - Всех-то не заберём, - сказал я. - Лею ещё рано увозить, так что Бисквитик останется здесь. И Валентина так сладко спит, так что прошу приюта для семейства Плайенских ещё на одну ночь. И тут заплакал уже Бисквитик, затем барончики, затем Гвен... Проснулась Валентина на руках матери и тоже заплакала. - Ну, блин, нам так-то не хочется разделяться, - мужественно удерживаясь от слёз, сказал Валюкс. Я почти с ужасом глянул на Ультмейта - Валюксу категорически запрещалось повторять за мной слово "блин"... о, Небо, ведь недавно прозвучало ещё и "мощно затусим"! Ультмейт нежно улыбнулся сыну: - Дорогой мой, речь идёт всего лишь о ночлеге, завтра вы увидитесь. Ну же, подай пример, как старший. Дети бросились к друг другу обниматься и прощаться, а также разбирать игрушки. Госпожа Диггз вытерла слёзы и послала Лапусю укладывать чемоданы моих детей. Сдаётся мне, что кобольд Лапуся был из тех субчиков, что вечно на эмоциях и из любой мелочи готовы устроить шоу на публику. На время родов дамы с умыслом отправили его за никому не нужной мандрагорой, лишь бы ажитация дворецкого не нервировали роженицу, да и их самих. Было ли дело в юном возрасте кобольда, или он в принципе был такой несуразный, но и укладка чемоданов стала для него стрессом. Кобольд носился по комнатам, словно в доме пожар, кричал "где чьё?" и размахивал бельём. Глядя на это барышня Крип пошла сама укладывать свои вещи. Шума и суеты меньше не стало, и Мардж Диггз, качая головой, поднялась в спальни помогать дворецкому. Тут только я заметил, что отряд мой вроде как поредел... - А Максимилиан где? Маффин вроде как побежал к нему. - О, я расскажу - это было, как в хорошей драме! - воскликнула Джесс. - Выбегает из дома рыжий красавчик, бросается к Милочке и говорит со слезами: "Как ты мог меня бросить?" У Макса глаза с полтинник: "Я не виноват!" "Негодяй, - говорит рыжий, - знать тебя не хочу!" И убежал. Куда-то в сад, по-моему, а Максик за ним умчался. - Надо бы их найти и увезти отсюда поскорее, - нахмурился Ультмейт. - Мэтр Олух, не сочтите за труд - вы найдёте мальчишек куда быстрее, чем заполошный кобольд. - Я помогу, - вызвалась кузина, схватила Олуха за руку и увела из игровой. - Любовь моя, уложи Валентину в кроватку, - сказала баронесса Джону, передавая ему спящую девочку. - Мими проводит тебя. Вот только что в комнате была толпа народу, и вдруг мы остались втроём - я, Ультмейт и Ангедония. Баронесса смотрела на нас и улыбалась. Я улыбался ей. Всё же прекрасно, что всё плохое закончилось. Мы живы, дети наши в безопасности, и скоро жизнь вернётся в прежнее русло и мы будем счастливы, как прежде. С умиротворённым вздохом я посмотрел на Ультмейта. Но тот отчего-то нервничал и ёрзал на своём месте, старательно избегая смотреть на нас. Из-за странного его поведения молчание наше стало тягостным, но Ультмейт вдруг сам прервал его: - Довольно, баронесса, я чувствую ваше воздействие, и оно неприятно давит на меня. Вскинувшись от неожиданности, я перевёл взгляд на Ангедонию - она улыбалась по-прежнему и глаза её мерцали, как два лунных озера. - Вам надо поговорить, господа, - ласково сказала она. - Мы обязательно сделаем это, - тон Ультмейта мне показался грубым, и я нахмурился. - Что происходит? Я, кажется, чего-то не понимаю... Ультмейт сжал мою руку в своих ладонях: - Всё хорошо, мой мальчик. Баронесса настаивает на нашем разговоре, и я, конечно же, не стану избегать его. Но не стоит торопить события, и этому разговору не нужны свидетели. - А, вот вы о чём, - догадался я. С чувством пожал в ответ руку мужа и повернулся к Ангедонии: - Честное слово, говорить не о чем. Если и были какие ошибки, наши отношения переросли их, и лучше всё забыть, как плохой сон. - Непрощённые обиды камнем тянут нас на дно, - сказала женщина. - Но я всё простил! - Хорошо, если так. А если вы, мой дорогой, сейчас поддаётесь очарованию момента, который неизменно пройдёт? Вы успокоитесь... а потом супруг ваш, допустим, как-то по-особому поведёт себя, не так посмотрит или скажет что-нибудь... Например, назовёт вас так, как звал раньше, а вам это уже не покажется приятным... "Душа моя"! Воспоминание резануло мне по сердцу и я почувствовал реальную боль. - Ультмейт, не называй меня больше "душа моя", - через силу попросил я. - Дорогой маркиз, вы так легко получаете прощение, - обратилась к нему Ангедония. - Но просили ли вы о нём? Вампир скрипнул клыками и опустил глаза. - Это... Для детей Бездны, баронесса, это практически неприемлемо. Просить, умолять? Признать, что неправ? Но так ли уж я виновен? Он с вызовом посмотрел на неё. Маска надменности сделала лицо его чужим. - Так ответьте сами на свой вопрос - виноваты вы или нет? - прошептала эльфийка. Ультмейт резко перевёл на меня всё тот же надменный взгляд. Но что-то, видимо, увидел в моём лице, и его лицо дрогнуло. Маска разбилась, в глазах блеснули слёзы. - Я... виноват.