***
— Ла-а-арри... Ларри...
***
Мамины руки... Сколько я их помню, они всегда были нежными и тёплыми... Казалось, что каждое их касание способно усмирить бурю...
***
— Ларри... Дорогой, пора вставать... нужно собираться...
***
Её ласковый голос словно обволакивал уши, и спать хотелось всё больше... веки слипались...
***
— Ты даже ребёнка разбудить не можешь! Завтрак, кстати, был отвратный, большое спасибо.
...
— Вставай немедля щенок! Кто пойдёт вместо тебя в дет. сад?!
...
— О, надо же, Джим Джонсон! Вы сегодня привели Ларри вовремя!
— Шельмец впервые встал, не выжидая и секунды. Конечно, после маленькой истерики.
***
Женщина весьма сдержанных форм поправила очки, скатившиеся на нос и, задрав до щиколоток длинную юбку, присела и приблизилась к самому моему носу.
***
— Я горжусь вами, молодой человек!
***
Воскликнула она в игривой манере. Но радость её сменилась опустошённостью.
***
— Джим, как ваша жена? Лиза идёт на поправку?
— К сожалению, нет, она...
— Папа, но с мамочкой же всё хорошо...
— Давайте не при ребёнке...
***
Отец резко развернул меня, схватил за плечи и начал трясти, шипя.
***
— Замолчи! Ты вылитая мать! Такой же непутёвый! Иди играй с другими выблядками, пока я тебя прямо тут не выпорол!
***
Я боялся этого человека до смерти. Я ненавидел его всей душой и телом, но всегда слепо повиновался. Но вечером...
***
— Джим! Почему наш сын вечно спрашивает, больна ли я?! Сегодня Ларри принёс мне куриный суп и таблетки от мигрени! Как ты это объяснишь?
— Ты давно головой поехала, щебечешь какую-то херотень про свой культ, и пацану голову засоряешь! Он уже сам это понял! Вечно всякий бред ему втираешь, а потом удивляешься, почему сын тебя за больную принимает!
— Не кричи, пожалей ребёнка, пусть спит! Ты лучше потрудись мне поведать о той шалошовке из дет. сада! Ты ей эту лапшу на уши вешаешь?
...
— Мама... почему вы кричите?
— Ларри, иди спать, мама должна с папой поговорить...
— Вы из-за мисс Кэролл?
— Так это он тебе растрепал! Вырастила сопляка! К мамаше всегда бежит! Крыса, а не ребёнок! Мужчины так не поступают!
— Не смей на него орать! Нашёлся мне ещё тут мужчина! Ты животное, а не человек!
***
Он поднял руку, замахнулся... Я зажмурился, но услышал дикий вопль. Открыв глаза, я увидел маму. Она лежала на обломках стеклянного столика, стонала и плакала. Он стиснул зубы, и направился на задний двор. Распахнув двери, отец ступил между порогом дома и террасой... Я подбежал к нему, переполненный яростью, а он...
«— Что было дальше?»
А он улетел... он улетел на корабле, помахав нам рукой... улетел далеко в космос, и больше не вернулся...
«—Что это значит, Ларри?! Что ты такое говоришь?! Где папа?»
Ты же сама говорила..., я спросил тебя, куда папа уходил по ночам. Ты всегда говорила, что он работал..., но когда я уточнил, на какой планете, ты не поняла моих слов. Тогда я подошёл к тебе и рассказал, что, сидя за столом с друзьями, папа передал мне тайну о его родной планете... ты сказала, что это правда... ты сама сказала, что он учёный...
***
— Да, Ларри. Прости, что сначала сказала неправду. Наш папочка учёный, прилетевший с далёких планет... И каждую ночь он улетает работать на другую планету, а ещё навестить свою сестру, твою тётю.
— А как он водит корабль, если почти каждую ночь папа пьяный?
— Ему помогает твоя сестра...
— Моя сестра?
— Кхм..., да, вернее, эм..., твоя тётя.
***
«—Это правда! Папочка учёный, всё верно, но он не хотел тогда улетать... Ларри, где папа?! Куда ты дел папу?!»
Мама, зачем тебе это? Тебе было так плохо, это всё из-за папы! Всё из-за него! Зачем тебе о нём волноваться?!
«—Дорогой, не плачь, прошу тебя... просто скажи, где папочка, и мы его накажем, раз он такой плохой!»
***
— Сеанс окончен, мистер Джонсон. На счёт три, вы откроете свои глаза и проснётесь:...
— Раз...
***
«—Ларри, где папа?!»
***
— Два...
***
Мама, я не хотел...
***
— Три.
— Я не хотел! — Вы что-то вспомнили? — А? Что?... нет, совсем ничего...***
«09.03 Салливан Фишер. Запись сеанса психотерапевта от 08.03» «Я помню один из тех дней, когда всё ещё было спокойно. Те моменты засели в моей памяти столь плотно, что их невозможно выдернуть с корнем (во зло мозгоправам), во всяком случае, я того не позволю. То было время, когда Салли только начинал знакомиться с вещами, обыденными для меня. Его первые месяцы в Апартаментах.» Весна переполняла каждого, окна квартир постепенно открывались майскому солнцу и его ослепительным лучам. Еле уловимый запах сирени сопровождал детей до школы, а за проводы обратно отвечал лёгкий весенний дождь. Каждое утро, что было действительно добрым, птицы напевали всё новые мелодии. Был конец учебного года, воздух наполнялся любовью и невообразимой ранее свободой, пух разлетался по улицам, разнося пыльцу, трава еле шелестела от прикосновений ветра, Тодд вечно чихал, а я изображал полюбившиеся сердцу пейзажи. Так и шёл я однажды по коридору пустующей школы, все разъехались, а я, сдав учебники, и уже спустившись, собрался было помочь маме с уборкой первого этажа, как за окном, мой взгляд приковала к себе незнакомка, изящно читающая роман на скамейке. Отцветающая вишня засыпала даму лепестками, и, о чёрт, меня, рисовавшего всегда лишь мрачные сюжеты, по истине отображающие душу каждого подростка, покорила эта картина, представ пред моими глазами. Я, не отводя глаз, попятился в кабинет за карандашом и листом бумаги. Я так боялся упустить ту очаровавшую меня леди, что взгляд мой действительно примёрз к ней и к этой скамейке, я делал всё максимально быстро, и вот, экипировка художника в полном её составе, в моих руках. Я наносил штрихи на бумагу, как заведённый, в ожидании результата. Рисуя, я ходил по всему коридору, рассматривая объект восторга с разных ракурсов. Но тут, мои уши уловили громкий топот, словно кто-то бежал без остановки. По велению рефлекса я поднял голову, как вдруг в меня врезался парень. Из-за плюхнувшейся на пол стопки книг раздался сильный грохот, будто пробудивший даму от книжного забвения. Она, вероятно посмотрев на часы, подскочила, и убежала в сторону дороги, откуда не вернулась. Перевалив руки за раму окна, я чутка приподнялся, и посмотрел на скамейку. — Блять! Такой кадр упустил... Какого сена ты тут носишься, пацан? Жить надоело? Сбивший меня парень так резко опустил голову, что когда я повернулся, то не разглядел лица. Но изучив недотёпу более тщательно, с присущим мне вниманием к деталям, я нашёл многое в нём знакомым. Улыбнувшись, я переменил интонацию, дабы разрядить напряжённую обстановку. — Узнаю эту крашенную голову. Фишер, подкрась корни. Мальчик никак не реагировал на мои слова, лишь молча потирал колено. — Ты язык проглотил? Салли лишь сильнее примкнул к коленям, упираясь в них лбом. — Протез... Промычал он так громко, как только можно было промычать, сидя в таком положении. Обыскав весь коридор взглядом, я не смог найти ничего, что могло бы быть похоже на протез. Встав с колен, попутно поднимая разбросанные товарищем книги, я подошёл к Саллу. — Ты ведь обронил не только протез. Держи, ты должен сдать их в библиотеку до шести часов. — Хорошо... Снова промямлил он, ёрзая лицом по своей толстовке. Я, в свою очередь, считая себя обязанным отыскать для Салли его «потеряшку», обошёл два соседних кабинета. В одном из них, под учительским столом, красовался ремень с застёжкой, явно являющийся частью искомой вещи. Я лёг на пол с целью оценить всю ситуацию. Как я ни старался, моя рука не могла пролезть под стол, хотя протезу это как-то удалось. «Как он вообще здесь оказался?»—эта мысль не давала мне покоя. Разогрев ладони, я начал поднимать стол, выдавливая из себя невнятное «щас, падажи...». Подперев тяжесть одной рукой, я смог откинуть протез к двери. Не прошло и минуты, как виновник торжества полетел в лицо Саллу. Пока я неторопливо полз из кабинета, наваливаясь на стены и поджигая сигарету, добытую путём осмотра ящика учителя биологии, Салл уже нацепил свой «намордник» и, потянув руки вверх, дабы избавить кисти от длинных рукавов, начал заплетать себе пучок. Но непослушные дрожащие пальцы никак не могли отыскать нужную прядь, и я, буквально жуя конец сигареты, попытался предложить: — Бля, помочь может? — Было бы неплохо, спасибо... Отобрав у бедняги резинку, я уселся на подоконник, ожидая Салли. Он повторил всё то же самое и попросил завязать не так туго, как делает его отец. Закатив глаза, я приступил к делу. — Чего тихий такой? — Я просто испугался, что ты мог увидеть моё лицо... — При первой встрече ты мне дал понять, что ты этого не хочешь. Я бы никогда не позволил себе посмотреть, даже если бы мне очень хотелось. — ...Ты сегодня не занят?... — Да не особо, а что надо? — Просто, мой отец сегодня на ночной смене, а мне скучно. Не придёшь ко мне фильм глянуть? — Я бы с радостью, но я медведь, не покидающий берлоги. Тащи свой фильм ко мне. — Хех, хорошо... я не против. — Вуаля! Готово, принимайте работу. Я спрыгнул с подоконника, предложив «даме» руку, а затем отвёл подопечного к зеркалу, хвастаясь своими умениями в сфере причёсок. Салл был в восторге, как никак, я совершенно бесплатно заплёл две дополнительные косы по бокам, а их концы собрал в один большой пучок. — Чтобы пришёл ко мне сегодня только в таком виде! — Отлично, так и поступлю. Спустя несколько часов, в мою дверь постучали. Матери не было дома, так что я особенно был рад гостю. Проводив Салла в комнату, я остановился глянуть на коробку диска, принесённого для просмотра. «Это сборник? Что за тупые комедии...»—проговорил про себя я. Но тут я подумал, что было бы неплохо посмотреть сопливую мелодраму, купленную мною недавно по ошибке, дабы оправдать покупку. Я подменил диск в коробке и отправился к телевизору. — Ну, давай посмотрим, что тут у нас. О, надо же, «Унесённые ветром», хочешь подкатить? Я не против. — Что? Нет! Наверное коробки перепутал, когда складывал диски. Чёрт... — Ничего, посмотрим это. Беря с полки диск за диском, мы с интересом наблюдали за сюжетом каждой отдельной вселенной. Так прошло три или более часов. Пока Салл засыпал под очередную постельную сцену, я отошёл на кухню. Грубо дёрнув ручку, я вытащил из шкафа старый виски, тут же сделав глоток. Второй рукой, по привычке, я схватил фото, лежащие на столе. Просматривать снимки в ночи стало уже своеобразной привычкой. Попивая содержимое бутылки, я дошёл до фотографии отца, что была оторвана от общей. «Что же с тобой стряслось...» Я действительно не помнил. Или же не хотел вспоминать. Я терпеть не мог того человека, но его местоположение почему-то меня сильно заботило...***
«Мама... она часто била меня. Она всё спрашивала, где отец... Она могла начать очередной запой, и на его протяжении доставать меня вопросами. Трясти, требовать от меня ответа. Но я не помню, почему не говорил ей. Я не помню, где отец. Мама на полном серьёзе заверила меня, что он инопланетянин, так говорил и отец, когда был пьян, но из его уст это изречение казалось шуткой. Не мог же он улететь...»***
Не прошло и получаса, как я полностью опустошил бутылку. Лица на фотографиях уже не были такими чёткими. Всё плыло, а я не мог нормально встать со стула. Однако в квартире заметно стало теплее и светлее. Я услышал звонок телефона и поспешил в комнату, шатаясь и падая. Взяв трубку, я отчётливо слышал визги на заднем плане. — А-алло... а это, соб-ф-ственно кто? — Ларри, ты выпил?! Ты опять трогал мой алкоголь?! — Мам, да не... ну чё-ф ты, не нач-ф-инай... — Что не?! У тебя язык заплетается! Вот оболтус, боже. Слушай, в общем, меня вызвали на наш старый участок, где мы раньше жили. Там какие-то проблемы с колодцем... я задержусь, ладно? — Хорош. Я понял. Пока... Кинув телефон на постель, я посчитал хорошей идеей начать приставать к Саллу. Разум был затуманен, и я действительно думал, что не обижу его этим. — Са-а-алл... Ну С-а-а-алл... — А? Ларри, фильм уже кончился? — Ага, раз семь кончился... — Бля, мне домой пора... — Н-е-е-ет, никуда ты не пойдёшь... — Что? В смысле? Что-то случилось? Мне остаться? — Случилось то, что ты тако-о-ой охуе-е-енный... Выходи за меня, С-а-а-а-алл... — Отвали. Салли пихнул меня и устремился к двери, попутно собирая свои вещи, но я был быстрее. Закрыв комнату на ключ изнутри, я сел прямо перед Саллом. — Хлама тут много, попробуй найди ключ... — Ларри, это не смешно, я хочу уйти. — Ну иди, только сначала нужно меня отодвинуть, хе-хе... — Да ты бухой... ладно, насрать мне на твои игры. Что ты со мной сделаешь в конце концов. Я остаюсь тут спать. — Да, я ничего не сделаю... Я подорвался с места, и подошёл к Саллу, навалившись на него. — А вот то, что в моих штанах, может много чего сделать... — Блять, фу, боже! Ларри, просто... прекрати. — Нет... В конечном итоге я его поцеловал. Засосал, бля, как пылесос. Салл бил меня в живот, по спине, но я был куда выше и больше, ему бы ничего не помогло. Снова зазвонил телефон. — М, щас, падажи... — ... — Да, мам, это... это ты? — Ларри, у нас в колодце... боже, я не могу... в колодце на заднем дворе человеческие останки... новые жильцы обнаружили... я не знаю, как это... им больше пяти лет... —... — Ларри?... —... Я тогда сбросил. Мне казалось, что колодца у нас никогда не было, но при этом я имел некоторые воспоминания о нём. Мне было глубоко плевать на какой-то труп и Салли, лежащего подо мной в недоумении. Я просто думал о колодце. Он заполнил всю мою голову, информация сочилась неудержимым потоком, но я не понимал, как всё связать воедино. — Ларри... Можно... мне уйти? — Ага, вали... дверь там, ключ... а, бля..., вот он, держи. — Ларри, зачем ты поцеловал меня? Спросил он, поднеся руку, сжатую в кулак, к губам, перед этим сильно покраснев. — Я не знаю. Ты раздражаешь. Выйди вон, прошу. — Ты только что чуть не надругался надо мной, а теперь выгоняешь без объяснения причин? — Да, именно это я и делаю, так что вали отсюда нахер. —...***
— То есть, вам позвонила мать с такой шокирующей новостью, а вы думали лишь о колодце? — Да... В нём было что-то необычное... — А вы никогда не пытались понять, почему внутри колодца труп? Зачем думать о самом колодце? — Я не знаю, может... он напомнил мне об отце?