Университетские будни Кацуки Юри

      Утро воскресенья, что может быть лучше? Конечно же завтрак в постель, как думал Виктор пытаясь что-нибудь приготовить пока Юри нежился в кровати. Странная картина: преподаватель готовит завтрак для своего студента. При всём этом этот самый преподаватель любил студента, которому похоже сегодня на завтрак буду угольки. Дело в том, что Виктор был не специалист в приготовлении еды, чего греха таить, он даже тосты сделать нормально не мог, поэтому готовил на них двоих его восемнадцатилетний племянник Юрий Плисецкий.       Юра был тем, кто тщательно изучал человека, рассматривая все его плюсы и минусы, прежде чем подпускать кого-то к себе, с Виктором было так же. Как только Плисецкого отдали под опеку дядюшки, он уже тогда знал, что его жизнь превратиться в Ад и не ошибся. Никифоров был большим ребёнок, постоянно дурачился и (как выяснилось позже) не умел готовить, поэтому выживал на еде быстрого приготовления. Для того, чтобы хоть как-то продлить своё существование, Юрка учился готовить по роликам из интернета и Ютуба (п.а.: Вы когда-нибудь учились готовить по роликам из Ютуба? Знайте, это самая сложная вещь в мире. Сама по себе знаю). Характер, как у дикой кошки. Внешностью малость смахивал на девушку, из-за чего его в школе прозвали «русская фея». Глаза, словно два изумруда, что меняли оттенок в зависимости от настроения Юры, когда он радовался, в этих изумрудах появились искорки, а когда злился, они меняли яркий изумрудный цвет на тёмный, болотный оттенок.       Давайте-ка лучше вернёмся к нашему горе-повару. Виктор пытался сделать омлет, но задремал, и этот омлет отправился прямиком в мусорный бак. Через пару минут раздумий на тему «что же любит Юри», Никифоров понял, что его понесло не в то русло, и он уже начал думать, как лучше назвать их ребёнка, которого они конечно же усыновят. Очередной раз приведя себя в порядок холодной водой, на историка пришло озарение. —Что может быть лучше, чем линия спасения Юра.ру? — твердил Виктор, набирая номер племянника, попутно читая молитвы, которые только знал. —Имя. Назови мне своё имя, смертный, а если ты назовёшь мне свой адрес, я буду только рад, ведь так я смогу найти тебя и грохнуть к чёртовой бабушке! — постепенно переходил от спокойного тона на крик, разбуженный в восемь утра (в воскресенье!!!), Юра. —Юрочка! Племянничек, ты мой любимый! Спасай. Ты же Бог в готовке, помоги, пожалуйста, своему непутёвому дядюшки. Я сделаю всё что угодно, кроме того, что отдать тебе квартиру и исчезнуть из твоей жизни, а в остальном у тебя полная свобода, только спаси! Это последний раз, честно! — взмолился Никифоров. —Бля! Какой по счёту это «последний раз», а?! Никифоров, иди лесом! Ты разбудил меня в восемь утра, в воскресенье! Мои крики через телефон — это меньшее чего ты заслуживаешь! — кричал Плисецкий. —Ну Юра. Я тебе денюшку дам, только помоги. — уговаривал Виктор.       На несколько секунд, от Плисецкого не было слышно ни звука, но потом какой-то грохот и матерки. —Диктуй адрес и время, к которому я должен буду привести тебе еду. — сжалился парень.

***

      В течение часа, Юра уже поднимался на лифте на шестой этаж, ибо непристало Великому И Неповторимому Юрию Плисецкому по лестнице подниматься. Подойдя к двери с номером пятьдесят три, Плисецкий опасливо постучал. Открыл дверь естественно Никифоров, с неистественным для себя серьёзным выражение лица, которое сменилось на обычное, сразу же, как Витя увидел в руках племянника пакет в котором был кантейнер с приготовленной недавно едой. —Ты хоть пустишь меня или как? — выгнув правую бровь, поинтересовался Плисецкий. —Конечно проходи, но будь тише, а-то Юри разбудишь. — сказал Виктор, пропуская племянника внутрь. —Я пережду здесь дождь и сразу же покину тебя, твоё общество отнюдь не из приятных. — сказал Юра, снимая куртку и кидая её на дядюшку, мол «королю не пристало делать работу слуг».       Повешав куртку Юры в шкаф, Виктор сломя голову помчался на кухню, рассказывать еду в тарелку. Глаза Никифорова приобрели вид монеты в пять рублей, увидев три гамбургера. —Ты издеваешься?! — шёпотом кричал Никифоров на своего единственного племянника. А Плисецкому было плевать, он катался по полу и открыто ржал над своим горе-родственником. Неожиданно дверь ведущая в комнату Кацуки открылась и в дверном проёме появился сам Юри. Сонно протирая заспанные глаза, парень сказал Виктору доброе утро и пошатываясь направился в сторону кухни, при этом даже не заметив присутствие очередного гостя, хотя… —Вииииктоооор! Что это?! — с кухни разнёсся крик Юри. Зайдя в гостиную, Кацуки моментально проснулся и начал отчитывать преподавателя, как маленького ребёнка, а Юра спокойно наблюдал за происходящим со стороны. —Ты из моей квартиры, проходной двор устроил! Заходи кто хочешь! Если уж на то пошло, давай вообще двери откроем, а на подъезде напишим: «Квартира–гостиница номер 53 ждёт своих жильцов. Проживание бесплатное, еда в холодильнике». Плисецкого уже разрывало от смеха, как вдруг… —Ты вообще кто? — обратился Юри к лежащему на полу парню. Плисецкий тут же поднялся с пола, отряхнулся, сделал важный вид и сказал: —Привет. Я Юрий Плисецкий, племянник этого конченного. — показывая на Виктора, сказал Юра. Спустя какое-то время, страсти поутихли, и все трое отправились есть. —Фастфуд на завтрак, что может быть лучше. — саркастично молвил Кацуки. — Кстати, я же не представился. Я Юри Кацуки, учусь на филолога, а Виктор мой преподаватель. —Круто ты своего препода отчитал. Прямо таки вижу: «Юри Кацуки — самый громкий филолог России». У тебя кстати, фамилия не русская. Ты откуда? — поинтересовался Юрка. —Мой отец из Японии, а мама россиянка, вы уже наверное, заметили, чьи гены сильнее. А родился я в Санкт-Петербурге. — объяснил парень. —Ого! Так мы получается, земляки! Я тоже оттуда. — радостно воскликнул Плисецкий и пожал руку Юри. —Дружки, блин. — прошептал Виктор и продолжил есть под звуки разговора двух новоиспечённых друзей.