***
— Бенни, мелкая ты сучка, ты знаешь, что по блату сюда никто не попадает. И даже если это твой друг/брат/шкура или типа того — они будут проходить инициацию наравне со всеми. Поколотим для начала, а уж потом будем смотреть, на что тот годится. Был приказ оттуда, — он взмахнул ладонью вверх, намекая либо на Бога, либо на самого Милковича, что было более вероятно, — что когда будем принимать новичков, он должен присутствовать. Так что, — парень неохотно пожал плечами, — если твой дружок справится, то без базару попадет к нам. Если нет — его проблемы, — лениво растягивая слова, закончил этот тип по имени Йозеф. Довольно мерзкая крыса и снаружи, и внутри, но крыса, занимающая некую должность в банде Южных.***
Бен позвонил спустя два дня, крайне удивив этим Йена, который уже чувствовал себя обреченным и довольствовался тем, что узнавал у Карла про Черные метки. Но короткий разговор, немного информации, дата и место изменили все и дали луч надежды в этом непроглядном болоте, что сложилось в голове у рыжего из сведений Карла. Йену велели не брать с собой ничего, явиться налегке. Бен говорил что-то про инициацию и должную выдержку несостоявшегося вояки, уверяя, что рыжик справится. Галлагер был бесспорно рад, очень рад, но так взволнован, что последние дни плохо спал и слишком много думал. Интересно, что же представляет собой этот их ритуал для приема в банду? И на какое место он сможет забраться со своими способностями. Да и сможет ли вообще? Это ведь не армия, там все по-другому. Постоянные, назойливые звонки Калеба раздражали, а все семейство Галлагеров дружно решило свести Йена с ума. Были выходные, а, значит, все остались дома, и дикий шум стоял даже на втором этаже. Рыжик закатил глаза и завел руки за голову, рухнув на кровать. Уже завтра он придет туда (хуй знает куда, на самом-то деле) и все решится, развеяв его сомнения. Он старался убеждать себя, что волноваться не о чем, но самовнушение не срабатывало, и парень дико нервничал.***
Милковичу нравилось присутствовать во время приема новичков. Он мог видеть их потенциал сразу и надеялся, что когда-нибудь кто-нибудь покажет что-то из ряда вон выходящее. Ведь большинством участников банды были бывшие бандиты, воры, убийцы, барыги. Это несомненный плюс для группировки — иметь хоть одного такого профи. Но после того, как Мик занял пост лидера, он надеялся увидеть в ком-то нечто большее. Однако, пока все было безрезультатно. Проснувшись рано утром, Милкович начал его с виски, не нарушая традиции, хотя раньше это казалось запредельным. Раньше по утрам он пил дешевый коньяк, дабы похмелиться. И хоть коньяк теперь сменился на вискарь — привычка осталась. Пусть теперь Мик живёт в большом доме, имеет кучу своих людей, которые по одному лишь зову побегут подлизывать ему жопу, он остаётся тем самым парнем с южного района. Самым грязным белым парнем в Америке. Как говорят на южной стороне: человек может покинуть этот район, но район никогда не покинет человека. Буквально через пару часов машина Милковича припарковалась у старых складов. Здесь было место отбора, здесь решалась судьба многих ребят: кому-то везло, кто-то возвращался домой ни с чем. А кто-то вообще не возвращался. — Где сосунки? — по-быстрому окинув взглядом склады, поинтересовался брюнет. — Йозеф должен приехать с минуты на минуту, а с ним и так называемые кандидаты. — Ебать, мы здесь не президента выбираем. Дай подкурить. Микки не любил, когда кто-то опаздывает. Сделав большой затяг, он позволил дыму начать разъедать его легкие и тут же выпустил его кольцами вверх. Без спешки и чтобы хоть как-то убить время, он направился к дальним баракам — размять ноги. Всё лучше, чем пиздеть о чём-либо с Джоном.***
После кратких инструкций от сомнительного типа с таким же сомнительным именем Йозеф, рыжик направлялся в дальний район Чикаго, ближе к озеру Мичиган. Там было много старых, давно заброшенных складов, и путь его лежал как раз к одному из них. Про испытания ему не сказали ровным счетом ничего. Галлагер только надеялся, что ему не придется кого-то убивать, а все, что менее жестко, он выдержать должен. С этими мыслями он ехал на метро, всецело поглощенный чувством нетерпения и интереса. Как ребенок, ей-богу. Приближаясь к складам, он еще издалека заметил немаленькую группу людей, больше дюжины человек — и все абсолютно разные. Кто-то был худой, маленький и юный, одетый в потрепанные обноски, кое-кто смахивал на менеджеров среднего звена, некоторые амбалы — на отпетых уголовников. Но в меньшинстве тут было пару человек, внешне отличающихся от других. Казалось бы, никто ничем особо не выделялся, но подойдя ближе, на отдельных парнях можно было рассмотреть одежду, которая была явно из достаточно дорогой ткани, возможно, даже сшита на заказ. Йен разбирался в этом, после Ласточки и всех этих мажорных старых извращенцев, которые частенько водили его по злачным местам, покупая разные дорогие подарки. Парень немного поморщился, понимая, что на данном мероприятии, видимо, будут присутствовать люди, приближенные к главным в банде. Рыжик сглотнул ком, что стоял в горле, и начал подходить к остальным, подмечая про себя, что он не последний. Парень слился с толпой и с интересом уставился на тех самых людей, что выделялись из толпы. На них не было галстуков и бабочек или отутюженных штанов. Простые на вид спортивные костюмы, кроссовки. Но разница чувствовалась на периферии ощущений. Спустя пару минут, когда, по-видимому, все, кто должен был прийти, пришли, он еще издалека разглядел, как к их толпе направляется невысокий брюнет, и чем ближе он подходил, тем быстрее Йен понимал, что где-то его уже видел. Стоило ему уловить мерцание тех самых голубых глаз, он усмехнулся. Значит, это был не просто гопник из Саутсайда, с которым он случайно столкнулся пару дней назад, а человек из банды Южных покровителей. Ирония судьбы, «везет» же Йену по жизни, такой красавчик — и вот он, пожалуйста, перед ним, словно на блюдечке. Только жаль, что все это идет по пизде, потому что если он из верхушки банды, то Галлагеру можно спокойно рыть себе могилу, перед тем как подкатить к брюнету. Длинные, слегка озябшие пальцы подрагивали от волнения, что было особенно заметно, когда рыжик затягивался. В глубине души он надеялся, что не зря тащил свой зад сюда, и место в банде он все же получит. А голубые глаза незнакомца Йену придется забыть, и чем скорее, тем лучше Докурив сигарету, Милкович поспешно выкинул окурок в сторону. Люди уже начали подтягиваться, что не могло не радовать. «Поскорее начнем, поскорее закончим», — думалось ему. По сути, в инициации не было ничего сверхъестественного: ребят проверяли на выдержку, силу, боевые навыки. Ведь слабенькие никому не были нужны, их отсеивали сразу. Подойдя ближе, Милкович стал позади Джона, рассматривая присутствующих с присущей ему долей презрения. В этой толпе было множество разных парней. Крепких и не очень, качков и хилых. Высоких и низких, каждый в этой жизни хотел добиться чего-то, стать выше и успешнее, чем есть на данный момент. И если это у них не получалось законным путём, они шли в банды. В толпе сразу пополз шёпот, который можно было услышать за версту. «Это же Милкович, тот самый». Что отличало Микки от других лидеров? Всё было очень просто. До других лидеров простым смертным было сложно добраться. Их даже не видели. Даже те, кто состоял в банде по десять лет. Микки же везде и всегда присутствовал лично. — Ты, и ты, ещё, может быть, ты… Наконец-то Микки сделал шаг вперёд, указывая пальцем на людей при слове «ты». Парней было человек двадцать, естественно, всех он взять не может. Да и ни к чему это. Бегая глазами по толпе, он сразу отсеивал лишних. — И… Протянул брюнет, прежде чем заметить в этой толпе лицо, которое видел пару дней назад. У Микки была хорошая память на лица, но в этот раз не это было причиной. Слишком уж своеобразная внешность была у этого парня. Зелёные глаза, рыжие волосы и веснушки, рассыпанные по всему лицу. Такое лицо невозможно забыть, а если и забудешь — как только увидишь — вспомнишь вновь. — Ты. Внутрь. Остальные нахуй, ебальники у вас унылые, — указав на рыжего, закончил свой вердикт Микки и, кивнув Джону, направился внутрь склада. Брови рыжика грозили срастись с шевелюрой, так он был удивлен краткой отповедью Милковича. Да и тем фактом, что это «тот самый», как шептались в толпе, Микки Милкович. А ещё рыжику было страсть как любопытно: на него указали, потому что он попал сюда через знакомого, или Микки самолично выбирал претендентов? Первый вариант, конечно, был мало вероятен — Бен ему сразу сказал, что это здесь не канает. Но и то, что брюнет сам его выбрал, было удивительно. Как он недавно выразился в том памятном кафе «еблан» Йен, он же ничем от других не отличался. Но отбросив все лишние мысли, он последним потянулся за всеми на склад, выравнивая дыхание и подавляя волнение, которое было всегда и у всех перед предстоящим важным событием. Как только они вошли, остальные несколько новичков так и остались стоять в проходе, как и Йен. Другие люди занялись каждый своим делом: кто-то пошел за аптечкой, а кто-то натягивал канаты на импровизированном ринге. Тут не было матов и перчаток, судьи и свистка. Ничего такого и, видимо, правила тут не в чести. Сразу стало понятно, что от них потребуется, и у рыжика появилась уже более уверенная надежда, но радоваться пока рано — нельзя недооценивать противников — это парень усвоил хорошо. Да и тем более непонятно вообще, с кем его поставят в своеобразный спарринг. Он решил не гадать, а просто посмотреть. Все приготовления были закончены и, кажется, каждый в помещении чего-то ждал. Наконец один из тех, кто отирался вокруг Микки, вышел ближе к новичкам и указал на первую пару. — Три минуты, правило только одно — никаких посторонних предметов на ринге, только рукопашный бой. Нам нужно увидеть, на что вы годитесь, — усмехнулся чувак, чьего имени Йен не знал. Да бля, он тут никого не знал на самом-то деле. Да и похуй. Двое парней подошли к канатам и нырнули под них. Веревки были крепкими и натянуты по четырем большим колоннам (хуй знает, как они этакие махины протащили сюда, хотя склад был довольно большим) в общем, место, где развернуться было. Возле группки окруживших Милковича людей находилось все: и лед, и вода, и большие часы в виде таймера. Чел, который выбрал первую пару новичков, отпил из стеклянной бутылки минералку (!) — не коньяк или виски, и даже не пиво. Галлагер усмехнулся. — Ну что, принцесски, повеселимся? — широко улыбаясь, выдал этот мудак, поднял руку и резко опустил, когда нажал на таймер. Ребята сделали пару кругов по рингу, прикидывая, видимо, силы противника, но из толпы прихлебал Микки раздалось подстегивающее: «Хватит сиськи мять, деритесь!» И первый чувак нанес серию ударов. Противник некоторые блокировал, некоторые пропустил и постарался ответить контратакой. Дальше было три минуты веселья, а потом следующие три, пока наконец не выбрали Йена. Он улыбался про себя, потому что на тактику боя двух победителей он уже посмотрел. И первые три минуты закончились спустя 1,5. Он не дрался в полную силу и не старался кого-то покалечить, но при этом делал все четко и даже красиво: обманные маневры и сама техника боя (которая у него вообще была, в отличие от других); даже в уличной рукопашной Йен бы раскидал многих здесь присутствующих. Уложив оппонента резким ударом руки в область кадыка, он обернулся к «публике». И тот, кого Галлагер окрестил про себя «мудаком», усмехаясь, позвал второго победившего парня. Рыжик нахмурился, но ничего не сказал. Его стратегию он тоже видел, пришлось повозиться, конечно, ему оставили пару синяков и разбитую губу — но это мелочь. Йен уложил его на лопатки не напрягаясь, с ожиданием уставился на зрителей. Но как не надеялся парень, все ещё было не кончено, разозленный «мудак» о чем-то посоветовался с главным, указал на пару своих амбалов и к рыжику на ринг пробрались эти скалы. Галлагер усмехнулся, широко и как-то неестественно. Видимо, малой крови тут всем недостаточно, убедился он. Ну что ж, придется попотеть — сделал он неутешительные выводы. Раз за разом уходя в глухую оборону и не стараясь атаковать, он избежал таким образом того, что уже давно должен был валяться на грязном бетоне. Галлагер чувствовал противника, и борьба, видимо, была у него в крови, но даже такой, как он после двух боев выстоять в схватке сразу с двумя такими шкафами не смог. Близился конец выделенных трех минут, оставалось секунд тридцать, но его все же сбили с ног. И ребята, видимо, в запале продолжили добивать его ногами. Подлость по сути, но не в уличном бою. Поэтому рыжик стоически терпел каждый удар тяжелых ботинок, отмечая про себя внутренние переломы, сотрясение и много чего ещё интересного. Он прикрывал голову и внутренние органы, хотя это было по сути бессмысленно. Россыпи хаотичных тяжелых ударов хватило, чтобы рыжик морщился и сплевывал кровь. Гудок, оповещающий окончание боя, протрубил, и Йен был по-настоящему рад этому событию. Дав себе пару секунд, чтобы перевести дыхание, он кое-как поднялся, опираясь рукой о колонну. Его ведь не могут выгнать как проигравшего? Ведь новичков он победил. Но хуй поймешь, потому что объявлять никто ничего не спешил, и на лицах толпящегося народа явно отражалось непонимание и раздосадованность. Зеленоглазый даже еле-еле растянул губы в улыбке. Эти сучки явно не ждали, что он протянет все три минуты. Рыжий нагло и пристально уставился на Микки, провокационно подняв брови. Как бы говоря: «И неужели после такого я должен пойти домой?» Голубые глаза смотрели в ответ, а на лице брюнета было нечитаемое выражение. Йен вышел (хотя, точнее будет сказать, выполз) из-под веревок и направился к группке людей. После боя победившим ставили что-то похожее на клеймо, что в процессе должно было потом стать полноценной татуировкой. Он уставился в ожидании именно на голубоглазого. «Ну, а хули, он же тут главный, вот пусть и решает», — справедливо рассудил Йен. А затем наблюдал, как татуированные пальцы взяли херню наподобие печати. Рыжик улыбнулся одними глазами. И, следя за каждым движением низкорослого брюнета, смотрел, как руки его касаются груди рыжика, и пара лишних касаний почему-то отдавались разрядами электричества по телу. «О, нет, Галлагер, этот пирожочек не для тебя, поэтому остуди свой пыл», — сам себя остановил парень, от крамольных мыслей и желаний. На груди Йена теперь красовалась временная печать, хуй знает из чего и сколько она продержится, но да похуй, обряд посвящения пройден. И плевать на звон в ушах, боль в каждой клеточке тела и блядские голубые глаза, которые все время обрывали контакт с зелеными. Наглеть веснушчатый не стал и прекратил откровенно пялится, отходя к стайке потрепанных, но довольных новичков. А все тот же «мудак», крайне недовольный таким крутым шоу, устроенным Йеном, объявил о вечеринке через пару дней, когда все восстановят свои силы и назвал адрес. «Море бухла, телок и наркоты — и все в вашу честь, — так он описал это мероприятие, указав адрес и время. — А теперь можете быть свободны, все для вас ещё впереди». И Галлагер был даже слегка разочарован, и это всё? Теперь он пойдет домой зализывать раны снова в томительном ожидании? Ну что ж, значит, так тому и быть. Бросив последний взгляд на брюнета, Йен, немного прихрамывая, поплелся за всеми к выходу. Кажется, правая нога пострадала намного сильнее, чем левая. Хотя, по ощущениям болело абсолютно все, просто отдельные части тела, чуть больше, чем остальные. Галлагер добирался домой так же на метро, получая извращенное удовольствие от тягучей боли, разлившейся по телу. Да и денег на такси не было. Ему бы в больницу, но парень забил на это огромный болт. Сейчас хотелось чашку кофе и поспать — больше ничего, совершенно. Он так чертовски устал. Наедине с собой можно было расслабиться и морщиться при каждом движении, чего рыжик не позволял себе в обществе кого-то. Показать свою слабость? Ага, сейчас. Когда он приехал домой, к счастью никого там не было, и лишних вопросов по поводу его травм не будет. Телефон трезвонил уже раз десятый, Калеб, видимо, жутко волновался. Но рыжику было сейчас со-о-овсем не до него. Он заварил себе кофе и, пока тот был в процессе приготовления, достал аптечку. Обработал раны, перемотал ребра, умылся от пыли и пота. И поднялся наверх с чашкой горячего напитка. Развалившись на кровати, он взял со стола так кстати лежащий неподалеку ноутбук, решив перед приятным погружением в мир Морфея прочесть о нашумевшем имени. «Микки Милкович» вбил он в поисковой строке гугла. И с интересом уставился на разные ссылки. Листая много разных страниц, он разочарованно кривил губы, не находя толком ничего интересного и стоящего внимания. Окончательно потеряв интерес, он закрыл крышку и отложил ноут. Телефон все так же разрывался, и парень решил написать смс, чтобы Калеб наконец отвалил. «Хэй, я был занят, сейчас дома, устал и ложусь спать. Поговорим позже». И рыжик надеялся, что это позже наступит очень не скоро, ему так хотелось отдохнуть от душащего внимания его партнера. Йен устало прикрыл глаза. И засыпая, почему-то мысли о своем парне в голове его не крутились. Зато на внутренней стороне век он отчетливо видел образ голубоглазого красавчика. И не удивительно, что во сне появился именно он. Два дня пролетели незаметно, но избежать вопросов близких про травмы не удалось; Йен как мог уходил от ответа, в конце концов соврав про уличную потасовку, в которую якобы по глупости ввязался. Чем ближе был вечер пятницы, тем взволнованней он становился, беспокоясь про внешний вид и то, кто и что будет на тусовке «в честь новеньких». Он решил особо не заморачиваться с одеждой и надел не слишком обтягивающие черные штаны и темную рубашку. Немного геля в волосы, любимый парфюм и, кажется, он был ахуенно горячим. Да и скромности не занимать, усмехнулся сам себе рыжик. Зеленые глаза ярко светились предвкушением, и он, опережая события, раньше вышел из дома, решив пешком дойти до назначенного места.