В бою раздроблены неверные клинки, Но острый ряд зубов бойцам заменит шпаги: Сердца, что позднею любовью глубоки, Не ведают границ безумства и отваги! Шарль Бодлер «Duellum»
Куинтус остановился, и все его мёртвое воинство замерло в могильном молчании. Мокрый, ночной воздух, пропитанный запахом цветущего краснолистника, пробирался в легкие, оседая в гортани неприятной пыльцой. Костяная армия с трудом пробиралась по тесно сплетенному Теневому Лесу, чей король всячески противился незваному гостю в своих угодьях. Стоило полубогу сделать очередной шаг, как корни сплетались все сильнее, ветви, облепленные затхлым воздухом, давно не знавшим движения, колыхались и шелестели. Деревья переговаривались на своем языке, — столь древнем, что Куинтус уже и не мог упомнить его. Махнув рукой, некромант пошел дальше вперед, и воинство двинулось следом за своим повелителем. Кони с трудом переставляли копыта, пытаясь выискать рыхлую землю, а всадникам пришлось спешиться, ибо ветви склонились столь низко, что касались холок коней. Одна из веток внезапно дернулась, выгнулась, и полубог ощутил, как обожгло щеку. — Владыка! Ивонет подбежала к некроманту и хотела было коснуться царапины на его щеке, но Куинтус отмахнулся от ее волнения. Ярость сверкнула из-под его светлых бровей, и Глава Ордена обратил взгляд на чащу, которая казалось с каждым шагом становилась лишь темнее и темнее. Судорожно выдохнув воздух, преисполненный злобой и ненавистью к Лесу, владыка мертвых со своим воинством продолжил путь. Они шли несколько часов, а впереди все по-прежнему были только стволы и стволы. Казалось, что Лес тянется до самого горизонта, так верно и можно было бы подумать, но горизонта не было видно. Ничего не было видно. Изредка ветви вновь начинали колыхаться, деревья будто двигались, они надвигались на непрошенного гостя, смыкая кольцо, стеной окружали чужаков. Куинтус понимал, что его видят, что за ним наблюдают. Чьи-то пронзительные глаза, сверкнув изумрудами, его рассматривали, продолжая скрываться в темноте чащобы. И чем сильнее полубог углублялся в Теневой Лес, тем взгляд становился холоднее, подозрительнее, враждебнее. А вокруг стояла глухая тишь, нарушаемая лишь костяным звоном мертвого воинства. Впереди раздался шорох, Куинтус с надеждой взглянул в темноту, и через несколько мгновений на свет факела вышел темный эльф. Он был единственным к кому Лес относился благосклонно. — Замок уже совсем близко, — шепотом обронил Шедмар, — и я привел вам соратников. Полубог вопросительно вскинул бровью, и эльф, отойдя на пару шагов в сторону, сделал пригласительный жест рукой, что-то тихо обронив, и шепот его походил на язык здешних деревьев. Неслышными шагами из мрака Леса выплыли Харосы. Желтые скелеты, облаченные в истлевающие ткани, иссыхающие ветки и прелые листья, замерли перед некромантом. Куинтус улыбнулся, прикрыл глаза и вслушался в мелодию ударяющихся друг о друга людских черепов, висящих на поясах лесных духов.***
Кончики ушей Леруа дернулись, и он остановился, прислушиваясь к тишине, царящей в замке древности. Прикрыв глаза, эльф продолжал вслушиваться, сжимая ладонь Машери все сильнее в своих объятиях. Майорону казалось будто в воздух проникло напряжение, тишина, словно загустела и медленно опутывала их тела. — Что-то не так? Не открывая глаз, Адриан предостерегающе приложил палец к своим губам, призывая Софи к тишине. Фрейлина послушно кивнула, и устремила свой взор на поворот, за которым ей казалось уже скрывалось нечто поистине ужасное. Живое, юное воображение Машери рисовало огромного архана, который все это время жил в подземелье под замком Беллума, и вот теперь, почуяв свежее мясо, выбрался наружу, чтобы вонзить свои отравленные клыки в их тела. Ей слышался топот от множества его ног, мерзкое клацанье, но все это было лишь плодом испуганного разума. Чувствуя, как по телу Софи одна за другой волнами пробегает волнительная дрожь, Адриан улавливал лишь тихую, мягкую поступь. Такими легкими шагами обладало мало существ, и ни с одним из них, Леруа не желал повстречаться. Спокойным, но решительным движением руки, майорон заставил фрейлину встать позади него, и медленно обнажил один из своих парных мечей. Стоило ему это сделать, как из-за поворота вышел таинственный враг. Кожа его была подобна пепельному полотну, волосы черны, а глаза словно были сотворены из темных алмазов. Неслышной походкой он оказался пред их глазами, и его губы растянулись в немного злой, но приветственной улыбке. — Удивление на твоем лице, Адриан, дороже всех сокровищ. — Ты… — гневно прошипел Леруа, — да как ты посмел?! Адриан сорвался с места прежде, чем кто-либо успел что-то понять. Все произошло слишком быстро, человеческому глазу было не под силу уловить столь стремительные движения, порожденные слиянием эльфийской крови с природными силами. Шедмар отскочил назад, уклонившись от летящих в него метательных кинжалов. Выхватив меч, юноша принял удар и усмехнулся, увидев горящие ненавистью глаза светлого эльфа. — Давно не виделись, братец. — Ты мне больше не брат! — взревел Леруа. Скользнув в сторону, Адриан ударил Шедмара в корпус локтем и, оказавшись позади него, занес клинок для удара. Сталь блеснула в лучах полуденного солнца, отразив мрачный блеск в глазах Леруа. Мечи снова ударились друг о друга, сталь пронзительно запела и мощным прорывным ударом Шедмар опрокинул брата наземь. Юноша с силой ударился головой, и на мгновение все вокруг потемнело, но в следующее мгновение Адриан отчетливо почувствовал, как на грудь опустилось что-то тяжелое. Распахнув глаза, эльф увидел нависавшего над собой старшего брата, чьи потемневшие губы изгибались в ехидной улыбке победителя. — Не смейте его трогать! Улыбка спала с лица Шедмара, стоило ему почувствовать холодное острие кинжала, коснувшееся изгиба шеи. Темный эльф ловко извернулся и увидел перед собой агатовые глаза, обрамленные темными ресницами. В них было столько чувств, прелестные глаза, человеческие. — Не стоит, прекрасная леди, — заметив дрожь в ее руке, обронил Шедмар, — я не собирался убивать младшего брата. Адриан спихнул ногу темного эльфа со своей груди и оказался вновь на ногах, прежде, чем ступня Шедмара опустилась на каменный пол. — Ты давно мне не брат, — сплюнул слова майорон, — до меня доходили слухи, что ты вступил в Орден Небесного Света, но я надеялся, что ты просто умер и не смог дальше порочить славное имя нашего отца. Ты знаешь, что за цель преследует Куинтус? — Наш достопочтенный Владыка? — Мерзкий полубожок, который пытается убить Офелию, — гневно процедил сквозь плотно стиснутые губы Леруа, — мы ведь росли с ней вместе. Что с тобой стало? Адриан долго всматривался в очертания лица старшего брата. Он совсем не изменился, разве что стал совершенно иным. Софи стояла позади майорона, с трудом выглядывая из-за его плеча. И сейчас, когда буря чуть успокоилась, фрейлина поразилась, как в действительности были похожи два эльфа. Оба высокие, статные, черноволосые и с этой странной гордостью, присущей древнему народу, которая была ей понятна лишь отчасти. Адриан был отличен от своего старшего брата лишь едва заметной хромотой, да более светлым цветом кожи. — Ты украл доспехи моего отца! Резкий крик Леруа, переполненной болью и ненавистью, оторвал Машери от созерцания. — Он был и моим отцом тоже, — отозвался Шедмар, утирая рукавом кровь на губе, — и этот доспех перешел ко мне по праву. Я ведь старший сын в семье. — Ты покинул королевство, бежав, как позорный пёс! У тебя больше нет права зваться его сыном! Темный мечник ничего не ответил, лишь неопределённо повел плечами, снова усмехаясь и все сильнее выводя своего брата из себя. — Ты хоть знаешь, что мне пришлось из-за тебя пережить?! Я больше не был сыном погибшего героя, я был братом предателя, который сбежал с людской девчонкой! Надо мной издевались, меня били и презирали! Я стал чужим в своем собственном доме! Для меня больше не было места в целом Буасонском лесу! Ты уничтожил меня, мать, честь нашей ветви и славную память отца, и ты за это ответишь, Афэриан. — Шедмар, отныне мое имя таково, — протянул темный эльф, выслушав тираду своего младшего брата, — твой гнев праведен. Чего ты хочешь? — Я требую иратума*! — Я не хочу тебя убивать. — Ты не сможешь. Я больше не тот юнец, которым ты меня когда-то знал. Адриан сделал решительный шаг навстречу к своему брату, но тут его за руку ухватила теплая ладонь и крепко сжала в своих объятиях. Обернувшись, майорон встретился взглядом с широко распахнутыми глазами фрейлины. В агатовом омуте ярко сверкал страх. — Что вы собираетесь делать? — Мой дурной младший братец потребовал Иратума, — отозвался за Адриана Шедмар, — это эльфийский поединок чести, а так как мы когда-то оба были вардамаринами*. — Она не знает, кто такие вардамарины. — Вечно наши эльфийские секреты, — улыбнулся темный эльф, — мы отличны от людей. Считаем, что нет лучше стража, чем кровный родственник, ибо в нас нет этой неукротимой жажды власти. — Поэтому все отпрыски боковых линий с младенчества готовятся стать стражами прямых наследников престола, — продолжил майорон, — я и это позорище эльфийского рода тоже должны были стать вардамаринами, но когда он сбежал, — Леруа с силой стиснул зубы, — я потерял свое право быть хранителем рубиновой крови, а после и вовсе вынужден был покинуть Буасонский лес, но не волнуйтесь, леди Софи, — ободряюще улыбнулся Адриан, — я обязательно одержу победу, — он склонился и поцеловал фрейлину в тыльную сторону ладони, — ради вас. Софи неуверенно кивнула и выпустила руку майорона из своих объятий. Отойдя на несколько шагов назад, ей оставалось только наблюдать и уповать на то, что младший брат окажется проворнее старшего.***
Оба эльфа, не обронив ни единого слова, встали напротив друг друга и спокойно принялись избавляться от своего оружия. Не сговариваясь, они первым делом сняли свои наручни с правой руки, в которых скрывался острый клинок, украшенный искусной эльфийской резьбой. Металлические пластины с тихим звуком ударились о каменный пол, упокоившись около ног своих обладателей. Затем последовал кожаный нагрудник, на котором в прорезях сверкали метательные ножи. Расстегнув застежку, оба эльфа сняли свой пояс, на котором по бокам висело два кинжала средней длины, а сзади, в сдвоенных ножнах покоилось еще два, чуть меньше, но те были метательными, а на их острие черной жидкостью растекался яд. Переглянувшись, оба наклонились и достали спрятанные в высоких эльфийских сапогах кинжалы. Кинув их в кучу, они снова не сговариваясь потянулись к застежкам на своих плащах, и когда ткань упала к их ногам, единственным оружием, которое у них осталось были парные мечи, покоившиеся в ножнах за их спинами. — Яблоко от яблоньки недалеко падает, — усмехнувшись, Шедмар кивнул на стоявшую Софи, — ты братец ничем не лучше меня. — Влюбленность в человеческую деву не делает из меня предателя. — А из меня делает? — Ты обручился с ней против воли Короля и Великой Матери*, ты осквернил наш род, очернил славную память отца. — Я был влюблен. — А что сейчас? Ты помогаешь низвергнутом Богу добраться до человеческой девы, с коей провел все свое детство и что зовется твоей нареченной сестрой. — Я лишь хочу вернуть Розалину. — Так вот, что он тебе обещал, — майорон сокрушительно покачал головой, — твоя слепая любовь, Шедмар, погубит весь Антикус. Адриан прикрыл глаза и в полутьме опущенных ресниц ощутил, как его бьет мелкая дрожь. Тяжело выдохнув, юноша постарался ее унять, усиленно сжимая и разжимая кулаки. Тряхнув головой, Леруа взглянул на своего брата. Они не виделись уже много малых созвездий, с тех пор, как Афэриан убежал из Буасонского царства. Прежде ему никогда не удавалось победить брата в схватке, но прошло много времени, и Адриан успел побывать во множествах боях, которые закалили его дух и тело. Их взгляды встретились. Они оба знали, что они достойные войны, и не уступают друг другу ни в чем, они были равными в глазах друг друга, хотя каждый невольно ставил своего соперника чуть выше себя, не позволяя себе забыться и расслабиться. — Я не могу позволить, чтобы Антикус пал из-за твоего глупого сердца. Эльфы сделали пять шагов и замерли в метре напротив друг друга. Элегантно взмахнув рукой, они мягко наклонились вперед, удерживая голову на одной линии с телом. Описав полукруг носком левой ноги вокруг себя, они чуть присели и взглянули в глаза своего соперника. Их поклоны были похожи на приглашение на танец, и Софи прежде не видела ничего более изящного. Поклонившись, братья вернулись на свои прежние места, спокойно повернувшись друг к другу спиной. Иратум был поединком чести, и эльфы свято чтили традиции. Адриан потянулся к ножнам и медленно обнажил мечи, не сводя пронзительного взгляда с соперника. Лист, сорвавшийся с сухой лозы, медленно падал вниз, и две пары эльфийских глаз неотрывно следили за его полетом. Окрашенный в цвет пламени, лист, подхваченный холодным дуновением ветерка, неумолимо приближался к земле. Мгновение, лепесток коснулся камня, золотые полосы на лицах эльфов вспыхнули, и мечники сорвались с места. Клинки сверкнули, ударились, и сталь вновь пронзительно запела. Прекрасная работа эльфийских кузнецов в умелых руках рождала непревзойденные мелодии сражений. Шедмар услышал, как приятно зашуршала синяя ткань Фортинского Ордена, слилась со звуками поднявшихся в воздух опалых листьев и ласково коснулась тонкого слуха. Отразив удар брата, темный эльф проскользнул под клинком, и его меч понесся навстречу с плотью Леруа. Миг, клинок отклонился, столкнувшись с иным, перед глазами заплясали искры, и Шедмар невольно улыбнулся. Давно ему не приходилось видеть искр от эльфийских клинков. Они такие яркие, теплые, насыщенные чувствами. Острие жадно скользнуло по бедру Адриана, рассекая ткань слой за слоем, и добираясь до белоснежной кожи. — Не успело пройти и минуты, а ты уже испортил свою одежку, — усмехнулся Шедмар, — матушка снова будет расстроена. — Ты для нее умер! Крик Адриана, в нем было все, что не присуще эльфам. Он слишком много времени пробыл среди людей. Сердце его изменилось, но вот тело все еще помнило заветы предков. Движения эльфов были легки, шаги бесшумны, клинки в их руках скрещивались с ожесточенной грацией. Они были подобны призракам, существовавшим вне времени. Клинок пронесся рядом, ударился о золото венца и соскочил вниз. Адриан приглушенно вскрикнул, почувствовав, как острие резануло по уху. Шедмар усмехнулся, оставив кровоточащую отметину. Леруа отскочил, попытался прорваться, но скрещенные мечи поймали светлый клинок в свою ловушку. А потом рывок, кисть столь сильно зажало в тисках, что майорон услышал, как жалобно застонала металлическая пластина. Боль, терпеть не было ни сил, ни смысла, и Адриан выронил меч. Послышался звук, клинок отлетел в сторону, а боль в руке слишком сильно отвлекла Леруа. Иратум не прощает забывших о бдительности. Молниеносно развернувшись на пятках, Шедмар наотмашь ударил брата рукояткой по лицу. Леруа попятился, зацепился носком, чуть было не упал, но, вовремя пригнувшись, отскочил назад, ударив брата со всей силы ногой по сухожилиям. Судорога прокатилась по телу темного эльфа, заставив его поморщиться. Адриан молча развернулся и вытащил отлетевший меч, тяжело дыша и не спуская глаз с темного эльфа. — Как и прежде тебе не хватает скорости. Адриан лишь усмехнулся и сплюнул кровь. Подняв меч, юноша направил его на брата. Миг, все так быстро, майорон оторвался от земли, темный клинок рассек под ним воздух. Едва коснувшись стали, Леруа перепорхнул через Шедмара. Потолки в замшелом коридоре были высоки, синяя ткань Фортинского Ордена вновь приятно зашелестела над головой изгнанника, позади него, а потом смолкла, улегшись на бедрах своего носителя. Перехватив меч, майорон вновь кинулся на брата, их клинки переплелись, и сражающиеся оказались в ловушке собственного мастерства. Майорон резко подался вперед и врезался заключенной в золотой обруч головой в открытый лоб Шедмара. В глазах эльфа на мгновение потемнело, но этого хватило, чтобы Адриан успел выскользнуть. В спешке уклоняясь от яростной, неожиданной атаки, темный эльф ощутил, как холодность стали гневно полоснула его по боку, оставляя ровную рану. Ухватившись за бок, юноша отступил на шаг назад и выставил перед собой свободную руку, держащую меч. По коридору прокатился запах, — теплый и соленый, коснулся носа, забрался внутрь, заставляя отфыркиваться. Багрянец обильно вытекал из раны, украшая бок темного эльфа россыпью кровавых рубинов. Зажав рану, Шедмар не отрывал взгляда от кружащего, подобно коршуну, младшего брата. В его чистых глазах появился пугающий лихорадочный блеск. Темный эльф уловил едва заметное замедление в движениях своего противника. Адриан готовился броситься в атаку. Внезапно Леруа остановился, на несколько секунд его глаза прояснились. Он взглянул на один из своих мечей, по лезвию которого стекала манящая багряная жидкость, и откинул его в сторону. — У нас честный поединок. Свирепость, да, пожалуй, это именно то слово, которым можно было описать эту атаку. Казалось в ней не было ничего эльфийского. Это была атака, рожденная на полях войны. Бок Шедмара снова пронзила острая боль, когда один из ударов пришелся точно по корпусу. Но клинок соскользнул вниз по металлическим пластинам, чуть заметно разрезав ткань на бедре. Это был не конец, а только начало. Со свирепой улыбкой и идеально отточенными движениями своего меча майорон был похож на вихрь из разящей стали. Они сражались на пределе своих возможностей. Леруа теснил брата, заставляя его быстро отступать. Каких усилий стоило раненному эльфу не запутаться в своих же собственных ногах. От Адриана исходила странная энергия. От него веяло кровожадностью, странной властностью, и силой, которая не была присуща эльфу. Адриан извернулся и ударил рукояткой меча в наплечник брата. Удар был такой сильный, что Шедмар невольно вскрикнул и выронил меч из своей руки, по которой прокатилась судорога. Подобно зловещей черной молнии, Леруа атаковал брата. От удара Шедмар отшатнулся, споткнулся и упал на спину. Напрыгнув сверху, Адриан занес свой клинок для решающего удара, в чертах его лица не осталось больше ничего присущего древнему лесному народу. — Адриан? Золотые полосы вспыхнули, клинок сорвался, со стремительной скоростью полетев вниз. Но вместо привычной плоти, эльфийская сталь с оглушающим звоном вонзилась в камень древней обители. Шедмар непонимающе посмотрел на младшего брата, нависшего над ним с полузакрытыми глазами. Прошло мгновение, майорон вскочил на ноги, отшатнулся от брата, словно от огня, и убрал меч в ножны, отступая на несколько шагов назад и не сводя взгляда с изгнанника. — Убирайся с глаз моих долой. Шедмар с трудом поднялся на ноги и, зажав рану, все равно галантно поклонился Софи. Фрейлина моргнула, но темного эльфа уже не было, о его присутствии напоминали лишь свежие капли крови на каменном полу Беллума.